Никогда ни о чем не жалейте вдогонку.
Светка, моя подружка,поступила подло со мной. Светка училась на курс младше меня,она считалась долганкой: отец русский, а мама-ненецкой национальности. Но мама одна воспитывала ее. С ней я познакомилась в колхозе, на уборке зерна.Мы жили в частном доме четыре студентки; две юристки и два биолога.Света часто замыкалась в себе, причина ее грусти меня интересовала...
Мы с ней даже немного были похожи внешне:обе небольшого роста,сбитые, кареглазые. Фото осталось с той поры уборки урожая, где мы в белых платочках, подвязанных назад, в трико и в курточках стоим перед объективом.
Света училась на юриста. Выяснилось, жила в том же общежитии в Академ-городке, что и я. Плохо помню, на чем основывалась наша дружба.Пожалуй,я не размышляла над этим.Ее широкое лицо с большими светло-карими глазами, слегка приплюснутым маленьким носом, выражало мягкость и добросердечие, и раннюю чувственность. Полные,подвижные, грубо очерченные губы,передавали все светкины мысли. На втором курсе Свету выселили из общежития. Я,не задумываясь, пригласила ее жить к себе. И своей койкой делилась, такой родной мне показалась новая подружка. Мы с ней любили пошляться по проспекту Мира. Светкина любимая книга "Красное и черное "Стендаля. Она запоминала ее героев, так требовалось у студентов-юристов.
Светка,наверное, была сильным романтиком. Частенько у нее не хватало денег,я подкармливала ее из скудного маминого перевода.Однажды Света скрошила голубям,купленный по ее просьбе, растягай. Я очень рассердилась тогда,но виду не подала. Раскидывает крошки этот восемьнадцатилетний ребенок и приговаривает, что у нас, в СССР запрещено подкармливать голубей на улице, и за это грозит штраф. Были и у меня голодные безденежные дни в то время,как у Светки деньги, валялись по всему портфелю. Я молча глотала обиду.
И еще настораживало,что Света недостаточно усердно занимается, и в свою диаспору не входит. Света русских считала нацменами, но я не входила в их число, для Светы я была исключением.
Она открылась, что влюблена в Валеру,однокурсника,сына известного в России тренера по вольной борьбе. Лицо ее начинало светиться, она ахала: "Ах, Валера",- кусая губы,и глядя в потолок.Светка,как нераскрывшаяся Даная с картины Тициана, вся в любовном томлении изнемогала.
Однажды Светка сообщила радостную весть: скоро у них в группе будет вечеринка в честь восьмого марта. Вот где возможность сблизиться с Валерой. И она, ура,ура приглашает меня, с собой.
Мы в предвкушении обсуждаем, как Валера зайдет, да будет смотреть только на нее. А я втайне тоже мечтаю об интересной встрече. Света покупает отрез и шьет себе платье, длинное, зеленое. Я диву даюсь, что Светка бросила хандрить и мастерит наряд. Соседка по комнате подлизалась, все знает, тоже с нами ликует. Скоро все откроется. Надо Свете не подкачать. Порой Света сидит, надувает губы, то хохочет,то грустит, не поймешь ее.
Проходит назначенный срок, Света помалкивает. Что-то начинает меня тяготить светкино молчание. Спросить боюсь: неужели Светку откинули.Все открылось от моей однокурсницы:
- Зачем ты дружишь с ней, она тебя обсуждала, говорила, что стесняется брать с собой. Она ведь сходила уже на встречу, только тебе ничего не говорит.
Я со Светой ничего не выясняла, она сама все почувствовала. Ушла жить на квартиру. Правда, перед этим успела сказать, что получилось все нечаянно. Соседка завела с ней разговор обо мне, и Света не заметила, как согласилась,что я, ее подруга,испорчу весь праздник из-за плохого воспитания и манер.
Она грустно призналась,что на вечеринке Валера даже и не посмотрел в ее сторону.Я выслушала молча, отвернувшись от нее.
Такая вот двойная подлость; виноваты или мое воспитание, или неприязнь однокурсницы к нам.
Прошло немного времени,открылось, что Света бросила учебу, обитает среди сборища парней на какой-то квартире. А потом и вовсе исчезла из города.
В моей душе остались безразличие и пустота. Через полгода Света нашла меня в общежитии. Ранним летом,теплым днем явилась в белой кофточке, с короткой стрижкой. Чужой показалась мне.
-Мы с тобой неравноценны. Я приехала с юга, у меня есть мужчина теперь.
Губы ее как будто что-то жевали. Но мне нисколько неинтересно было знать про ее дальнейшее падение.
Многое я узнала о ее детстве тогда.
Что подростком подверглась насилию. Этот взрослый мужчина продолжал жить в их поселке; она не могла рассказать никому,даже маме...
Мы лежали поперек кровати. Ее лицо было серьезным и ничего не выражавшим,как будто этот далекий мужчина разделил нас окончательно... Света много говорила бесцветно, монотонно. Иногда я искоса смотрела на нее, такую взрослую. Ничего не вернуть уже, ничего... Она больше не существовала в моей жизни.