Скиталец пробирался сквозь терновые заросли. Колючки цеплялись за одежду, шептали: «Постой. Останься с нами», - но путник не слушал. Терпение, сила духа и упорство – трио победителя. Тернии расступились под яростным рвением Скитальца.
Перед ним открылась широкая лесостепь. Бархат травы разбавляли степные цветы: разноцветные тюльпаны, маки, полынь, шалфей и другие не менее прекрасные растения; вдалеке виднелись одинокие лесистые острова, преимущественно из берез и осин. Небывало-сладкий аромат чуть не сбил Скитальца с ног. Однако не все было так прекрасно: с востока надвигались штормовые тучи небывалых размеров, каких Скиталец не видел никогда. Нужно было быстрее пересечь открытое пространство, вдали виднелись высокие холмы, которых тучи не должны были коснуться. Скиталец начал было бежать, но уже через несколько минут остановился, не веря своим глазам: с десяток метров от него, на поросшем мхом валуне, сидел старец. Он был облачен в рванный плащ с капюшоном, а в руках держал деревянный посох. Казалось, он совершенно не спешил покидать это место, и надвигающаяся буря его ничуть не беспокоила. Скиталец поспешил к нему:
- Старик, вы что ж не видите? Буря приближается! Вам нужно прятаться! – засуетился Скиталец, подбегая к старику.
- Я может и стар, но глаза мои еще не совсем потухли. Я жду её, - изрек дедушка, кивая в сторону туч.
- Зачем же вам ждать бурю? Вы что умереть собрались?
- Я уже слишком стар. Я был обузой для своего племени, а потому решил остаться здесь и принять свою участь.
- Но вы не знаете свою участь! Быть может ваша участь жить еще сто лет!
Старик горько рассмеялся.
- Было бы просто прекрасно! Но, увы, все закончиться сегодня, и это ясно как день: мои ноги давно уже не приходили в движение. А ты знаешь, каково это вольному степному всаднику потерять ноги? Это сродни тюрьме. Я будто заперт в своем теле. Будто я навечно лишен свободы, - после недолго молчания старик заговорил вновь, - знаешь, как мы называем эту бурю? «Штормовой табун». Это не обычное природное явление. Ни один пророк не может предсказать, когда оно случиться вновь. На моем веку это случалось трижды: в день моего рождения, за это я получил второе имя – Бурерожденный; когда мне было сорок, тогда мы потеряли трех хороших всадников; и сегодня.
- Почему табун?
В этот момент задул сильный ветер – буря приближалась. Птицы летели прочь от туч, а на земле бегством спасались тушканчики. Скиталец всмотрелся в тучи и обомлел: грозовые облака мчались сюда с неимоверной скоростью и имели очертания лошадей! Хвосты их – молнии, грива – дождь, тело – облака! Гигантские жеребцы и кобылицы мчались во весь опор к двум путникам, чтобы снести их с лица земли.
- Мое племя считало этих красавцем своим архиврагом, но сейчас я сомневаюсь. А что если все это время мы ошибались? Что если все это время мы смотрели неправильно? Ведь мир создается глазами смотрящего, верно? Я вижу в них избавителей.
- Ты хочешь избавиться от жизни?! –кричал Скиталец, пытаясь заглушить ветер, который становился все сильнее и сильнее.
- Я хочу избавиться от оков. Смерть – это этап, который каждый из нас обязан пройти.
«Штормовой табун» нависал над степью, готовясь низвергнуть молнии на каждого, когда Скиталец взобрался на холм. Старец был на том же месте, ждать ему оставалось не долго. На душе было так горько, но ведь он ничего не мог сделать.
- Ну, удачи тебе, старик, - прошептал Скиталец и скрылся за холмом.
Принявший бурю и… принятый бурей.