Право на одиночество Часть3. В вихре неаполитанско

Софья Биктяшева
             В вихре неаполитанской тарантеллы

Глава1
 
    Надо с чего-нибудь начинать утро! Взгляд в окно: дворик отеля, бассейн, вдали Везувий. Значит, он в Неаполе. Через сопротивление дикой головной боли зыбкими контурами проявились воспоминания:  Posteggia, спектакль, выезд в пятизвездочный отель, концерт. Белая веранда, белые скатерти, группа богатых туристов, тарантелла и «Фуникули-фуникула» на вынос.

      Почему он не уехал с труппой по окончании выступления? Он вспомнил: его задержали гости-испанцы, любители гитары. До утра они вместе играли классику, пили итальянское и испанское вино,   пытались говорить на разных языках. В шесть часов новых друзей отвезли в аэропорт, а он остался в номере и заснул.

      Сейчас полдень, Зачехлив гитару, пошел на электричку.  В вагоне еще сильнее заболела голова. Мысли хаотичны и сумбурны: « Как-нибудь надо продержаться два часа. Скоро Помпеи, насядут туристы, мокрые от пота, разгоряченные восхождением на Везувий и прогулками по древнему жаркому городу.   А если рядом сядут мальчишки и начнут орать, толкаться и шуметь? А если это будут тучные люди?»
     Жизнь медленно умирала в нем, не видя перспективы  дальнейшего продолжения без боли, духоты и тишины.

Глава2.

    В Помпеи Мария приехала рано, сказывалась разница во времени в четыре часа. Решила пройтись по сувенирным развалам. Два года назад  она не смогла поехать с группой на Везувий и в Помпеи, заканчивались деньги. Девочки после поездки долго делились своими впечатлениями, а потом сказали, что там встретились ангелочки из черного вулканического туфа, но выбрать лучшего они не смогли, при этом  хохотали, как безумные,  и махали руками.

    Палатки протянулись на сотни метров, на прилавках традиционный сувенирный набор. Изделий из туфа много, но ангелочков она не видела. К ней подбежал услужливый молодой человек:
– Мадам ищет что-то особенное?
 – Да, мне нужен черный ангелочек из вулканического туфа.
– Хороший выбор, мадам. Пожалуйста, – парень показл рукой на полку, где стояли ангелочки. Но это особые ангелочки в виде мужского достоинства с крылышками. Мария еле сдержала смех:

– Нет, не эти,  нужен ангелочек как кукла, как девочка.
    Что тут началось! Со всех сторон стали сбегаться мальчишки с особыми ангелочками самых разных размеров. Потом  кто-то крикнул «Джузеппе!», и она увидела бегущего к ней итальянца с полуметровым ангелочком. Мария решила бежать. Кое-как выбралась из торговых рядов, хохот согнул ее пополам.  Добралась до скамейки, приступы смеха все еще душили ее:

 – Что я сказала не так? Почему такая реакция пацанов?
– Попалась? – улыбаясь, спросила на русском языке девушка, торговавшая мороженым.
– Ты перепутала окончание. Ты сказала  ragazzo, а это мальчик, надо было сказать  ragazzа, т.е. девочка. Что ты искала?

– Мне нужны ангелочки из черного туфа. Настоящие, а не эти… У меня дома коллекция.

      Немного поговорив со своей новой знакомой Оксаной, Мария купила билет и прошла в музей под открытым небом, где экспонатом был целый город. Присоединяясь то к одной, то к другой русскоязычной группе, она обошла полгорода, была в храме Аполлона, посетила Большой и Малый театры,  Казармы  гладиаторов,   Форум. Везде серый камень,  тротуары, выложенные огромными булыжниками,, множество мраморных колонн, сохранившийся водопровод, фрески. Слева как-то зловеще синел  Везувий. Нигде не было тени, солнце нещадно палило, мертвый город высасывал из нее остаток энергии. Решив досмотреть все оставшееся в следующий приезд, Мария покинула территорию музея. Надо приводить себя в чувство, да и давление  скачет.
    Она подошла к Оксане. На прилавке стояли пять черных ангелочков с посеребренными крылышками и веночками на голове. Ещё Оксана протянула искусно вырезанного из дерева ангелочка с надписью «МARI».  Обычно такие ангелочки продаются в папской лавке, но Оксана смогла отыскать его в этих развалах.

      Мария  купила бутылку воды, съела мороженое.  В соседнем кафе  заказала четыре чашечки кофе, с наслаждением, мелкими глоточками выпила каппучино.  Бариста с любопытством наблюдал, что она будет делать с оставшимися чашечками.
    Мария достала небольшой термос и налила в него содержимое чашечек: каппучино, эспрессо и американо. Бариста чуть не задохнулся от возмущения:

– Эти русские просто сумасшедшие…
    Напоследок эта ненормальная русская выпросила у соседки  кубики льда и бросила четыре в бутылку с водой, а несколько кусочков  положила в носовой платок.
    На перроне,  встав под кружевную тень пинии, Мария стала проводить холодным комком по пылающему лицу, плечам и рукам. Лед остудил жар, накопленный за день, стало легче дышать, сердце вошло в привычный размеренный ритм. А теперь в отель!

Глава 3.

     Рядом с ним села сеньора. Неожиданно толстый неповоротливый пассажир толкнул ее, и она прижалась плечом к его руке. Прохладная ладонь   коснулась  локтя.  Как же приятно! Он подумал: если  она положит холодные руки ему на голову, боль  пройдет. Может, попросить ее об этом?

   Синьора   вынула из сумочки таблетки и протянула Витторио. Это был «Nurofen», таблетки от головной боли. Она положила одну из них ему на ладонь. Он вновь почувствовал прохладу ее маленькой жесткой ладони. Через минуту она протягивала бутылку с водой, в ней заманчиво звенели кусочки льда. Затем достала веер и начала обмахиваться, стараясь, чтобы прохладные волны рассеянного воздуха  коснулись его воспаленного лица. От веера потянуло каприйскими духами "Лимон и зеленый чай".

    Прижимая холодную бутылку к лицу и чувствуя неизъяснимое наслаждение, молодой человек стал наблюдать за своей спутницей. Она была несуетлива, движения плавные и женственные, загадочная улыбка освещала чуть загорелое лицо, особенно милы ямочки на щеках.
     – Синьора! Если Вы сейчас из сумки достанете чашечку кофе, я буду считать, что Вы Святая, – пошутил он.
    Спутница что-то вынула из сумочки и сказала: «Сделай так». Она повернула его ладонь вверх, положила небольшой предмет и соединила пальцы.  Он раскрыл ладонь – на ней лежал маленький деревянный ангелочек с именем «МARI». Пока юноша рассматривал его, она вынула небольшой термос и в крышку налила кофе:   
 – Санта Мария! Такого не может быть!

Но  кофе был, аромат забивал все запахи жаркого летнего полудня, голова стала проясняться.  Вкус кофе показался необычным:
– Какой бариста Вам варил этот кофе?

– Кофе из кофемашины, а бариста – это я. Здесь микс из каппучино для вкуса, эспрессо для крепости, а американо для объема. Увидев мой термос, в кафе меня назвали сумасшедшей.
 
      Молодой человек  влюбленно посмотрел на свою спасительницу:
 – Мадам! Я не хочу с Вами расставаться. Вы сделали чудо! Вы вернули меня к жизни, Вы подарили мне жизнь еще на один день. Давайте проведем его вместе.

 Глава 4.

          Мария знала цену комплиментов итальянских донжуанов, но это был ее музыкант, ее любовь, ее молитва! Это был ее Витторио. Она его сразу узнала, только войдя в вагон электрички. Расталкивая  других пассажиров, поспешила занять место рядом с ним. Увидела красное лицо, гримасу боли (сама когда-то страдала мигренями, когда хотелось просто умереть). А дальше был эффект желтых цветов. Но об этом чуть позже.

      Да простят ее боги, но она легко согласилась.  На такси они добрались до виллы его дяди.  В отеле было пусто:  гости  разъехались, следующий заезд через три дня. Прислуга отправлена в двухдневный отпуск. Дядя еще три дня назад пригласил Витторио почистить бассейн.

      Их встретил пожилой итальянец, похожий на Дэнни де Вито. В саду был накрыт обед: паста, антипасти  Капрезе,  фрукты, вино. После обеда Марию отправили в номер отдохнуть, здесь соблюдали сиесту.
     Часа в четыре вышла во дворик. Витторио чистил бассейн, дядя Антонио с корзинками отправился в сад. Он весело крикнул:

– Присоединяйтесь! И возьмите фотоаппарат!

     Сад великолепный, огромный, весь в лимонных и апельсиновых деревьях. Дорожки засыпаны мелкими камешками, кругом клумбы с  петуниями, вдоль ограды разноцветные гортензии с крупными шарами цветов. Статуи белели на лужайках, фонтан многоцветной радугой блестел на солнце.

     С дядюшкой они собирали апельсины и лимоны в корзины. Под некоторыми деревьями оранжево-желтые шарики лежали как ковер. Мария была счастлива: райский сад, говорливый  остроумный собеседник, море цветов и фруктов. Антонио фотографировал её в самых красивых местах и смеялся:
– Больше фотографий, а то никто не поверит, что ты была здесь! Это настоящая Италия!
   Когда с корзинами вышли из сада, в бассейн набиралась свежая вода, Витторио с мокрыми волосами и в мокрой одежде ждал их с чашечками кофе. Все вместе пили кофе, выжимали из фруктов, разливали  по графинам. Дядя все время фотографировал: уж очень ему понравилась эта русская с русыми волосами и легкомысленными веснушками.
– Скажи, Мария, а какую музыку ты хотела бы услышать?
– Мне нравятся  итальянец Renzo Arbore и испанец  Paco de Luc;a. В юности была на концерте Пако де Лусия. Помню, когда он играл, из закрытых глаз у него текли слезы. Они медленно стекали по щекам. Меня почему-то именно это потрясло: он так понимал музыку, так глубоко чувствовал единение с ней.

    А Ренцо Арборе приезжал к нам в Москву, но я его видела по телевизору. У меня было скверное настроение, и я попросила: «Боже мой, хочу праздника!»  Включила телевизор, а там запись концерта. Кстати, он спел несколько песен из Вашего шоу.
   –  Только не надо о шоу. Расскажи лучше о русской музыке, я о ней почти ничего не знаю. И давай найдем ее в Интернете. Хочется послушать, – Витторио подсел к Марии и включил компьютер.

    Мария  недолго думала, нашла своего кумира Петра Налича. И вот в итальянском дворике раздались «Гитар»,  «Крылья», «Море», «Чайки», «Золотая рыбка», «Santa Lucia» .Все было настолько органично и неожиданно,  что слушатели оторопели, в этих песнях слышались итальянские мотивы. Потом Мария нашла три свои самые любимые песни: романс «Дни бегут»,  «Никогда»  и «Не для тебя»,
      Антонио и Витторио долго молчали. Они были истинными музыкантами, песни их потрясли, голос Налича завораживал и не отпускал.
– Последняя песня народная, её поют акапельно. Может, послушаем в другом исполнении?
   Мария нашла вначале группу «Бабкины внуки», а затем Пелагею  с Ярославом Дроновым. Эффект тот же, слушатели очарованы и песней, и исполнителями.

   Неожиданно Витторио спохватился, скоро концерт. Куда ушло время? Он побежал переодеваться. Мария с сомнением посмотрела на свое платье. После вагона электрички, сбора цитрусовых и долгого сиденья за столом оно выглядело помятым и  явно не для театра. Антонио вынес из дома  кружевной шарф, уложил его красивыми складками на  плечах, заколол на груди булавкой и поместил в нее пахучий цветок лимона:
 –  Ты просто красавица!
     Она и стала красавицей. День был бесконечный, прожита целая жизнь. А ведь только вечер!

      В театре Витторио попросил Франческу посадить синьору на первый ряд, там всегда оставляют несколько мест свободными, куда приглашают зрителей из ресторана.

       Какое это было счастье сидеть в нескольких метрах от любимого человека и смотреть, смотреть на него бесконечно. Мария  видела, как с каждой минутой спектакль все больше  затягивал Витторио, он  стал частью праздничного действа, частью волшебного музыкального потока.

     Когда в зрительный зал пошли танцоры с бубнами, она заметила, как одному из них он что- то сказал. Артист подошел к ней и под задорную    мелодию  пригласил на сцену. В компании нескольких зрителей и танцоров  станцевали тарантеллу. Недаром Мария год её танцевала. Получилось!

     Вилла встретила их тишиной. Бассейн искушал голубым свечением и едва слышимым воркованием воды. Цветы в радостном томлении от вечерней прохлады окутывали сад чудесными ароматами. Всюду стоял тонкий, изощренный запах цитрусовых.  Не хотелось нарушать романтическую ауру ночи словами. Зачем они? Есть руки, чтобы обнять. Есть губы, чтобы почувствовать трепет и страсть, есть глаза, чтобы в них увидеть любовь.

    Нет-нет, не будет никаких «оттенков», это слишком тривиально и пошло. Будет любовь.  Между женщиной и мужчиной.

         Глава5.

    Мария проснулась.  Много солнца,  утренней свежести и шума за окном. Неслышно вышла из номера, собрала свои вещи.

 Ее остановил Антонио:
 – Вы куда, мадам?  Надо разбудить Витторио. Вы не можете так уйти. Ведь вам было очень хорошо.
 – Потому и ухожу, что было так хорошо, что повториться уже не может. Я все понимаю, я не могу морочить голову этому мальчику. У каждого своя жизнь без надежды на  счастье вдвоем. Да и возраст…  Не надо его будить. Пусть поспит.
– Вы ошибаетесь, Мария! Для настоящего итальянца нет понятия возраста, Если он любит, то любит женщину, какая она есть. Здесь важнее то, что  объединяет. Вас объединила музыка, звучащая в ваших сердцах. Вот что у тебя сейчас звучит в душе?
 – Уже три года  там звучит тарантелла!

 – А Витторио ее слушает и играет не один год с апреля по октябрь каждый вечер! Ваша любовь как тарантелла, страстная, стремительная, пленительная. Я знаю своего племянника, с ним такое нечасто.
 
 – Передайте ему, что  он моя первая и последняя любовь. Он моя вечная любовь. То, что с нами было, в России называют "солнечным ударом". Мы оба получили солнечный удар в ритмах неаполитанской тарантеллы.     Прощайте!

Глава 6.

   Витторио проснулся поздно. Он сразу понял, что Мария ушла. Ощущение пустоты не покидало его.   Почувствовал боль на груди и на лбу, увидел ссадину и синяк. Да, это было сумасшествие. Под утро они решили  повторить  последнюю  сцену из фильма «Укрощение строптивого»  Кастеллано и Пиполо. Первая попытка: Мария вся в кружевах  (дядюшкин шарф) протягивает к нему руки, а он с разбегу  падает в ее объятия. Но в последний момент она испугалась большого тела, падающего на нее, и согнула колени. Отсюда ссадина.

Вторая попытка: Мария протягивает руки на  краю кровати, а Витторио падает на кучу подушек и одеял. Но разбег  неправильно рассчитан, и он ударяется головой о спинку кровати. Отсюда синяк. Третью попытку долго не  могли начать,  смеялись до изнеможения, от смеха падали с кровати, зарывались в подушках.  В конце все-таки на коленях подползли друг к другу и зашлись в таком безудержном смехе, что остановить его смогли через несколько минут. Решили, что сцена в фильме не случайно закончилась стоп-кадром, других вариантов просто нет.

    На столе что-то блеснуло. Он увидел перепутанные цепочки: свою серебряную с распятием и её золотую с корабликом. Крестик и медальон зацепились, и они, уткнувшись лбами, снимали друг у друга цепочки, боясь их порвать. Рядом лежал деревянный ангелочек с именем MARI. Вот это все, что осталось от одних суток длиною в жизнь?

Глава7.

     Только в самолете Мария пришла в себя от водоворота событий, мыслей, чувств. За  день прожита целая жизнь, безумная, фантастическая, невероятная.
  Услышав знакомые мелодии, она с большим сожалением выбралась из потока воспоминаний. Звучала тарантелла. Соседки, включив планшет, пересматривали фотографии и видео с музыкального шоу, хихикали, насмешливо комментировали некоторые сцены.  Когда в кадр попадал Витторио,  закатывали глаза и еле сдерживали слова восторга. Конечно, он не мог не нравиться, особенно красивым и романтичным.

      Она представила  себя озорной, дерзкой и неудержимой в своих желаниях девчонкой, захотелось позлить   этих молодых и занятых только собой девушек, хотя они ни в чем не были  виноваты. Мария достала фотоаппарат, нашла кадры с виллы и протянула девочкам.  Те без особого интереса стали листать, с каждой новой фотографией лица вытягивались, глаза округлялись, слова застревали непроизнесенными. Вот так тетка! Хотя…   одна из девочек дала бы ей 38, вторая –  42. Дело было не в возрасте, не в красоте, не в фигуре, не в одежде.

     Одна из них вспомнила картины в Лувре.  Ее тогда поразили портреты стариков и молодых женщин. Вот у них были глаза как у их случайной соседки. Это не только какая-то вселенская тайна, они все знали, что они хотят  и чего не хотят.

   Мария улыбалась загадочно: она-то знала, что продолжение следует…

Продолжение следует