* * *
Уходит поезд.
Я стою и жду чего-то,
не в силах отвести свой взгляд
от опустевшего перрона...
Нагие рельсы холодно блестят.
Их обдувая, ветер сумерек осенних
вздымает вверх газетные обрывки,
играя, гонит их вслед мерному движенью
дрожащего последнего вагона,
А тот скользит,
неотвратимо тая,
в вечерней мгле,
в сиреневом тумане...
Уходит поезд.
Отдаляясь, с собой уносит он – тебя.
Всё больше между нами
стальные рельсы вырастают глухо,
и безучастно, холодом железным,
обозначают линию разлуки,
а я стою... стою и жду чего-то...
Уходит поезд...
Скользит неотвратимо...
А я – стою...
Уходит поезд...
Жду чего-то...
Уходит поезд...
Неотвратимо тая...
Газетные обрывки...
Ветер...
Поезд...
Вслед...
О, Бог мой!
Ты лишь знаешь – зачем такие испытанья,
Один лишь Ты мой крик беззвучный слышать можешь!
Ты ведаешь, что там, в трясущемся вагоне,
Среди усталых тел и грязных словословий,
Среди безликих лиц и гомона тупого
Сидит – она,
И синими глазами в окно глядит на уходящий вечер.
Но, знай же, Боже!
Впрочем, Ты же знаешь,
Что – я смотрю сквозь дивные те очи,
Ее руками нежными всё ощущаю,
И невозможно, слышишь, невозможно –
Разъединить навеки наши души!..
Ты знаешь, также – нету расстояний,
Которые могли бы это сделать...
Так дай же силы мне,
Господь мой, дай мне силы
Все испытания твои преодолеть,
Наверно, для чего-то это нужно...
Уходит поезд.
Я стою и жду чего-то,
не в силах отвести свой взгляд
от опустевшего перрона...
Нагие рельсы холодно блестят.
Их обдувает, ветер сумерек осенних,
вдруг устремляясь
вслед ушедшему составу,
А тот скользит,
неотвратимо тая,
в вечерней мгле,
в сиреневом тумане...