Их настойчиво приглашали войти, но они наотрез отказались. Сказали: «Не пристало нам со знатными людьми в одной столовой трапезничать!» и «Мы люди не гордые, пожуем и тут!» Их оставили в покое. Они расположились на травке, прямо у парадного подъезда. Достали из котомок хлебушек, лучок, и начали обедать, под едва различимый звон посуды и звуки обеденных бесед, сквозь открытые окна доносящихся изнутри здания.
«Чтой бы хто ни говорил, а стало нонче модно кудай-то без спросу пропадать!» поведал Фрол, хрустя луковицей. «Стали поговаривать, будто бы людей ворують!»
Все ахнули: «Кто воруеть? Для ча?!?!»
«А я знаю, для ча!» пожал плечами Фрол, проглотив луково-соляную смесь. «Только ворують – и все тута! Сказывають, что сжирають их – даже косточек не оставляють – вона как!!!»
«А кто сказываеть-то?» сипло захохотал Макар, едва не подавившись ржаной краюшкой. «Кто бает-то, раз даже косточек не остаеться!!!»
Все как следует посмеялись.
И тут что-то где-то хрупнуло.
«Чевой-то хрустить?» насторожился Игнат. «Как будто бы штукатурку со стены объедають!»
«Штукатурку!» передразнил Макар. «Эх ты, голова… Скажешь тоже – штукатурку! То луковица об зубы хрустит!!!»
«А я другое слыхал – нонче стало модно не пропадать, а оживать!» страшным голосом рассказал Игнат. «Вон, Кузьминишна третьеводни мне баяла – шла она ночью по Старому тракту. А навстречу ей – лошади. Призрачные! И все в телеги запряженные. Тоже призрачные!!!»
«Иии, страааашно!!!» зашелся сиплым хохотом Макар, поперхнувшись хлебными крошками. Прокашлявшись, он выговорился до конца: «А мамонты с яшшерами у ней не оживають? Хахахахаха! Кузьминишне верить – себя не уважать!!!»
«Тоже верно!» поддакнул Фрол.
Тут послышался второй хруст – куда отчетливее первого.
«Да чегой-то трешшыть сегодня, и все тут?!» ворчал Игнат.
«Кости, кости у тебя трешшать!» пояснил Макар и загоготал. «Да и у меня инда тоже трешшать! Чего им не трешшать? Мы же цельными днями напролет улицы расчишшаем, завалы расчишшаем, реки расчишшаем, болоты расчишшаем, горба не разгибаем – вот кости и трешшать! В горбу!!!»
Снова крякнуло со звоном – уже над головой.
«Как хто кирпичи грызет», сравнил Фрол.
Из окна высунулся половой.
«Вы б потише!» потребовал он. И пригрозил: «А то дворника позову!»
«Молчим, батюшка, молчим», заверил его Фрол.
Половой важно вывесил через подоконник белое полотенце – видимо, на просушку, и удалился от окна.
Опять хрустнуло.
Все переглянулись.
Затем Игнат набрался смелости и глянул вверх.
И завопил: «Ааааааааа!...»
***
…Они сидели, сгрудившись возле недоедено куска стены – месте их последнего обеда. В оставшемся оконном проеме белым флагом болталось на ветру полотенце. Песок заметал их. Они, словно в болото, уходили в песок.