***
Прости... Давно изорвана кольчуга,
И щит изрублен на святом пути.
Почила в бозе толика испуга
И добродетель тоже не найти.
Наивный рыцарь с синими глазами,
Безмерной верой в идеал, мечту
Давно исчез и он теперь не с нами,
Седой мужчина скачет в темноту.
Душа пуста, нет места для обета.
Так часто сердце обжигала ложь...
Не верит больше в робкие приметы,
Суров и мрачен, на монаха схож.
"Ave Maria,"- шепчут его губы,
Но голос тускл, ни капли в нём огня.
В легендах древних все мы однолюбы,
А в жизни без желания - ни дня!
Промозглой ночью ноют, ноют раны,
Болит не тело, мается душа.
Давно он знает все свои изъяны,
На святость... не поставит и гроша.
Везет он свиток местному барону -
Письмо от Фердинанда, короля!
Барон супруг уж пару лет законный
Той, для которой вертится земля.
А впрочем - чур! Откуда эти мысли?
Уж вереском покрыты берега.
И снова думы чёрные нависли
У рыцаря седого без герба.
Стальной перчаткой звонко бьёт в ворота,
Срывая в небо стаи воронья.
Король зовёт барона на охоту:
"Эгей, прислуга, напои коня!"
С привратной башни раздается голос,
И сердце вздрогнуло - она, она... Она!
"Впустить! Ведь путь его был долог,
Налейте вестнику горячего вина.
Барон отъехал по делам к вассалам.
Сама приму посланца короля".
Он не боялся сарацин и мавров,
Но из под ног вот здесь ушла земля.
Тринадцать зим, как много и как мало,
Сегодня ей почти что тридцать лет.
Он опустил червлёное забрало,
Чтобы в очах не выдал его блеск...
Гремят доспехи... До каминной залы
Прожжённый циник, чуть дрожа, вошёл.
Его нутро, казалось, закричало -
Её увидел... разодетой в шелк.
Святой Матфей! Да как похорошела,
Бутон сменила роза воплоти.
Он стал бледнеть, бледнее даже мела,
И не сдержавшись бросил :"Это... Ты ?!"
Здесь я прерву, прерву свою балладу.
У каждого пусть будет свой финал.
А я хочу, чтоб был не предугадан...
Не для того так долго я писал.
Вполне себе пересыхают реки.
И камень точит, время и вода.
Но вот душа, душа у человека,
Не хочет жить, когда она пуста.