Валерий проснулся на следующее утро рано, примерно полшестого утра, и спокойно лежал и пролистывал в уме события вчерашнего дня. Событий было много, и все они были в разной степени значимы – одни – стандартные, от других - просто замирало сердце. Нужные и важные картинки перемешивались в голове с просто яркими и поразительными. Хелен играет в шахматы, как дышит… Однако… Хотя, почему его это удивляет? Только потому, что не играет жена, и он не привык? Он ведь тоже не может похвастаться. Когда-то, что-то, по-моему, еще в школе, ему показывали друзья, но было не интересно… А Хелен сильно удивилась… Надо, наверно, восстановить статус-кво в ее глазах.
Жена. Она нисколько не торопилась выразить понимание и сочувствие. Возможно, попросту устала от неритмичности его жизни. Наверно, лучше работать с 8 до 17-00, с перерывом на обед и двумя выходными, как все нормальные люди. Никогда их не понимал. Если в работе нет романтики, нелинейности, форс-мажоров – это не работа, а тоска зеленая. Работа в офисе – два метра вправо, три влево – стена и начальник за стеной… Так жить нельзя.
Вчера он был откровенен с Хелен. Господи, как он посмел… Ухажер-колясочник. Он бережно хранил в глубине души все нюансы их с Хелен личного общения – с того самого первого для, когда она представилась лучшим другом доцента и у него внезапно екнуло сердце… Он тоже хотел быть ее лучшим другом. Самым лучшим…
Только он плохо подходил на эту роль. Главным в его жизни была работа, а такую женщину, как Хелен, он не смог бы оставлять надолго и одну. Ему хотелось быть с ней. Бросить все и быть с ней, касаясь, общаясь, решая какие-то общие проблемы, просыпаться утром в ее объятиях… Он никогда не сможет забыть, как она просила ей довериться, как ее голова лежала рядом с его рукой, ее смирение, ожидание чуда. Ее слезы на его ладони. И вчера он сказал ей самое главное.
Он нисколько не жалел о сказанном, однако, прекрасно понимал, что ухаживать за прекрасной дамой в его теперешнем состоянии… Она должна была посмеяться и уйти. Черт, она не может уйти. И не может посмеяться. И не может ответить на его чувство, даже если бы и было что. А наверняка он ей не нравится. Тут вообще не на что смотреть. И правильно намекнула ему жена, так ему и надо. Он просто старый, никому не нужный, облезлый пес. Погоди-ка. А ведь Хелен его выслушала доброжелательно и сказала, что продолжение возможно…
Сердце тревожно забилось. Надо вспомнить разговор подробно и в деталях, проклятые лекарства туманят горизонт сознания… А ведь он вчера прямо сказал, что хочет слиться с ней. И на секунду представил, как это могло бы быть… Взрывом солнца приходит оргазм, никто не о чем не думает - все тело тут же среагировало и заныло желанием. Господи, теперь он почти здоров и должен контролировать себя. Не те условия, не тот статус, все вокруг не то. Доцент, который давно влюблен, черт, на его месте он бы вышвырнул себя под любым предлогом….
Не то, все не то. Что сказала Хелен? Ведь она о чем-то сказала и попросила. Черт, что ему вчера вкололи? Он мало того что успокоился и спал как убитый, так еще и половину позабыл? Его взгляд упал на тумбочку, где лежал планшет, и он сразу вспомнил.
Все вспомнил. Ему сказали, что нет ничего невозможного, вот в чем дело. И просили обезличить свою мечту. А это значит, что она реальна. Мечта реальна. Сердце опять забилось. Дыши, приказал он себе, а то вон кардиология на третьем этаже. Господи, а он балбес. Он не должен говорить Хелен, он должен говорить – Снежинка, или моя мечта… или что там еще.
И ему ничего лишнего не кололи. Просто он услышал то, что не смел услышать, но очень хотел. И организм поверил им обоим, и взял курс на исцеление. Тело поверило, что его можно ласкать любимыми руками, целовать нежными губами и познавать, как познают Вселенную. Вот почему он сегодня чувствует себя отдохнувшим – впереди ждет чудо, сродни солнечному теплу и свету в морозное утро… Ему нужно описать все это, как он себе представляет, для точного попадания в видеоряд. Вот для чего все нужно.
Как тонко, как неуловимо Хелен скользит по грани фантазии и реальности. Как водомерка по линзе поверхности воды... А еще он обозвал ее ведьмой. Конечно, он больше не скажет это вслух, но он прав – кто же она еще? Предусмотреть столько переменных. Интересно, о чем была ее научная работа? Скорее всего, близкая к этому тема, потому что одно цепляется за другое, и почти не видно и не слышно этой спайки реальности и фантазии…
Хелен тоже проснулась рано, и спала она в соседней комнате. Она надела халат, достала из стола папку с ответами Ольги, и стала не спеша читать. И по всему выходило, что Ольга занимала процентов десять видеоряда Валерия. Это нужно было исправить, и Хелен это могла. Она наметила себе пару пунктов, на что реагировал Валерий и - не замечала Ольга. Затем она положила папку на место и снова забралась под одеяло.
Она закрыла глаза и позволила себе вспомнить вчерашний разговор. Как приятно иметь дело с умным и честным человеком. Он не солгал ей ни разу. Она не припоминала такого случая в своей практике. А ведь временами ему было невыносимо больно, она ощущала это всей кожей. В таких случаях она старалась прикоснуться или встать поближе, и самим своим присутствием подпитывала его, как батарейка. Он поразительно держался, как стойкий оловянный солдатик, до последнего вздоха. Интересно, как доцент справлялся с ним один, если они не могут справиться вдвоем… Потом она поняла, что непосредственно после операции сил было намного меньше. И она отчасти сама дала ему эту энергию. Она анализировала вчерашний разговор и опять поражалась его искренности. Это было приятно и это было ответственно, потому что Хелен не думала, что их судьбы совпадают. Нет, она была бы рада, но были очевидные препятствия, и не одно и не два – несколько, и она не знала, что с этим делать. Похоже, что счастье Валерия было все-таки в его семье, как бы они себя не вели, но никак не в ней. Хотя, это был спорный вопрос.
А потом она сдалась, и просто поместила его за свой внутренний "круглый стол" – у каждой женщины в голове есть личный собеседник, в ее фантазиях. Это разные люди. Кто-то беседует с родителями, братьями, сестрами. Она - говорила с Валерием, и называла его паладином.*
В этой странной конструкции, которая ее успокаивала, она была принцессой в своем замке, на своем собственном острове. И однажды на пляж острова выбросило остатки судна и живого человека, раненного и потерявшего сознание. Она протянула ему руку помощи и действительно смогла многим помочь, и после курса реабилитации он остался на острове в качестве охотника, воина, следопыта и ее друга, с которым они иногда разговаривали на все темы, и его мужской взгляд на некоторые проблемы иногда ее очень удивлял. В ее фантазиях они шутили, смеялись, даже танцевали и беседовали, беседовали. И на каждую тему у них было свое мнение, одно оригинальнее другого. И эта их неспешная беседа ее успокаивала...
У Хелен сегодня были большие планы и большая ответственность. Можно сказать, что задумывалась диверсия, с целью принести пользу. Да, такие провокации тоже имеют место быть. Но - забудем пока об этом.
Утро нового дня. Какое оно???
Ровным шагом и с ровными мыслями Хелен зашла в палату. Валерий умывался, брился. На него было приятно смотреть, он приходил в норму на глазах. Она догадывалась, почему – ему хотелось нравиться ей, и быть в ее глазах волевым и суровым самураем, который привык пить чай один. Но она знала, что это не так, она просто чувствовала эту волну нежности, которую он направлял ей, что бы они не делали, она ощущала себя в вай-фае его мыслей и его заботливого внимания.
Они поздоровались, он обтер лицо полотенцем и взял ее руку в свои ладони. Сначала легко потерся щекой о тыльную сторону ее ладони, потом поцеловал ее руку – и тут же отпустил кисть. Ни одного лишнего движения и ни одной лишней минуты он не позволил себе в этом приветствии, но ее вдруг охватил жар. Его движения были выверены и продуманы, а это значит, что он думал о ней и думал о том, как поздороваться с ней – он почти тренировался в мыслях, чтобы показать, как он привязан и дорожит… их неравнодушием.
Завтрак, уколы, таблетки, перевязка. Противная каша, болезненная процедура и тихое мужество им в ответ… Хелен не подала виду, что видит этот безмолвный поединок. Она умела делать массаж и сказала об этом вслух. «Пора укреплять спину и начитать делать гимнастику, товарищ Маресьев,» - она пыталась шутить. Он кивнул. У нее, как всегда, все было под рукой – он не уставал поражаться ее способностям. Через пятнадцать минут она уже массажировала ему спину, намазав руки и его кожу мазью фирмы «Стикс» на травах и эфирных маслах. Где она берет все это? Он не знал не только этой мази, этих трав, но и этой фирмы… Да что уж тут, и массаж делать он тоже не умел. Просто какой-то медведь из тайги – и вот - навстречу ему – Красная Шапочка. Он улыбнулся своим мыслям. Нехорошо смущать хорошеньких сказочных девочек…
Он сидел на своем кресле, без майки, и наслаждался танцем ее рук - она делала массаж. Лежать на животе он пока не мог, лежа на боку – тоже было неудобно, и было решено пробовать сидя. Шея, воротниковая зона, спина – он вообще не помнил, когда в последний раз делал эту профилактику. Услышав такой ответ, Хелен просто еще один раз вздохнула. Удивительное безразличие к своему здоровью… самое странное, что организм считал так же и полностью был на стороне Хелен. Боль и дискомфорт в спине начали проходить, к голове прихлынула кровь, даже зашумело, руки стали лучше слушаться и настроение стало веселее. После массажа нужно было немного полежать, и она принесла им чаю...
И танец рук сменился танцем взглядов. Теперь он благодарил ее за ее доброту, за умение, за талант снимать боль, за само счастье встречи – в его карих глазах горели звезды… В конце концов она засмеялась, отобрала у него пустую чашку из-под чая и подала планшет: «Нам всем надо заняться делом, в том числе и Вам», - сказала она и пошла уточнять у доцента один из вариантов дальнейшего лечения. Валерий взял планшет и растворился в литературном море…
Хелен позвонила Ольге и спросила, может ли та приехать после ужина. Та, немного удивившись назначенному времени, согласилась. И еще ее попросили зайти сначала к Хелен. Это тоже не вызвало протеста, хотя они вроде виделись. Интрига начала жить своей жизнью…
Перед обедом они с Хелен гуляли по больнице, спускались на лифте на первый этаж, в холл, смотрели на улицу, на прохожих, на небо, разговаривали обо всем. На обед они первый раз поехали в столовую, где питались все. Странно было видеть столько людей с переломами в одном месте, и Валерий чувствовал себя неуютно, на что Хелен сказала, что больше пока так экспериментировать они не будут. После обеда – лекарство и сон, на что он недовольно повел носом. Она подняла бровь и сказала: «Работаем, брат». Валерий взял ее за руку и закрыл глаза… Сон был дисциплинированнее его, и строго подчинялся Хелен – через двадцать минут она смогла легко и безопасно забрать свою руку обратно…
Пока Валерий спал, Хелен напряженно думала, бесшумно переставляя фигуры на шахматной доске. У нее было несколько выходов из данной ситуации, и все они, при ближайшем рассмотрении, никуда не годились. Валерий влюбился – она его понимала – это подобно буре в степи, тебе некуда скрыться, и ты подчиняешься стихии, или она уничтожает тебя. И он совершенно не учитывал свое состояние – он хотел нравиться, доминировать, обладать – привычки остались неизменными. И, если бы она была хозяйкой виллы в Испании, а он – ее гостем, если бы они были одни, молоды, богаты, безумно влюблены, и не имели никаких обязательств – но об этом можно только мечтать… Он был болен и женат, она была в стадии покупки жилья в ипотеку, они были взрослые, умные и опытные люди…
Не сходилась только одно – они влюбились, и это было серьезно. Влюбились в самых неподходящих и самых ненадежных условиях, когда все переменные зыбки – ее наняли для помощи, и у нее сразу оказались связаны руки – она обязана была помогать семье, а не быть яблоком раздора, это было табу…
И надеяться на Валерия не имело смысла – он находился под постоянным, и довольно тяжелым прессом отупляющей боли, и его сознание было почти придавлено этим, то, что он демонстрировал – это были островки рассудка вопреки боли, вопреки эротике, вопреки всему – больнице, подстраиванию под ситуацию, под лечение, под излом души… Он просто не справлялся, и нужно было как можно более щадящим способом дать ему возможность передышки…
И, как ни странно, такая возможность была, и она могла и должна была ее использовать...
Пришла Ольга, и состоялся серьезный разговор.
- Мне нужна Ваша помощь там, где не может помочь никто.
- Что именно от меня требуется?
- Валерий испытывает каждый день много боли на перевязках, и его мозг почти оглушен интенсивностью боли. Если он не сбросит напряжение, он не выдержит… Когда вы последний раз были близки? Полгода назад, больше?
- Семь месяцев. Мы много ссорились. Но это наше дело и Вы не имеете права…
- Господи, все, что я хочу – это стабилизировать его состояние. Вас привез друг, близкий друг.
- Неправда.
- Правда. Я узнала машину и могу его назвать.
- Не надо.
- То есть, вы решили для себя этот вопрос. Он – нет. И теперь – резервов души больше нет, он вот-вот сорвется.
- Что требуется от меня?
- Полчаса ласки. Ласковые руки, ласковые губы. Его оргазм. Полчаса обезличенной ласки в темноте, чтобы под действием уколов он мог вспомнить о нежности и расслабиться. Если ласка будет обезличена, негатива будет меньше.
- Как Вы это ему объясните?
- Транс, глюки, иллюзии.
- И Вы ничего не видели?
- Ничего.
- Мне что-то еще нужно знать?
- Я дам Вам духи, одежду, и пару инструкций.
- И все-таки вы не правы.
- Да, я знаю, вы - тоже, и это останется между нами.
- Идет.
- Вот одежда, переодевайтесь, и капля духов. Я позову Вас.
И Хелен вышла. Она не могла толком описать свои чувства, но нервничать было нельзя. Не сейчас. В палате Валерия свет был приглушен, он что-то слушал в наушниках… Эти блаженные полчаса после ужина, перед отходом ко сну. Она подошла к изголовью кровати и положила руки ему на плечи. Он снял наушники и убрал планшет.
- Привет.
- Привет.
- Я сплю и мне снится сон?
- А ты хотел бы?
- Очень.
- Тогда еще один небольшой укол, чтобы не думать о боли…
- Да.
Она быстро уколола его в плечо, и Валерий почувствовал необычную легкость и комфорт во всем теле. Хелен достала темную шелковую повязку и выключила свет. Стало довольно темно.
- Снежинка моя…
- Молчи, ты меня смущаешь…
- Хорошо…
Нежные поглаживания, поцелуи, темная повязка на глаза… Шепот...
- Дай мне минуту для храбрости…
Минута, она вышла из комнаты и женщины поменялись местами. Следующие полчаса Валерий был самым счастливым человеком - он, она и их фантазии и ласки... И потом эта сказка как будто растаяла в воздухе и он отключился, успев только снять темную повязку с глаз и прошептав: - "Благодарю".
Затем волшебный туман рассеялся, как будто его и не было вовсе...
Паладин — Википедия
ru.wikipedia.org›Паладин
Палади;н (лат. pal;t;nus, букв. «дворцовый») — название высших придворных, военных и гражданских чинов при дворе римских и византийских императоров...