В Петербурге наступили белые ночи.
Сизое небо, окутанное прозрачными солнечными лучами, словно замёрзло и раскололось, утопая в белёсом тумане. Ближе к горизонту оно постепенно светлело и рделось, как будто там, вдали, тлел алый огонь. Пышные лёгкие облака плыли медленно и степенно, созерцая. Их ничто не тревожило: тёплый ветер утих, и облака лениво купались во влажном тумане.
Нева была спокойна. Лишь изредка поблескивающую поверхность величественной реки рассекали мутно-голубые волны. На них покачивались сонные чайки, зажмурившись и втянув белые шеи.
Отражения старинных домов с колоннами, ещё помнящие времена великих, колебались и пестрели в зеркальной глади Невы.
Мягким золотым светом горели фонари. Казалось бы, их совсем незаметно на фоне умиротворенного пейзажа, однако на самом деле они изящно дополняли его, возвышаясь над Невским проспектом, словно столетние верные стражи.
На противоположном берегу виднелся крейсер Аврора. Стройные мачты его рассекали туман, стремясь ввысь, к небу. Прочный стальной корпус крейсера был украшен круглыми фонариками, и они купали корабль в своём тёплом свете. Аврора словно дремала.
Таким я увидел Петербург, когда вышел из дома, одолеваемый бессонницей. Я люблю время белых ночей: есть в них некая романтика и сказочность.
Я неспешно бродил по Невскому, разглядывая живописные пейзажи. Вокруг меня шныряли торопливые туристы, все время чем-то озабоченные. Они много фотографировали и громко разговаривали.
Не понимаю я, как можно столько разговаривать, когда тебя окружает такая волшебная безмятежность!
- Мужчина, сфотографируйте нас вместе, пожалуйста! - какая-то женщина с ярко-красными губами и с пестрым зонтом под мышкой сунула мне в руки телефон.
Я сфотографировал их, женщину и молодого человека с рыжей щетиной. Я не задумывался над качеством кадров, поэтому основное место в снимках занимал пейзаж.
Я отдал женщине телефон и побрел дальше. За моей спиной послышался её напористый голос:
- Нет, ну ты посмотри! Человек как будто первый раз телефон в руках держит! Посмотри, посмотри, нас с тобой почти не видно!
Я усмехнулся. И правда, кому в наше время интересно смотреть на реки, на небо, солнце, на природу? Все увлечены собой.
Подул ветер, приветливый и влажный, и растрепал мои кудрявые волосы. Я почувствовал себя тепло и уютно. Тут же захотелось кашлять от насыщенного речного воздуха. Я оперся локтями о парапет и молча любовался рекой.
Внезапно сквозь размеренный гул туристов, редкое кликанье чаек и плеск волн до меня донеслись звуки, казавшиеся совершенно чужими для этого места. Я отчетливо слышал: кто-то играл на фортепиано бурную мелодию, наполненную тревогой. Мурашки пробежали по моей спине: мне показалось, что я узнал это произведение.
«Кто может играть в такое время? Неужели уличные музыканты?» - я, не веря собственным ушам, пошёл на звук.
...Из распахнутого настежь окна первого этажа вылетали, словно райские птицы, звуки фортепиано.
Я заглянул в окно: в углу темной просторной комнаты стоял старый рояль, а за ним ко мне спиной, склонившись, сидела стройная женская фигура. Её белые руки рассекали застоявшийся воздух, и беспокойная мелодия заполняла все пространство полупустой комнаты. Это произведение было действительно мне очень знакомо.
Я замер возле окна и, не моргая, смотрел на пианистку, будто бы я был на концерте.
Так странно было стоять ночью возле окна чужой квартиры и слушать завораживающую игру незнакомого человека, который лишь на одно мгновение показался тебе родным...
За моей спиной гудели и смеялись туристы. К звукам рояля примешивался стук его пожелтевших клавиш, а девушка иногда цепляла тонкими пальцами ненужные звуки... Я не слышал этих мелочей. Мне казалось, что распахнутые белые створки окна - занавес театра, и она, пианистка, играет лишь для одного зрителя - меня.
Заблудившись в своих мыслях, я и не заметил, как она закончила играть и, увидев своего преданного слушателя, подошла к окну.
- Вы чудесно играли, - тихо сказал я, опомнившись.
- Вам правда понравилось? - она улыбнулась и опёрлась локтями о подоконник, - Жаль, это произведение совсем не подходит к белым ночам...
- Это мое произведение, и я благодарен вам, что вы исполняли его, - ответил я, наконец взглянув на девушку.
Она была отнюдь не красива, но я не замечал и этого.
Душу молодого композитора переполняли эмоции: мои произведения знают, мои произведения исполняют! Я старался не зря!
- Ваше... - повторила она, смотря куда-то вдаль, - Вы были несчастливы, когда писали его?
- С чего вы взяли?
Наступило короткое молчание. Воздух на улице стал прохладнее - приближалось утро. Туман уже совсем рассеялся, потухли фонари: Петербург оживал.
- От счастливой жизни не пишут настолько чувственные произведения. И просто так их не исполняют, - загадочно сказала девушка.
Я промолчал. Она была несколько странная...
- Вы будете счастливы, - улыбнулась она и положила белую ладонь мне на плечо, - Бабушка мне всегда говорила: счастье придёт вместе с лиловым дождем.
Она немного помолчала, а потом добавила:
- Пожалуйста, напишите пьесу, посвящённую дождю. Я буду исполнять её и думать о счастье... - с этими словами она удалилась вглубь комнаты и тихо закрыла крышку старого рояля.
*******
Всю дорогу домой я думал над её словами. «И просто так их не исполняют...». Что она имела ввиду? Наверно, не суждено мне понять.
О каком лиловом дожде говорила? Знает только она.
А всё-таки, на душе у меня было спокойно, тепло и приятно. Я чувствовал, что мое творчество нужно. Оно нужно ей, этой странной мечтательнице. С этого дня в огромном городе я был не один, и мне думалось, что я смогу в любой день придти к этому окну и слушать, слушать... И искренне наслаждаться моментом.
Меня ослепил первый утренний луч восходящего солнца. Он гладил меня по щеке, по волосам, словно тоже хотел показать, что я ему нужен.
Река забеспокоилась: ветер усилился, играя с кронами деревьев.
Облака рассеялись, стали нежно-фиолетовыми, и вскоре пошёл приветливый лиловый дождь, казавшийся таким из-за мягких солнечных лучей, пронизывающих розовое небо...
Туристы спешили убрать камеры в сумки и спрятаться под узкие крыши кофеен. Запестрели десятки зонтов
А я стоял на набережной, подставив лицо тёплым каплям, и осознавал слова странной девушки: счастье действительно пришло вместе с лиловым дождем.