Стараясь выделить чем либо своего героя, замечаю вдруг, что старики в нашем районе все усатые. Мода у них такая. А я и не подозревал, что сам всю жизнь модным парнем был.
Схожи старики нашего района, стороннему наблюдателю их не отличить. Долгое соседство пообтёрло людей, сблизило общением. Старики похожи внешне, это жизни у них разные. Не рассказывают они о прошлом, больше пекутся о настоящем, о проблемах, что спустили на своих подопечных чиновники из Собесов.
Дед Павел приметил меня издали, заулыбался своими седыми будёновскими усами:
-Привет Игорь.
-Здравствуй Павел. Скрипишь всё? Чего дома не сидится? Смотрел бы себе со своего окошка на жисть проходящую, да в ус не дул. Не лень было со второго этажа скрипеть?
-Не лень. Сколько можно в четырёх стенах тухнуть? - похвастал резвый старичок своей жизнестойкостью. - Сам-то с какого в будний день по нашим пенатам шасташь? Опять работы нет?
-ПАЗик наш в аварию попал, - оправдался я перед "смотрящим" соседом. - Нас по домам и распустили. Только выехали по заданиям, а нас на обгоне "Газель" подрезала. В районе телевышки, на правом повороте. Бампер передний сорвала и дверь водительскую помяла. С завтрашнего дня три бригады на двух автобусах разъезжать будут, пока наш не отремонтируют. Неделю - как минимум: пока страховщики документы оформят, пока запчасти закупят.
-Да, машины нынче не те, хлипкие, - посочувствовал дед Павел. - Вот я, в свою первую аварию... Молодым ещё был, ледянку не держал толком. Шофёр из меня никудышний...
***
Пашка с удовольствием жмурился от чистого искристого снега. Настроение молодого шофёра приподнялось до весёлости, волнение ушло на первом километре дороги.
Первый самостоятельный рейс! Хотелось петь. Тянуть "Фронтового шофёра" ему никто не мешал, но петь Пашка не умел. Слова Пашка знал, но напевать всё же не решился. Заорал так, без слов, заулюлюкал по глупому. Ведь глупости его никто не видит, и не узнает никто о пашкином легкомыслии на этой заснеженной безлюдной дороге.
Дорога была знакома водителю "перволётку" до последней колдобины. Не раз он проезжал её ещё до войны, с отцом. Отец брал молодого Пашку с собою в рейс на той же безотказной АМО, знакомил сына с родными местами, с романтикой дальних дорог.
Не удалось Павлу повоевать, возраст не вышел. Промастерил с малых лет всю войну в гараже, куда его приняли без вопросов, как сына отличного шофёра. Не взяли на войну недоростка, но Пашка знал, что ему ещё представится случай отомстить за отца, не пришедшего с войны. Вот только пройдёт уборочная, меньше года осталось, и призовут молодого парня в армию. Вот тогда держитесь буржуи! По всей строгости ответят империалисты за погибшего отца!
Жажда мести прошла у Павла много лет спустя, сменилась благодарностями к судьбе, что посчастливилось ему не искалечить никого на длинной шофёрской дороге, протянувшейся через жизнь.
Машина легко влетала на взгорки, безотказно заводилась после наката, когда Павел бензин экономил на холостом ходу. Досконально изучивший матчасть под строгим надзором механика Михалыча, он сам восстанавливал свою машину, подчистую списанную с фронтовых дорог по многочисленным ранениям. Лелеял её, протягивал каждую гаечку, смазывал, подкрашивал. И вот, наконец, получил её - первую свою любовницу, обласканную и заведённую. Выехал с ней в "свадебное путешествие" в первую свою дальнюю дорогу.
Эх! Видела бы его сейчас Наташка за рулём! Или Иришка... Павел не решил ещё, кто ему больше нравится. Обе знакомые девушки откликались на его неумелые ухаживания, хихикали над его глупыми шуточками. Обе с русыми косичками в разные стороны. Глубокие глаза с голубыми искринками. Обе - с одной деревни родом, одинаковые. Как тут выбрать?
Мороз смягчился до тридцатиградусного, весело пощипывал пальцы на руле. Да какие озорные морозы способны напугать молодого сибиряка?! Пашку грела весёлая дорога, любимая машина, ватник выданый заботливым завхозом. Грел пуховый платок, подаренный матерью.
Павел прятал тот платок от товарищей и поддевал его только в крайних случаях. Злые языки шоферов и механиков легко засмеют за женский гардероб в шофёрской экипировке. Юмористы ещё те! От них просто так не отделаться.
Километры алтайских просторов скоро пронеслись под резвой машиной, и Пашка свернул на приметный извороток ведущий в Ложкино. Пути оставалось всего ничего.
Вдруг впереди мелькнуло тенью какое-то четырёхногое. Пашка и разглядеть-то толком не успел, кто был это: то ли волчонок какой рисковый, то ли лиса хвостом вильнула. В те времена здешние края ещё полнились зверьём, незнакомым с человеком, с его губительными нравами.
Пашка вильнул рулём, пытаясь спасти из-под колёс животину неразумную. Машина вылетела из наезженной колеи, подпрыгнула, взбрыкнула, завиляла, лишённая выверенного пути, и завалилась набок.
Павел вцепился в руль, вдавился в сиденье и упёрся в педали, отжав их до предела. Повис боком в перевёрнутой кабине. Машина взревела натужено, раскручивая колёсами пустой морозный воздух, и заглохла.
Несостоявшийся шофёр вылетел с кабины разжавшейся пружиной, забегал вокруг машины, оценивая ущерб, нанесённый неумелыми действиями. Кабина упала на ледяную глыбу, пассажирская фанерная дверца была вдребезги разбита. Вылетело лобовое. Капот повис над снежным валом, заливая белизну ржавой водой из радиатора. Мотор, должно быть, не был повреждён. Кузов мягко приземлился в сугроб, и от него отлетела только одна верхняя доска с нарощенного борта.
Павел в пылу схватился за заднее колесо, повисшее в воздухе, и попытался поставить свою "АМО" на место. Сам провалился в сугробе почти по пояс:
-Что я делаю? Оторвать две тонны от земли не по силах самому Поддубному, - укорил себя вслух за неумение соображать.
Удручённый, он присел на мешок, один из разбросанных по всему "зимнику", задумался над своей горькой участью. Хорошо ещё, что груз ему доверили небьющийся, валенки да тулупы - помощь города замерзающей деревне.
"Что будет, что будет, - гадал Пашка о своём незавидном будущем. - В то время, когда страна из руин поднимается, когда для изголодавшегося народа ценен каждый колосок выращенной пшеницы, я умудрился разбить целую машину - залог будущего Родины, разграбленной фашистами. Нет мне прощения! Преступник я! Теперь точно в тюрьму сяду. Наверное, расстреляют за порчу народного имущества. Вот и кончилась моя счастливая жизнь едва начавшись.
И о чём я сейчас думаю?! - тут же укорил себя Пашка за упаднические мысли. - Я же комсомолец! Мои ровесники без страха на смерть шли ради того, чтобы я жил, страну из руин поднимал! Я же тюрьмы убоялся! Надо выходить к людям, сознаться честно. Виновен!
Пройдена большая часть пути, больше тридцати километров - это точно. До Ложкино всего ничего осталось. Надо идти".
Пашка приподнялся и почувствовал резь на мочках ушей. В горячке он и не заметил, что бегает по тридцатиградусному морозу без шапки, которая слетела во время аварии. Бедовый шофёр заглянул через ветровой проём в кабину, нащупал ушанку и натянул её на замороженные уши. Согрелся тут же, вздохнул обречённо и затопал по неизвестной дороге к своей горькой участи.
Деревня показалась скоро, сразу за дорожным изгибом, и Пашка ускорил шаг, обретя решимость. Он чуть не пропустил нужный ему МТС, который спрятался за леском и высокими придорожными сугробами. Павел свернул на еле приметную дорогу, очерченную припорошенными следами от гусениц, и вскоре уверился в верности своего пути по одиноко стоящим воротам без забора, на арке которых арматурой была выплетена надпись "Районный МТС".
Пашка прошёл в гараж и в тусклом свете по одиноко горящему светильнику различил знакомого железного коня, гусеничный трактор СТЗ, который горделиво стоял посреди обширной площадки, загромождённой станками и железом.
-Здравствуйте! Есть здесь кто? - заявил Пашка о своём присутствии.
-Здорово коль не шутишь, - вылез из-под открытого капота пожилой мужчина строгой наружности. - У нас принято шапку снимать, когда в помещение входишь.
Пашка смял шапку в руках:
-Помощь мне нужна, - осмелился сознаться горемыка. - "Полуторку" перевернул, недалеко, за поворотом уже.
Мужик пристально всмотрелся в незнакомца и выдал скупо:
-В каптёрку зайди. Вон та дверь.
Пашка открыл дверь в каптёрку, и оттуда повалили клубы табачного дыма. Он присмотрелся и разглядел в тумане неясные фигуры мужиков, которые сидели за столом и стучали костяшками домино.
-Здорово мужички! Трактор мне нужен. Поможете? Моя машина застряла здесь, недалеко.
Из-за стола вылез высокий мужчина, пронзил гостя насмешливым цыганским взглядом из-под густых бровей и прошёл навстречу:
-Здоров, здоров, - протянул Пашке руку и усмехнулся с "кхмыком". - Ты же только что мимо Порфирича прошёл. Не заметил, что ли, тракториста на тракторе?
-Поговорили мы, - смутился Пашка под острым взглядом мужика. - Он меня к вам направил.
-А, ну да, ну да, - задумался мужик. - Правильно. Верно он тебя направил. Тут видишь какое дело... Просто так трактор тебе не даст никто, документы надо оформить.
-Так я сейчас, скоро, - засуетился Павел. - А куда идти за разрешением? Я быстро сбегаю, туда и обратно.
-Сбегает он, - передразнил Павла мужик. - Ты уши свои видел?
-Уши? - озлился Павел непонятные приколы. - Как я могу свои уши видеть? Да и при чём здесь они? Мне трактор нужен! Срочно! У меня рейс, понимаешь?
-Рейс у него. Слышали, мужики? Да у тебя всё ухо белое. Присядь, погрейся, ухо отойдёт, тогда и пойдёшь. Кипяточку выпей. Сам-то кто будешь?
-Павел.
-Лёха, - пожал Пашке руку вторично ради знакомства. - Пашка. Вижу, что Пашка, а не Машка. Я спрашиваю, будешь из чьих?
-Красильниковы мы.
-Красильников..., - задумался Лёха. - Ну да, заезжал такой, до войны ещё. Отец твой? Как он там?
-Не вернулся.
Мужики примолкли, зацикали сигаретками.
-Так я пойду, проводите? - опять заспешил Павел.
-Да ты хоть кипяточку отхлебни! - забеспокоился Лёха и протянул горячую кружку. - Вот. Перемёрз весь и опять туда же. Ладно, пойдём уж, колготной. Провожу.
-Вон, видишь три дома особнячком? - вывел Лёха Пашку из гаража. - В середине - контора. Спросишь Зинаиду Петровну. Запомнил: Зинаида Петровна (продублировал отчётливо).
Пашка прошёл в указанном направлении и не увидел никакой конторы. Два жилых дома за оградками окружали Сельмаг. Ошибся, видать. Он не огорчился особо от своей несообразительности, в деревне легче всего найти нужного человека, а уж Сельмаг работает лучше любого Справочного Бюро.
За прилавком незнакомого покупателя встречала приветливая продавщица средних лет - в простеньком платьице, без привычной для магазина униформы, в расстёгнутой военной телогрейке - не по размеру.
-Здравствуйте, молодой человек. Что желаете? Контора? Нет у нас никакой конторы. У нас-то и правления нет. В бывшем правлении эвакуированных расселили, так они там и живут. Прижились. Председатель собрания на дому проводит. Не до строительства сейчас. Колхоз бы поднять, план по сдаче зерна выполнить.
-Мне Зинаида Петровна нужна, - уточнил Пашка. - Документы на транспортировку машины оформить.
-Зинаида Петровна? - удивилась продавщица. - А кто тебя послал к ней? Ах этот! Лёха! Так теперь понятно всё. Шофёр, говоришь?
Продавщица выставила на прилавок поллитровочку под сургучом:
-Вот твой документ. С тебя 21 рубль 20 копеек, молодой человек. Нет у нас другой другой Зинаиды Петровны кроме меня. А с Лёхой ты бы поменьше общался. Этот баламут тебя до добра не доведёт. А что у тебя, в дороге чего случилось? Застрял? А что везёшь, если не секрет? Валенки? Нам? Вот спасибо!
По дороге на МТС Пашку встречал СТЗ, лязгая гусеницами. Из кабины высунулся Парфирич и зазвал пассажира рукой:
-Ты где шляешься, шаромыжник? Я завёлся давно. Переморозишь машину, потом ходовую менять будешь, все детали порвём пока дотащим. Наслушался Лёху баламута. Никогда не верь ему. Ещё тот фрукт.
Опытный тракторист, Парфирич ловко поддел пашкину "полуторку" под угол кузова, и та встала на все четыре колеса, в привычное положение, пристойное машине. Оба шофёра дружно закидали разбросанные мешки в кузов, и тракторист потащил Пашку к гаражу. Делов-то, когда техника в опытных руках.
Процессию, ведомую СТЗ, встречали всем гаражом. Даже кочегар присоединился, сверкая одними глазами и зубами, мыться в сорокаградусный мороз некогда. Дружно затолкали АМО в гараж вместе с Пашкой - погреться. Кочегар прикатил тачку с горячей золой под мотор замёрзшей машины. Угарный газ от дымящейся тачки никого не смутил. Каждый норовил вставить умное слово по поводу аварии. Пашка осмотрел мотор, залил воды в опорожненный радиатор.
-Ну как, Паха? - поинтересовался Лёха. - Заведёшь, может? Попробуешь?
Павел пожал плечами и молча полез за кривым стартером. Подкачал бензонасосом, крутанул стартером пару раз в четверть оборота, примериваясь, и - дёрнул в круг с усилием. Машина фыркнула просыпаясь и заурчала приветливо. Мужики зацыкали в ответ удовлетворённо.
-А ты Паха молодец, - похвалил Лёха. - Хорошо машину содержишь. Мотор сам регулировал?
-Ну как сам? - поскромничал Павел. - Михалыч помогал.
-Михалыч? - задумался Лёха. - Нет, не знаю.
-Ну ладно мужики! - засобирался Павел. - Мне пора. Спасибо вам большое за всё. А, кстати, чуть не забыл, - достал из кабины и протянул Лёхе бутылку водки. - Где мне завхоза отыскать, груз оформить? Подскажете, мужики?
-И куда ты собрался обмороженный такой? - вертел в руке бутылку Лёха. - А ну, ухо покажь. Порозовело. На молодых всё враз заживает. Ты вот что, давай-ка сюда путёвочку. Без тебя всё оприходуем. И кабину тебе отремонтировать надо. Как в мороз с открытым ветровиком поедешь? Застынешь весь. Так что, отдыхай пока. Грейся.
-Я на своей машине сам всё делаю, - начал было отнекиваться Павел. - И спешу я. Итак из графика выбился. В гараже меня за это не похвалят. Доеду уж как нибудь потихонечку. Не застыну.
-Ты мне это брось! - остудил Пашкин пыл Лёха. - Доедет он в ночь! Здесь у нас инструмент свой, и кому попало мы его не доверим. Материал тот же, фанера, гвозди. А если испортишь, с кого спрашивать? Так что иди, отдыхай пока. А вообще, раз прыткий такой... Ты как думаешь, на такую толпу бутылочки хватит? Вот. Так что сбегай-ка ты ещё разок к Зинке, она по тебе скучает уже, поди. Деньги остались ещё?
В те времена колхозники денег не видели. Платили им трудоднями, и водка для деревенских мужиков была в диковинку, стояла в сельмагах бедной родственницей другим продуктам, указаным к безналичному расчёту. Деревенские не огорчались особо по этому поводу, они привыкли давно к нововведениям сверху, оборачивающимися завсегда против них. Хороший хозяин на деревне полностью самодостаточен и независим от государства, если государство само не навязывает ему зависимость. И "слеза божья" у крестьянина испокон веков была в наличии, своя, ничем не хуже заводской. Пшеницу, как-никак, растят, буряк - основу основ.
А вот у Пашки деньги были. Когда он пришёл с магазина, работа по восстановлению его машины уже шла полным ходом: кто-то рихтовал погнутый каркас, кто-то размечал фанеру под дверь, а кто-то достал где-то оконное дефицитное стекло, и оно лежало на верстаке, поблёскивая радостно и готовое к разметке.
От помощи Пашку отстранили резко. Он прошёл в каптёрку, присел за столом одиноко, заскучал, пригрелся и уснул на сложенных руках.
Разбудил Пашку шум в каптёрке: мужики собирали на стол кто что принёс, весело переговаривались и нисколько не пытались охранить сон спящего - пора просыпаться.
Павел вышел к своей машине и увидел её сияющей, покрашеной и готовой подмять под себя любые километры. Он открыл пассажирскую дверь и увидел на сиденье подписанную путёвку. Плавно прихлопнул, дверь закрылась без лишнего шума, будто не было никакой аварии, всё, как до ремонта, не отличить.
-Спасибо мужики! - зашёл Павел в каптёрку. - Век не забуду! Ну как, Попрощаемся по-доброму?
-Ты что есть такой неуёмный, Паха? - подошёл к нему Алексей. - А кто разливать будет? У нас так не принято. Кто виноват, тот и разливает. Прав я, мужики?
Каптёрка зашумела утвердительно, Павла подтолкнули к столу.
-Вот куда ты поедешь на ночь глядя? - успокаивал Павла Алексей за столом. - С одной фарой, заменить вторую у нас нечем. Краска не выветрилась ещё, угоришь за рулём. Нам потом тебя по новой ремонтировать. А оно нам надо? Переночуешь у меня, а по утру, со свежей головой - в путь.
Чему, чему, а выпивке Пашка обучен не был. Он смутно помнил дом Алексея, его приветливую добрую жену. Дочь, не по возрасту женственную, успевшую вымахать выше Пашки в свои четырнадцать лет. Пашка стеснялся её почему-то, уворачивался от режущих девичьих глаз. А она всё хихикала над великовозрастным увальнем, которого отец зачем-то притащил в дом.
Пашка выспался на мягкой перине, молодой организм легко справился с токсичным отравлением за короткий здоровый сон. Поднялся он первым, бодро, оделся по-тихому, стараясь не разбудить никого, но уйти не попрощавшись не получилось, Лёха вышел ему навстречу:
-Ты, Пашка, не объезжай наши края. Заезжай, если что. Просто так, поздороваться.
За мужем вышла жена:
-Ты что это гостя выпроваживаешь в рань такую, не поемши?
Собрала свёрточек в дорогу:
-В пути перекуси. Яички тут, пирожки с картохой. Лучок очищенный - так погрызёшь, для полезности.
-Счастливого пути! - попрощались.
На базе Павла не корили за задержку и разбитую фару. На зимней дороге всякие сюрпризы встречаются, и если за каждую промашку осуждать, в стране шоферов не останется. И только механик Михалыч отвёл своего подопечного в сторонку и спросил по-отечески:
-Ты где машину перевернул? Кто кабину помогал ремонтировать? Ты, Павел, осторожней будь. Машиной, это тебе не лошадью править.