Священнослужитель. Первый блин комам
В детстве я много раз слышал выражение «первый блин комом», и часто подсматривал за мамой, когда она «разбалтывала» тесто, чтобы порадовать нас с сестрой блинчиками или оладушками, в надежде понять, что складывается не так в начале выпечки популярного продукта. Но угощения у мамы всегда получались на редкость удачными и «первый» блин мало чем отличался от последующих. Тогда я поинтересовался у бабушки, почему первый блин согласно пословице должен быть неудачным, скомканным. Бабушка, еда которой тоже всегда была очень вкусной и красиво исполненной, поразмышляв, ответила, что это может случиться, когда сковорода не успевает прогреться и первая выпечка прилипнет к дну посуды. Так я и воспринял объяснение фразеологического оборота на долгие годы.
По настоящему же я постиг смысл старинного народного выражения лишь после моего рукоположения, когда по роду деятельности мне пришлось заниматься обрядом похорон в своем приходе и участвовать в застольных поминаниях усопшего.
Однажды я стал свидетелем события, которое меня очень поразило. Моя добрая и безотказная Аня не приняла угощения, преподнесенного нам вдовой Параскевой на «помин души новопреставленного мужа». И довольно грубо отчитав крестьянку, отправила ее обратно, вместе с большой миской блинов, которыми в семнадцатом веке было принято «поминать» усопших.
Застольное поминание умерших родственников у наших предков разительно отличалось от современной традиции. Первым «блюдом» на поминках в крестьянском доме всегда было «хлебное вино», рецепт приготовления которого идентичен современной малороссийской горилки - самогону, произведенной из переброженной разнородной массы на основе зерна. Только в отличие от нынешней традиции, спиртное за поминальным столом не пили, хотя гнали, или как тогда говорили – «курили», специально по случаю смерти родственника. Наличие на столе чарок с крепким напитком лишь символизировало горечь потери близкого человека.
Не пили за поминальной трапезой и других горячительных напитков, которых у жителей окрестных сел существовало немало. Вникая в вопросы винопития наших предков, я разделил имеющиеся жидкости с градусами на три группы. Самыми распространенными у любителей «поднять тонус» были напитки на основе брожения: всевозможные квасы и браги, имеющие сотни различных рецептов, ингредиентов, названий и способов приготовления. Далее по количеству употребления шли настойки: вишневые, сливовые, яблочные, ягодные, «деровник», медовуха, «ржануха» и т.д. Очень вкусными и полезными, но чуть менее популярными были напитки, которые долго варились на медленном огне: сбитни, взвары, муравники, сытники. Все напитки имели крепость не более, чем современное некрепкое пиво, но обладали целебными свойствами, имея в своей основе мед, травы и натуральные соки.
Мне очень понравились сбитни, приготовленные на основе меда и лесных трав. Даже в малом количестве горячий напиток разгонял кровь до такой повышенной температуры и даже испарины, что казалось, находишься не за столом, а на банном полке. Поднималось настроение, хотелось петь и плясать, вести оживленную беседу. Но в излишнем количестве сбитень был коварен и ударял не только в голову, но и полностью обездвиживал – ноги отказывались исполнять импульсы головного мозга. Правда, эффект опьянения присутствовал недолго. Уже через час–два действие горячительного напитка прекращалось, и к человеку возвращалась возможность продолжать заниматься своими повседневными обязанностями.
Во время траурных застолий употребляли исключительно блины и киселем, при этом поминая покойного хвалебными словами. После обязательного блюда с блинами и пожеланиями, на стол подавались другие яства исходя из вкуса и состоятельности родственников умершего.
Блинами умершего человека поминали все сорок дней, посылая угощение отдаленно живущим знакомым и родственникам или разнося по соседям. Поэтому меня очень поразил категоричный отказ Ани принять поминальное угощение от селянки Параскевы. На мое недоумение матушка рассмеялась и объяснила, что попы не могут принимать блины в поминовение умершего, потому что для священника родственники покойного готовили специальное кушание: первым на стопку выпечки помещали блин, который клали на лоб умершего перед выносом тела из дома. И подавали присутствующему иерею, предлагая первому начать процесс поминания. Если священник верхний блин съедал, то по народному поверью считалась, что душа умершего попала в рай.
Прознав о малоприятной народной примете, иереи стали обходить имеющиеся традиции и благословляли предложенными для поминания блинами всех сидящих за столом, начиная с самых близких родственников.
Естественно, никто из присутствующих не хотел есть продукт, соприкасавшийся с мертвым телом, и тогда в народе возникла еще одна традиция: первый блин выносить за околицу на съедение медведям. Название лесного животного наши предки вслух никогда не произносили и называли косолапых гигантов кличками: «медведь», «бурый», «хозяин». Одним из названий медведей было утраченное ныне слово «комы», т.е. «который мы», оттого что медведь являлся воплощением умерших предков. От традиции оставлять поминальное угощение медведям и появилось выражение «первый блин комам».
Я подивился мудрости моей знающей тонкости народных традиций супруги и был ей очень благодарен за трепетную заботу о моем физическом и нравственном здоровье, и за сохранение моего гастрономического покоя. Совершив в своей жизни десятки отпеваний умерших односельчан, я так ни разу и не попробовал поминальных блинов.