- Ты обещал, о царь! – громко сказала прекрасная рыбачка(1). – Без этого я замуж за тебя не выйду.
Шантану прижал руки к вискам. Голова раскалывалась.
Надежда на послеобеденный сладкий отдых и бурный вечерний секс становилась более чем иллюзорной - медленно, но верно.
- Постой, о прекраснобедрая, - проговорил несчастный государь как-то особенно внятно. – Ты станешь царицей, как я и поклялся. Но почему ты просишь о троне для своих сыновей? В конце концов, они еще и на свет не родились. Вполне может быть и так, что родятся дочери.
Он кинул взгляд на сына, стоявшего подле трона: Девавратта отчаянно краснел, делая вид, что происходящее его не касается. По лицу юноши сразу можно было понять, что благочестивый царевич отдал бы свою левую руку, чтобы оказаться как можно дальше от места дискуссии.
- Ты поклялся, - гнула свое прекрасная дева. – Разве государь может отступать от своей клятвы? Ты же не мартовский кот, что готов обещать все что угодно, обольщая кошку!
“Как верны твои сравнения, о тонкостанная…” – мрачно подумал припертый к стене владыка Хастинапура.
- Оставим эти средства художественной выразительности речи, о лунноликая. Подумай сама, о ланеокая, включи логику. У меня уже есть сын и наследник – мудрый, доблестный, благочестивый. Любимый народом, так, на минуточку. Безусловно, я буду рад и твоим сыновьям, когда они появятся на свет, и долю от царства им выделю. Но я не крестьянин, идущий, спотыкаясь, по пашне за буйволом. Я царь династии Куру. В своем сыне Девавратте я уверен. Я убежден, что он успешно примет от меня государство и будет править мощной рукой, разумно и мудро. А вот в том, кто родится у нас с тобой, какое они получат воспитание и как себя поведут, взойдя на трон… я как-то уже не так уверен.
- Отец… - подал голос царевич, страдальчески морщась.
- Да! – Шантану обернулся к нему всем телом. Волны мигрени лишали его рассудка.
- Отец, я не хочу мешать твоему счастью. Я готов немедля отказаться от права наследования.
- Ой, уже молчи, - пробормотал Шантану. – Помоги мне, о Махадев; почему даже в своем доме я встречаю лишь непонимание и сопротивление?..
- Наверное, потому, что клятвы надо исполнять?.. – кокетливо сощурилась Сатьявати. – К чему мне в зените счастья и славы, которые я разделю с тобою, о царь Хастинапура, воспоминания о твоей первой жене в лице ее сына?..
- Ах ты, мразь такая, - незабываемое глубокое контральто заставило Шантану почти забыть о мигрени.
“Те же и Ганга”, - обреченно подумал он.
- Словами не выразить, как я счастлив видеть тебя, о божественная дочь Химавана! – поднявшись с трона, царь двинулся к бывшей супруге, раскрывая объятия, но прекрасная Джахнави остановила его резким движением руки.
В десятке кратких, но очень емких и красочных выражений Ганга быстро рассказала все, что она думает о царе, готовом променять родное дитя на доступные удовольствия, и о бесстыжих посторонних девках, которые только и делают, что зарятся на законное наследие ее сына.
Шантану покраснел. Девавратта в отчаянье зажал уши руками.
- Ах, так! – взвилась Сатьявати. – Так вот она – цена всем твоим обещаниям, властитель слабый и лукавый! Как я могу надеяться, что ты наделишь властью моих несчастных будущих детей, если твоя бывшая даже сейчас вертит тобою столь изощренно!
Глаза Ганги опасно расширились.
- Мои отношения с бывшим мужем тебя точно не касаются, алчное создание – прошипела Мать Гангеи, вскормившая Картикею. – И посмей сказать еще хоть слово в адрес моего сына, о неправедная!
Сатьявати испепелила Шантану своими прекрасными очами, как-то неуловимо напомнившими в эту минуту огненные глаза ракшаси(3), готовящейся соорудить себе очередной труп на обед, а второй - прикопать до ужина.
Царь стоически выдержал ее взгляд и развел руками. Спорить с берущей свое начало из волос Шивы сестрой Парвати дураков не было.
Взметнулся тканый золотом подол. Сатьявати вылетела из тронного зала стремительнее стрелы, выпущенной из лука бога Вайю(4).
Шантану с удовольствием посмотрел на бывшую жену и растерянного сына.
- Ну что ж, - сказал он, и голос его тек медом и молоком. - Проблема решилась. Мы можем по этому поводу выпить?..
- Нет, - холодно отрезала Ганга. – Ты не пьешь алкоголь, о слабый неразборчивый отец моего праведного сына. Вичитравирья(5) – тот да, тот бы его лакал, как воду. Если бы эта мерзавка, которая тут ошивалась, его все-таки родила бы.
Шантану открыл рот. И тут же закрыл его.
После смерти отца, оплаканного народом Хастинапура, на престол династии Куру взошел доблестный Девавратта. Он жил долго и счастливо, оставил плодовитое потомство, а подданные любили его за добрый нрав и отчаянную доблесть.
Так Махабхарата осталась ненаписанной.
(1). Прекрасная рыбачка Сатьявати вышла замуж за царя Хастинапура Шантану. По условиям ее брака царь должен был сделать ее царицей и передать ее будущим детям право наследовать трон, отняв это право у своего сына от богини Ганги, царевича Девавратты. Чтобы облегчить отцу жизнь, Девавратта сам отказался от права наследовать престол и принял целибат. Мы знаем его под именем Бхишмы.
Сыновья Сатьявати и Шантану (их звали Вичитравирья и Читрангада) умерли бездетными, но для того, чтобы продолжить род Куру, Сатьявати пригласила мудреца Вьясу, который оплодотворил их жен, родивших двух царевичей – Дхритараштру и Панду. У Дхритараштры родились одна дочь и сто сыновей (которых мы знаем как Кауравов); у Панду – пятеро сыновей, которых мы знаем как Пандавов. Спустя n лет между ними произошла битва на поле Курукшетра, получившая название Махабхараты. О ней написан одноименный эпос.
(2). Дочь Химавана, мать Гангеи (Ганеши), кормилица его брата Картикеи, сестра Парвати, Джахнави, - это все Ганга.
(3). Ракшаси – огненноглазый демон женского пола в индуистской мифологии.
(4). Вайю – бог ветра, отличный лучник.
(5). Вичитравирья - один из сыновей Сатьявати и Шантану. Его брата звали Читрангада. Вичитравирья действительно много пил, оттого и умер.