Рассказ:
«СОГЛАСНО ГОСТУ»
Нуль, поставленный, где следует,
имеет большую цену.
Scribe
1.
Ох, уж эти ночные звонки… Ясное дело, что не к добру, но трубку хочешь не хочешь, а брать надо. Поверьте на слово, походившему по земле человеку, в три часа ночи никто ничего хорошего вам сказать не может, это противоречит законам этики. Ночными звонками друзей не следует тревожить, да и малознакомых граждан следовало бы тоже пожалеть.
Звонил старый приятель, по фамилии Чучвага:
– Дружище, как ты оцениваешь ситуацию? У нас с Олькой от услышанного голова идёт кругом… Ты как?
А скажите честно, у вас от подобного ночного признания не началось бы в свою очередь головокружение?
Буквально на минутку отвлеку вас, чтобы ввести в курс дела, слегка прокомментировать ситуацию. Абонент, то есть владелец домашнего телефона Олег Акулич 52-х лет от роду, работает начальником отдела в какой-то небольшой фирме. Между прочим, вполне законопослушный гражданин, существуют в наше время и такие. Женат, взрослые дочки (Елена и Екатерина) замужем за близнецами, живут, конечно, отдельно. И мало того – довольно далековато: в подмосковном Можайске. С нашей семьёй вроде бы всё ясно.
Позвонивший Иван, а попросту Ваня, в смутные годы перебрался на малую родину, в захудалый райцентр и там, подрабатывая высотными работами, до сего дня обитает. Друг не закадычный, но на ранг старинного приятеля, согласно дням молодости, претендует. Голос его Акулич не слышал года два, а не виделись и того больше. Повода не было, а здесь ночной звонок.
– Что молчишь? – нервничал на дальнем конце провода явно перевозбужденный Иван.
«Пьяный, трезвый… Поди разберись… И зачем мне все эти ночные страсти?» – так думал, вернее, оценивал слышимое Акулич. Думать-то хоть днём, хоть в полночное время, если, конечно, не спишь, надо. Не будешь голову мыслями трудить, дураком помрёшь. Утверждение пессимистично и грубовато, но ведь вы в курсе – жизнь наша не проста. Хлебушек с маслом не по щучьему велению утром вас на тарелочке ждёт-поджидает. На составляющие компоненты бутерброда надо заработать. Такова сермяжная правда нынешнего дня.
Чтобы не плодить непонимание, Олег сказал, что думал:
– Я не молчу… Я, между прочим, спал… Просто-напросто не понимаю, что вам могло ночью голову закружить? После водки шампанским шлифонулись?
– Э-э-э, брат Олежка, так ты, я вижу, не в курсах… Потому сочувствую. А я надеялся, что что-нибудь интересное подскажешь… Дело того стоит. Так точно ничего не знаешь? Ничего не слыхал?
– Хватит меня за нос водить, хватит загадок. Есть что сказать – говори. Нет – молчи. Я и без слов всё, что надо, пойму. – Олег, сгоняя прочь сон, потихоньку обретал ясность ума.
– Тогда слушай. Внимательно слушай. В ноль часов и столько же минут объявили, что на сегодня в торговых точках с ценников нуль убирают. Всего на один день. Иди, покупай, что душа пожелает. Кумекаешь, какая карусель заворачивается?
– Если с цены нуль убрать то получается, что товар в десять раз подешевеет. Такого быть не может… Не должно быть…
– Оно теоретически так, а диктор другую информацию для народа озвучил. Покупай всё подряд, повышай благосостояние семьи.
– Чистый бред, Ваня, несёшь. Посмотри в окно, может быть, там белая лошадь на газоне пасётся? Или белочка, опять же белая, по деревьям скачет? Есть такое? Видишь?
– Ты, Олег, прежде чем меня в горячке обвинять, в Интернет бы заглянул. Я к тебе всей душой, а ты вон как… Ну что ж, тогда, как говорится, до свидания…
И Иван действительно, устав от недоверия, бросил трубку, тем самым оборвав связь, но породив ворох въедливых мыслей. «Чертовщина явная… Куда этот нуль денется… Как бы ещё один к концу года не прибавили. У них ума хватит».
Спать не хотелось. Остатки сна улетели неведомо куда, быть может, даже к ущербной луне, что с любопытством заглядывала в окошко. Олег вышел на балкон.
Что-то непонятное творилось вокруг в этот ночной час. Трудно было разобраться, ещё сложнее понять, но явно в окружающем пространстве происходило нечто из ряда вон выходящее. Глаз уже видел, а мозг никак не мог включиться в анализ наблюдаемой картинки.
Слева, в высотке, светилось не два-три окна, как обычно в такую пору, а как минимум треть. И вот, словно по заказу, зажглось ещё два. Со двора, подмигнув фарами, покатила машина, за ней вдогонку помчалась вторая. О чём тут следовало думать? Учёный жизнью народ зря суетиться не будет, уж поверьте.
«Да… Но этого же не может быть… Или может? – Олег Акулич вот уже минут пять тупо сверлил глазами экран монитора. – Быть не может… Не может быть… А есть… Парадокс?» – Мысли, толкаясь и опережая друг друга, стремились к финишу, то есть к определённости.
Но текст правительственного Указа №777 говорил сам за себя:
«Убрать нуль с ценников… Продажа товаров и оказание услуг только за национальную валюту… Магазины и предприятия сферы обслуживания и общественного питания работают согласно графику. У служащих государственных и коммерческих банков выходной день. Пункты обмена валюты работают в обычном режиме».
Без пяти минут пять Акулич был уже выбрит и одет. Сварил кофе. Присел на диван. Жена Люба спала в соседней комнате, как того требовало время. Мысли были, как уже было сказано, но плана в голове не было. А это, вы и сами должны понимать ситуацию, уже непорядок, а может быть, и беда. В наше время без соответствующего плана даже в парикмахерскую идти незачем, вмиг обкорнают под кикимору…
Так что мы имеем: шанс налицо, а поди, воспользуйся им. Даже не то, вернее, совсем не так. Воспользоваться надо с умом. А что делать? И как? Ведь самое простое – беги, покупай… Куда? Зачем? И что покупай? От большого ума такого можно наворотить, что потом всю оставшуюся жизнь будешь себя корить да попрекать.
Акулич был не прост, жизнь кое-чему научила, потому взял лист бумаги и ручку. Время есть, магазины, как правило, раньше восьми не открываются, будем решать, что к чему.
Слева, на ещё чистом листе он поставил цифру один. Что у нас самое главное? Без вопросов и ответов – конечно, финансы. Так он и написал:
1. Деньги.
Тут же, как тараканы из щели, поползли сопутствующие вопросы. Ответы на них, не понять почему, не находились. А если и всплывали откуда-то из глубин ещё слегка замороченного недавним сном сознания, то тут же подвергались жесточайшей критике, потому как не соответствовали они реальности наступающего дня.
Наличность есть, но не много. Вернее, не столько, сколько хотелось бы. В заначке триста пятьдесят долларов, две тысячи лежат на депозите. Хоть процент и никудышный, но не в подушке же сбережения держать. Если сегодня банки не работают, значит, доступ к этим денежкам перекрыт. Остаётся только то, что есть. Что на это можно купить? А что надо? А чёрт его знает, что надо! Прямо зло берёт от этой словесной чехарды. Если до сих пор жил и то, что не имел, тебе не надо было, почему оно вдруг, с бухты-барахты, стало надо сегодня? Вполне возможно, «оно» надо, только необходимо разобраться, что это «оно» собой представляет.
Разбудить Любу? Так ей, согласно статусу хозяйки дома, вообще всё видимое и невидимое надо. Оказывается, прав Иван, головокружение от этого сатанинского нуля вполне возможно. Даже скажем так: отсутствие нуля ещё под сомнением, увидим, тогда и признаем факт. А головокружение в черепной коробке уже ощущается.
Говорить Любаше о повестке дня или не говорить? По телевизору новость услышит, явно занервничает. А меня рядом нет. И нуля на ценниках нет. А денег тоже нет. Три «нет» мигом накопилось, а надо, для спокойствия нервов, хотя бы одно весомое «да».
Акулич выложил из кошелька две купюры, но подумав, хорошо подумав, добавил третью. Бог троицу любит. Это деньги оставлены Любе на хозяйство.
В половине восьмого он покинул квартиру под номером 21. Буквально минут через десять позвонила жена: «Где ты?» Опять вопрос… Олег решил не шевелить муравейник, а пустить события в свободное плавание. Кривая должна вывезти, сценарий дня написан кем-то свыше, а потому…
2.
У киоска обмена валюты уже тасовалась порядочная толпа. Но что было удивительно, соблюдая условную очерёдность, люди молчали. Не ясно почему, обычно говорливый народ «безмолвствовал». Обмен иностранных денег на национальную валюту осуществлялся, но обмена мнениями среди граждан не наблюдалось. Более другого настораживало, не вписываясь ни в какие рамки, что никто никому ничего не советовал. Вы такое представляете? Картина, бесспорно, странная. «По-видимому, – так думал Акулич, – каждый в уме решает свои задачи, и здесь, даже не слово, а простой намёк на нечто не только может, а наверняка породит конкуренцию. У каждого своя голова на плечах, и что она придумает, так тому и быть».
Акулич ещё для себя не решил, какие действия нужно предпринять в плане обогащения. Одно ясно, что накопление капитала осуществляется пошагово. Так что сначала надо заиметь в кармане рубли. Без них ты сегодня только статист, а это ни больше ни меньше, как трагедия. Деньги счастья не приносят, люди часто повторяют эту стократно избитую жизнью фразу. В то же время забывая, или упуская из вида их истинную значимость. Достаток, внутренняя свобода, возможность хорошо жить и путешествовать по миру. Разве этого мало? Когда того просит душа, не отказывай ей в желании кому-то помочь, поделиться с ближними и дальними хотя бы крупинкой добра.
На правах автора я хочу высказать и своё мнение. «Не в деньгах счастье» – это просто-напросто для рисовки сказанная присказка богатых людей. Людей, у которых есть деньги, но наряду с тем в наличии и спектр проблем. Иногда их выше крыши личного трёхэтажного особняка: семейные неурядицы, болезни, наркотики и алкоголь, съехавшие с катушек дети и др.
Но довольно пространных рассуждений, вопрос, в общих чертах ясен. Воры и разбойники были, есть и будут, потому запрячем подальше, лучше всего в какой-нибудь внутренний карман, полученную в обменнике наличность. А потом пойдём туда, не знамо куда… Ибо, повторюсь, никакого конкретного плана в коротко стриженой голове Акулича не было. Не вызрел он ещё! А пора бы, ибо время неумолимо бежало вперёд. А нынешний день, хотя и летний, но вовсе не резиновый.
Опять позвонила Люба. Она была уже в курсе происходящего, подружки успели новости на ухо нашептать. Что ей следовало сказать? Может быть, вы знаете? Так подскажите. Даже у меня, стороннего наблюдателя, от этой катавасии с нуликом настроение напрочь испортилось. Думаешь, прикидываешь так и сяк, а решения нет. Хорошо тому, у кого денег без счёта. Не теряя времени, беги в автомобильный салон, если только хозяина на сегодня кондрашка в больницу не уложила, да бери себе машину, что подороже. А возможно, придется брать и какой-нибудь бюджетный вариант, ведь не лыком шит директор, все внедорожники ещё ночью припрятали на складе. А отговорка всегда на языке: «Всё стоящее любители ещё вчера раскупили».
С деньгами в кошельке, конечно, если их много, горизонты открываются обширные. Получается, что человек вроде бы в облаках парит и сверху вниз на грешную землю смотрит, где бестолковый народец, в суете и маяте, копейку на жизнь сшибает, зарабатывает. Кто потом, а кто и кровью. Одно бы хорошо, чтобы своей.
«Любаша, – только и сказал Акулич, – голову себе не морочь, а прогуляйся в продуктовый, да чего-нибудь вкусненького впрок прикупи. Вечером мы с тобой встрепенёмся, отметим чудный день».
Опять позвонил Иван:
«Ты как? Убедился? Что делать будем?»
Акулич даже повеселел, не ему одному была предложена задача без решения.
«Ваня, ты как инквизиция испанская меня своими вопросами пытаешь. Валюту только что поменял, а толку? Оно понятно, что всё должно быть дёшево, но что брать? Второй холодильник? Так и в этом полки от продуктов не ломятся. Самсунг с большим экраном в прошлом году купили… Просто теряюсь…»
«Если хорошим товаром укомплектоваться, потом перепродать можно. Нолик заветный ведь только на один день убрали. Завтра и подымешься с коэффициентом полезности один к десяти. Электроинструмент бошевский пойдёт, как ты мыслишь?»
Пришлось заверить Ивана, что инструмент, конечно, вещь нужная в хозяйстве, тем более фирменный. Инструмент, это даже больше, чем хорошо. Мол, бери… А сам, прикидывая возможные варианты, думал: «Мне эти дрели-раздрели нужны, как рыбе разговорник. Я же не ремонтёр… Может, тогда диван, что ли, купить? Так и наш не плох… А Ванька уже наверняка на всех парах в магазин несётся… У него радужные перспективы…»
На углу улиц Советской и Комсомольской внимание привлекла витринная реклама: «Живопись в каждый дом». Арт-салон работал, об этом говорила табличка, висящая на дверях. «Зайду, – решил Акулич. – Посмотрю, что наши художники предлагают сегодня народу».
Но публики, желающей украсить стену в своём доме живописным полотном или акварелью, в наличии не было. А была здесь всего одна покупательница и в пару ей одна продавщица. Штат служащих нужен при бойкой торговле: один продаёт, второй сторожит, а третий в закутке выручку считает. А эксклюзивные вещи ждут только своего единственного покупателя, потому как «товар на любителя». Пышная дамочка лет сорока по сути дела и была «той, единственной».
У стены уже стояло штук пять-шесть выбранных ею картин. И тут же, на глазах Акулича, к ним прибавилась ещё одна – морской пейзаж, у художников он проходит под кодом «марина».
У дальней стены шатался меж экспонатов, его Акулич вначале попросту не заметил, худой и невзрачный мужчина, но в белой рубашке и при галстуке.
– Вы искусствовед? Где вы служите? – подалась весомой грудью навстречу Акуличу белокурая любительница живописи.
Вопросы были заданы, но, судя по всему, ответы её интересовали мало.
– А вот эта, со стогом сена… Правда, чудная картинка? Так и хочется туда, в эти бескрайние луга нырнуть… Вкусить природы…
Милочка… Милочка… – перешла дама на шёпот, обращаясь уж непосредственно к продавщице. – Айвазовского у вас случаем в подсобке нет?
Полотна художника Ивана Айвазовского, по-видимому, в запасниках салона хранились. Ибо, кося глазом на Акулича, насторожившего уши, продавщица стала что-то нашёптывать в розовое ушко блондинки. И судя по всему, а глаза всегда выдают настроение хозяина, информация была весьма интересной. Но чего Акулич не слышал, о том и говорить не будем. А домыслы строить не в его характере, к такому родителями не приучен.
Картины, плотно завесившие стены, были на любой вкус, и любого цвета. От оранжевого и фиолетового, пугающих, заставляющих думать о скором конце света, до умиротворяющих, рождающих в сердце надежду – зелёного и синего.
Неожиданно для присутствующих своё слово в оценке экспозиции высказал доселе молчавший тщедушный белорубашечник:
– Здесь хоть с нулём, хоть без нуля – всё едино. Цены такие, что умом тронешься. Начудили, математики хреновы… Художественный оскал капитализма, по-другому не скажешь.
Мужчина явно был недоволен выставкой и, в силу характера, даже не пытался этого скрыть. Но уходить, толком не поговорив, не торопился.
Акулич, с интересом рассматривающий развешенную живопись, наконец, обратил внимание и на ценники. От нулей довольно ощутимо рябило в глазах.
Но дамочка, видимо, хорошо знала, что делала. Случайно забредшему в салон человеку, а в этом «случайном» Акулич, прежде всего, видел себя, выложить из кармана всю наличность за церквушку, стоящую сиротой на взгорке, было сродни сумасшествию. Дыру в домашнем бюджете никакой картиной не завесишь.
Нет, мы пойдём дальше, поищем что-нибудь получше и, главное, что нужнее. А что, скажите хотя бы вы, продвинутые мои читатели, что нам надо для счастливой жизни? Где «оно» продаётся и какова его цена?
Но не будем дискутировать, ведь поставленный вопрос многовекторный, потому спору не оберёшься. А пригласи мы ещё человек десять-пятнадцать на сходку, так и до рукоприкладства дело дойти может. «Хорошо тому, кто точно знает, чего хочет», – с этой достойной похвалы мыслью Олег Акулич прикрыл за собой дверь салона.
3.
Акулич шага по тротуарной брусчатке не успел ступить, как тут же на глаза попалась вывеска «Ломбард». По углу дома тянулась в небо водосточная труба, чуть ли не до третьего этажа заклеенная разнокалиберными квитками объявлений. Задержав только на минуту взгляд, он тут же обогатился грудой информации. «Деньги даром», «Деньги в долг», «Бери, сколько возьмёшь, потом отдашь» и дальше в том же духе, только в несколько иной интерпретации. Но более других были завлекательны два следующих предложения: «Куплю рога» и «Куплю волосы». Везде были проставлены контактные телефоны.
«Свяжись с ними, – стаей летучих мышей пронеслись мысли в голове нашего героя,- останешься и гол, и бос. Рога отпилят, у кого они, конечно, есть; следом состригут волосы, потом дадут ворох рублей в долг, под драконовские проценты… Здесь уже нулик не вычтут, а тебе его удавкой на шею оденут. И молись, чтобы ещё штуки два-три не добавили. Куда мы, как песенное яблочко, катимся?»
Так оценил реальность Акулич, и я с ним солидарен до последнего нуля в 100-а процентах.
В ломбард тянулась опять же глухонемая очередь. Если прибавить к ней человек десять, то можно было бы назвать её похожей на крысиный хвост. А так… Только жалкое куцее подобие… Не впечатляла наблюдателя эта очередь. Просто группа граждан, экстренно нуждающихся в финансовой помощи, создавала сутолоку у входа в заведение, где лежат деньги. Всё просто и ясно.
«А зачем идти в ломбард нашему человеку? – задал вопрос Акулич и тут же сам нашёл на него нужный ответ. – Деньгами для дела разжиться. Вот зачем!»
Конечно, интересно было бродить по городу, заглядывая куда надо и не надо, рассматривая и оценивая всё виденное. Ведь мысли при этом возникали довольно занятные. И я бы не отказался от подобной экскурсии, а уже после, сморившись от долгой ходьбы, хорошо бы сесть за стол с соответствующей вопросу закуской. Да, сесть за стол и обсудить с друзьями наблюдаемые в черте города чудеса. Думаю, что вы бы тоже не отказались от столь заманчивой перспективы, а если бы отказались, так только из-за стойкой аллергии к алкоголю. Но, как утверждает учёный мир, подобная аллергическая реакция редко встречается в наших широтах.
Зашёл Акулич и в дискаунтер под аппетитным названием «Хлеб да соль», просто глянуть на обстановку. А торговый зал, что было удивительно, совсем не походил на малонаселённую пустыню Гоби. Броуновское движение людей завораживало, хотелось выбросить все заботы из головы и нырнуть в этот омут, став составной частью народа.
Но и эта, казалось бы, сложная задача, тут же была решена. Как видите, наш герой был совсем не простак: и учён, и умён. Вовсе не тямтя-лямтя, как вы могли сгоряча подумать. Он не только умел наблюдать, нечто главное подмечая, но и делал выводы. На мой взгляд, достойные умного человека. И, что немаловажно, с покупками не спешил, боясь попасть впросак, а подходил к этому вопросу весьма серьёзно.
В кассу тянулась очередь, но и здесь назвать её хвостом, принадлежащим амбарному грызуну, язык не повернётся. Все товарищи (а как иначе назвать единомышленников?) были с переполненными тележками, основным товаром в которых был… сахар. Но чему здесь удивляться? Во все времена, начиная с 28 октября 1917 года, а это до нашего дня временной отрезок в полных сто лет, сахар был сродни запрещённой валюте. Ценен и дорог. Ибо его добавляли не только в чай, ведь без него не сваришь варенья, ни так любимого детьми вишнёвого, ни лечебного малинового.
Пресная маца, так почитаемая в государстве Израиль, уж извините, нам не особо по вкусу. Славянская душа просит сладенького. Надо быть бессердечным, чтобы ей в этой малости отказать.
Да что варенье? Вы только на минутку представьте возможную напасть: дрожжи в наличии, воды в достатке, а сахара нет. Нет ни крупинки сахара! Для любого народа это, бесспорно, трагедия. Муки Отелло на этом фоне выглядят невыразительно, блёкло. Что такое страдание отдельно взятого марокканца, хотя и генерала, в сравнении с муками мужчин восточно-европейского региона? Что значит отдельная песчинка на фоне барханов упомянутой монгольской пустыни?
Ещё отниму у вас только минуту, уж больно тема наша животрепещущая. Я думаю, что именно это слово отражает боль обделённой рюмкой души. Итак, всё у нас есть, только сахара нет… Именно из этих истоков протекает напряжение в социальную ячейку, что Карл Маркс назвал семьёй. И это же напряжение болотным ужом проползает уже дальше, в самую ранимую сферу – экономику страны. Потому, уж прислушайтесь к моему голосу: пакеты со свекловичным сахаром всегда должны лежать на магазинной полке. А ушлым и охочим до лишней копейки товароведам я бы рекомендовал (советы не в моём вкусе) не завышать в разы его стоимость. Пожалейте, ради бога, простых людей. Если так сделаем, то стабильность и спокойствие в государстве будут обеспечены. Возможно, у вас есть на этот вопрос особое мнение, но спорить не буду. Если человек не знает, что не знает, и не понимает, что не понимает, зачем же безумца судить строго? Жизнь сама его поправит, а если надо, и накажет.
Мирно текущую магазинную тишину слегка нарушил, внеся элемент настороженности, один подслушанный нами случайно диалог.
– Эй, старая, что совсем умом тронулась? Водички бы сладенькой себе купила, бонанчиком бы заморским червячка заморила… А то от большого ума мыла да соли нахватала… – критиковал покупательницу вертлявый черноволосый мужичок с ещё пустой тележкой. Этот, судя по всему, знал толк в покупках.
– Смейся, паяц, смейся… К беде сова в лесу кричала… Уже завтра горькими слезами зальёшься… – отчитала насмешника старушка, не обликом, а высказанным пророчеством напоминающая боярыню Морозову. – Меня нулями смутить не моги. Перед войной, я как сейчас помню, всегда цену на продукты и мануфактуру понижали. И ты, Фома неверующий, попомнишь моё вещее слово, попомнишь… Да поздно будет… – И, подтверждая сказанное, погрозила невесть кому, глядя сквозь потолок в небо, ревматическим пальцем.
«Что я здесь забыл? Что потерял, не находя?» – кто задал сам себе этот вопрос, вы понимаете. Улицы на глазах полнились снующим народом. Но движение, и это отметил Акулич, было не хаотичным, броуновским, как вначале показалось, а сродни деятельности пчелиного семейства. Кто-то с уже полными сумками спешил-торопился к домашнему очагу, можно сказать и улью, доставляя в закрома добытый в трудах нектар. А кто-то лишь бежал-летел за взятком, чтобы вскоре эти полёты повторить.
В такой день (а было ли в истории нечто подобное?) денег взаймы не дают. Рубли с рук выпустишь – поминай, как звали. Хотя люди без стыда и совести, пользуясь неосведомлённостью части граждан, в долг брали, приговаривая при этом: простака поучить не грех. В подобный день только кубышка у человека в друзьях-помощниках. Но суета наверняка плодит ошибки. Ведь Акулич своими ушами слышал, как двое вполне респектабельных мужчин обсуждали между собой в спешке совершённую покупку.
«Я тебе русским языком говорил: надо беленькую брать. Ты же сам понимать должен, мы от двух ящиков красного в туалете заночуем».
На что поступил аргументированный ответ:
«Зато до самого вечера выпивки должно хватить. Отдохнём как люди».
Потому над возможной покупкой думать надо хорошо. «Это» купить проще простого, а потом окажется, что наше «это» совсем не «то». А на желанное «то» уже денежек нет, лимит наличности исчерпан. В итоге гарантировано расстройство нервной системы, возможно даже высшей.
В салоне сотовой связи, и угораздило Акулича туда завернуть, вообще было очень неспокойно. Более одного связующего устройства в руки давать администрация отказывались. Да и с оформлением покупок персонал явно тянул время.
«Почему ограничения? Почему нарушаем Указ правительства? Где модель 3Д-Х?» – это сыпались горохом вопросы со стороны покупателей.
А ответ не замедлил себя ждать:
«Указ нарушать мы даже в мыслях не согласны, но действовать приходится согласно внутреннему регламенту».
«Что за регламент такой? Покажите ваш регламент!» – более всего возмущались в очереди впереди стоящие. Задние помалкивали, так как хорошо понимали, товара на всех вряд ли хватит, потому уж лучше с их дутым регламентом, чем без ничего. А здесь вообще казусная ситуация нарисовалась, её оператор и огласил: «Вся документация, включая Указ, хранится в сейфе у директора. Такое правило. Бережём, как зеницу ока. И, кстати, через двенадцать минут у нас обеденный перерыв. Просим граждан немедленно очистить помещение».
Покупатели, и те, что формировали очередь, и бродившие в растерянности по залу, взвыли… «Произвол… Не имеете права…» А матёрый такой детина, из стана продавцов, вообще на публику вызверился: «Вы ещё наших правов не знаете… Но, клянуся мамой, узнаете!..»
А что здесь рассуждать и нервничать? Вы же сами знаете, обед по времени святое дело не только для пунктуальных немцев. С продвинутых людей никогда не стыдитесь брать пример. Да и учёные настоятельно советуют режим дня соблюдать. Так что хочешь не хочешь, а на обед иди.
Здесь в и так нервную атмосферу салона градусов добавила довольно громкая разборка у прилавка. Неприятность как дикая кошка вцепилась когтями в добропорядочную семейную пару, уже успевшую закупить товар.
«Нахватал добра, умник, – въедливо укоряла низкорослого крепыша, судя по росту, явно бывшая баскетболистка. – Это же модель прошлого века! Сто лет, как устарела. А ты от большого ума клюнул».
Мужчина, на две головы ниже расшумевшейся супруги, огрызался, как мог:
«Ну клюнул… Ведь они сказали, что модель в тренде…»
«В тренде, бренде… – не унималась обманутая в надеждах женщина. – Ты слушай их больше, так сам сбрендишь… Головой надо думать! Головой!»
«Так, ни шатко, ни валко время к обеду притекло, а у меня даже маковой росинки с утра во рту не было. С операторами связи всё ясно, им бы любым способом день в осаде продержаться, а здесь рубли в кармане шевелятся. Шустрить надо, торопиться надо, а то весь нужный товар из-под носа уведут».
Это мной записаны осколочные мысли Акулича. Но ни категории товара, ни его артикул, даже под пыткой он бы назвать не смог. Просто не знал.
Делать было нечего, потому пришлось заходить уже во все встречные магазины, во все, что лежали на его пути. А вдруг? Но ничего дельного на глаза не попадалось. «Как же… Разживёшься тут. Иван ставку на инструмент сделал… Уже сделал… А продавцы тоже не простофили», – подметил Акуличич в очередном универсаме.
«Граждане!.. Братья и сёстры! Товар закончился! Завоза третий месяц нет! Нет завоза, хоть плачь… Но слезами делу не поможешь… Скоро сами с перемётной сумой по миру пойдём. Куда глаза глядят… С сумой…» – информацию озвучивал явно сам директор.
«Как же, пойдут…» – выплёскивал таившуюся в груди обиду рыжеволосый гражданин с аккуратной шкиперской бородкой. Блеск чёрных глаз выдавал граничащую с безумием степень возбуждения.
«Жди, не дождёшься… Чтобы этого фраера с сумой увидеть, так никаких денег за такое не пожалел. Тыщу бы, как с куста, запросто отстегнул. Они нас за дураков держат, вчерашними раками кормят. Мол, вчера были с нулём, но задорого, а сегодня без нуля, но задаром».
У выступающего оратора оказались рядом и единомышленники:
«Я знаю! Я видел! Они на Мерседесах в баню катаются!»
«В аквапарк собрались», – делилась с Акуличем планами дня миловидная молодая мама, не отпуская ни на секунду руку дочки. Девочке было лет семь, и она широко раскрыв глаза, впитывала в себя всё виденное и слышимое. Потерять ребёнка в этакой суете ничего не стоит, это верно. Детей, до определённого возраста, надо крепко держать в руках, а повзрослев, уже детям надо заботиться и оберегать своих родителей.
«С самого утра идём, идём, и никак дойти не можем, – продолжила разговор охочая до зрелищ мамаша. – Кругом в городе такое творится, что сто лет живи, ничего похожего не высмотришь. Аквапарк в отстое… Чудеса в решете. А ведь мы ещё с Анютой в центральный универмаг даже носа не сунули…»
И в следующем магазинчике, где до сего дня успешно торговали бытовыми приборами, у прилавка, уже лишившегося ходового товара, опять же назревал нешуточный скандал. Конфликтовали две стороны, ясно какие.
«В одни руки – одну вещь! По паспорту! Согласно регистрации».
«Не имеете права!»
«Покажите ваш документ! В каком районе города проживаете?» – видимо, в вопросы купли-продажи и здесь вмешался представитель администрации.
«Документ? Вот тебе мой документ!» – сунул кукиш прямо в нос возможному руководителю излишне нервный, но, к сожалению, беспаспортный покупатель.
«Ишь… – тут же прокомментировала перепалку старушка с огромной клетчатой сумкой, – паспорта нетути, а блендар ему давай!»
Старый да малый всегда глаголют истину. Действительно, с нашим народом, зарегистрированным чёрт знает где, может быть, даже на тех же куличках, соскучиться трудно.
4.
– Вы знаете, – избрав в собеседники явно потерявшегося во времени Акулича, стала посвещать его в некоторые аспекты сегодняшнего дня довольно симпатичная незнакомка. Полнота нисколько не скрадывала миловидность, а как бы добавляла ей весу. – Вы, наверное, не видели… Там, где квартирами торгуют, совершенно не протолкнуться. Толпа стоголовая… Откуда у людей столько денег?
Акулич не знал, что ответить женщине. Игнорировать вопрос было неприлично и неэтично, высшее образование обязывало. Но он действительно был не в курсе, откуда некоторые продвинутые товарищи черпают рубли. Потому сказал, что думал:
– Свою заработную плату рабочие и служащие получают как в рублях, так и в валюте. Согласно месту работы и должности.
Оно, возможно, почти так. Но заглядывать в чужой карман или кошелёк не нужно. Этаких действий общество не одобряет, говорим так, основываясь на мнении большинства. Но к чему Акулич в своём заявлении приплёл иностранную валюту, даже мне не совсем понятно.
– Зарплата… В рублях… – передразнила его недовольная данным раскладом дама. – Я точно знаю, они эти деньги в матрасах прячут. А когда приспичит, как сегодня, их вспарывают… Вот вам, уважаемый не знаю кто, и зарплата в руках. Ясно?
Акулич, не нарываясь на бесполезный спор, ведь в нём чаще другого доказательствами служит обоюдная неосведомлённость, закивал согласно головой. Хорошо, пусть будет всё именно так, как вы хотите. Но рубли в перине – это не гусиный пух, повертеться ночью придётся основательно. Да и днём от забот не отмахнёшься: деньги накопил – это хорошо, но сохранить их ещё как не просто. Потому на подобной перине сон беспокойный, часто с кошмарными сновидениями. Это своими словами я перевёл вам несколько проскользнувших в голове нашего героя мыслей.
Почему, уже несколько раз кряду, Акулича выбирали женщины в качестве доверенного лица? Жена Люба, конечно, могла бы осветить эту проблему, но где она была в это время и что делала, нам не известно. Потому фантазировать не будем.
Что здесь выглядывать? Тем более что дамочка, получив от Акулича немое одобрение своих умозаключений, явно была настроена продолжить знакомство. Ведь не секрет, что шапочное знакомство легко перерастает в дружеское, а оно, в свою очередь, ведёт прямиком туда, куда ходят от постылой жены некоторые бесстрашные мужчины. Потому Акулич быстренько покинул женскими флюидами окуренную территорию магазина.
Я, наблюдая эту суету, скажу своё: «Обсуждение денежных потоков людьми, не имеющими финансового образования, чревато ошибочными, а порой и просто глупыми выводами».
Народу на улице значительно прибавилось. Может быть, сделав с самого утра ходку за добром, обыватель пошёл на второй заход? Здесь, вовсе неожиданно не только для Акулича, а и для всех прочих потенциальных покупателей, часы на Старой Башне, отыграв мажорную мелодию, пробили шесть раз. Время остановить невозможно, но, так не только мне показалось, оно всё-таки застопорилось. И как вкопанные замерли на тротуаре пешеходы. Было от чего впасть в столбняк.
Итак, огромный хронометр на Башне отбил шесть часов вечера. Что это значит, мне вам объяснять не надо. То же самое время показывали и наручные часы, у кого на запястье левой руки, а у некоторых, как у президента России Путина, часы украшали собой уже правую руку. Как говорится: хозяин – барин. Но этот отдалённый бой молотков часового механизма был сродни гласу труб, вещающих о Страшном суде.
Эх, люди-людишки… По календарю (и как вы могли это запамятовать?) сегодня суббота. Магазины в этот день работают только до шести. С памятью у нас всегда проблемы: забываем не только часы работы учреждений и магазинов, а даже отечественную историю. Сомневаетесь? Хорошо, давайте проверим, время, по крайней мере, у нас, есть. Буквально навскидку предлагаю вам три первых попавшихся на ум вопроса.
– «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день…» К чему и когда это было сказано?
– Каким орденом Советская власть наградила Нестора Ивановича Махно?
– Что делали сознательные белорусские крестьяне в 7439 году от Сотворения мира?
Если вы готовы ответить на поставленные вопросы, с меня, как говорится, причитается. Не зажилю, проставлюсь… Если возникли трудности, то претензий нет, но в наши дела тогда уже не мешайтесь, а слушайте то, что вам говорят.
Чтобы не плодить путаницу на страницах, озвучу ответы. А кто их знает, тому честь и хвала.
По-порядку:
День возможного перехода крестьян от одного хозяина к другому (Юрьев день) отменили в 1580 году.
Нестор Махно награждён орденом Красного Знамени (№ 5).
7439 год от Сотворения мира будет одновременно 1930 годом от Рождества Христова. В этот злосчастный год уже советские селяне сплошь и рядом писали заявления о вступлении в колхоз.
Но вернёмся на улицы города, тем более что жара долгого июльского дня заметно спала. Закрылись, без стука и грука наглухо захлопнулись двери магазинов и магазинчиков. Акция вокруг нолика закончилась, доведя многих хозяев не только до нервного срыва, а и прямиком до инсульта. Машина скорой помощи была вызвана в магазин «Алми», расположенный по улице Ленина, 7А; посетила подобная машина и магазин «Дары природы, по улице Космонавтов, 11. Информация, ясное дело, неполная, но не будем на фактах зацикливаться, а пожелаем здоровья, как больным, так и всем остальным законопослушным гражданам. Ведь здоровье нужно каждому из живущих, потому не будем ни старых, ни малых им обносить.
Итак, час Икс пробил. Многих это закономерное и неотвратимое явление повергло, как сейчас принято говорить, в шоковое состояние. Деньги на руках есть, у ряда граждан даже больше чем надо, а волшебная лавочка уже на замочке. Как тут не расстроиться, как не впасть в уныние, а, возможно, в состояние ещё худшее – депрессию. Уныние явление временное, игра на баяне и хоровое пение хорошее лекарство в этом случае. А одолеть чёртову депрессию для славянской души можно только одним способом – посетить магазин соответствующего настроению профиля. А здесь оказалось, что спасаясь от разорения и нищеты, под звук курантов магазины на замок ключиком закрыли, и даже швабру, от греха подальше, в дверную ручку сунули. Мол, оставайся, друг-покупатель, без антидепрессанта, в нашем конкретном случае без капли спиртного. Жестоко? Конечно. Но и конкретный магазинчик пожалеть надо, ведь весь день без нолика торговлю бойкую вёл.
А что у нас с Акуличем? Как он?
Ничего определённого вам сказать не могу. Ни «да», ни «нет». Не хочу, чтобы некие, назову даже более определённо – желчные и завистливые людишки нашему неумению жить радовались. А быть может, даже крутили пальцем у виска, посмеиваясь и похихикивая за спиной. Ушлым и наглым по заслугам, пусть владеют тем, что в руки попало. Богатых обсуждать не будем, ведь даже младенцам известно – деньги липнут, хотя клеем не намазаны, к деньгам. Копеечка копеечку любит да голубит, что уж тут про рублики говорить… Технически подкованный человек объяснил бы это ещё проще – металлические опилки, расправив невидимые глазом крылышки, всегда к полюсу магнита летят. Так что некоторые граждане за субботний денёк стали намного богаче, ведь квартира в элитном доме, бесспорно, греет душу. Да и в новостройке приобретённые квадратные метры обузой для умного человека никогда не будут. Хочешь, сам живи, а не хочешь, нуждающимся соотечественникам внаём сдай. Только о добрых делах помни: семь шкур с квартиранта не дери.
А бедный Никола опять без двора и кола. Ну, хорошо, можем дать ему кол в руки, так сейчас же время иное, им не помашешь, ленинские принципы «грабь награбленное» явно устарели. Сняты, списаны эти постулаты пролетариата за полным несоответствием их общечеловеческой морали. Но нынешний «день счастья» и для бедного человека не бесполезный. Хоть на пару часов – нос в табаке и стаканчик в руке. Что ж, для определённого контингента развитого общества и такой расклад не совсем плох.
Вернулся Олег Акулич в родимые пенаты без покупок, как в старое время говорили: явился со званого пира не солоно хлебавши. Квартиру Акуличей мы назвали несколько выспренно, но супруги своим жильём были очень довольны. Апартаменты, говоря европейским языком, хотя и небольшие, но с балконом, а главное, рядом парк и река. Но вернулся Акулич не на квадратные метры, где был зарегистрирован, образно говоря, уже лет сто, а пришёл в дом, где его ждала жена Любаша. Ведь домом можно назвать не всякое жильё, а то, где тебя ждут, где тебя любят, и где тебе тепло и спокойно. А если ещё и любимая кошка, поджидая хозяина, у входной двери отирается, то и сказать больше нечего – повезло Акуличу, сильно повезло.
По пути, у старого крохотного базарчика, прямо возле арочного входа женщины продавали цветы. Акулич, замаявшись до предела за суматошный день, не торгуясь, купил лилии. С нулями, без нулей, какое это уже могло иметь значение? Не с пустыми же руками возвратиться к жене. Цветы были очень красивые – бело-голубого колеру. Любаша оценит.
Дарить цветы приятно, и, поверьте, не менее приятно их получать. Акулич с Любой прожил в законном браке двадцать один год, и что главнее этой привлекательной для игроков в «Очко» цифры, прожил тихо и мирно, в полном душевном согласии. Официально жили столько, как сказано, но первую дочку Екатерину родили в гражданском браке. Потому к упомянутой выше официальной цифре нужно добавить ещё лет пять. Что, стаж совместной жизни вполне достойный? И, главное, мирной жизни. К этому многие стремятся, но не у всех получается. Что ж, у каждого своя жизнь, своё счастье или, не про нас будет сказано, свои невзгоды.
Так что посмотрим на семью со стороны, да с добром позавидуем. Вот нам бы так… А вы бубните: электромясорубку не додумался купить… Может быть, просто не успел? Пока головой по сторонам света крутил-вертел, день и кончился. Горя бы большего на дороге не встретить…
Деньги не потрачены, по ветру, как с вишни цвет, не разлетелись. А пока, к слову сказать, и механическая мясорубка не в тягость. Даст Бог день, решим и этот вопрос, будет и на нашей кухне мясорубочный агрегат. Именно так было сказано Любе, и она это предложение одобрила. Хотя, это уже между нами, некие следы лёгкой досады на её лице тенью промелькнули.
Но уже через пару часов, среди вкуснятины на столе, что не поленилась за день настряпать хозяйка, подрагивала горящим фитильком в бронзовом подсвечнике свеча. Было что выпить (вы думаете, что женщины не знают толк в напитках?) и чем закусить.
– Любаша… – после третьей стопочки коньяка (серебряной стопочки, между прочим) наконец нашёл нужные слова Акулич. – Пропади он пропадом, этот чёртов нуль. Мы живы, здоровы, дети, хотя и далеко, но с нами. Что ещё надо?
Более умно, с моей точки зрения, захочешь, не скажешь. Алкоголь в лёгких дозах, конечно, оживляет красноречие. Цицерон, между прочим, никогда не отказывался от поднесённого кубка вина, потому своими речами и прославился на весь мир.
Люба смотрела на мужа и думала… А какие мысли крутились юлой у неё в голове, уж простите автора за грубость, совсем не наше с вами дело. Потом, смахнув ладонью невидимую слезинку с глаз, сказала:
– Ты у меня, Олежка, молодец. Я за тобой живу, как за каменной стеной…
– Ну что ты… Зачем так… Живём, да и живём…
Слетевшее с языка Любови Михайловны утверждение, насчёт стены, сочтём лёгкой гиперболой, которую так любят писатели всех времён. Заключалось преувеличение в том, что семья Акуличей ужинала, отгородившись от внешнего мира капитальными стенами квартиры, но не каменными, а кирпичными. Кирпич, в семидесятые годы уже прошлого века был достойного качества, обжиг в печах делали как надо, согласно ГОСТу.
2017 г.