Рассказ:
«КОЛЫМСКИЙ СИНДРОМ»
1.
Гость нежданный, гость желанный… Именно так дела у нас сегодня и обстоят. Разве не радость встретиться через четверть века братьям, тем более что они близнецы. Похожи? Не то слово, поверьте мне, словно из одного теста вылеплены. Оплодотворённая яйцеклетка (причины не ясны) разделилась надвое – вот и появились на белый свет, на радость родителям (семейная хроника), Иван и Владимир.
Вы можете задать вопрос, а чем они интересны, эти два гражданина, чтобы мы на их жизнеописание тратили своё время. Проползла ужом и в наш славянский мир порочная заморская формула – «время – деньги». У кого эта математика действительно воплощена в жизнь, отбросьте в сторону чтение, обращайте своё ещё не потраченное время в звонкую монету. Но тем, кто по разным причинам к подобному обмену не допущен, я бы советовал чтением не пренебрегать. В наше непростое время всё бывает, всё случается, вдруг в тексте вы такое выищете, что потом век благодарить будете. Я, конечно, чудес не обещаю, но вдруг… В одном могу заверить точно – вреда от чтения не будет.
Итак, Владимир Семёнович приехал в гости к брату Ивану Семёновичу. В нашем случае крайне призрачные надежды на свидание осуществились при жизни. Случается порой и такое. Ибо действительность, как могла, этой встрече препятствовала, а порой и просто противодействовала.
Согласно расписанию, на самолёте марки «ТУ», из Москвы в город N, расположенный на территории мирно живущего русскоязычного анклава, прилетел российский подданный по фамилии Брага. Жил он от сих благодатных мест далеко, даже судя по меркам сегодняшнего дня, чуть ли не на краю света. Можно даже яснее сказать: зарегистрирован гражданин у чёрта на куличках. Располагался этот не к ночи упомянутый уголок земли на берегу моря. Но моря-то бывают разные, вы правы, наш водоём называется Охотским. Город, где проживает Владимир, известен всем и каждому – это славный своей историей Магадан. А совсем рядом, чуть западнее, протекает не менее знаменитая в определённых кругах река – Колыма. Корабли, если плыть в эти края по морю из Ванино, Находки или Владивостока, швартуются в порту Нагаево, расположенном в одноимённой бухте. (Адмирал А.И. Нагаев (1704-1781) гидрограф и картограф, автор первых карт Берингова моря).
Удивляться отдалённости упомянутого населённого пункта незачем, люди живут и выживают в любых условиях. Их дома, хатки, кибитки, юрты, шатры и шалаши расположены по всему земному шару. В пустыне Сахара, к примеру, издавна обитают арабы и берберы. Живут, хотя воды не хватает. Доходит до абсурда, пить хочешь, а воды нет. В Магадане и пресной и солёной сколько душе угодно. А уж кто живёт и как: счастливо ли, в достатке, и прочее, это уже совсем другой вопрос. Как обстоят дела со счастьем в городе Магадане, можно узнать только непосредственно у гражданина В.С. Браги. Но лишь в том случае, если он будет с нами откровенен. Пока есть время, подметим только одну характерную для него черту: Владимир Семёнович никому и никогда на жизнь не жаловался.
Вам довелось бывать в Магадане? Задал вопрос читателю, а сам уже слышу на него ответ: «Бог миловал». Ну, зачем же так? Вовсе неплохо выглядит этот областной центр, в сравнении с разбросанными по огромной подначальной ему территории посёлками и деревеньками. Как я уже сказал: люди везде живут, и многие совсем неплохо…
Рестораны, а их в городе хватает, по вечерам не пустуют. Музыка играет, и исполняют музыканты не только «Мурку» по заказу, песенный репертуар вполне достойный. Имеются и другие места для развлечений; если деньги есть в кармане, скучать не будете. Вы удивлены? Вы думали, что в этом временами холодном городе до сих пор бродят по улицам медведи, уступая дорогу небритым мужикам с четырёхзначными номерами на телогрейках?
Стереотипы надо ломать, изгонять их из обихода сорговой метлой… Потому загляните в Интернет, уточните дату сегодняшнего дня, чуток подумайте, и я уверен, вы поймёте, что с тех уже былинных времён мир изменился. Круто изменился…
Магадан уже давно не тот, и живут в нём по-другому, но по части общечеловеческих свобод и истинной демократии ему ещё расти и расти. Это личное мнение автора, которое сформировалось при наблюдении за реакцией на европейскую действительность со стороны залётного гостя.
Возраст братьев-близнецов буквально три месяца назад сравнялся с двузначной цифрой 55. Это, со всех видимых сторон, бесспорно хорошая цифра, и возраст, по оценке геронтологов, совсем не плох. За спиной жизненный и профессиональный опыт, впереди, согласно позитивному мировосприятию, радужные перспективы. По-другому и быть не должно, иначе зачем тогда нужно было более полувека днями напролёт земной шар топтать? Вперёд, в будущее, что от рождения таится за горизонтом, надо смотреть с оптимизмом. Если считать иначе, тогда все наши планы и задумки вовсе кажутся лишними. Все наши бессонные ночи только выдумка? Не знаю, как вы, а я с таким положением дел не согласен! И братья, смею вас заверить, на моей стороне.
Но вернёмся от пространных рассуждений в реальность, к нашим близнецам. Попрошу лишь одно, давайте отчества у мужчин фамилии Брага на время упраздним, на службе – пожалуйста, а за столом, в кругу родных лиц должны сегодня сидеть Вова и Ваня. Ну, ладно, давайте звать их более официально – Иван и Владимир.
2.
Братья, как это было завещано вейсманистами и морганистами – последователями знаменитых генетиков Вейсмана и Моргана, а с позиции советской науки и её апологета академика Трофима Лысенко шарлатанами и фокусниками, были на одно лицо. Ясно, что одёжка на них была разная: если у Ивана гардероб был с неким турецким уклоном, то в одежде Владимира предпочтение было отдано китайскому производителю. Глаз радовало разнообразие красок, качества товаров мы касаться не будем, ибо данное заключение может превратиться в рекламную акцию.
Но чтобы не осталось в нашем рассказе неясностей, напишем, как можем, портрет хотя бы одного из братьев. Чей он будет, Ивана либо Владимира, решайте сами.
Портрет портретом, а я вот что думаю: если бы братьев раздеть донага, да поставить их перед Тамарой, законной женой Ивана, узнала бы она своего мужа? Ведь при таком сходстве вполне возможна ошибка в опознании. Или женщина, руководствуясь природной сметкой, выбор бы сделала верный?
Эксперимент, на мой взгляд, довольно занимательный, вот его бы на телевидении воплотить. Шоу-бизнес на подобные трюки падок, и зрителям подобное угадывание было бы в диковинку. Это вам не примитив, вроде набившей оскомину программы «угадай мелодию». Предложенный проект, конечно, чрезвычайно интересен, даже притягателен для аудитории, но мы же с вами не сценаристы… Не нам решать…
Но тут же приходит отрезвляющая мысль – ведь женщина от природы не только наделена интуицией, у неё же в арсенале уловок таится ещё и лисья хитрость. Всё она видит, всё она знает, а что из предложенного выберет и по каким критериям, сам чёрт того не вычислит. Потому не всё в этих шоу будет однозначно… Где главную роль играет человеческий фактор (в нашем случае оговорённый женский), там правды не жди…
Задумали рисовать портрет, а сами отвлекаемся на досужие измышления.
Рост наших близнецов примерно 175 сантиметров (+ - 1см.), вес килограммов 80. Это физические параметры. Лицо слегка вытянуто, нос прямой, глаза карие, волос уже слегка подёрнутый сединой. Вот здесь, как оказалось, и таится разгадка: незачем вполне приличных граждан голыми выставлять на всеобщее обозрение. Различить близнецов оказалось проще простого: если у Ивана голову украшал короткий волос, так называемая стрижка под «ёжик», то у брата волос был тоже короткий, но естественного формата. Хоть раздевай их, хоть наряжай в национальные одежды, спутать мужа с двойником было просто невозможно. Предположим всё-таки ошибку со стороны женщины. А ночью муж задаёт ей вполне законный вопрос: «Как ты могла ошибиться! Куда ты смотрела?» Но куда и на что смотрела женщина, докапываться не будем. Ошибки, по свидетельству знатоков, характерны для граждан обоего пола, и даже разного цвета кожи.
Эффект однояйцовых близнецов меня всегда интриговал. Ведь это действительно чудо – два совершенно одинаковых человека. И зачастую наблюдается не только внешнее сходство, а сродство характеров, привычек. Известен случай, когда близнецов разлучили в самом раннем возрасте, они воспитывались в разных семьях, в отдалённых друг от друга регионах Америки. И что? Не говоря уже о схожем образе жизни, братья выбрали одну и ту же профессию – оба юристы; женились они в одно и то же время, даже собаки были одной породы. Это, конечно, феноменальный случай. Но есть над чем подумать и что обсудить. Вы согласны?
Американцы американцами, пусть на своём месте сытой жизнью наслаждаются, но автору этих строк тоже довелось с близняшками нос к носу встретиться. И что? То моя Ирка всё помнит и всё знает, а то у неё… полная амнезия. Мол, ничего не слышала и не видела, у меня от этой высшей математики голова кругом идёт. Только спустя годы понял я девичьи фокусы…
А в случае с братьями Брага всё было несколько проще, а лучше или хуже, не нам с вами решать. Братья знали друг о друге, но волею случая (а может быть, и судьбы?) были надолго разлучены. Можно было бы сказать даже так: «волею неба», но это будет очень уж путано для нашего ума. Хотя древние китайцы, которых я уважаю, говорили просто: «Жизнь и смерть человека зависит от Неба, а знатность и богатство от Судьбы». Пояснять ничего не буду, а вы, выкроив из неотложных дел часик-другой, можете поразмышлять над сказанным.
Наши братья, как уже сказано, долго жили вдали друг от друга. И это не совсем плохо. Рождённые в начале 20 века маленькие индуски Додика и Родика рады бы разлучиться, да не всё так просто. Девочки срослись, их брюшные полости сообщались между собой. То же, лишь с отклонениями в области физиологии, произошло и с двумя чешскими близняшками – Розой и Юзефой. Подобных примеров в истории человечества хватает. А в нашем случае близнецы просто на время разъехались… Делов-то…
Уточню для ясности только ещё одну деталь, которая проясняет многое.
В самый разгар перестройки (генсек Горбачёв), временная точность в датах не имеет значения, Володя уехал в Сибирь на заработки. Захотелось молодому человеку (ему исполнилось в ту пору где-то лет 25) денег, очень захотелось к богатству хотя бы прикоснуться. Вернее, руку в некую волшебную кубышку сунуть, да кое-что из неё выудить. Сманил его из отчего дома один весьма прогрессивный для своего возраста товарищ. На его судьбе мы останавливаться не будем, тем более, что его и в живых-то давно нет. Работал машинистом на драге, а сам попал в дробилку или кто помог, дознаватель не выяснил. Так что этот вопрос закроем, как было закрыто и уголовное дело.
Работа по добыче благородного металла (аurum) и, конечно же, безрассудная погоня за длинным рублём, накладывают на исполнителя условную печать Авеля. То есть некий человек жив и здоров, но только до поры до времени. Ведь где-то, а порой очень близко, пасёт своё вечное стадо неугомонный Каин.
Конечно, согласно воспитанию, помнил Владимир о сестре и брате, и родителей своих никогда не забывал. Но жизнь не тетрадка со школьными прописями, где всё складно да ладно, жизнь, согласно таёжным законам, вселенская мясорубка. Живым из круговерти выбрался – считай, повезло, имеешь полное право белым светом наслаждаться. А у Володи жизнь сложилась согласно карточной раздаче, что цыганка в парке на лавочке подвыпившему гражданину порой выкладывает. Сначала, как положено, долгая дорога, по пути разные страсти-мордасти, имеются в виду деньги, вино и женщины, как же без этого? Но не в конце дороги той, а где-то в серёдке уверовавшего в удачу молодца казённый дом ждёт, дожидается. Одна радость, что на обочине не старуха с косой стоит.
Особо не меняя географической широты и долготы, пробыл в исправительно-трудовой колонии особого режима россиянин Владимир Брага десять полновесных лет. Обидно было за проволокой срок тянуть, порой до отчаяния, когда в одном потайном местечке жёлтого песочка не один килограмм припрятан. Но вера в лучшее будущее служила опорой – доживу, будет и на моей улице праздник.
Вышел В.С. Брага на свободу с чистой совестью, но с неизбывной тоской. Связь с семьёй потеряна, на все запросы ответ приходил один и тот же: данные граждане в указанном регионе не проживают. В конце концов на след брата вышел, но за тридцать лет много чего произошло. Давно уже нет на свете мамы и папы, разбились на машине. Сестренка Диана, которую он помнил подростком, с 90-х годов живёт в Израиле и воспитывает трёх детей. А брат Иван, в поисках лучшей жизни, перебрался на родину жены в город N. Его дети, сын и дочка, согласно сумятице постперестроечного времени, живут в отдалении от родителей – дочка в Канаде, недалеко от Квебека, а сын, на программиста учится, осел в Киеве.
3.
Извинюсь перед читателем, что надолго оставили мы братьев за праздничным столом без должного внимания. Пока мы о жизненных перипетиях рассуждали, успели уже и близнецы меж собой о многом поговорить. Не всё сказанное нам надо слышать, а что требуется, чуть позже сами братья и расскажут.
Только в качестве весомого аргумента приведу вам парочку случайно подслушанных фраз, которые русским языком говорят сами за себя.
– У меня, братишка, время за колючкой сродни учёбе в университете. Включая полноценную стажировку в роли интерна. А факультет, считай, финансово-экономический.
Из-за стола, с уже опробованной вкуснятиной, братья поднялись с соответствующим настроением. Теперь в самую пору прогуляться по городу. Застолье застольем, но необходима для организма и нагрузка физическая, а что, как не лёгкая ходьба, этому стопроцентно соответствует?
Майский субботний денёк способствовал тому, что улицы были заполнены народом довольно густо. Владимира это несколько удивило:
– Что им, больше делать нечего, как по магазинам шататься? Выходные надо проводить на природе…
Но что можно было сказать на это лёгкое брюзжание провинциала? Верно, лучше промолчать.
Ведь майский день сродни молодости – расслабься душой и всё, что в позитив не вписывается, гони прочь. Молодые годы тем и хороши, что беззаботны.
И у братьев сегодня нет на сердце кручины, чтобы хмуря брови на мир светлый смотреть. За столом ещё посоревновались в красноречии и лидерстве, а здесь, под солнышком благодатным, сплошное умиротворение.
Куда ни глянешь, кругом девушки и дамы всевозможного возраста, расширенного диапазона комплекций, но с преобладающей для большинства миловидностью.
– Девушки у вас просто загляденье. Ей богу, не вру… Я подобной картинки даже в Китае не наблюдал.
– Так ты и в Китае побывать успел?
– Я, братец Иван, сегодня мог бы и коренным жителем Поднебесной быть. Склоняла к этому одна мадам. Сен, так её звали. А она меня к себе звала-зазывала. Хорошая баба, со всех сторон хорошая.
– Так чего на зов не откликнулся? Там бы и биографию подправил.
– Ваня, Ваня… Ты знаешь, что такое тоска? Русского человека грусть-тоска? Только на зоне да на чужбине такое понять можно… Я же до самого Харбина добрался… И там, как за решёткой… Домой потянуло. Вроде бы знаю, что зря, что опять в туманы колымские с головой, а ничего с собой поделать не могу. Будто на мне клеймо вечного беспокойства кем-то поставлено. И не на шкуре, брат, это ещё пережить можно, а он, не понять кто, до самой души добрался…
Непрост был близнец по имени Владимир, совсем не прост. Заметно, что всего в жизни попробовал человек, много чего испытал. А к чему стремился, чего хотел страстно, того и сам толком до дня сегодняшнего не знает. Это не мои комментарии к монологу, это наш товарищ так свою жизнь охарактеризовал.
– А это ещё что такое? – словно носом ткнувшись в запертую дверь, выдохнул вопрос сибиряк.
– Как что? Ты что, не видишь? Спортсмены на исправлении.
Но, оказалось, осознавать видимое колымский гость отказывался. Вот и подтвердилось чьё-то чрезвычайно умное высказывание: видеть ещё не значит понимать.
– Какие спортсмены? Какое исправление? – не унимался дотошный Владимир. Вопросов у него, возможно, было значительно больше, но он озвучил первые пришедшие на ум.
Иван, не скрывая улыбки, помогая руками словам, стал учить незнайку уму-разуму.
А чему так удивился Владимир Брага? Что на него чуть не навело болезнь под названием столбняк? Ведь он не скрывал от брата, что ряд лет провёл за решёткой. Ему ли, в нашем случае, глаза пучить, смущая своим непонятным беспокойством отдыхающих горожан?
В огромной железной клетке, сваренной из арматуры диаметром примерно 20 миллиметров, маялось без дела человек десять. В центре была установлена широкая лавка, по обеим сторонам которой и расположились молодые люди в спортивной форме. В торце, просто на тротуарной плитке, покоились атрибуты данного вида спорта – коньки и клюшки. Что сидела наблюдаемая компания под арестом, было ясно без комментария.
– За что ребят закрыли? Грохнули кого?
– Тебе, уважаемый Вова, одно на уме – грохнули. Это же спортсмены… Провалили зимние игры, а пили-ели вкусно. И всё за государственный счёт… За границу сколько раз мотались? А эффект полезности равен нулю. Нуль в итоговом балансе и пояснений никаких не требует.
Братья обошли клетку по периметру. Прочитали закреплённую на ней табличку: кто есть кто. Рядом со сваленными в кучу клюшками и коньками жался к решётке убогий, в полроста, биотуалет. Для немногочисленных зрителей был доступен столик с лежащей на нём книгой отзывов и пишущей ручкой, привязанной тонким стальным тросиком.
– Пожелание напишем? – предложил Иван. – Оставь напутствие хоккеистам от граждан Колымского края.
Но, как оказалось, Владимир был слегка озадачен видимым, и на шутку должным образом не отреагировал.
– А сколько сидят? Срок какой дали?
– Сидеть им, возможно, и долго. Пока за ум не возьмутся. Самосознание не в один день просыпается. По-моему, уже недели две на лавке околачиваются, штаны протирают… Всё думают… А что здесь думать? Тренироваться надо. Опозорили страну и народ, так получай по полной!
– Что-то ты, дружище, агрессивен через край. Нельзя же так…
– С них убудет… По-свински ведёшь себя, так получай, что заслужил… Да и то, страданий миллион… В десять вечера по домам, к восьми утра опять на отсидку. За их зарплату я был бы тоже не против в клетке от забот дух перевести…
– Но всё равно как-то не по-людски. Бежал, не добежал… Бил, не забил… Это ж не квартирку на шмон выставить. Это же спорт, или я чего-то не понимаю? Если есть первый на финише, значит, будет и последний… Согласен?
Но Иван, распетушившись у клетки, на согласие был не падок.
– Бюджет по швам трещит, а они подобные коники выбрасывают. Быстренько в интернете общенародное голосование провели – такой у нас сегодня порядок – да умников этих в клетку и упекли.
– Хорошо, – вроде бы одобрил общественное мнение Владимир. – А тренер где? Он за базар в ответе?
– С ними должен был сидеть… А может быть, и в отдельном боксе. Да сбежала крыса, а куда, даже Интерпол сказать не может. – Иван в своих высказываниях был действительно несколько резок. Наблюдалась за ним такая черта.
– Что ж, дисциплина это хорошо… Это, вроде бы, неплохо… Но в клетку сажать… Я такого даже в Харбине не встречал… За коррупцию высших чиновников в Китае казнят, если пробился в высший эшелон власти, то соответствуй. – Это Владимир своими словами взялся толковать законодательство далёкого дальневосточного народного государства. – К простым людям закон более снисходителен, но чтобы спортсменов прессовали, такого, по-моему, нет.
– Сейчас у нас в стране время инноваций. Много чего интересного в жизнь правительство внедряет.
Да, народ привыкает ко всему, так думал колымский близнец, глядя как не спеша фланирующая публика, без особого внимания, огибает по ходу движения клетку. У решётки порой задерживались лишь малыши, тыкая в хоккеистов пальцем и вопросительно глядя на маму.
Вопросов и соответственно пояснений было в разы больше, но всё что надо, брат брату растолковал. Что непонятно, разъяснил примерами.
– Ну и живёте вы… Прямо чистая Европа… – А кто это сказал, вам должно быть ясно.
4.
Вскоре внимание гуляющих братьев привлёк выкрикивающий нечто человек, забравшийся – для удобства стояла металлическая лесенка – на возвышающийся у дома постамент. Если бы данный гражданин застыл хотя бы на минуту, то его можно было принять за памятник. Возможно политическому деятелю, а может быть, и какому-нибудь великому писателю. Но своим выкриками уличный оратор картину умиротворения, несомненно, сильно портил. Понимание не всегда обусловлено громогласностью.
– Что он хочет? Чем недоволен?
– Это у нас так называемая Тумба Покаяния. Чувствуешь, что живёшь паршиво: работаешь спустя рукава, домашние обязанности не в радость, супружескую верность не блюдёшь, а совесть в это время не спит и тебе спать не даёт – тогда кайся. Лучше валерьяновых капель помогает.
– По своей воле на Тумбу? Или кто послал?
– У нас в этом году культ сознательности. Чуешь, что ни так живёшь, полезай по лесенке. Бывает, конечно, что и друзья подскажут, что к чему. Ошибки наши и промахи со стороны видней. Но лучше самому вопросы эти решать. Товарищей потом благодарить надо, проставляться… А это чёрная дыра в семейном бюджете.
– Шутишь, брат?
– Нисколечко. Всё чистая правда.
– Так я же с трибуны такого наговорить могу, что за уши схватишься. А сам как жил, так и дальше жить буду. Соглядатая, по-нашему, считай, шестёрку лагерную, в душу не пущу.
– А сознательность для чего? А недремлющая совесть? С нею-то как быть?
– Ты так говоришь, или ты именно так думаешь? Только честно.
– Чудак человек… Вернее, человек из Сибири… Да у нас весь народ так думает. И соответствующим образом действует. Кто не с нами, тот против нас. Пятая колонна, ясное дело, где-то есть, но особо нос высовывать опасается. Не доверяем мы этим подпольным умникам, уж больно далеки они от народа.
Владимир задумался, ибо было над чем голову поломать. Ведь известно, если человек чушь городит и верит в то, что говорит, такого бойся, такого сторонись… А здесь брат родной в паутине слов увяз.
Но, уважая родную кровь, Владимир отмалчивался. А здесь на пути поджидало ещё более интересное действо, даже, можно сказать и заковыристей – забористый аттракцион. Набравшись за пару часов уличного опыта, сибиряк старался не выказывать удивления, чтобы не вызывать у брата гордыни за демонстрируемые чудеса. Какая-то ерунда получается, полвека прожил, опыта за спиной не меряно, а подобного видеть не видел, даже слыхом не слыхал о таких штучках.
С края довольно большого сквера – рослые деревья, фонари, лавочки для отдыха, работающий фонтан – стояло до боли знакомое здание, только, как определил навскидку Владимир, раза в два больше оригинала. И что удивляло больше всего, к его дверям тянулся длиннющий хвост очереди. «Мавзолей В.И. Ленина» – гласила вывеска над входом.
Иван молчал, не желая тратить слов попусту, либо устав от всех этих «ахов» и «охов». Молчал, как рыба и Владимир, роль дурачка из дальневосточной провинции была ему сильно не по душе. Если нет у них в регионе ничего подобного, так, может быть, это и к лучшему? Но раз у вас здесь подобные порядки, то приемлем их как должное, целиком и без вопросов.
– Зайти хочешь? – спросил Иван брата.
– Я Ленина не видел. Так что я, в принципе, не против. Постоим минутку у гроба, о вечности подумаем.
– Зайти – это не проблема. Уж ты постарайся, с вопросом заранее определись.
Тут уж сибирский гость не выдержал:
– Так что, он у вас живой?
– Наука сегодня на высоте. Клонировали. Полученное в Казанском университете образование плюс огромный жизненный опыт, включая алтайскую ссылку, позволяют Вождю консультировать граждан по любому вопросу.
Читатель, моделируя в уме данную сцену, мог подумать, что Владимир тут же засыплет брата уймой вопросов, но сибиряка не так просто взять в ежовые рукавицы. Желваки, конечно, слегка подрагивали, но, опять же, не проронив ни слова, он послушно занял очередь, пристроившись за молодой мамашей. Ребёнку – в коляске сном праведника спал малыш в голубых одёжках – было не более года. «Рановато ещё ему политикой заниматься, но родителям виднее,
– такой вывод, непредвзято оценивая действительность, сделал Владимир. – Чудят здешние граждане, ещё как чудят».
Несмотря на многолюдность, очередь подвигалась довольно быстро.
– Так что спросишь? Что узнать желаешь? Придумал?
– А ты раньше в этом заведении был?
– Конечно был… И не раз. Консультировался, когда жилплощадь свою надумали расширять. Потом в экономические вопросы пытался вникнуть, это когда нас заграница кризисом, как тараканов травила. Насчёт инфляции интересовался… Так что с Лениным лично знаком.
Владимир, прослушав информацию, скорчил такую мину, будто ему палец в дверях прищемило. Не прошло и получаса, как братья уже пересекли рамку детектора. Содержимое карманов: телефон, ключи и кое-какую мелочь пришлось выложить в инкрустированные соломкой ящички, взамен получив пластиковый жетон с номером. Распорядитель, черноволосый мужичок с усиками, напоминающий причёской и круглыми очками Ленинского соратника по фамилии Троцкий, заверил, что всё изъятое в целости и сохранности будет возвращено на выходе.
– Слушай, Ваня, а с билетами здесь как? Где касса?
– Ну, ты даёшь… – похлопал брат брата по плечу. – Это же не цирк, это святое место для каждого порядочного человека. Здесь денег не берут! Но пожертвовать можно.
Вошли в просторный холл. Слева стояла будочка, электронное табло которой содержало варианты возможных вопросов: юриспруденция, история, медицина, бытовые проблемы и прочее. Бытовых проблем у Владимира на сегодня, кажется, не было, или они (эти проблемы) ещё себя никак не проявили. Необходимо было нажать нужную клавишу и получить соответствующий квиток, указывающий номер кабинета.
5.
Обширный холл располагался полукругом, и дверей, Владимир лишь глазом в сторону повёл, но всё подметил, было не менее десятка. В принципе, в подобное количество проблем укладывается жизнь простого человека: учёба, работа, жильё, здравоохранение и, под занавес, ритуальные услуги. Кто-то из нас обходится минимальным набором, а другому индивидууму (здесь нечего скрывать, есть и такие) сколько чего ни дай, всё будет мало.
– Так что выбрал? Определился с темой?
– История,– просто сказал Владимир. – Задам Ильичу пару вопросиков по поводу революции.
– А я работой печени поинтересуюсь.
– И насчёт этого Вождь подкован? Вернее, образован? Всё-то он знает…
– Шутки в святилище неуместны. Стыдись, Владимир. Стыдись… – осадил брата Иван.
«Чертовщина явная с этим Лениным… Явно дело нечистое…» – это были незамысловатые мысли Владимира. Мысли мыслями, а рука уже тянула на себя массивную деревянную дверь кабинета под номером семь.
В просторную комнату свет падал из двух больших стрельчатых окон. Украшавшие их плотные, серебристого цвета гардины придавали помещению уже давно позабытый нами колорит начала прошлого века. Слева, за столиком с резными ножками – зелёный графин с водой, чёрный телефон, две-три книги – в кресле, укрытом белым чехлом, напоминающим сброшенный за ненадобностью саван, сидел Ленин. Что это был Владимир Ильич, никаких сомнений не было: прищур всевидящих глаз и бородка клинышком говорили сами за себя. Ильич держал в руках бухгалтерскую книгу и карандаш, вероятнее всего фиксируя посещаемость. Отчётность и статистика всегда и везде необходима, как для живых, так и для усопших.
Опираясь на усвоенные в прошлом понятия, Владимир Семёнович вытер ноги о коврик, лежащий у порога, и на правах гостя первым приветствовал Ленина:
– Здравствуйте, Владимир Ильич. – И тут же добавил: – Добро в ваш дом.
– Как себя чувствуем? Что беспокоит? – поинтересовался со своей стороны Вождь.
Мелькнула осколочная мысль, не в медкабинет ли по ошибке машина выдала направление. Заметив растерянность в глазах сибиряка – Ильич был хороший психолог – он пояснил:
– Я имею в виду, конечно, беспокойство за судьбы трудящегося человечества, пролетариата, так сказать.
Владимир склонил из вежливости голову, тем самым демонстрируя понимание и готовность к диалогу.
– Садись, мужик, садись… Чего топчешься? Небось ноги с дороги замлели?
Хоть ты сто лет и вождь, но человека, побывавшего в местах отдалённых, так к разговору не приглашают. И я уверен, что на «ты» к Ленину, даже во времена его ссылки в селе Шушенском, никто из деревенских не обращался.
– Ты, урод крашеный, что ты сейчас сказал? Ты сказал: садись… Так я своё положенное, в отличие от тебя, уже отсидел. А мужик в поле овёс сеет… Ты и этого не знал? Да я тебе, чёрт лысый, за такие слова рога пообломаю…
Уже позже, когда разборка закончилась и конфликт был улажен, выяснилось, что Ильич совсем не прост, а хитёр как лиса баснописца Крылова. Успел он вовремя нажать тревожную кнопку, тут же набежала охрана и пресекла, как сказал комендант Мавзолея, назревающий скандал. Но видеокамеры сказали своё: рукоприкладства со стороны посетителя не наблюдалось. На записи было хорошо видно, что Ильич сам грохнулся на пол, сопровождая падение паническими выкриками: «Убивают… Ленина убивают».
Никто никого не бил, и тем более не убивал. Просто-напросто в ходе беседы возникло непонимание. Нюансы русского языка были истолкованы одной из сторон неверно, что в конечном итоге и спровоцировало данный инцидент. Но конфликтную ситуацию администрация быстро уладила, стороны принесли взаимные извинения.
Только требуется уточнить: Владимир перед этим сатанинским клоном извиняться наотрез отказался, но подменив собой брата, извинительные слова в адрес Вождя высказал законопослушный Иван. И опять же, совсем как уже упомянутая хитрющая лиса повёл себя приспособленец Ленин:
– Вы уж, батенька, войдите в положение. Я же по-простому разговор вёл, как с ходоками работать привык. Согласно подобной тактике и сегодня действовал. Вы бы, батенька, прежде чем историей интересоваться, лучше бы к психиатру Павлову на часок заглянули. Он тоже насчёт революций кое-что кумекает, по всяким Маратам и прочим Робеспьерам дока законченный.
Но зато вечером было о чём поговорить, над чем посмеяться.
– Я думал, раз Ленин, то всё это шутка. Людей повеселить да самому развлечься. А у вас тут заповедник идей… Не готов я, Ванюша, к таким поворотам истории. Всё у вас как-то не так устроено, вроде бы как шиворот-навыворот.
Иван, конечно, возражал и как мог, учил брата демократическим принципам существования.
– Он мне, недоумок партейный, говорит: садись… А я ему в ответ: так, мол, и так, гражданин хороший, я своё уже сполна отсидел. А ежели ты меня за стол приглашаешь, говори как надо, говори, как отцы учили.
– А что он не так сделал? – это уже Тамара задала вопрос, демонстрируя полное непонимание ситуации.
– Как что? Да за такое, уши отрезать мало будет. «Присаживайся», вот как воспитанные люди гостя к себе за стол приглашают. А «садись» – это от прокурора. Усвоили, мои дорогие?
Семейство Ивана Брага помалкивало, тем самым косвенно подтверждая свою понятливость. Не надо родному человеку нервы без надобности трепать. Ну а происшествие в Мавзолее, смеем надеяться, кое-кому будет наукой. Вождь – это святое, вождя касаться не то, что рукой, даже плохим словом не моги.
На том долгий день и кончился. И, как говорится, слава Богу, что все живы и здоровы.
6.
С утра в квартире 21 было неспокойно. Конечно, относительно. Повода вызывать полицию не было, но волнение по обоим берегам реки наблюдалось. А началась эта кутерьма с сущей ерунды. Мы не знаем, о чём думал Владимир, с часов пяти утра дымящий сигареткой на балконе, но Тамара особо мозг не грузила, взявшись пытать мужа вопросами. А почему то, а отчего это…
– Что ты бубнишь как попугай одно и то же: сидел, сидел… Он же от нас ничего не скрывает… Ну отсидел своё положенное за экономические преступления и прощён государством и обществом. Сегодня директор какой-то фирмы, уважаемый всеми человек. Вон, подарков сколько тебе навёз… А ещё розы…
Но Тамару трудно было подчинить логике событий, причин для женских волнений было более чем достаточно.
– За десять лет он, наверняка, все ваши общие гены перепортил. Может такое быть? Может! Потом это золото… Чего он хвалится? Дождёмся, что нас с ним под одну гребёнку загребут. Мол, пособники… Сказал, что на три дня приехал, а обратного билета нет… И брать не торопится. Вот и думай, как и что…
– У тебя с головой всё в порядке? Что за чушь ты несёшь. Он же мне брат родной!
– Брат, брат… Я про общие гены уже говорила. У него, может быть, эти родственные гены уже давно другими заменены. По телевизору слышала, хромосомные концы сегодня запросто меняют. Сегодня ты мужчина, а уже завтра… лицо неопределённого пола.
– Слушай меня внимательно, слушай и не говори, что не слышала. Если ты не умолкнешь, я тебя просто подушкой задушу. Десятку отсижу, зато всю оставшуюся жизнь нервничать не буду. Потому молчи. Поняла?
Что поняла или не поняла женщина, но в дальнейшем таких серьёзных разговоров уже не затевала. Видимо, всё-таки осознала своё не совсем правильное поведение.
Да, как мы уже сказали, всё началось с совершенного пустяка.
– Ты кто по национальности? – задал вопрос Владимир.
– Не понял… – прошамкал в ответ Иван, пережёвывая завтрак: яичницу с колбасой.
– Что я у тебя спросил такого непонятного? Я тебе задал конкретный вопрос, на который надеюсь получить исчерпывающий ответ. Какой вы, Иван Сергеевич Брага, национальности?
– Считаю себя украинцем.
– Гражданство, значит, российское, а национальность у вас заморская? Так? – Владимир уже давно отложил в сторону вилку с ножом, и как гипнотизёр сверлил взглядом ничего не понимающего брата.
– А у тебя что, другая национальность? Отличная от моей?
– Я русский человек. Русский! – чтобы подтвердить достоверность сказанного, Владимир даже руку приложил к сердцу.
– Не россиянин, а именно русский? Правильно я тебя понял?
– Именно так.
– Хорошо. А теперь скажи, кто по национальности были наши родители?
– Мама, как и отец, были советскими людьми.
– Советскими? – вспылил Иван. – А советские, по-твоему, национальности не имели? Про пятую графу ты знать ничего не знаешь? Хорошо, я тебе, такому забывчивому, напомню, что мама у нас еврейка, а папа украинец. Вот так, а не иначе.
– От родителей национальность взять много ума не надо. А ты её, эту национальность, заслужи, потом и кровью заработай.
– Ничего не понимаю… – подала свой ничего не значащий голос Тамара. Но братьям было не до неё.
– Хорошо. Давай начнём сначала, – решил расставить точки над «i» любящий правду Иван. – Ты русский по национальности. Верно?
– Да.
– Я украинец. Но ведь мы с тобой родные братья. По этому поводу спорить не будешь? Мы близнецы. Мы одной крови. Это тебе о чём-то говорит?
– Ты меня, друг сердечный, своими хохляцкими вывертами не путай. Славянское братство за кусок сала продать готов?
Вы наверное, догадываетесь, что после этих слов началось… Через полчаса братья, хотя и с большим трудом, но угомонились.
– Ну вы даёте… Даже по телевизору в программе «Слово за слово» такого не увидишь. – Это комментировала итоги бурного завтрака, наконец обретшая голос хозяйка.
Братья, уже минут десять, надувшись, сидели по разные стороны дивана.
– Ну чего мы… – наконец подал голос благоразумный Иван.
– Я ж что? Я ж ничего… А ты кричишь…
– Извини, брат, если что не так. Я же тебе добра желаю, всем нам добра…
– Сейчас же помиритесь! – Тамара явно испугалась перепалки.
– А разве мы ссорились? Было такое? Нет! – взял заключительное слово Владимир. И действительно, на его лице не читалось даже малейшего следа обиды.
– Наваждение какое-то… Не иначе… – поднялся из-за стола Иван. – Пойдём в парк, белок семечками покормим…
Белок и бурундуков Владимир за свою жизнь видел столько, что считай их на счётах год, не пересчитаешь. А вот голого человека на оживлённой улице до сих пор видеть ему не доводилось. А эта, явно мужского рода особь, если судить по хорошо видимым половым признакам, роднясь с пешеходами, не спеша переходила по зебре проезжую часть улицы. А что народ? Так, чуть сторонился гражданина, но, в общем, особого беспокойства не проявлял.
– В бане до нитки мазурики обобрали? – не сразу, но всё-таки задал вопрос Владимир. Человеку в его положении негоже на каждом шагу выказывать любопытство.
– Вряд ли… – прокомментировал наблюдаемую картинку всезнающий Иван,- просто демонстрация представителем меньшинств своих гражданских свобод. Неделю назад у них на площади Ленина настоящая демонстрация состоялась, профсоюз организовал. По телевизору с места событий прямую трансляцию вели. Но мне больше нравится, когда феминистки права качают… Зрелище, с какой стороны ни глянь, достойное. Даже можно сказать привлекательное.
– Подобное и я бы не прочь посмотреть. У нас, в холодке, в бикини особо не погуляешь…
7.
Улица, тянущаяся в сторону старинного парка, была сегодня многолюдна.
– Это у нас пешеходная зона. Есть на что посмотреть, есть где развлечься.
Первое, что привлекло внимание одного из братьев, будет лишним уточнять, кого именно, был огороженный кованым заборчиком пятачок брусчатки со столом, покрытым красной бархатной скатертью. Заведовал всем этим хозяйством круглолицый толстяк в белой рубашке, украшенной на груди вышивкой. На левом предплечье распорядителя была повязана алая лента. Прямо перед ним, на столе стоял кассовый аппарат, помните, этакая громадина из допотопных советских магазинов. Пощёлкав по-птичьи и пожужжав, аппарат вытолкнул на поверхность бумажный квиток. Мужчина, этот, в вышиванке, выхватил из-под стола мегафон и громогласно объявил, что гражданин Соловей Олег Матвеевич оплатил штрафные санкции со скидкой в 32 процента, за несовершённое административное нарушение. Упомянутый Соловей, худосочный мужичок лет сорока пяти, получив чек, низко раскланялся на все четыре стороны света.
– Что это? – только и мог выдавить из груди, поражённый видимым, вернее будет сказать, ничего не понимающий Владимир.
– Ну, ты, братишка, даёшь… Вижу, что цивилизация, в подлинном смысле этого слова, от вашего Магадана ещё далека. Но раз в пути, то когда-нибудь обязательно дойдёт.
– Объясни… Концы не схватываю…
– Ты что, как вчера у Ленина, так сегодня опять воду непониманием мутишь? Меня думаешь объегорить? Что здесь непонятного? Бонусные скидки от государства…
– Всё равно не понимаю. Деньги этот чудик сполна уплатил, я видел. За что?
– Учился, но как оказалось, не тому чему надо. Слушай и мотай на ус. К примеру, только к примеру: переходишь ты улицу на красный свет… Ведь может такое быть? Причины нас не интересуют, берём уже свершившийся факт. А к тебе полиция: так, мол, и так: нарушаем своими действиями общественный порядок. Неадекватным поведением вы можете спровоцировать дорожно-транспортное происшествие. А ты из кармана квитанцию – и вопрос тут же улажен. Штраф уплачен. Полиция под козырёк… Опять же, забыл в троллейбусе талончик пробить… Насядут на тебя контролёры медведем, а не тут-то было. Все убытки уже давно государству уплачены. Вот так передовая экономическая новация возможные негативные коллизии устраняет.
– Голова кругом… Ещё и шага в криминал не сделал, а рубли плати. Додумались хитрецы, как с людей три шкуры сдирать…
– Не сделал, так сделаешь… Черту законности переступить проще простого. Как говорится: от сумы и от тюрьмы не зарекайся… Да не мне тебя учить… Думаешь в Мавзолее всё гладко было? Пришлось администрации кое-что в руку сунуть. Чеки-то у нас анонимные, любому в хозяйстве сгодятся.
– На бабки ленинцы развели? Так чего ты молчал?
– Не на бабки, а завалялся у меня ещё с прошлого года одна оплаченная со скидкой квитанция, её и сунул… А им разбираться что к чему, себе дороже будет.
– А если срок вешают, тоже чеками отбиться можно? – на всякий случай поинтересовался Владимир.
– Это всё по административной части. Но, может быть, и по уголовному делу есть какие-либо заморочки. Консультироваться надо.
– Ушлый Ленин подскажет? – не преминул уколоть брата Владимир.
Много чего интересного высмотрели на улицах города братья. И вопросов, понятно, со стороны которого из близнецов было не счесть. Создалось такое впечатление, что человек, буквально только что свалился с отдалённой планеты, так ему было всё наблюдаемое в диковинку. Иван, чего тут мысли таить, даже стал сомневаться в признании брата о сроках лагерного заключения. Как не знать, как не понимать прописных истин, ныне известных даже младенцу? Но эти забредшие в черепную коробку мыслишки он в голове больше требуемого не держал. И, тем более, даже не пытался их озвучить.
«Колымский синдром» – такой приговор мировоззрению брата вынес Иван. Надумав этот вывод, он тут же успокоился. Что ни говорите, как ни судите, а Европа есть Европа. Ещё писатель Экзюпери говорил, что Азии до неё ни пешком дойти, ни на коне не доскакать. «Две совершенно разные цивилизации, два несовместимых между собой полюса магнита», – вот что, в конце концов, надумал Иван. И это, с любой стороны, были крайне успокоительные мысли. «Эта Азия, с помощью пронырливых китайцев, даже моему брату психику вконец подточила».
После всего виденного и слышимого улица Красных фонарей была сродни обычному горчичнику. Где надо припекает, но в то же время наблюдаемые картинки до чёртиков привлекательны.
Витрины, в прошлом обычные магазинные, были оформлены не шикарно, но, в общем, с должным вкусом. Интерьеры за рамки порядка и порядочности не выходили. Белорусский павильон состоял, как оказалось, из трёх подряд идущих зданий. Столько же площади было отведено и самостийной Украине. Россия, на правах старшего брата, была представлена девушками в семи стеклянных аквариумах. А следом за ними, уже в огромном хорошо подсвеченном кубе, располагался полноценный, если в нашем случае это слово уместно, гарем. Здесь к славянкам продюсер добавил ещё несколько девиц, национальность которых легко угадывалась по убранству. Узбечка – сто косичек и тюбетейка; представительница негроидной расы – смоляной вьющийся волос и соответствующий цвет лица; представительница Японии – миловидность и кимоно; а о бывшей жительнице полуострова Индостан говорили сами за себя сари и метка над переносицей.
Известная феминистка Клара Цеткин как-то сказала: «Проституция исчезнет при полном экономическом и правовом раскрепощении женщин». И политики, случается и такое, бывают провидцами. Проституция исчезла, но тяжкая работа женского пола на сексуальной ниве осталась. Парадокс? Есть чему удивиться.
– В гарем идти мне уже поздновато. Возраст не тот, – рассуждал вслух Владимир, застыв, словно поражённый неизвестным вирусом, перед упомянутым аквариумом. – А вот к белорусочке я бы с удовольствием в гости завернул.
– Оно можно, только по моему паспорту. Для приезжих и иностранцев не всё так просто. Сначала анализ на СПИД, потом на гепатит… Да и визит для данной категории любителей раз в десять дороже.
– А для местных, значит, задаром?
– По нашей зарплате не так уж и дёшево. Жаль, что паспорта с собой нет, а так бы я тебя на экскурсию снарядил. Было бы, чем в Магадане перед друзьями похвастать.
Вот так, незаметно и быстротечно, и промелькнули два календарных дня.
Напрасны были волнения со стороны излишне впечатлительной Тамары Брага. Воскресный день закончился тихо и мирно, за лёгкими воспоминаниями о днях счастливого детства. Именно так назвал этот период жизни Владимир. И я с ним полностью согласен. Но понимаешь всё это, только оглянувшись назад, когда родительский порог уже утонул в тумане времени.
8.
– Дай-ка мне паспорт. С возвратом, конечно… – нашёптывал на ухо брату за завтраком Владимир. – Хату одну надумал посетить... Больно девица одна в душу запала…
Иван, уже хорошо зная повадки брата, с рекомендациями и советами не лез. Таясь от всевидящей Тамары, забалтывая обстановку, сунул брательнику в карман истребованный документ.
– Ты не беспокойся, не в Мавзолей иду, буянить не собираюсь.
Иван от слышимого поморщился, словно взамен стопочки спиртного хватанул по ошибке стакан дистиллированной воды. Если обстоятельства нельзя изменить, их надо принять. «Попади я в эту чёртову Сибирь, наверное, был бы точно таким же. И не «наверное», а наверняка». Кому принадлежит это умозаключение, пояснять не буду. За два минувших дня вы должны уже различать близнецов не только по одёжке и причёске, а и по образу мышления. В противном случае все надежды читателя со временем стать опытным физиономистом напрасны.
Владимир, при читаемой в уголках рта ухмылочке, с лёгким сердцем отправился на поиски приключений. А Ивана, торопящегося на службу, буквально на пороге успела цеплянуть за руку жена:
– Куда это он? Ни слова о планах, ни полслова…
Иван опять скривился, уж так, не совсем просто начался день, но в прения с Тамарой вступать поостерёгся. И уже уходя, не наказал, а попросил: «Угомонись хоть ты на сегодня со своими вопросами. Можешь это для меня сделать? Ушёл – придёт. Должен вернуться».
Владимир, как было утром и предсказано, к ужину был на месте. Но где находился и что делал весь божий день Владимир Семёнович, я рассказывать не буду. Незачем… Где был, там его нет и, судя по раскладу, никогда уже не будет. События превращаются со временем в память, а будет ли помнить Владимир ласки белокурой Алеси, это загадка человеческого мозга. Что до девушки, то она, в этом нет сомнений, уже через день легко и просто забудет своего залётного клиента. Властелина салона должна вовремя заполнять Книгу учёта посещаемости, но не обязана держать в памяти каждодневную рутинную работу.
За ужином, а стол с обилием вкуснятины выглядел весьма заманчиво, ничего стоящего внимания читателя не произошло. Вспоминали, опять же, то или иное из детства: шалостей хватало, вспоминали, конечно, и родителей. Что сделаешь, если отеческие могилы покинуты в краях далёких. Такова жизнь… Иван лет семь назад выбрался в Беларусь, на уже бывшую родину, но это стоило и времени, и, что более весомо, денег.
– Слушай, братишка, мне совестно, что у родителей на похоронах не был. Обстоятельства порой сильней нас. К Диане в Израиль выбраться вовсе для меня не реально. Да она меня, наверняка, уже давно забыла. Сколько ей было лет, когда я уехал? Тринадцать? Так что наше родство вилами по воде писано. Жаль, конечно…
Про партийный штурвал я тебе уже, кажется, упоминал, вахту на кого попадя не бросишь… А тебе я денег оставлю. Посети эту Хайфу, да сестрёнку обними. Только не надо этих штучек, – вычитав недовольство на лице брата, Владимир поднятой ладонью остановил невысказанные слова. – Я всё хорошо понимаю, а потому помощью моей пренебрегать не надо. Посетите в Иерусалиме Стену плача, записочку оставьте. Может быть, и обо мне словце замолвите.
– Володя, вам ещё один голубец подложить? Что-то сегодня вы совсем мало кушаете, – от открывающихся перспектив растаяла хозяйка.
Не от выпитой водки расчувствовавшись, а подловив минуту, когда душа общается с небом, вновь взял слово Владимир.
– Вас люблю, потому никаких возражений не принимаю. Вот вам мои подарки, – выложил он на стол запечатанные почтовые конверты, но не перед Иваном, а поближе к Тамаре. – В одном – вам на хозяйство, да детям на подарки. Второй – на Израиль. Дине что-нибудь купите, порадуйте сестрёнку. Денег хватит. На этом финансовые вопросы считаю исчерпанными, будем говорить о нас.
Иван, поднявшись из-за стола, не говоря лишних слов, обнял брата. Что он мог сказать? Да и нужны ли эти слова? Ведь братская рука на твоём плече говорит порой больше, чем выверенный учёными разговорник. Даже Тамара, убедившись в полной лояльности магаданского родственника, смахнула докучливую слезу.
– Увидимся ли? – высказал Иван крутящуюся в голове мысль. – Доведётся ли ещё встретиться?
Владимир посерьёзнел на глазах и сказал в ответ только одно:
– Хотелось бы… Очень хотелось… У меня кроме вас… – здесь он замолчал, а после добавил: – Жизнь дама хорошая. Только в своём поведении весьма непредсказуема.
Слово, и, похоже, к месту, вставила и хозяйка стола:
– Могли бы, Владимир Семёнович, ещё у нас погостить… Как-то всё уж очень скоротечно получается… Ведь столько времени с Иваном не виделись.
– Да, не виделись мы сто лет, считай по северным меркам. У нас когда-то год за два, а то и за три шёл. Ты, Ваня, наверняка, в наши восточные края никогда не выберешься, да и мне попасть в вашу чудную страну немалых трудов стоило. Не в деньгах дело… Производство надолго оставлять нельзя, а здесь ещё депутатство, – пустился в не совсем понятные объяснения магаданского существования Владимир. – Сегодня тебя уже не закажут, как десяток лет назад, но руль из рук многие мечтают выхватить.
Иван смотрел на брата, на свою копию, и понимал, что свидеться им наверняка больше не придётся. Ведь разделяют их не только тысячи километров, а ещё и весь набор не совсем простой жизни: в первую очередь деньги, потом заедающий человека быт, и, конечно, стремглав бегущее в неизбывность время. И сегодня ты уже не молод, а что будет завтра, то знает лишь один Бог. И это хорошо, это правильно, ибо будь иначе, то знание отравило бы человеку и так не совсем простое его существование.
Как видите, о деньгах один и второй брат часто упоминают. Верно подметили мудрецы: не в деньгах счастье, но, оказывается, без них – ещё как худо.
– Так что тебе, до глубокой старости в Магадане сидеть? – это планами интересовался, ясное дело, Иван.
– До старости, говоришь… До старости, брат, ещё дожить надо. А это в наших медвежьих краях очень даже не просто.
Тамара, занеся по известному только ей адресу полученные подарки, ибо конверты не были подписаны и на них отсутствовали марки, быстренько вернулась за стол. О чём она думала, мы рассказывать не станем. По крайней мере, скажу только то, что знаю точно: конверты Тамара не вскрывала, хотя очень хотелось. Женщины от природы крайне любопытны, но у лучших из них излишнюю любознательность способна контролировать сила воли. Отдадим должное Тамаре, трудно удержаться от подобного искуса, тем более что конвертики были отнюдь не худые.
9.
Говорили допоздна, спать улеглись ближе к утру. Выпивка, без сомнения, вытесняет из застолья грустные мотивы, но отдельные юркие нотки нет-нет и просачивались, белкой проскакивали. Высказанные заверения во взаимной любви – как близнецам ещё друг к другу относиться? – казались совсем лишними. Ведь никакими словами, будь ты хоть сам Цицерон, не объяснишь того, что чувствует порой сердце. А оно, как злая вещунья, нашёптывало братьям своё: надежды на встречу в будущем чрезвычайно зыбки. Но думая одно, говорили для спокойствия что надо.
И уже далеко за полночь, обнимая брата, Иван не смог удержать слезу. И не надо думать что спьяну, поверьте мне, что это не так.
– Братишка, братишка, – только и шептал он, – братишка…
И я не совру – зачем мне это? – в словах этих слышалась боль души. Близнецами не становятся, ими надо родиться.
– Ну что ты, Ваня, что ты… Жить будем…
Что здесь долго толковать… Многие из нас зачастую не могут, можно даже сказать жёстче, многие не способны почувствовать чужую боль, чужое горе. Значимость событий начинаешь понимать, только лично пережив их. Это, возможно, не относится к великим артистам и гениям. Они, согласно уникальной природе своей, способны к сопереживанию. А большинство обывателей восторги чужой души, либо её подлинные горести трактует как притворство и наигранность.
Но послушайте меня, человека не заинтересованного, ведь я никого и ничего не очерняю, и наших героев не пытаюсь обелить. Так вот, только закопав в земной шар родителей, ты кое-что в этой жизни поймёшь. А что именно, не скажу. Когда надо, сами не только узнаете, а и почувствуете.
И я, как автор, имеющий возможность наблюдать сцену прощания со стороны, чётко понимал, вернее, чувствовал – больше братьям на этом свете не увидеться. А главное, самое главное, что каждый из близнецов тоже это знал. Что тут скажешь? Молчание часто многословно. Грусть витала в воздухе.
Ночь пролетела быстро, словно летучая мышь одолжила ей на время свои кожистые крылья.
Тамаре снилась некая Стена, у которой исполняются все загаданные желания. Надо только по уму все заказать и, главное, знать что просить. Ведь часто бывает и такое: думаешь, что оно тебе надо, а в руки возьмёшь – совершенно не то, о чём мечтал. Совсем не то. Так что сон был не из простеньких, заставил женщину понервничать.
Ивану в эту ночь приснились родительские могилы – два креста, два надгробья... Железная ограда вокруг, но хода в неё нет. Хоть плачь, а попасть к могилкам никак не получается. Ну как в этом случае сохранить спокойствие? Так и промучился, решая неразрешимую задачу до самого утра.
Владимиру привиделись бескрайние снежные поля, убегающие в туманные сумерки. И он стоял посреди этого белого безмолвия один- одинёшенек, и не было этому затерянному одиночеству ни конца, ни края. А у горизонта сквозь белёсую мглу уже выплывало в мир огненно-красное, но не сулящее тепла светило.
Солнце видеть во сне, как утверждают мудрые гадалки, к долгой жизни. И мне бы хотелось, чтобы именно так всё и состоялось.
Но не будем гадать, а просто пожелаем в завтрашнем дне счастья двум близнецам.
Всегда, даже после полной сновидений ночи наступает утро. Именно так было и в этот раз.
Чтобы не вносить излишней сумятицы в проводы, на ранний час было заказано такси. Оно и прибыло к дому в положенное время. И так же в положенное время – строго по расписанию – в небо поднялся самолёт, выкрашенная в серебристый цвет железная птица. Диктор озвучил и направление – курс лежал на Москву, уже бывшую столицу огромной империи под названием Советский Союз. А земля, бывшая когда-то его неотъемлемой частью, осталась внизу, как ей статусом и предписано.
На заасфальтированной площади, перед стеклянным зданием аэровокзала, стоял мужчина и, не отрываясь, смотрел в небо, чуть помеченное перистыми облаками, в котором уже давно растворился силуэт улетевшего на север самолёта.
2017 г.