В поездке к истоку Днепра я осознал, почему мне всегда так нравились просторы полей, полевые дороги, гуляющие по полям ветра, и что за приятное и томительное чувство у меня каждый раз возникало в таких местах. У меня в компьютере большое количество фотографий полей, полевых и лесных дорог и тропинок; они, как отдельная тема, проходят через всю мою жизнь. Эти поля, дороги и тропинки были образом постоянно присутствовавшим в моей жизни. Понять смысл этого образа мне помогли ландшафты, простиравшиеся по сторонам от дороги на Сычевку, Ян Френкель и Инна Гофф. Все поля, которые я до этого мог припомнить имели достаточно ограниченные размеры: всегда их ограничивали какие-то перелески или обрамляли близлежащие леса. Здесь же поля простирались почти до горизонта. Кромка леса чаще всего просматривалась только на закруглении земли.
Мой напарник в таких местах начинал напевать «Русское поле». Эта мелодия и слова песни и у меня стали непонятно почему вертеться в голове за несколько недель до начала нашей поездки… У меня подобное и раньше бывало только по другому поводу. Возникает мелодия, которая хочет сказать о чем-то важном в твоей жизни… Композитор Ян Френкель и поэтесса Инна Гофф - оба не русские по-национальности - написали эту песню о России, которую прекрасный поэт дагестанец Расул Гамзатов считал лучшей песней о Родине и считал, что ее нужно сделать национальным гимном нашей страны. И я с ним полностью согласен. Это тот самый случай, когда поэзия гениально выражает жизнь во всей ее полноте и глубине. И музыка ей в этом помогает, помогает донести эти слова до сердца слушателя. Вот слова этой песни:
Поле, русское поле…
Светит луна или падает снег -
Счастьем и болью связан с тобою,
Нет, не забыть тебя сердцу вовек.
Русское поле, русское поле…
Сколько дорог прошагать мне пришлось!
Ты - моя юность, ты - моя воля.
То, что сбылось, то, что в жизни сбылось!
Не сравнятся с тобой ни леса, ни моря.
Ты со мной, моё поле, студит ветер висок.
Здесь Отчизна моя, и скажу не тая:
"Здравствуй, русское поле, Я твой тонкий колосок!"
Поле, русское поле…
Пусть я давно человек городской -
Запах полыни, вешние ливни
Вдруг обожгут меня прежней тоской.
Русское поле, русское поле…
Я, как и ты, ожиданьем живу -
Верю молчанью, как обещанью,
Пасмурным днём вижу я синеву!
Не сравнятся с тобой ни леса, ни моря.
Ты со мной, моё поле, студит ветер висок.
Здесь Отчизна моя, и скажу не тая:
"Здравствуй, русское поле, Я твой тонкий колосок!"
Поле, русское поле…
Образ русского поля, полевых трав, цветов, полевых дорог, ветра, гуляющего на просторе, парящих в небесной синеве птиц - это очень емкое и теплое представление о нашей Родине - России. Чувство, возникающее у человека в таких местах - это драгоценное чувство Родины, связывающее человека со своей землей - Отчизной, землей, где рождались, жили, радовались, страдали и умирали наши предки: Баба Зина из деревни Дудкино обливалась слезами, переживая это чувство. К.Г. Паустовский силою своего таланта мог передать это чувство. Мне кажется оно живет во всех не очерствевших душою людях… И Иван Бунин писал об этом же:
И цветы, и шмели, и трава, и колосья,
И лазурь, и полуденный зной…
Срок настанет - Господь сына блудного спросит:
«Был ли счастлив ты в жизни земной?»
И забуду я все - вспомню только вот эти
Полевые пути меж колосьев и трав -
И от сладостных слез не успею ответить,
К милосердным Коленам припав.
Это стихотворение пронзило меня в ранней юности и не отпускает меня до сих пор. Много таких стихов у русских поэтов; художники этот образ тоже постоянно пытались воспроизвести на своих полотнах. Иван Иванович Шишкин в этом очень преуспел. Его картина «Рожь» с полевой дорогой, уходящей в даль, как раз об этом русском чувстве…
И то, что об этом говорят и гениально пишут люди других национальностей, долго прожившие в России говорит о том, что Дух нашего народа постоянно присутствует в нас и приводит всех живущих на нашей земле к одному образу русского человека и самих русских и евреев и дагестанцев и эстонцев… И пока это чувство живо в нас, жив и русский народ!
Почему я здесь вспомнил эстонцев? Когда мы уже возвращались с истока Днепра и искали, где бы нам переночевать, то на пути к базе отдыха, которую мы для себя наметили, на берегу Вазузского водохранилища нам попалась маленькая деревушка Глинково из 5-6 домов с заросшей травой деревенской улицей. Крайний около дороги дом показался жилым и я остановил около него машину, чтобы спросить дорогу. Из дома вышел цветущий мужчина, стройный с румяным свежим лицом - добрый молодец. На мой вопрос о базе и ночлеге, он ответил, что на базе с нас дорого возьмут, в доме он один и переночевать лучше у него в избе и денег ему за это никаких не надо. Мне хозяин дома сразу понравился, а после этого приглашения я к нему еще больше проникся. Звали его Иван.
На мой характер лучшего места для отдыха придумать было нельзя. Мы согласились у него остаться и чтобы снять с себя дорожную усталость сразу пошли на берег водохранилища, чтобы искупаться в чистейшей воде реки Вазузы: водохранилище виднелось в конце деревенской улицы. После купания мы с помощью хозяина в его избе организовали замечательный дружеский ужин. Припасов у нас еще было достаточно, Иван добавил к столу своей огородной зелени, и моя душа от искренности и открытости хозяина и общей атмосферы дружеского застолья поплыла в рай…
Иван был москвич, в этом доме с женой хозяйничают уже давно. Хозяйство у него было исправное. Одно время даже здесь 5 коров и свиней держали. Отстроил рядом еще один аккуратный гостевой домик с кухней, где он потом устроил меня на ночлег. При доме большой огород, огромное поле картошки, осенью излишки картошки друзьям продает… Чувствуется - хозяин, труженик. Говорит, к пенсии готовлюсь. Сейчас ему 53 года. Семья большая - три сына, внучки уже есть. Но в ходе разговора выяснилось, что фамилия у Ивана - Гербст и что он стопроцентный эстонец… Бабушка у него эстонка в Крыму, переселили его предков туда еще в царское время. Сам Иван после армии осел в Москве.
Меня это открытие и поразило и развеселило. Я последний год несколько раз бывал в Эстонии и хорошо запомнил сумрачные сосредоточенные лица его этнических братьев. Иван представлял прямую противоположность. Даже на фоне нашего русского брата он выделялся своей улыбчивостью, доброжелательностью и открытостью. Он и сам себя сейчас не эстонцем, а русским считает. По-эстонски он уже ни бум-бум, забыл свой родной язык, поздороваться по-эстонски даже не может. Я эту метаморфозу эстонского парня приписал причинам, о которых я говорил выше: в наших краях все постепенно становятся русскими. Русские в Эстонии тоже постепенно приучаются к эстонскому порядку, трудолюбию и организованности. Я там на себе почувствовал, как эстонский Дух на меня там действует…
А сам Иван Гербст произвел на меня очень сильное и очень приятное впечатление, такой хороший гибрид из эстонца на русской земле получился, дай Бог ему сил и здоровья!