В момент, когда весь этот мир, укрытый стеклянным колпаком неба, спит, кто-то шепчет против ветра слова старых истин, которые никто не слышит. Когда-то здесь были тысячи морей, когда-то здесь были тысячи песчаных дюн, потом однажды пошли дожди и соседские собаки пили воду из луж, а по ночам они превращались в облака и уплывали из своих конур в сторону других деревень. Так в нашем месте однажды не стало собак.
Сосед мой закадычный – Иван, странный человек давно как среднего возраста и не приметной фигуры, с серым лицом и черными усами, острые кончики которых он закручивал себе на плечи, решил рискнуть и выпить воды из одной самой глубокой лужи. Такой глубокой, что по осени прошлого года туда от непосильной ноши на сердце, в один теплый литр водки упал наш местный тракторист, да так что из черной воды торчала только его лысина и подкова седых волос вокруг нее.
По сладко звучной вязи черной грязи нашей центральной дороги к самой большой луже пришла, прибежала и приковыляла вся активная часть нашей деревни, ибо двое не активных - Сан Саныч и его жена Борисовна давно как оглохли по старости и озлобились от немощности и вовермя о предстоящем экспУрименте не прознали.
Иван снял свой левый сапог и зачерпнул в него воды. В темной его глубине он увидел синее небо и белые облака, похожие на ватную седину клочков волос на голове его уж ныне покойной матери. Передернув углом правого глаза и кашлянув после секундного оцепенения, с профессиональным резким выдохом он опустошил весь сапог, глотая крупными глотками, так что вода потекла по его щекам и тонкой струйкой полилась на грудь. Утеревшись рукавом, он оглядел нас всех стоявших кругом вокруг лужи, пожал плечами и ни проронив ни слова пошел домой, а все деревенские раступившись у него на пути остались стоять в виде Омеги у лужи глядя ему в след.
Утром я решил проверить соседа и постучав в дверь, долго мялся на пороге, потом подергав дверь к своему изумлению обнаружил, что она заперта. Нагнувшись и посмотрев в замочную скважину мой левый глаз ощутил сильный сквозняк, из дома пахло кислыми зонтами, брагой и горелой кашей. Прождав соседа несколько дней, и в конце-концов придя к выводу что держать здесь караул мы все время не можем, и что он всже дома, а не ушел куда-то и что с ним всеже что-то случилось, а вовсе он не спит общим советом мы решили взломать дверь.
Ивана дома не было. Зато все стены, потолок и полы, вещи и мебель были покрыты крупными каплями воды, искрящейся в свете наших фонарей. Сосед покидал свой дом медленно, через замочную скважину – так и не став ни облаком, ни ветром, а всего лишь длинным как шарф моей жены сквозняком. С тех пор в наших краях появился новый весьма объемный и удобоприменимый термин: «Иванов сквозняк».
А собаки завелись у нас снова и более уже никогда не превращались в облака. Но доджи все шли, не прекращая свою дробь по полам моей шляпы. И когда весь этот мир спал, я шептал против ветра старые истины, и их никто не слышал, а я – сказав слово – забывал его навсегда.