Я никогда не была отважной, зато неизменно боялась оказаться трусливой... Случались времена, когда просыпаясь утром, я словно заклинание повторяла: «Я не боюсь жить...». Постепенно такое отношение к миру, войдя в привычку, закрепилось на подкорке. Нет, оно не превратилось в храбрость, но стало рефлекторным способом преодолеть страх, хотя до сих пор отдельные перспективы меня пугают, и приходится произносить шёпотом: «Я справлюсь...». Данным методом в юности со мной поделился один человек, сто лет счастья ему, казавшийся крайне уверенным в себе. Исходную фразу пришлось прогнуть под себя, но подход я взяла на вооружение безоговорочно. Интересно, встречаются ли в жизни совершенно бесстрашные люди? Речь не о субъектах, переставших осознавать действительность в силу психологических особенностей, речь о тех, кто вполне здраво принимает реальность, но не испытывает страха в любых обстоятельствах. Сомневаюсь... Если вы готовы возразить, мол, знаете подобных, я парирую – им повезло не столкнуться с достаточным страхом, страхом нужного уровня, своим личным ужасом...
А ещё мы обладаем некими слабостями и болевыми точками... Правда, большая часть человечества прячет их от окружающих, что является защитной реакцией, основанной на нежелании «подставляться», рождённом жизненным опытом. Лишь по-настоящему сильный человек, безбоязненно демонстрирует слабости, уверенный, что в силах держать удар, не взирая на степень сложности обстоятельств... Впрочем, это - другая большая тема.
Готфрид сидел неподвижно, его тёмный профиль на фоне лунного окна выглядел таинственно.
-Тук-тук-тук-тук... – Создавалось впечатление, что кто-то из соседей завел дятла, стучавшего шёпотом... Этакого дятла-интеллигента, не способного преодолеть желание стучать и жутко стеснявшегося собственной слабости.
-Элория, а Элория... – Кот говорил тихо, не поворачивая головы. «Давай, я прячусь к тебе под одеяло? Страшно, до мурашек... Звук, будто кто-то сколачивает эшафот...»
-Совесть мучает, приятно слышать... Вот здрасьте... Кстати, какой под одеяло, а монашеский обеты?!
-Ладно тебе...
-Лезь за спину, герой, в тылу безопасней... – Готфрид тихо спрыгнул со стола и, перебравшись через меня, устроился в складках одеяла. «Спи, и главное – не разговаривай во сне!» - Добавила я в шутку... Зря ДОБАВИЛА... Буквально через полчаса нас с мужем разбудил сдавленный вопль: «Матильда! Матильда! Беги, Матильда!» Подлец - Готфрид, то ли из вредности, то ли, запрограммированный моей просьбой, выкрикнул разбудившую нас фразу и моментально нырнул куда-то в темноту.
-Что?! – Муж спросонья не понимал происходящее.
-Ты кричал во сне про какую-то Матильду... – Соврала я во избежание лишних выяснений.
-Да?!
-А кто ещё может кричать в нашей спальне мужским голосом? – Предположение звучало резонно.
-Пожалуй...
-Кошмар?
-Ни черта не помню...
-Ладно, давай спать...- Супруг покорно лёг на бок, озадаченно пробормотал: «И ведь ни одной знакомой Матильды...» и через пару минут сладко засопел, а я повыше приподнявшись на локте, погрозила кулаком в дальний угол, где в сумраке сверкали два хитрых зелёных глаза.
***
Утро субботы... Неделя посещения учебных занятий неизбежно настраивала нашего сына на философский лад:
-Мам, - рука, державшая ложку с полезной пшенной кашей, замерла на полдороги... «Мам, сколько живут кошки?»
-Лет пятнадцать-шестнадцать, порой попадаются долгожители, те преодолевают даже двадцатилетний рубеж...
-А сколько нашему Готфриду? – Объект вопросов сидел на полу кухни и внимательно слушал диалог. Раньше я не задумывалась над темой возраста нашего питомца... И вопрос сына обозначил серьёзность проблемы... В обычном мире коты не живут по пятьсот лет. Предыдущие его хозяйки жили довольно одиноко и замкнуто, следовательно, вероятность недоразумений сводилась к минимуму – «У Вас тот же самый котик уже двадцать лет?» «Нет, что Вы, просто я держу исключительно чёрных котов!»
-Лет четырнадцать, зайка... – Дальнейшее обсуждение предмета ни я, ни сын по молчаливому согласию решили не развивать.
Проводив наследника в школу, я вновь вернулась на кухню и в задумчивости устроилась за столом, допивать чай...
-Прикидываешь, как подостовернее имитировать пышные мои похороны? – Готфрид, явно расстроенный ситуацией смотрел на меня сердито-укоризненно. От негодования по хребтине пробегали огненные искры, он явно намеревался закатить истерику с фейерверком.
-Мда... Между нами, насчёт "пышных" - ты погорячился. А в целом, поживём-увидим, во всяком случае, некоторое время у нас имеется шанс морочить окружающим головы рассказами, про то, что ты хорошо сохранился, благодаря уникальной генетике, правильному питанию и идеальному уходу, а вот года через четыре, начнём паниковать и судорожно искать оптимальный выход... – Я сделала неопределённый жест, сшибив со стола фамильную сахарницу... Хрусталь брызнул в стороны. Бедная сахарница регулярно страдала от моей неловкости, непонятным образом попадая под руку, пришлось быстренько восстановить и вернуть её целёхонькую обратно на стол, привычно поворожив.
-Что за шум, а драки нету, - на кухню пришёл проснувшийся муж. «Ты чего смурная? Малой чего-то отчудил?»
-Да вот... – И я изложила супругу содержание беседы с сыном, разумеется, без волшебных подробностей. Муж наклонился и, взяв на руки кота, ласково потрепал его за ухом:
-А мы станем хорошо кормить нашего красавца, часто гладить, любить, что есть мочи и он проживёт лет сто... – В конце тирады донельзя довольный Готфрид незаметно показал мне язык, а я, ответив: «Да уж, наш котя нас переживёт...», в отместку швырнула в него коротеньким заклятьем, заставившим с минуту чихать, точно от перца, под сочувственные уговоры мужа...