Начало девяностых прошлого столетия. Отделение совхоза в деревне закрыли, других предприятий на всю округу никаких и остались мужики без работы. Кто как выходил из положения, а вот Митяня слонялся по халтурам - жить то как то надо… Летом по покосам к тем, кто скотину держал, коров пасти нанимался, картошку окучивал и копал, зимой дрова колол старикам. Митяня так-то вроде и ничего был мужик - спокойный, обходительный, трудолюбивый. И ростом вышел и красотой, но вот пьянка сгубила - едва за тридцать перевалило, а весь уже скрючился - худой и неряшливый. На первом месте уже много лет пьянка, а еда - когда закусывает, а когда и вообще ладонью оботрётся. Об одежде и говорить нечего. Забыл, когда в бане мылся. С женой разошёлся, к другому ушла, дочек с собой забрала.
Вот так и болтался Митяня - день прошёл и ладно. Собутыльники всегда находились - то у того халтура, то у другого, вместе-то пить веселее. До пенсии далёко, работы нет, а жить дальше как-то надо. Можно бы на безработицу встать в Центре занятости, там, говорят, деньги неплохие платят, но ехать надо в районный центр за триста километров, денег на дорогу нет. За работу-то кто спиртом, кто брагой, кто продуктами рассчитываются. В долг тоже никто не даёт - доверия нет. Да и у кого они есть, деньги? Совхозники все без работы остались, бюджетников пять-семь человек на всю деревню, да и тем по два-три месяца зарплату не выдают. Пенсионеры детям и внукам помогают…
Вот разве что соседка Марья Ивановна…. Деньги у неё водились, помогать было некому, сын один - единственный, в Армию ушёл, там сверхсрочно и остался. Живёт, говорят, хорошо, но к матери редко ездит, всё больше с семьёй на море да в разных городах отдыхают. Марья Ивановна фотографии показывает, хвастает подружкам, а те обсуждают, мол лучше бы к матери приехал, помог огород копать или сено ставить.
А он раз в пятилетку прикатит на дорогой машине, в подарок то телевизор, то пальто дорогое привезёт, продуктов разных городских, вин невиданных, неделю погуляет, друзей детства напоит и уедет.
Марья Ивановна как-то раза два давала Митяне денег. Так разве ж есть терпение, деньги так и манят его зайти на конец деревни к Корнею Петровичу, спирта купить. А где спирт, там и друзья, опять пьянка на три дня.
Ванька Промыслов и Геша Новосёнов хохочут:
-Как это тебе Марья Ивановна денег дала? Мы сколько раз приходили к ней на бутылку спирта просить, не даёт. А тебе вона сколько отвалила.
-Так она же не на бутылку, я сказал, что по безработице поеду вставать. На бутылку то же бы не дала.
-Да неравнодушна она к тебе, вот и дала, иди давай сватайся, - продолжает Геша.
-Вы что, она же старуха, на пенсии уже,- возмутился Митяня.
-Ну и что? Вон в городах эти, как его, афонсы…
-Альфонсы, - поправил Ванька, считавшийся самым грамотным в свей компании.
-Во-во, альфонсы. На богатых старухах женятся, живут, как сыр в масле катаются и нигде не работают.
-Так то в городе, - неуверенно протянул Митяня, - а здесь какое богатство?
-Как какое, вон Марья Ивановна какая богатая, пенсию получает каждый месяц, корова у неё, скотина разная. Молоко да мясо продаёт. Телевизор модный ей сын привёз. Разве не богатая? Давай, пристраивайся. Обери её до липки, а потом мы вместе пить будем. Денег-то у неё хватит.
-Да не, ребята, неудобно как-то старуху обижать. Она же баба хорошая, в прошлом году целую посылку разной одежды моим девкам принесла, говорит, сын привёз. Другая бы продала или заставила отработать, а эта даром отдала, сказала, от внучек осталось, мол попросила сына специально привезти для нас. Валька моя всегда к ней бегала - то денег перехватить до получки, то молока надо, то картошки или капусты на суп. Она не жадная.
-Вот и хорошо, что не жадная, быстрее раскошелится. О себе надо думать, смотри, коров люди убирают, огороды оставляют, у кого потом халтурить будешь? Выпить не на что будет, - хохотали мужики.
Поговорили. Посмеялись и забыли. Понятно же было, что Марья Ивановна вполне самостоятельная женщина, да и лет двадцать уже как мужа схоронила, одна живёт, ясно же не пойдёт замуж за какого-то Митяню. Да и куда уж Митяне до неё, это ж не Люську Сандалову уговорить - той полбутылки спирта и она твоя.
Как бы там не было, но по деревне поползли слухи - Мария Ивановна приняла к себе Митяню и вроде как замуж за него вышла. Народ удивлялся, возмущался, в каждом удобном месте говорили о молодожёнах. « Она же его чуть не на двадцать пять лет старше, а что будет через десять или двадцать лет? Она же совсем древняя будет? Зачем она ему нужна?»- говорили одни. А вторые: «Зачем он ей нужен? Он же алкаш хронический, весь уже высох от пьянки, она что, под старость захотела за молодым мужиком бегать и его собутыльников гонять?» А третьи вообще недоумевали: «Она что, с ума сошла, он сейчас у неё всё пропьёт и она скотины лишится», «как не стыдно, хоть бы сына-то постеснялась. Вот приедет, устроит ей». Разговорам не было конца.
Геша с Ванькой пытались доказать народу, что это он так просто, в доверие к ней чтобы войти, а потом деньги выманивать, сейчас, мол, модно так. Поспорили они по пьянке, вот Митяня и доказывает. Видно, получилось. Молодец, Митяня, деньги у старухи выманит, скотину пропьёт и бросит её.
Месяц прошёл, второй. Митяня посвежел, ходил чистенький и аккуратный, давно в деревне его таким не видели. То он с Марьей Ивановной коров пошёл пасти, то в огороде копаются. О чём-то разговаривают, смеются. Со стороны посмотришь - семейная пара. Марья Ивановна в молодости красавица была, не утратила былой красоты и к своим почти шестидесяти. Голубоглазая, краснощёкая, со светлыми вьющимися волосами, а когда смеялась, можно было сбросить годков десяток.
«Ну до первой пьянки», - судачили соседи и ухмылялись.
Геша и Ванька как-то остановили его на улице.
-Митяня, ты это, должен нам поставить. Это ж мы тебе невесту нашли. Пойдём выпьем, - заявили они.
-Мужики, понимаете, я завязал. Не пью. Так что уж извините, в другой раз как-нибудь поставлю вам, не переживайте,- оправдывался Митяня,- да и вообще, некогда мне сейчас пить, покос начался, сено вот пора ставить, летний день год кормит.
-Вон как ты заговорил,- возмутились дружки-собутыльники, - а если мы твоей бабусе расскажем, для чего ты к ней подъехал.
-Рассказывайте. Она знает, я ей честно во всём признался.
-Да ну? И что она?
-Да ничего, хохотала. А потом предложила попробовать. Мы с ней поспорили, кто кого переделает. Мужики, я сам про себя не знаю ничего, я ж как выпью стопку, мне надо напиться вдоволь и хоть неделю пить, было бы что. Так что не торопите меня. Вы же сами сказали, чтобы я альфонсом стал. Но нельзя же так быстро войти к ней в доверие. Сначала надо пожить, потом уж денег вам на выпивку просить.
-Ладно, подождём немного, - смирились дружки.
Митяня отремонтировал старенький мотоцикл, который Марья Ивановна покупала когда-то, ещё до Армии, сыну, и они стали вместе ездить два раза в неделю на рынок - продавать молоко, сметану, яйца и творог, а в другие дни на покос, по ягоды и по грибы.
Деревня чуть с ума не сошла, когда увидела, как открыто, не стесняясь, под ручку, прошествовали молодожёны на юбилей к куму Марьи Ивановны. На юбилее Митяня не притронулся ни к одной рюмке, во всеуслышание заявив, что выпил он уже свой пай, который судьба дала ему на жизнь. Вся родня Марьи Ивановны удивилась, какой стал Митяня, не узнать, рассудительный и деловой. Задумали завалины в доме новые сделать, потом теплиц и парников настроили, в бане пол и полок перестелил, в конюшне навели порядок, даже ворота молодой муж новые поставил. Несколько раз не отозвался на Митяню и постепенно в деревне стали звать его Дмитрий Иванович, а Марья Ивановна ласково звала Димитрий.
Дружки при каждой встрече поторапливали с расчётом. Имея на тот момент уже свои деньги, Митяня купил им литру спирта, чтобы отвязались, но сам пить не стал, заявил, что он ещё не готов обобрать до липки Марью Ивановну, нужно продолжать входить в доверие.
Год прожили молодожёны, случилось несчастье. Жена Митяни с сожителем пировали, ночью загорелся матрас, видимо от сигареты, дымом оба задохнулись. Ладно девчонки в этот день ходили в соседнюю деревню к тётке помочь картошку садить, та их покормила и спать у себя оставила. Бог видимо так распорядился, живым остаться дочкам. Родни у бывшей жены и у её сожителя полно, но похороны делать никто не согласился, сослались на то, что денег нет. Пришлось Марье Ивановне с Дмитрием Ивановичем обоих схоронить. На поминки конечно же все родственники пришли. Да и то слава богу. Всё как положено сделали, даже в Церкви отпели.
Дочерей забрали к себе. «Вот оно как получилось, - думал по ночам Митяня, - а что было бы, не будь Марьи Ивановны? Куда бы сейчас девчонок? Как бы я с ними? Катюшке всего девять лет, а Марийке вообще шесть. Маленькие. Мать хоть и пила, но всё же мать. А как Марья Ивановна? Согласится или нет моих детей кормить-поить, я вон прилип и не отлипаю, да ещё дети. А ну как выгонит?».
Но Марья Ивановна приняла девочек ласково, помыла, привела в порядок, постирала и починила всю их одежду, новое что-то прикупила, каждый вечер то что-то шьёт на них, то вяжет, то книжки читает, то кукол их обшивает, то косички им плетёт. Не заметили, как стали её мамой называть. Съездили Мария и Дмитрий в Загс и вступили в брак. Мир да благодать в доме.
И народ в деревне перестали обращать на них внимание, живут и живут. Только гадали да перегадывали, что будет через двадцать лет, когда ей будет за семьдесят, а ему пятьдесят? Он вон какой стал красавец, уведёт молодая, Марья-то совсем старухой скоро станет.
А что гадать о будущем, какое оно будет и что будет, когда вот оно, настоящее рядом ходит и горе и радости в семьи носит?
Дочки профессии выбрали хорошие, хотелось бы их в институте выучить. Но где такие деньги взять? За учёбу платить надо. На бюджетное Катюша не смога поступить, хотя и училась хорошо в школе. Одну ещё кое-как тянули, быка вырастили, сдали, заплатили за учёбу, второй год так же. А вот на двоих пенсии Марьи Ивановны и дохода от хозяйства не хватало.
Сманил сын кумы Дмитрия в город, на стройку. К тем годам чуть не вся молодёжь в города да на севера на заработки подалась. Подумали -подумали и решили - поедет отец, пока дочерей учат, а там видно будет. Вот и уехал. Работали вахтой, по пятнадцать дней. Мужики вахту отработают и домой, отдыхать, а Митяня домой почти не приезжал, деньги зарабатывал.
Как-то случилась на стройке авария. Кран не удержал бетонную плиту и она с огромной высоты упала на Митяню. Долго лежал в больнице. Начальник стройки оплатил весь период лечения, а дальше возить его по операциям отказался, заявил, что он вообще не оформленный работал, пусть спасибо скажет за то, что сделано. В инвалидной коляске привезли его домой, позвоночник вылечить не смогли. Марья Ивановна радовалась уже тому, что жив. Она ухаживала за мужем, продолжала держать скотину, учить детей на две пенсии. Трудные были времена.
Но вот прошли эти несчастные двадцать лет, которые предсказывали деревенские жители. И что? Марья Ивановна, крепкая энергичная женщина, её и старухой-то трудно назвать. Рядом - ухоженный, неплохо выглядевший в свои пятьдесят пять, но рано поседевший, больной муж в инвалидной коляске, взрослые дочери - врач и учитель, зятевья и внуки.
Приезжают часто, иногда вечерами начинают вспоминать былое, всю свою жизнь помянут, Марья Ивановна смеётся:
- Дочки, у вас папка-то альфонс, решил меня обобрать, да с дружками всё пропить.
- Да-да, было такое,- кивает Митяня головой, - а мать-то у вас какая хитрющая, ведь вот проспорил я ей. Она сказала, что перевоспитает меня и пить отучит, вот и перевоспитала. А я не верил в себя. Но с тех пор ни капли. А Гешу с Ванькой жалко, меня-то они спасли от этой пьянки, а сами так и сгинули, этиловым спиртом отравились лет эдак пятнадцать назад.
-Да, мама у нас кремень, как скажет, так и будет. Спасибо тебе, мамочка за всё - за папку, за нас, за всю нашу жизнь. Что бы мы без тебя делали, как бы жили?- дочери, вытирая слёзы, обнимают родителей.
-А теперь поднимем бокалы за вас, мама и папа.
Зять подмигнул тестю и захохотал:
-А давайте - ка за нашего альфонса, покорил таки сердце самой богатой в деревне невесты.
-Да неизвестно ещё кто из нас альфонс, кто кем воспользовался,- засмеялась Марья Ивановна,- я ведь одна одинёшенька в деревне. Старость подошла, одной-то тяжело с хозяйством, с огородом, да и дом двадцать лет без хозяина, мужская рука нужна. Ну не замуж же выходить в моём-то возрасте, если уж молодая ни с кем не сошлась, когда овдовела. А сейчас ровесники-то мои кто на кладбище, кто при жёнах, кто пьяница беспробудный, кто больной. Нанять работу делать - деньги нужны. Хоть и считали его дружки меня богатой невестой, а ведь какие деньги в те годы? Что на книжке было, всё обесценилось, вместо тысяч копейки стали. А заново ничего не откладывалось, скотина она тоже, чтобы приход дать, расход требовала. Только что продукты все свои, свеженькие, тем и хорошо хозяйство и убирать корову от того жалко было. А тут заявляется Димитрий, пьяненький, в третий раз пришёл денег занимать, чтобы ехать на безработицу вставать. По простоте своей душевной рассказывает про свой разговор с дружками, это про альфонса-то. Как будто жалеет меня, мол предупредить пришёл, как бы кто меня не обидел. А я думаю - вот он, мой шанс - молодой, работящий, а что ослабленный - так подкормим, а что пьёт - так отучим. Я ведь Димитрия с детства знала, мягкий он характером, из него хоть верёвки вей. Это смотря кто рядом, кто что вьёт. В той компании им пользовались, он трудился, халтурил, а они вместе с ним пропивали. А другие обманывали, он столько работы им переворочает, а они стаканом спирта отделаются, знают, что ругаться не будет, спокойный, и обиду молча в себе проносит. Вот я и решила, попробую. И спор тот в шутку затеяла. Самой выгода - бесплатная рабочая сила. А ещё жалко его стало, думаю, может и спасу парня молодого от пьянки. Не думала я, что на столько лет этот спор затянется. Потом вот так с дочками получилось, видно судьба нас связала.
У меня как будто второе дыхание открылось, как будто вторая жизнь началась, а то ведь совсем скисла, старухой себя считала. Заботы появились, ответственность за детей, за мужа, цель моя стала - ради вас жить. Правда жили мы дружно, ни разу он меня не обидел. Не авария бы, так сейчас ой как бы мы жили! Димитрий бы уж на машине ездил и самым завидным мужиком для молодых баб был. - Она обняла мужа и поцеловала.
-Вот когда всё открылось-то,- смеётся Дмитрий, - а я думаю что это Марья Ивановна так быстро согласилась меня к себе принять, работник ей был нужен. Вот видишь какой теперь из меня работник. Да, ребятки, трудно, но дружно мы прожили эти двадцать лет, ни одной минуты не покаялся, что так всё получилось.
Второй зять решил пошутить:
-На что спорили то?
Марья Ивановна зарделась, как молоденькая, а Дмитрий засмеялся:
- А вот на то и спорили, на что ты подумал. Станет женой только тогда, когда поверит в меня. Мы уж и в брак вступили, девчонки с нами живут, а она всё меня проверяет, не верит, что я ей давно проиграл и что давно забыл про этого проклятого альфонса. Другой жизни, без моей Марьи мне уже и не надо было. Год жду, второй….
-Ну и что, дождался?
-Дождался,- смеётся Дмитрий.
-Ну понятно, - воскликнули зятевья и тоже засмеялись.
Фото автора.
Рассказ был опубликован в газете "Алапаевская искра"