Наташка пыталась протянуть свои ладошки в форточку больничного окна. Тонюсенькая, маленькая, грациозная, она была мечтательницей и фантазеркой. Ей так хотелось поймать хотя бы одну из снежинок, порхающих за этим грустным окном. Дома, наверное, уже елку нарядили. Интересно, ее подарок так и будет лежать под елкой? Ведь она же вернется, в конце концов, домой! И нужно же было вот так взять, да и подхватить ангину, еще и с температурой, прямо перед новогодними праздниками! А в школе без нее утренник новогодний прошел… А Наташка так мечтала надеть свою балетную пачку и кружиться около елки, чтобы все мальчишки ее Третьего «А» посходили с ума, посмотрели бы, как она танцует и…
Хотя ей они совсем и не нужны! У нее уже есть любовь всей жизни! Эдик… Друг семьи… Музыкант- виртуоз, барабанщик эстрадного коллектива. И пусть он староват немного для Наташки: двадцать пять лет- возраст, конечно, преклонный… Но она же совсем скоро вырастит! Наташка будет балериной или художником, а Эдик … Да он со своими барабанами покорит весь мир!
Наташка услышала, как заскрипел под окнами палаты снег и, подбежав к окну, увидела и маму, и папу, и Эдика…
- Эдик! - закричала Наташка, прилипнув носом к окну,- Эдик! Ты пришел!
Мама с папой почему-то просто нежно улыбались.
- Наташка! Лови! И Эдик начал забрасывать в открытую форточку мандарины, конфеты, плюшевого мишку и новогодние хлопушки.
Да разве же это важно! Главное, Эдик здесь!
- С Новым годом, доченька! – послышался голос папы.
- Мы тебя очень любим! Выздоравливай! – кричала мама.
А Наташка все смотрела и смотрела в окно. Снежинки падали на русые локоны Эдика, воротник его пальто уже был белым-белым от снега.
А потом они ушли. А Наташка, обняв мягкого плюшевого мишку, заснула глубоким, счастливым сном: «Эдик!»
- Я туда не пойду! Ни в новом платье (зачем только тратились!), ни в старом… Я вообще туда не пойду! – заявила Наташка родителям, которые собирались всем семейством отправиться на свадебное торжество – Эдик женился на пианистке Люсеньке.
- Она же страшная! – рассуждала Наташка, - и ноги у нее кривые, и рот большой, и головой трясет, когда на пианино играет… Как же он так мог? Он ведь обещал дождаться, когда я вырасту!
- Доченька, это будет верхом неуважения! Мы должны пойти и поздравить Эдуарда! Посмотри, какое замечательное платье купил тебе папа! Ты ведь там будешь самая красивая!
Платье и в самом деле было красивым: мягкий бордовый бархат… А белый кружевной воротник так подходил к ее синим глазам. Даже ее, пшеничного цвета, волосы мама собрала в высокий модный хвост!
В кафе звучала модная тогда песня «Черный кот». Жених сидел во главе праздничного стола и держал за руку большеротую Люську, которая так и светилась радостью.
- Даже фаты нет! – подумала Наташка, - фу, какая страшная!
- Наташка! – Эдик, выбравшись из-за стола, подбежал и схватил Наташку на руки! – Вальс! Давайте вальс! Мы сейчас с моей Наташкой будем танцевать!
Наташка, со всей своей детской грациозностью, выбралась из объятий Эдика.
- Вот! Это тебе! Она дрожащими руками протянула ему белого плюшевого медвежонка, - Мне он больше не нужен! Ведь я больше не могу мечтать о тебе…
Наташка еще долго сидела на скамейке в скверике около кафе. Слезы капали на платье… Из кафе доносились песни Ободзинского… Время от времени к ней выходили то мама, то папа: «Доченька! Еще немного и мы поедем домой».
А потом… Наташка всегда вытаскивала из новогоднего подарка мандарины и кому-нибудь их отдавала, потому что не было и уже никогда не будет таких вкусных мандаринов, которые ей, в снежной кутерьме, кидал в форточку больничной палаты ее Эдик.