Глава 1. Пашка. 1987 год.
«Татьянин день»
День начинался ослепительным солнцем и шумным воробьиным базаром, который, даже через закрытые окна, заполнял все пространство их трехкомнатной квартиры.
Пашка открыл глаза, огляделся. Бабушка уже встала. Кровать заправлена. С кухни доносится аромат блинчиков… или оладушков?
Сегодня же у меня день рождения!
Сладко потянулся и, словно чертик из табакерки, выскочил из-под одеяла.
С босыми ногами пошлепал интересоваться - чем так вкусно пахнет?
Бабушка колдовала у плиты, спиной ко входу, что-то потихоньку мурлыча себе под нос.
-Ба?
-Ох! – От неожиданности она вздрогнула и выронила весёлку, которой что-то взбивала в большой эмалированной миске. – Ох, и напугал ты меня! Чего поднялся-то ни свет ни заря? Воскресенье же…
- А ты чего жаришь блины или оладушки?
- А вот, ни то и ни другое! На торт делаю заварной крем. Сегодня же у тебя с мамой праздник. Не забыл?
Конечно, он помнил! Сегодня 25 января – Татьянин день! Мамин день! И его день рождения!! А он – мамин подарок!!!
- А ты, мне, когда подарок будешь дарить?
Паша подошел поближе, заглядывая в миску, над которой колдовала бабуля, вознамерившись окунуть палец в сладко пахнущее варево и попробовать его на вкус.
- Не лезь! Сейчас испортишь мне всё! – Бабушка легонько шлепнула по протянутой руке. – Будет тебе подарок, когда гости придут, и за стол сядем! А сейчас – марш умываться! И тапки надень! Пол холодный!
Мальчик послушно вернулся в комнату, всунул ноги в тапки, но, прежде чем проследовать в ванную, на секунду задумался…
Ему сегодня целых пять лет! Он совсем уже большой! И в честь такого праздника нужно самому сложить постель и раскладушку. Вот, Ба, удивится!
Он открыл шкаф, засунул туда подушку, потом начал запихивать одеяло. Одеяло сделалось комом и воспротивилось запихиваться, свесившись углом на пол. Паша попробовал закрыть дверцу. Получилось почти хорошо, а небольшая щель, это ведь не страшно. Правда?
Подумав немного, засунул простынь бабушке под подушку. Вон, она, какая большая – под ней вообще ничего не видно!
С раскладушкой пришлось повозиться. Как-то туговато она складывается. Или неправильно…
Мальчик отступил на шаг, оценивая свою работу. Ну, не совсем, конечно. Но, пойдет!
Из смежной комнаты, сонно зевая и потягиваясь, вышел дядя Женя, мамин младший брат. Он недовольно глянул на племянника:
- Ты чего гремишь тут с утра пораньше? Даже в воскресенье никакого покоя...
И проследовал в туалет, который, между прочим, находился совместно с ванной, сбив, тем самым дальнейшие Пашкины планы.
Постояв немного посреди комнаты, мальчик уселся на стул. На бабушкину, идеально застеленную, кровать, нельзя – попадёт!
Не зная чем заняться, ребенок взял в руки новехонький, старательно запакованный в целлофановый пакетик, пульт от импортного, большущего, цветного телевизора. Это дядя из-за границы привез после какого-то там чемпионата по биатлону.
Вот Пашка вырастет и тоже научится так бегать на лыжах и стрелять из винтовки! Зима длинная, снега полно! И уж точно, своему племяннику, (который же когда-нибудь родится?), он всегда будет разрешать нажимать кнопочки на пульте от телевизора! А пока, остается только сидеть, мечтать и смотреть на темный, отражающий его, Пашку, экран…
В ванной щелкнул шпингалет. Мальчик быстро соскочил со стула, положил пульт на место и поспешил умываться. Его очень интересовал один вопрос.
- А можно мне телевизор включить? – Поймал врасплох выходящего дядю.
- А мать-то встала уже? – Совсем не по теме ответил тот.
- Нет ещё… - Вопросительно заглянул в глаза родственника.
- Ну, вот встанет, пусть тебе включает. А я спать… Чего подскочили с утра пораньше? Пожар?
И он томно проследовал в свою комнату, плотно прикрыв дверь.
Получив руководство к действию, Пашка бегом умылся и, потихонечку толкая дверь маминой комнаты, просунул голову в образовавшееся пространство. Увидев, что мама спит, замер в нерешительности.
Раньше, когда папа еще жил дома, он никогда бы не посмел проникнуть в комнату до подъема родителей. Но, с недавних пор, после жуткого скандала, когда бабушка кричала на папу и кидалась на него с кулаками, мама плакала, не решаясь занять ничью сторону, а он, вообще не понимал, что происходит, комната наполовину опустела и мама ходила такая грустная-грустная, и частенько плакала, и почти не разговаривала с бабушкой.
А Пашка потом всё ждал: вот-вот и папа придёт.
Но, сегодня такой день! Сегодня, точно, придёт! А ещё и подарок принесёт. Ого-го, какой! Он ещё им всем покажет!!!
Правда, кому, им, и что покажет, мальчик точно не знал, но все равно, воинственно потряс кулачком и, ступил к маме в комнату…
- Мама… Ма-ам… - Осторожно потянул за плечо.
- А? Чего?!
- Нет. Ничего… Спи.
- Что случилось? – Татьяна подняла голову от подушки, озабоченно оглядывая сына.
- Ничего… С праздником!.. Включи мне телевизор…
- А сколько времени? – Глянула на часы. – Полвосьмого только. Ты чего не спишь?
- Так праздник же… А вдруг папа придёт?
Мама изменилась в лице и опустила голову обратно на подушку. Закрыла глаза. Паша молча ждал.
- Рано ещё. Там все равно смотреть нечего. Посиди тихонько. Книжку посмотри. Я ещё чуть-чуть…
В комнату заглянула бабушка и возмущенно зашептала:
-Вот ты где! Чего матери спать не даёшь! Иди, давай, на кухню. Со мной посиди! Весь дом переполошил уже!
В два часа, они все, принарядившись, заканчивали накрывать на стол. Бабуля любовно расставила красивые тарелки старинного сервиза, которые вынимались из серванта только по большим праздникам. Мама достала из холодильника красной и черной икры, пастрому, корейку, копченую колбасу. В духовке, сменив торт, томился гусь с яблоками.
Пашка поглядывал на всю эту вкусноту и давился слюной. До прихода гостей «хватать» со стола нельзя, а глазами, как не смотри – не наешься.
Открыли проигрыватель, бережно обтерев, поставили пластинку. Кобзон запел «Утомленное солнце, нежно с морем прощалось…»
Солнце уже припекало. С верхнего балкона весело капало. Воробьи сходили с ума.
Таня остановилась около стола и, удовлетворенно оглядев салаты, деликатесы, мандарины и шоколадные конфеты, обратилась к матери:
- Хорош стол?!
- Да я тебе и говорила – прекрасно проживем мы без твоего…
- Мам, не начинай!
- А что я сказала?!
Таня резко развернулась и, громко хлопнув дверью, скрылась в своей комнате.
- И слова сказать нельзя! – Обиженно донеслось ей вслед.
Начали собираться гости. Пришли две Танины подруги с детьми Пашкиного возраста. Тяжело дыша, в квартиру ввалилась старинная бабушкина приятельница:
- Охо-хох… Еле забралась! Четвертый этаж, без лифта…
Пришли двое Мишкиных друзей-спортсменов.
Все дивились на сказочное изобилие и, плохо скрывая зависть, интересовались Таниной работой. Весомо предполагая, откуда в их дефицитное время, такие разносолы. Да, скажу я Вам, ревизор на железной дороге – это не хухры-мухры. Деньги, связи, взятки… И, голова на плечах.
Правда, от Тани в семье, другого и не ожидали. Школа с золотой медалью, музыкалка – с отличием. Веселая, симпатичная, сообразительная и трудолюбивая. Вроде, всё по заслугам, но, всё равно – завидно…
Припудрив под глазами следы недавних слёз, Таня присоединилась к гостям. Женя достал водочку, бабушка – бережно хранимую бутылку вина. Молодым – покрепче, пожилым – повкуснее. Пока взрослые наливали, дети самозабвенно тягали со стола колбасу, конфеты, мандарины…
Паша ждал подарков.
Первым слово взял дядя Женя:
- Ну, вот, племяш, тебе сегодня ровно пять лет! Уже можно вставать на лыжню. Будешь, как я – мастер спорта! – Он многозначительно остановился, выдерживая паузу.
За столом одобрительно зашумели. Есть на кого равняться!
- А, пока, получай вот это!
В торжественной тишине, дядя Женя важно зашел в свою комнату и гордо вынес оттуда большую красную коробку.
У Пашки перехватило дыхание. Таких красивых машин он ещё не видел. Но, самое главное! В коробке лежал настоящий пульт! Правда, кнопочек меньше, чем у телевизионного, но, зато, можно управлять машиной! И вовсе не надо таскать её за собой на веревочке!
Колбаса, конфеты, мандарины и ожидаемые подарки, были забыты в один миг. Восторженные дети радостно перебазировались в Танину комнату, где на полу было много места.
Они втроем спорили, ахали, делили машину и пульт…
Взрослые налили еще по рюмочке. Потом еще по одной…
Разговор потек весело и непринужденно. Парни, с удовольствием вспоминали курьезные случаи из своей спортивной жизни. Девчонки, хоть и старше на три года и замужние все, буквально заглядывали им в рот и, с обожанием, делали большие глаза. С замиранием сердца слушали удивительные рассказы о загранице. Затаив дыхание мечтали прошвырнуться по вожделенным магазинам.
Про бабушек забыли. Созрел очередной тост. На мгновение замолчали.
Среди полной тишины раздался голос Клавдии Михайловны:
- А, что? Этот? Так и не объявился?
Лидия Ильинична пафосно вздохнула:
- Да, куда там! Пашка всё утро его ждал. Сволочь, он и есть сволочь…
Таня напряглась. Подружки, в эйфории, щебетали опять: « А как там одеваются? А, в гостинице, как?»
Клавдия Михайловна продолжила:
- И что? Даже не позвонил?
- Да он уже и забыл об их существовании. Нужны они ему, как собаке пятая нога… Да и кому он сам нужен, геолог хренов?
- МАМА!
Таня сидела вся белая, исступленно сжимая в руке рюмку.
- А что, мама! Что, я не права?! То его нет месяцами, то приедет, кучу шмотья грязного притащит. Стирай за ним! А в рюкзаке – одни камни. Шпаты там всякие разные! Кому они сдались?! Камни в рот не положишь!
- А все остальное не в счет?! – Таня сорвалась на крик. – А ремонт в квартире?! А пеленки, распашонки Пашке ты стирала?! А игрушки ребенку ты покупала?!
- Ой! Погляньте! Игрушки трехкопеечные!.. Смех один, а не игрушки!!!
- Точно. Самые дешевые покупал, - встрял в разговор Евгений.
- А, ты! Вообще молчи!! Мастер с понтом! Чемпион мимо!! Мамин любимчик! Женечка - то, Женечка - это! Может тебе и попку помыть?!!
- Ах, ты – с-сука!!!
Евгений подскочил как ужаленный и замахнулся на сестру, но в защиту поднялся дружок, Валентин:
- Женёк, тише, тише… Не заводись… Чего с бабами связываться?!
- Нет, Жень, ты посмотри, что делается?! Она, за этого ублюдка, мать и брата убить готова! Променяла нас на этого козла безрогого!!! - Уже кричала Лидия Ильинична, воинственно размахивая вилкой с насаженной на нее корейкой.
- Я тебе покажу твое место, шалашовка! – Рвался в бой братец. - Я, Пашке, какие игрушки вожу?! А ты?!!
- А ты ему отца заменишь?!
- А – я – ему дядька! И, получше всякого отца хренова буду! Он, со мной, жизнь увидит, а не убогие палатки какие-то у костра!!!
Испуганные подружки тихонько потянулись к выходу.
Клавдия Михайловна с удовольствием наблюдала представление.
Валя, неровно дышавший к Татьяне, безуспешно пытался остановить разбушевавшегося друга.
Второй дружок, Игорек, недоуменно помалкивал. И, наливал, наливал, наливал…
- В нашем доме неудачников больше не будет! – Кричал Евгений. – Слава богу, мне уже двадцать пять! Ты, дура, меня слушай! Чтоб я никаких мужиков тут больше не видел! Сперва меня спросишь десять раз!!!
- Да кто ты такой – тебя спрашивать?!
- А, он – твой брат родной! Хоть и младший, зато мужик! Не то, что твой! Не позвонил! Не поздравил! Даже не вспомнил!
Женская половина гостей потихоньку сбежала. Пашка остался без компании. Замерев от ужаса, он, словно статуя, застыл в дверях, наблюдая, как ругаются самые дорогие ему люди.
Как в тумане, переводил испуганный взгляд с бабушки, на дядю, на маму…
Маму было жальчее всего. И она плакала. А еще она защищала любимого папочку, который так и не позвонил.
Бабушка так страшно кричала, у нее было ТАКОЕ выражение лица, что мальчик не выдержал, и кинулся с кулаками на любимую бабулю:
- Не кричи на маму! Ты, плохая!! Я не люблю тебя!!!
Вдруг всё затихло и, в ледяной тишине, прозвучал спокойный голос Лидии Ильиничны:
- Ну, так и забирай свою раскладушку, и живи у матери, раз такой умный…
В двенадцать часов ночи, бурно празднующие парни, по-прежнему, сидя в комнате у Пашкиной бабушки, громко и непристойно травили анекдоты, орали блатные песни, вальяжно обсуждали жизнь Тани, скрывшейся с сыном за дверью. Молча потакавшая им Лидия Ильинична, еще в семь часов вечера, самолично сгоняла за двойной порцией водки. Праздновать, так праздновать! Эти мужики – свои, а значит – им можно.
Стоявший тут же телефонный аппарат, разродился междугородним звонком. Парни, с пьяным вниманием, сфокусировались на новых впечатлениях. Лидия Ильинична, скорчив презрительное выражение лица, подняла трубку и, с минуту, молча, слушала голос на другом конце. Потом железным тоном произнесла: «Мы уж и думать про тебя забыли. Кому ты здесь нужен? Мы хорошо отпраздновали, и теперь все спят. На часы посмотри. А, лучше и не звони, не беспокой зазря». - И положила трубку на рычаг.
Женя мстительно произнёс:
- Так им и надо! Не наша порода. Мы кто? Важины! А они, кто? Ладыгины какие-то…
Из Таниной комнаты донеслись рыдания.
Парни весело заржали…