(Продолжение. Начало в "Первая любовь. Часть 1-я - 3-я.)
Тянулось самое долгое лето моей жизни. Подружки звали на ставок. Дойдя до него, мы изнывали от жары, а обратно хоть и шли в мокрых купальниках, он успевал за дорогу высохнуть. Я всегда стеснялась своей худобы. В свой купальный лифчик подкладывала кусочки ваты, чтобы придать себе форм. А когда залезала в воду, вата всплывала — это был такой конфуз. Девчонки с меня смеялись и просили забрать у них пару-тройку килограммов. На пляже привязался какой-то черноглазый брюнет. Представился Евгением. Я сидела на песке, строя пирамидки и молчала, а девчонки тарахтели с ним наперебой. Он казался по возрасту старше нас и сильно умничал. Хвастался, что учится на отделении народных инструментов в культурно-просветительном училище города Луганска. Он, почему-то, даже на пляж пришёл с гитарой и чувствовал себя звездой. Хотя, надо было отдать ему должное — он очень хорошо пел, а его гитара издавала красивые звуки. Он покорил моих подруг, они поддерживали с ним разговор и всё время просили ещё что-нибудь спеть. Каждая старалась ему понравиться. Я же продолжала молчать и в беседу с ним не вступала.
— Почему ваша подружка молчит? Немая, что ли? — интриговал гитарист. Спросил у подруг моё имя и стал напевать романс, явно подставляя в него имя Людмила. Хвастался, что слова и музыку пишет сам. Он явно хотел произвести на меня впечатление — это было видно. Но моё сердце было занято другим. И мне совсем не хотелось рассыпаться в комплиментах перед его неординарным исполнением песни. Это за меня сделали мои подруги.
Встреча была забыта до определённого времени.
Я не была затворницей. Никто не отменял мои кружки художественной самодеятельности. И друзья всегда были рядом.
У нас в посёлке очень широко отмечается празднование Дня Шахтёра, ведь посёлок шахтёрский. Проводятся массовые гуляния. Дворец Культуры даёт большой концерт. После концертной программы проводятся всякие состязания, как спортивные, так и шуточные; всевозможные игры, викторины. Весело взрослым и детям. В конкурсах принимают участие даже старики. Переплясывают друг друга в танцах разного направления; перекрикивают друг дружку в исполнении частушек, часто с шутками ниже пояса.
Есть у нас такая балка — называется «Горелая». (Наверное, когда-то горела). На большой её поляне сооружены были качели, карусели, беседки, лавочки, сцена и прочее. Туда выезжали большое количество продуктовых лавок. Спиртное во время праздника лилось рекой. Пиво привозили прямо в деревянных бочках. Томились на вертеле молочные поросята, готовились шашлыки, жарились блины. Привозили солдатскую кухню, кулеш раздавали бесплатно. Столько вкусностей было на прилавках. Никто не жадничал в этот день, все тратили много денег. Ни в чём не отказывали детям: ни в сладостях, ни в веселье. Передовиков шахтного производства награждали ценными подарками. Это были телевизоры, холодильники, магнитофоны, столовые сервизы и т. д. В честь ударников труда играл «туш» духовой оркестр. Празднование не стихало до ночи.
Мы с подругами, как участники художественной самодеятельности, выступили в концерте и спешили к своим друзьям. Наши одноклассники уже ждали с сумками, в которых были заготовленные продукты для отдыха на природе. Мы все жили недалеко друг от друга и виделись каждый день. Упаковав сумки с вкусностями, мы всей гурьбой отправились на наши заветные «бугры». Сколько себя помню, мы всегда так говорили: «Пойдём на «те» бугры».
Трудно было найти место для отдыха. И хотя, балками окружён посёлок по периметру, в этот день — последнее воскресенье августа всем хочется быть в единении с природой. И тут, и там, шумными компаниями расположились люди семьями. Всюду стояли машины, мотоциклы, детские коляски. Вокруг отдыхающих бегали ребятишки. Вся балка пахла шашлыками. Веселились все: и стар, и мал.
У нас в классе было четыре Людмилы, (а в первом классе было целых шесть). Кликнешь одну, а оборачиваются все четверо. Так повелось, что одну из нас называли по фамилии, другую — Людмилой, ещё одну — Люсей, а меня, как самую маленькую — Людочкой. Сосед мой, и одноклассник одновременно — Вовка Асеев всегда заботился обо мне и оберегал, как старший брат. С тех пор, как однажды он меня чуть не утопил. В седьмом классе после экзаменов мы ездили в поле на отработку, пропалывали кукурузу, подсолнечник и другое. Было жарко. Мы все уставшие, запылившиеся, решили искупаться в ставке, что был поблизости. Стали в «ладки» играть все, кроме меня. Я лишь немного могу на воде держаться и плаваю "по-собачьи". А Вовка, в азарте, подплыл ко мне: «Ладка!», — говорит и в воду мою голову подтолкнул. Я и пошла ко дну, как топор. А когда он сам вынырнул, и меня не обнаружил на поверхности воды, перепугался, стал нырять, чтобы найти. И вытащил меня на берег за волосы.
Теперь он ограждал меня от всяких неприятностей. Если хотелось сказать в компании крепкое слово, то он сначала говорил:
— Людочка, закрой уши!
А когда стали разливать по стаканам вино «Портвейн», он, накрывая мой стакан ладонью, категорически говорил:
— Людочке не наливать!
Сижу, как «белая ворона». Всем смешно, веселятся, а мне плакать хочется. И почему все так смеются? Ведь и смешного-то ничего не было сказано. А друзьям градусы в голову ударили, вот им и хорошо. А надо мной ещё и издеваются. Я не выдержала и говорю:
— Да я могу целую бутылку «Портвейна» из горлышка выпить!
Да, кто ж его, когда пил? Я и воды-то столько за раз не выпью. Все смеются. А я не унимаюсь:
— На спор!
Одноклассник Сашка Лень вновь откупоренную бутылку протягивает. Вовка кричит на Сашку:
— Только попробуй! В морду дам!
А я бутылку, хвать, и к губам горлышко потянула. Успела сделать несколько глотков прежде, чем Володька выхватил её из моих рук. В голове сразу всё поплыло. Как в «Бородино» помните: «Смешались кони, люди…». Земля зашаталась под ногами. Вижу, что ребята на меня пальцами показывают, смеются. Что ж мне не смешно так, как им? Господи, как же я домой пойду? А, если меня кто в таком виде увидит? Я повернулась и пошла в другую сторону от своей компании. Вовка кричит:
— Ты куда пошла?
А голос его какой-то плавающий, будто в трубу говорит. Кто-то сзади сказал:
— Ну, до ветра человек захотел. Чего пристали.
Спрятавшись за дерево, я дала дёру. Не знаю, сколько раз я падала? Какой дорогой бежала? По чьим-то огородам. Господи, как стыдно! Хорошо, что меня Саша не видит. В его присутствии я вела себя степенно, лишний раз глаз не поднимала. Каждое слово взвешивала, прежде чем сказать. Его эрудиция была богаче моей. На все вопросы он знал ответы. Мне хотелось быть его достойной. Стала больше читать, потому что Саша часто спрашивал, какую последнюю книгу я прочитала. С ним бы такой номер не прошёл, какой я проделывала в первых классах. В библиотеке я каждый день брала новую книгу с красивыми картинками. А библиотекарь, женщина серьёзная, всегда спрашивала меня, о чём книга, прежде чем выдать новую. Я излагала содержание, сочиняя по картинкам, потому что текст не читала. Получалось неплохо. А теперь я чувствовала себя в полной деградации. А если меня кто увидит и родителям расскажет. Дорога домой была пустой. Во дворах играла музыка. Мне повезло, в квартире родителей не было. Бабушка из спальни кричит:
— Людка, ты, что ли?
— Я, — говорю.
В голове сумбур. Придумать бы чего, чтобы никто не догадался, что со мной? Как бы быстрее протрезветь? Вспомнила, в каком-то фильме пьяного под душ головой окунали. Недолго думая, открыла кран и сунула голову под холодную воду. (Горячей у нас отродясь не было). Хорошо, думаю, что голова почти лысая, быстро высохнет. Не успела я до койки дойти с полотенцем на голове, как родители с сестрой пришли.
— Ты дома? — спрашивают.
— Угу, — мычу, не раскрывая рта, чтобы запах перегара не распространялся. А саму качает в кровати, как в лодке по волнам. Думаю себе: «Так и спиться не долго!» Ведь это был уже второй случай в моей биографии.
Ещё до знакомства с Сашей, той же весной, мы провожали в Армию моего брата Руслана. Я маме помогала, и готовить, и посуду мыть, и подавать на стол. Забегалась, что самой поесть времени не было. Столы накрывали дома. Разобрали железные кровати, вынесли. В зале сидели взрослые, а в спальне молодёжь — друзья Руслана.
— Что ты всё бегаешь? Посиди с нами, — говорили ребята.
Силой меня усадили. Налили в стакан водки, а мне говорят:
— На, хоть газировочки выпей.
Я только к губам поднесла, сразу запах услышала, а тот, кто рядом сидел, подтолкнул под донышко стакан, и я чуть глотнула. Во рту обожгло, а шутник мне другой стакан протягивает, говорит:
— Запей компотиком.
Жидкость хоть и была цвета компота, но в стакан он налил, смешав, несколько видов спиртного. А я с такой скоростью спешила запить горькое, что наглоталась этой отравы. Меня тут же и развезло. Стошнило прямо под стол. Увели меня в спальню. Стыдоба! Я целый день ничего не кушала, а тут такое. Отравление было сильным. Все веселились, а я над тазиком провела весь вечер. Мама плачет: «Ребёнка отравили!». Пролежала я до утра вся в зелёных пупырышках. На фотографиях, которые папа делал сам, были все, кроме меня. Вот такая история.
P.S. Спустя многие годы, в настоящее время я совсем не пью. Дома, все наши праздники проходят за чашкой чая с тортиком, после хорошего и вкусного обеда. Только когда приезжаю в гости к сестре, позволяю себе выпить домашнего вина. У них на даче растёт виноград. Они с мужем готовят прекрасное вино. Но, сразу же после первой рюмки, я начинаю рассказывать трогательные истории, плакать. И тогда сестричка говорит одну и ту же фразу:
— О, всё. Озиму больше не наливать!
Она давно рассказала мне этот анекдот:
«Инопланетянин прилетел на Землю. А из магазина вышли двое с бутылкой водки. Спрашивают этого:
— Третьим будешь?
Наливают всем в стаканы:
— За знакомство!
Спрашивают инопланетянина:
— Как тебя зовут?
— Озим, — отвечает он. Наливают ещё. Опять спрашивают:
— Зовут тебя как?
— Меня зовут Озим, я из другой галактики, из системы Альфа-Центавра, — отвечает инопланетянин.
— О, всё! Озиму больше не наливать!»
Но это было потом, а пока я лежала с полотенцем на голове, с вертящимся полком перед глазами, с «кашей» в мозгах.
Завершилось лето без Саши. На завтра было много дел. В последний день перед школой нужно было успеть приготовить школьную форму, пришить на неё белые манжеты и воротничок, погладить фартук, сложить в портфель учебники и тетрадки, купить недостающие канцелярские принадлежности. И всё это скопом, как всегда, оставлялось на последний день. А впереди последний школьный год, выпускной класс. Что приготовил он мне? Чем запомнится?
На фото: я — из семейного архива.
(Продолжение следует в "Первая любовь". Часть 5-я.)