Рассказ:
«СУДНЫЙ ДЕНЬ»
Казалось бы, как можно не верить средствам массовой информации? Что же мы, все дети Фомы Неверующего? Вы, может быть, его за папу считаете, а у моих родителей совсем другая фамилия. Потому верю, как до сих пор веровал, и дальше с тем же посылом к государству жить буду. Сказали: публичная казнь, значит, так и будет. Но мысли разношёрстные, конечно же, в голове множатся, колобродят. Неужели прямо на центральной площади будут человека жизни лишать? Рядом с памятником Владимиру Ильичу Ленину?
Все эти вопросы задаёт во всём всегда сомневающийся мозг, а ответ, ясный как майское солнышко сегодняшнего дня, доносит до зрителя телевизор: «Да, на площади. Да, публичная казнь коррупционера путём повешенья». Интересно? Кто бы спорил: до чёртиков занимательно, притягательно, волнительно… За спиной годков уже поднакопилось порядком, а ничего похожего увидеть до сих пор не довелось. Так и помереть можно, акции повешенья воочию не повидав. Только не знаю, к счастью или к сожалению. Что ж, если зовут, пойдём, посмотрим.
Кофе чашечку выпил, сижу, думаю… Верю! Стопроцентно верю, но сомнения, как змеи, в душу заползают, пробираются. Я верю, а они ползут… Они, гады, ползут, а я всё равно верю… Как одно связать с другим? Непросто, совсем не просто в этой кутерьме без соответствующего опыта разобраться.
Что видел я? Отвечу, положа руку на сердце, как это делают азиаты, – в мире в неимоверное число раз больше того, чего я не видел. Чему я учился? В большинстве своём не тому, чему надо бы. Этот вывод даже я, со своим «учёным багажом» способен сделать. Коснёмся уж заодно и вопросов культуры. Так уж я бескультурен? Или наоборот, социалистический строй, при котором выпало счастье пожить некоторое время, привил мне эту желанную форму восприятия мира? Не знаю… Не уверен… Хотелось бы верить… Надеюсь…
Иной раз наступает такая минута, зреет такая ситуация, когда так хочется с кем-нибудь посоветоваться, рассказать о волнующих тебя проблемах. А в ответ услышать не слова одобрения либо не согласия, а просто вдвоем с товарищем по косточкам разобрать данный вопрос, прояснить детали. Ведь есть ещё на свете люди отличающиеся нестандартным подходом к предмету или явлению, личностной точкой зрения на людей и мир. Вы думали… Думали же? А почему же до такой простой вещи своим умом не дошли? Здесь, в этой точке ты и начинаешь понимать всю значимость сторонней оценки, стороннего суждения.
Звоню приятелю:
– Вячеслав! Ответь только на один вопрос – ты веришь? Словам телевизора веришь?
Славик много чего знает, а чего не знает, до того своим цепким умом доходит. Но сегодня товарищ наш, похоже, с похмелья.
– Дружище, – причмокивая, прошамкал он. – Я от рождения никому и ничему не верю. Даже в своих выводах зачастую сомневаюсь. Единственное во что я верил, но опять же ошибся – это обещанный коммунизм. А почему верил? Уж очень хотелось на халяву сытой жизнью насладиться. Не удалось… Причины и виновных называть не хочу. С тех пор только на инопланетян надеюсь… Понял?
– Так что, и на площадь сегодня не пойдёшь?
– Пойти, это не проблема. Может быть и пойду. Но только для того, чтобы убедиться – всё фикция и сплошной обман. Дурят из раза в раз нашего брата, дурят…
Вячеслав под настроение поболтать любит, потому ещё минут пять я общался уже не с ним, а с его доверенными лицами – представителями иноземных цивилизаций. Конечно, толмачом в этих разговорах был Слава.
Признаюсь, больше, чем общение с инопланетянами, меня интересовала, даже скажем не так, меня влекла, манила предстоящая казнь. Я страстно желал быть в числе зрителей этой акции. Возможно, из души змеёй выполз наружу дремлющий в ней атавизм? Вы должны из курса истории знать, что средневековые казни собирали тысячи зрителей. Может быть, и я, в той прошлой, давним давно забытой жизни не раз стоял на площади какого-нибудь французского городка рядом с гильотиной? Вы помните, как радовался народ, когда, сверкнув на солнце, стальное лезвие отрубало напрочь грешную голову? И сладостно на сердце было ещё и от того, что голова эта не твоя, а чужая. Даже можно сказать яснее: чуждая тебе. Если сильно поднапрячься, то вспоминаются и огромные костры, с весело пляшущими языками пламени, с возведёнными на них грешниками обоих полов. Много чего из прошлого таиться на дне нашего колодца памяти, и нужного и не нужного, приносящего радость и наводящего грусть…
Но от неясных воспоминаний, не подкреплённых фактами, открестимся и нырнём обратно в реальность нынешнего дня.
Хорошо рассуждать на тему смерти сидя на диване, а на серебряном блюдечке перед тобой чашечка кофе. Кофе хорошее – «Dallmayr», а фарфоровая чашечка старенькая… Пожившие на свете вещи радуют не только глаз, а и душу. Я в этих своих рассуждениях улавливаю махровый цинизм, но что делать если с такой начинкой в упомянутой душе по белу свету годами разгуливаю? Хотел бы лучше быть, да получается это как-то с трудом. «Человек – всего-навсего обычное животное (animals)», – говорили мудрецы древности хорошо знающие природу этого феномена. Потому и я, сдабривая кофеем мысли, чувствовал себя превосходно. Притом я отождествлял себя не с какой-нибудь заблудшей овцой, безмозглой и покорной, а замахивался на высокоорганизованный тип хордовых – homo sapiens.
Настроение наше, подобно флюгеру, под влиянием обстановки быстро и легко меняется. Свою, пускай совсем маленькую толику в приятности жизни вносят и разнообразные напитки: и алкогольные и другие, содержащие кофеин, танин, выжимку из семян коки. Но я думаю, что от кружечки горячего кофе, перед казнью, не отказался бы ни один из номинантов на акцию повешенья. Этим дело не поправишь, но однозначно – хуже уже не будет.
Наверняка казнён будет чиновник (это мои мысли) укравший из бюджета солидное количество миллионов. Но чего мы добьемся подобной публичной акцией? Это ещё вопрос… Но с другой стороны, мы простые обыватели, мы же… Потому больше, чем его воровская голова, меня интересует сегодня судьба похищенного богатства. Где украденные деньги? Где похищенное золото? Как, каким образом он обтяпал своё тёмное дельце? Почему, как заговоренная, молчит пресса?
Вот что хотелось бы узнать. Ведь разбогатеть каждый из нас хоть сейчас готов, дело стоящее. Сунул руку в карман, а там рублей этих не меряно… Но на веревке пеньковой болтаться за украденные у государства ассигнации, да ещё рядом с бронзовым Лениным, это уж перебор. Ещё хотелось бы узнать, где наш герой допустил промашку, ведь она была, если он уже на крючке червячком извивается у соответствующих органов.
Рассуждаем далее: если хватило ума своровать, то почему голова дала сбой на следующем этапе? Какой такой национальности эта голова? «Не пойман – не вор», – народная мудрость проста и понятна. Так может быть, его, как Чичикова в гоголевские времена, завистливый напарник властям сдал? Вопросов уйма, а ответов меньше кошачьих слёз.
Предположим, закопал он украденные ценности. Упрятал под землю, а где и когда утаил. Не хочет говорить на эту тему со следователем, и всё тут… Но какой тогда смысл в его публичной казни с помощью веревочной петли? Голова с выпавшим языком не принесёт счастья государству. А сидя в тюрьме, в зарешёченной наглухо камере, он, возможно, раскается и вернёт похищенное туда, где оно лежало раньше. Предложенный вариант, на моё понимание сложившейся ситуации, совсем неплохой. Подтвердить или опровергнуто мои рассуждения может лишь очередной телефонный звонок.
Набрал номер… У приятеля фамилия произносимая по выбору с двумя ударениями: Козак, либо Козак. Но не смотря на этот факт, человек и умён, и учён. Чтобы устранить путаницу он у меня в телефонной книге значится под псевдонимом «коза». Здесь всё ясно, вариантов нет. Звоню…
Саша К., чтобы нам в очередной раз не путаться с произношением, вообще, не в курсе событий.
– Чёрт знает, кто и что болтает, а ты, как простак Емеля из сказки, всему веришь.
– Так я же своими глазами виселицу по телевизору в городских новостях видел. Я же не вру. Рядом с памятником Ленину соорудили, – оправдываюсь я.
– Когда эта ваша казнь назначена? На какое число? – уточняет Саша детали.
– Когда, когда… Двадцать первого мая, в воскресенье, ровно в семь вечера. Время московское. А упомянутое воскресение, гражданин хороший, уже сегодня с самого утра длится. С этим фактом ты хотя бы спорить не будешь?
– Полный бред. Дезинформация. Кто-то, простофилям вроде тебя очки втирает. Ты о Конце света беспокоиться должен, над этим вопросом думать… А он мне про Ленина голову морочит…
Здесь уже я ничего не понимаю. Что? Почему? Какие такие световые концы?..
– Ты как будто только что с луны свалился. Что, новостей по НТВ не смотришь?
– У меня, – это я уже Сашке в ответ, – от вчерашних ещё голова задымлена. Покойники целую ночь снились, хороводы водили…
– Ты чего целомудренной девицей прикидываешься? Действительно, про Конец света ничего не слышал?
Здесь уже подошёл мой черёд удивляться. А было чему.
Саша продолжил:
– Зайди в Интернет, набери «Конец света» и у тебя в черепушке всё прояснится. Сделай так, и будешь век меня благодарить. А потом бери бутылку водки и приезжай. Не так много времени на веселье человеку в этой жизни отпущено. Ты согласен?
Сказанное надо не только проверить, а и обдумать, что я всегда привык делать. Насчёт быстротечности жизни и кратких мгновений веселья, он, бесспорно, прав. Что касается водки, оно бы хорошо, да только в иное время. К данному предложению я не готов, у меня же буквально через пару часов просмотр смертной казни по плану. Потому, особо не зацикливаясь на услышанном, вру:
– Сашок! Рад бы Конец света отпраздновать, да занят по горло. Может, как-нибудь в конце недели?
– У тебя с головой точно не всё в порядке, явная турбулентность в обоих полушариях. Психиатра давно не посещал? И этого не помнишь? Я же тебе простым русским языком говорю: уже в понедельник всё видимое и невидимое в тартарары кубарем полетит, покатится. Отпели в кустах сирени соловушки… А ты, голова твоя садовая, как паук сети из небылиц плетёшь. В конце недели, в конце недели… Бери «Абсолют», а лучше две штуки, да быстрее ко мне, встрепенёмся, уже в последний раз, пока Люся на даче кабачки садит.
– Ты уж меня извини, но ничего не получится… Если всё так, как ты говоришь, то в последние минуты жизни хочу о вечном подумать. Наедине с самим собой… О вечном…
– Не ожидал я от тебя подобной пакости на смертном пороге. Не ожидал… – выссказав незаслуженный упрёк в мой адрес, бросил Козак трубку. Видать, в самом деле человек обиделся.
А я действительно подумать хочу, ведь грань между жизнью и смертью не простая, стоит того, чтобы её со всех сторон, пускай не пощупать, так хотя бы осмыслить.
Включил компьютер. Ничего не ясно. Всё в тумане. Вроде бы по прогнозам учёных и Конец света на подходе, но почему захватывает он только территорию от Балтики до Уральских гор? Европе, значит, полные кранты, а американцы на всё это смотреть будут да чай с бубликами пить? Не по-людски как-то получается. Если помирать, то уж всем… Так по-честному будет, по справедливости. А если регионально на смерть идти, то лично я с вашим карточным раскладом не согласен. И не надо нам здесь никаких звучных слов о братстве, человечности и толерантности. Я даже принимаю такой вариант: на богатство, неведомо как некими гражданами нажитое, мы не претендуем, пусть оно у избранных по сейфам пылится, но если умирать – то уж тут давайте всем миром на погост идти. Другого варианта я просто не принимаю, а, следовательно, и «входить в положение» не собираюсь.
А на улице – чудеса, женский пол интересного возраста, согласно погоде, снял с себя всё, что в рамках приличия снять можно. Порой кажется, это, конечно, чувство обманчивое, порождённое излишним количеством некого гормона в крови, что иду я не по улице Советской, а забрёл случайно в женское отделение бани. Но до чего приятно прогуливаться рядом с полуобнаженными девушками!
Сказала бы одна из красоток: мол, пошли со мной рука об руку, друг милый, на край света. Там построим шалаш и будем в нём жить поживать, да добра наживать… А может, и деток с тобой под настроение нарожаем… Даже минуты не раздумывая, подхватил бы я красну-девицу на руки и быстрее туда, где который год счастье нас за горизонтом дожидается.
Бронзовый Ленин, взошедший на постамент в середине прошлого века, безучастно скучал глядя на снующую у его ног публику. Столько пожив на свете, вернее, столько лет и зим простояв на одном месте, в самом деле, недолго умом тронуться. «Историческая память, увековеченная в бронзу, нетленна», – это уже моя мысль, птичкой промелькнувшая в голове, при оценке памятника. Но с другой стороны хотелось бы узнать, не является ли легендарный Иван Сусанин дальним родственником вождю? Ведь завести русский народ, взамен обещанного счастливого «завтра», в исторический тупик, этакую непролазную глухомань, может далеко не каждый. А с Владимира Ильича, как с гуся вода… Имел он всех этих, – и наших, и ваших, в виду…
Рядом с памятником, чуть правее, была сооружена из добротного соснового бруса виселица. Брус, навскидку, в поперечине где-то сантиметров 6 на 12. Хороший материал для строительства, я разбираюсь, в деревенском доме много чего своими руками сладил. Так что опыт есть. Но и строители анонимные не новички, для пущей надёжности вертикаль и горизонталь (г-образная конструкция) скрепили даже накладкой, повышая коэффициент прочности, и пробили все стыки железными скобами. Конструкция без слов говорит нам, что в основу предстоящей казни заложена стопроцентная надёжность. Это радует, так как понимаешь, что с таким подходом нам решение любых задач, порождаемых экономикой, по плечу. Если бы, тут же бросился я мечтой в социологию, наше расползающееся на части общество – всех: чиновников, бандитов, пенсионеров, бомжей и т.д., скрепить качественной и добротной жизнью, то сытая Европа глаза бы от зависти проглядела. Такому явлению даже я бы порадовался. Ибо в душе хочу добра для всех и, согласно родительскому воспитанию, всегда к воплощению этого принципа в жизнь стремлюсь. Но не всегда случается в миру это добро творить, ибо обстоятельства, с этим парадоксом вы не хуже меня знакомы, всегда против человека. Недаром православным народом пословица придумана: «Рад бы в рай, да грехи не пускают». «Так не греши», – скажет кто-то уж больно умный. А ответ у каждого из нас на языке: «Рад бы… Да как-то не получается».
А народу на площади – считай целый день, не пересчитаешь. Я подобное только в далёком детстве видел – на праздничных шествиях посвященных завоеваниям пролетариата. Да, много народу вышло сегодня на улицы, много. Мероприятие, а как его иначе назовёшь? – не одного меня от мягкого дивана оторвало. Хлеба и зрелищ – вот истинное желание простого забубённого обывателя. А подумаешь, и что в этом плохого?
Место казни было огорожено невысоким кованным заборчиком в решётку которого были вплетены атрибуты плодородия: виноград, кукуруза, яблоки… В зону отчуждения попал и памятник Ленину. Виселица была выкрашена в приятный глазу голубой цвет. Я идею дизайнера сразу разгадал. Голубое – это символ неба, символ зовущей нас в полёт бесконечности. Можно было бы этот вопрос обдумать ещё основательней, но время само себя торопило.
Юркий разнорабочий, белкой взобравшись на виселицу, закрепил верёвку. Петля, заманчиво болтаясь, повисла над ладно изготовленным табуретом, только раза в три крупнее и выше обычного кухонного. Таким образом, обстановка, насколько возможно, была приближена к домашней. По периметру условного ринга, как я сразу окрестил площадку для экзекуции, с интервалом метра в три-четыре стояли волонтёры в белых свободных одеждах, напоминающих саван. В районе табурета суетился, не отнимая от уха телефон, распорядитель – чёрный костюм, красная бабочка, приколотый бейджик на груди.
Для чего я вам так подробно всё описываю, стараясь не пропустить даже мельчайшие детали? А потому я столь скрупулёзен, что публичную казнь не каждому смертному доведётся увидеть, живи он хоть двести лет на Земле. Далеко не каждому… И мне хочется чтобы вы, хотя бы на миг, окунулись в расцвеченный майским солнцем чудный день: увидели красные растяжки на фоне облачного неба, увидели бронзового Ленина, благословляющего вытянутой рукой предстоящее событие. И в какой-то момент мне показалось, нет, не то, не так… В какой-то момент мне стало ясно – Ленин, это прокурор, и то что он без слов говорит – это не что иное, как большевистский приговор негодяю. Он, этот законченный воришка, залез не только в карман государства, тем самым нанеся ущерб казне, он поставил чёрное пятно на весь чиновничий мир. Мошенник и казнокрад обманул и простой народ: тебя, меня, его, и потому заслуживает только смертной казни. На снисхождение (отсрочка, пересмотр дела в верховном суде, и т.д.) законченному христопродавцу надеяться не следует.
С краю площади, на трёхэтажном зелёном доме была вывешена чрезвычайно умная цитата, вероятнее всего из наследия Льва Троцкого: «Добро должно быть с кулаками». Мне показалась она не только умной, а, как бы это точнее выразиться, злободневной и актуальной. Если должным образом не бороться с расхитителями мы можем, пускай пока чисто теоретически, оказаться у разбитого корыта. Ведь сволочи и негодяи, эти Иксы и Игреки закулисного преступного мира, могут потянуться своей пронырливой рукой не только к бюджетным средствам, а не прочь замахнутся и на государственный золотой запас А потом, под настроение, ещё и рублик-другой выдернуть из пенсионного фонда. Вот к чему может привести попустительство и слабохарактерность власти.
Девизом сегодняшнего дня должна стать известная каждому фраза: «Казнить, нельзя помиловать», И запятую, этот условный дамоклов меч, нужно ставить именно там, где мы её сегодня с вами и поставили. Жизнь висит на волоске, есть такая поговорка в народе, а в нашем случае она, жизнь, конечно, на запятой держится. Так что никаких вариантов, где знак препинания прокуроры поставили, там ему и стоять.
Но вернёмся на площадь, за бесконечными разговорами можем упустить главное.
А чудеса у нас только начинаются! Пока я вам побасенки рассказывал, над площадью завис дирижабль. Огромная гондола была раскрашена под мирного жучка – божию коровку.
– Граждане! – сказал дирижабль человеческим голосом. – С праздником вас! Со светлым праздником торжества добра над тёмными силами коррупции. Ура, товарищи! Ура!
Народ, ещё не сплотившись, поддержал призыв, но как-то вяло, без должного энтузиазма. Понял это и дирижабль, потому ещё раз потребовал народного одобрения: «Ура, товарищи!»
На этот раз площадь поняла, что от неё хотят, и ответила, как полагается – дружным и громогласным троекратным «Урааа!»
Здесь у виселицы затормозил, не ясно как пробравшийся сквозь толпу, большущий чёрный внедорожник. Номера на нём были столичные, я в этом разбираюсь. Так что герой дня нынешнего, судя по всему, был не простая штучка. Из машины люди в красном вывели висельника, как ещё называть нам будущую жертву? Висельник, он на любом континенте, вплоть до Австралии, – висельник. Не хвалюсь, но словарный запас позволяет, потому сделаю для вас перевод этого типично русского слова на родственные нам языки: белорусский висельник – это шiбенiк; а обычный англичанин, повисший в удавке, – это будет уже gallous-bird.
Экстрасенсорные способности у меня ещё совсем слабо развиты. В плане предвидения событий случаются порой ошибки. Каким я представлял себе вора? Ну мелкий, неказистый человечек… В общем, законченный недоумок. Даже своровать толком не сумел, хапуга чёртов, а ведь руки к добру тянул… И дотянулся на свою погибель.
Но начнём сначала: бойцы в красных одеждах вывели из машины не какого-то хлюпика, а крупного статного мужчину, чуть больше сорока лет. На нём был добротный светлый костюм, галстук. Высокий лоб, чёрный густой волос, лёгкая ухоженная бородка… Чем-то наш герой дня нынешнего сильно смахивал на артиста Яковлева. Помните чудный фильм «С лёгким паром…», где наш герой никак не мог уговорить полячку Барбару Брыльске вступить с ним в интимную связь? Конечно, помните…
Пока я занимался воспоминаниями и идентификацией нашего героя дня, давайте фамилией Яковлев и в дальнейшем преступника называть, так для меня вести рассказ проще. Висельника возвели на помост, поближе к одиноко стоящему табурету. Вас не покоробило употреблённое мной слово «возвели»? Но именно так всё и происходило: поддерживая мужчину под руки, люди в красном помогли ему взобраться по лесенке и на табурет, хотя хорошо было видно, что артист Яковлев физически подготовлен совсем неплохо. Может быть, в качестве укрепляющего фактора тут был бег по утрам задействован? А возможно, плавание, игра в биллиард, сауна; ведь всё перечисленное без сомнения оздоравливает подточенный на государственной службе организм.
Но я опять отвлекся. Просто напросто мысли сбила хорошая физическая подготовка будущего висельника, Взобравшись на помост, он раза три-четыре присел, разминая конечности, и проделал несколько поворотов верхней частью тела, совершая махи руками. Понятно, замлел человек за время тюремного заключения. Для этого состояния даже специальный термин придуман – гиподинамия, то есть…
Но мысли опять спутал опустившийся ещё ниже дирижабль: под звуки скрипки, исполняли пьесу «Зима» из цикла «Времена года» Антонио Вивальди, по сброшенным с борта верёвкам к земле устремились не менее семи десантников, одетых, как и волонтёры охраняющие ринг, во всё белое. В голове стрелой промелькнула шальная мысль: уж не ангелы ли это небесные? Но события разворачивались так, что думать было некогда, надо было во все глаза смотреть на происходящие чудеса.
А Яковлев, то есть потенциальная жертва, пока мы наблюдали за небесным десантом, стоял уже на табурете, кланяясь на четыре стороны света и приветствуя публику поднятыми вверх руками. Издали было трудно понять широка ли площадка, где топтался расхититель, ведь запросто можно закружиться в этих поклонах и рухнуть вниз, тем самым нарушив церемониал казни. Но исполнитель был ловок, падать с табурета он не собирался.
Я ещё раз мысленно похвалил его за отличную спортивную форму. Как говорят учёные, процентов на шестьдесят здоровье человека обеспечивается родительскими генами. Папа – кузнец, мама тоже не лыком шита – птичница, и в результате у рождённого мальчика жизненный потенциал приближается к двумстам годам. И закаливаться не надо – хлопнул одноразово стакан водки да в сорокаградусный мороз на спор в прорубь… А в итоге у нашего героя ни кашля, ни чиха.
Но курение с детских лет, выпивка, необузданность в сексе и сквернословие снижают первоначально озвученную цифру примерно до пятидесяти трёх. Потому делайте выводы из приведённых статистических данных сами.
Вы, наверное, заметили, что всё виденное и слышимое мне надо непременно обдумать. Это с одной стороны не плохо, а с другой, изнаночной, не так уж и хорошо. У тебя с тарелки котлету жадная рука хватанула, а пока ты будешь думать и гадать над свершившимся фактом, грабителя уже и след простыл… А ведь мог, особо не думая, воришку за руку поймать и свести куда надо. Но характер изменить, по сути – гены отцовы переиначить, это не старую шубу перелицевать. Ничего путного из подобной кройки зачастую не получается, ведь в этой шубке ещё твоя прабабушка в церковь ходила.
Кошмар какой-то, иначе не скажешь. Век думай, подобный вариант вряд ли придумаешь, здесь, несомненно, высшее дизайнерское образование необходимо. Табурет высок, мы уже об этом обмолвились, а преступник Яковлев совсем не гном, мужичина метра под два будет, ну чуть меньше бронзового Ильича. Потому с дирижабля съехал прямо на помост человек на ходулях, с ног до головы в красном. Догадались? Конечно, палач. Не дай Бог никому в палачах быть, а нельзя и без него! Заплечных дел мастер и накинул на шею жертве удавку. Толпа, пристально наблюдающая за всеми манипуляциями творящимися на ринге, невнятно зашумела, будто шквалистый ветерок пробежал берёзовой рощей.
А люди в белом, спустившееся с небес на землю, уже давно сновали между зрителями, раздавая гражданам рекламные проспекты. Ничего не скажешь, умно фирмачи своё дельце провернули. Отчего же не использовать, в целях пропаганды залежалого товара, такое скопление народа? Если, конечно, это не наглые международные аферисты, представители фирмы «Цептор» или «Овечки Долли».
Петля на шее! И тут случилось то, чего меньше всего ожидал народ. Скажите, зачем резину тянуть, на шотландской волынке марши наигрывать? Собрались вешать, так давайте, вешайте…
Петля уже змеёй вокруг шеи, а тут висельнику предоставляют последнее слово. Нашли время… И он говорит… Вы слышите, что он говорит? Голова моя бедная идёт кругом… Микрофоны хороши, звукооператоры от души постарались налаживая связь, даже слышны все эти ахи и охи в исполнении осуждённого. Мне-то всё ясно – на жалость публику брать будет, слезу вышибать…
Что мне пересказывать чужие слова, зачем мне растолковывать чужие мысли, когда вы можете услышать всё от самого перерожденца Яковлева.
– Я, – выдавил из себя местоимение человек с петлёй на шее, – каюсь… – Как опытный оратор он не спешил озвучить свои грехи, а паузой лишь добивался внимания сильно разволновавшейся публики. – Я виноват. Вина моя безмерна.
Слова падали на землю прямо с небес. По всей вероятности, прикинул я, речь обречённого ретранслирует зависший над площадью дирижабль.
– Мне нет прощения… Коррупция, взятки и поборы – это зло. Я каюсь, каюсь, каюсь… – как мало ученый попугай заладил висельник.
Я же подумал, что от его публичного покаяния трудовому народу ни жарко, ни холодно… Воришки – они же прирождённые вруны, чтобы шкуру свою спасти, они вам не одну сказку братьев Гримм слово в слово перескажут. Давайте-ка, господа распорядители, переходить уже к основному блюду. Под эти жалостливые песенки здесь можно до вечера простоять, а ноги-то у трудящихся не казённые.
А представление на помосте продолжалось. Признаюсь, что сценарий был мне не до конца ясен. По чьей вине затягивается экзекуция?
Висельник, как показало время, был совсем не прост. Слушайте, внимательно слушайте, что он заявил:
– Я готов, всем сердцем готов возместить нанесённый ущерб в двукратном размере годового бюджета нашей страны.
Негодяй с табурета, как змея подколодная увёртывается, путает нас арифметикой, про себя отметил я его воровские штучки, непонятный бюджет-разбюджет ни к селу ни к городу приплёл… Скажи честно, сколько это будет в долларовом эквиваленте? Цифру просим озвучить. И тут же этот проворовавшийся висельник считал, словно с листа бумаги, мои мысли.
– Каюсь, и потому уже завтра всё верну, даже лишнего цента себе не оставлю.
– Ты слышь… Я не поняла, – зацепила меня вопросом суетливая соседка, годков этак под сорок, отиравшаяся по правую руку, – в наших рублях это сколько завесит?
– Получается, что два года можно жить ничего не делая, – заверил я любопытствующею женщину. – А если ещё и что-то производить, то всё это время будем жить как у Христа за пазухой.
– С ума сойти, – выдохнула дамочка. – Доворовалися…
А дирижабль, не понять каким образом, уже вёл с осужденным диалог.
– Вы гарантируете возврат средств в названном объёме?
– Головой отвечаю, – заверил висельник. – Вот этой головой, – и он ткнул пальцем в висок.
Здесь такое началось, что словами не опишешь, в самую пору, для разъяснения ситуации, жестикуляцию подключить. Распорядитель, помните, тот, в чёрном костюме с бейджиком, тут же стал рассказывать публике, на что будут потрачены полученные деньги. Мол, первое – это повышение зарплаты бюджетникам, далее будут значительно повышены пенсии – этот вариант проходил, похоже, под цифрой три. Не будут забыты малоимущие, бездетные и многодетные – это, вроде бы, пять. Что в себе таили вторая и четвёртая позиции я прослушал, своими вопросами донимала неугомонная соседка.
– Расклад хорош… Неплохо было бы по этому поводу и пивка отведать? Можно и чего-нибудь покрепче… Не составите ли компанию одинокой девушке?
Настырная любительница «чего-нибудь покрепче» меня совсем не волновала. Уровень тестостерона в моей крови, глядя на её прелести, даже на один процент не повысился, это было ясно безо всякого лабораторного анализа. «У этой толстушки, – подумал я, – не водка в буфете, а случайная связь на примете». А зачем спокойно живущему до сих пор человеку нужны эти внебрачные контакты и контракты? Тем более в такой напряжённой со всех сторон обстановке? Потому, не мудрствуя лукаво, отказался от приглашения, сославшись на недомогание: «Болен. Неизлечимо болен…»
Толстушка надула губы: «Болеешь, так дома сиди, таблетками кормись… А то объявился, заявился… Терпеть подобного не могу!»
Оратор с дирижабля всё ещё продолжал распределять по пунктам ожидаемые миллиарды, однако толпа заволновалась, недовольно загудела. Покрутив по сторонам головой, я выявил причину. Дирижабль спустил к земле большущую верёвочную лестницу по которой стал спускаться человек, смахивающий на Деда мороза. Два раза, на пути спуска, он останавливался и размахивая рукой, в которой был зажат свиток, что-то пытался объяснить народу. Но слышимость отсутствовала, по всей вероятности нарушилась линейная связь «Дед мороз – летательный аппарат» и, как следствие, был потерян контакт со зрителями.
Но, не смотря на неполадки, публика не отрывала глаз от происходящего. Тут в динамиках дирижабля что-то заурчало, заскрежетало, и раздался чёткий и внятный голос:
«… общение!.. Экстренное сообщение!..»
В метрах семи от земли спускавшийся Дедушка в очередной раз сделал остановку. А было, оказывается, что сказать народу:
– Товарищи! В связи с открывшимися обстоятельствами смертная казнь через повешенье заменяется, – последовала десяти секундная пауза, – заменяется… на пожизненное поселение. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
«А поселение – это, небось, в какой-нибудь Испании», – опять влезла со своими комментариями неугомонная дамочка, помните, та, что пиво пить зазывала. И просверлив меня насквозь карими глазами, поинтересовалась: «Как, здоровье не улучшилось? Так может…»
Я разговор поддержать отказался… Глупая какая-то ситуация… Ну чего, в самом деле, пристала как банный лист. На одном мне свет клином сошёлся? Любители пива вымерли? Не верю…
Толпа опять глухо заворчала, обидно было уходить с площади не солоно хлебавши.
А в это время матёрый коррупционер, а может быть, к тому же и взяточник, мигом перелез со своего табурета на ступеньки верёвочной лестницы и под улюлюканье оставшегося с носом народа взмыл в небо. Дирижабль, закончив свою работу, включил скорость и понёсся в облака. А потом и вовсе сгинул из глаз.
Виселица, эта г-образная голубая конструкция, неожиданно раздвоилась и разъехалась в стороны. Перемещение конструкций обеспечили люди в красном. Минуты не прошло, как между виселицами был натянут канат и по нему лисьим шагом уже крался акробат, одетый в костюм Пьеро: шляпа, жабо… Тут же, с завидной лёгкостью он сделал кульбит. Зрители оценили мастерство аплодисментами. На кольцах, в которые превратилась ещё недавно пугающая разум удавка, молодец в красном трико демонстрировал чудеса гимнастики: вис, крест, переворот…
Длинноволосая блондинка в бикини, на площадке злополучного табурета, так и не выполнившего предназначенную ему роль, под шумное одобрение сильного пола исполняла некие танцевальные вариации с сексуальным уклоном.
Я набрал по мобильнику Сашу Козака. Что оставалось делать?
– Убедился? А что я тебе говорил? Как слепого, поводили вокруг столба: вот тебе, батюшка, кругосветное путешествие – и до свидания. Хватай мотор да быстрее ко мне. Я уже успел в магазин слетать, столько всего набрал, что нам с тобой до Конца света и выпить и закусить хватит. Жду!
На примере моего приятеля видно, что умному и ловкому от рождения человеку университетское образование никогда не бывает обузой. Молодость пережил, с гормонами роста разобрался, так и с этой учёной заумью запросто справишься. Это для дурака, книжная мудрость вроде испанского сапога – тут теснит и мозоли натирает, а здесь и жмёт и трёт, и даже взбрыкнув ногой от обувки не по размеру, не так-то просто избавиться. И висит у некоторых граждан это чёртово образование, не подкрепленное культурой, в виде ярма на шее. Слава Богу, не про нас разговор… Но пойдём дальше…
Александр Михайлович Козак, согласно пониманию жизни, действительно должным образом решил встретить грядущий Апокалипсис.
Я же от природы любопытный, потому уточняю детали:
– А ты, Сашок, действительно веришь, что обедать нам с тобой уже завтра не придётся?
– Здесь не вопрос веры. Это было бы слишком просто: верю – не верю. Ты думай головой: вот бабахнет эта чертовщина, а мы с тобой, два приземлённых простака, ворон в синем небе считаем, пересчитываем. Врага надо встречать не с пустыми руками, а во всеоружии, – Саша махнул рукой в сторону скучающих на столе бутылок. – Коньяк не брал, голова от него наутро тяжёлая. А мы мудро поступим: заглянем в лицо смерти с хорошим настроением, я имею в виду, – поправился он, – не отягощенные похмельным синдромом. Возражения есть?
Дорогие мои, где и когда, как не за столом, поговорить нам по душам друг с другом? И кому только мы не перемыли в этот вечер косточки… Среди упомянутых были девочки нашей молодости, потом гуськом пошли более зрелые девицы, за ними следом уже дамы постарше… Не понять когда и как, затесались в эту, первоначально чисто женскую компанию, мировые воротилы бизнеса, потом чередой потянулись политики обоего пола. Не от выпитого спиртного, а от этих упомянутых личностей, как правило, наглых и нахрапистых, голова моя закружилась. Но знайте, что головокружение бывает не только от успехов, а и от переизбытка впечатлений.
– Боже мой, – в какой-то момент не то думал, не то шептал я. – Дайте, чёртовы дети, нам спокойно пожить на Земле. Спокойно. Пожить. Без войн, терактов, кризисов и катаклизмов. Все людские невзгоды и беды – это ваши козни, ваши сатанинские проделки… Но кто мой голос, кроме дружка Саши, мог слышать? Разве только нервная пенсионерка из соседней квартиры?
Человек не вечен, человек по природе своей слаб… И поверьте мне, что человек этот давно уже устал от борьбы за кусок хлеба, за ломоть пирога с барского стола, за упомянутую классиком шинель с кошачьим воротником, а в конечном итоге за место под солнцем. Не тесните нас, не унижайте… Дайте нам жить, дайте нам жизни…
Не выдержав борьбы со спиртным, сегодня на его стороне было и количество и (надеюсь?) качество, где-то ближе к утру мы сдались на милость победителя. Не капитулировали, а просто сложили руки на груди устав сражаться.
Утром, первое, что я увидел открыв глаза, был сидящий в кресле Саша. Он пил кофе. На столе стоял кофейник и вторая чашка, несомненно, ожидавшая меня.
– Что? – только один звук и сумел выдавить я из ещё не проснувшегося организма.
Саша выглядел как огурчик, улыбка не сходила с его лица:
– Всё хорошо. Даже лучше. На месечишко, в связи с неувязками где-то там, – он ткнул пальцем в потолок, – сроки Конца света временно перенесены. Расслабься… Кофе наливать?
2017 г.