Па просыпается от звонка с непонятного номера. Просыпается, как обычно, последним. <Да>. Па спускает трусы до колена, решая, сначала потренироваться, а потом в душ, или сначала в душ, чтобы попробовать проснуться, а потом тренировка и ещё раз в душ. <Что? Какие инвестиции?> — Па сдерживается, не грубит, слушает этого, ну, человека, а ему и хорошо — хоть кто-то слушает — и он пи*дит без остановки. <Могу инвестировать только свой х*й в твою жопу, дружок. Откуда номер?>. Человек не бросает трубку, объясняет про какие-то агентства, про друзей, которые номер дали, <так что там с МОЕЙ инвестицией?>, запинается, переспрашивает, молчит (где-то на заднем фоне ещё несколько таких же обзвонщиков ждут инвестиций, перекрикивая друг друга) и всегодоброго. <Да иди ты на х*й!> — кричит Па в экран айдроида на цифровые часы.
Ма проспала, но вышла вовремя — проспала кружку утреннего кофе и пару минут душа. И рис с овощами тоже. А так хотела пройтись пешком до работы, только чтобы не вкручиваться в метро, в наземном транспорте не так плотно, но пробки, а посёрфить по сайтам, глядя на реку, можно и на работе. Ма выставляет рюкзак перед собой и использует как щит, пробивается вперёд и вбок и делает недовольное лицо, пристыжает взглядом — если б ещё на неё кто-то смотрел. Эскалатор как освобождение.
Анни тесно под одеялом, без него — непривычно, засыпает она голой и сдвигает одеяло к ногам, просыпается — как сегодня — будто в спальном мешке, плотно обёрнутая тканью. Анни выпутывается, знает, что Ма уже отвалила, а Па ещё спит, и, протирая глаза, идёт в ванную.
Па включает холодную воду, плещет себе в лицо, убирает волосы со лба, встаёт в ванну и дрочит на случайно всплывшую в памяти девушку из электрички, быстро кончает, смывает сгустки спермы, трусы кидает в ведро для грязного белья, включает музыку на айдроиде,
_
..красными свечами горит мой путь в окнах подъездов,
Я кричал о помощи, обращаясь к живым и небесным,
_
<ну конечно>, запускает приложение,
_
Я говорил шёпотом, надеясь в тишине быть услышанным,
Во что я верил, если всё это оказалось огромной пустышкой?
_
пробегает глазами по списку упражнений на сегодня, два раза закрывает баннерную рекламу,
_
Какие друзья и где эти совместные пьянки?
Друзья кончаются там, где в твоей жизни начинается отдых без банки,
_
<мы панки>, Па принимает упор лёжа,
_
Друзья остаются там, вдыхая и выдыхая дым,
_
36 раз — сгибание и разгибание рук в этом упоре, заканчивает упражнение,
_
Я тоже хочу быть простым, простым, простым!..*
*(unnamed song playing).
_
выкручивает звук в колонках на полную, чтобы перекрыть эти вопли под бит из соседней квартиры. Па сосредотачивается на качественном выполнении упражнений, думает, что это тело ещё может ему пригодиться.
Как только Ма усаживается в рабочее кресло и с недовольной, но вот сейчас ещё свежей головой понимает, как решить какую-то проблему, которой не один день, ей приносят стопку папок с объяснениями, куда и что отвезти. Ма про курьера, а ей про его болезнь. Ма про полчаса подождать, а ей про срочность. Ма даконечнохорошо, ждёт, пока останется одна, торопливо записывает последовательность цифр, команд и символов, которые видит на воображаемом экране перед собой, яркость падает — как страсть Ма к работе.
Анни перед выходом из дома проверяет все рюкзаки, кроме своего, карман за карманом — схема давно не меняется. Рюкзак Ма она досматривает вечером, а у Па этих рюкзаков два. По дороге в школу Анни покупает кофе и заедает его чем-нибудь шоколадным — напополам с Лиззи. Хрен его знает, становится ли их день от этого лучше.
После тренировки прошло так мало времени, а кушать хочется всё сильнее, Па выжидает, хорошее состояние нарастающего голода и расслабляющей усталости, он просматривает электронный дневник Анни — по диагонали — и ни на чём конкретном не фиксируется, эти цифры вряд ли что-то значат для будущего, его-то будущего уж точно. Па вспоминает про собрание в школе и решает не портить себе настроение, не портить вечер другим — тупым и соглашающимся на всё — родителям, пишет Анни, что не пойдёт, что она и сама может не оставаться, что школьные поборы незаконны (пусть так и скажет этой своей), а..Па замечает, что его понесло, и стирает две трети текста. <До встречи дома> — говорит Па вслух и отправляет сообщение.
Первую половину дня Ма бегает, избавляясь от документов, её сильно отвлекают звонки из офиса, каждый такой звонок только прибавляет работы — там отдала, здесь забрала — вес рюкзака не меняется, тяжело. Пора бы перекусить, а тогда Ма не успеет ни разъездную работу закончить, ни офисную, а важность не градируется — всё и сразу, пусть работа в основном коллективная, командная, Ма ощущает себя мальчиком/девочкой, вытаскивающим теннисные мячи, вылетевшие за пределы корта, из собачьего говна. Тоже нужная работа, но всё же это говно.
Анни читает сообщение от Па, никак не реагирует — вот дерьмо, Лиззи всё равно сегодня занята — и кладёт айдроид экраном вниз. В классе идёт вялое обсуждение скучной русской классики. Анни под партой гладит Лиззи по ноге — моя любимая — и делает вид, что внимательно слушает учителя.
Па берёт с полки тоник швепс и большой ред булл, подходит к кассе, нужных сигарет нет, просит ненужные, <да, есть, нет, спасибо> убирает их в карман, на выходе отказывает бомжу в его просьбе о мелочи, <только крупные> отказывает, прикуривая, не бомжу в его просьбе о сигарете, <не курю> стряхивает пепел с плеча (ветер), поправляет очки (слабое солнце в дымке) и ред булл охлаждает подмышку, а тоник швепс висит в свободной руке. Покачивая тоником швепс, Па добирается до своего двора, садится на лавочку, смотрит в экран айдроида, что-то пишет и стирает, оглядывается вокруг, открывает ред булл, дворники поднимают в воздух пыль,
Ма чихает, чихает иии ещё раз чихает — ну и чем же она надышалась?
Анни закрывает нос рукой — кого-то ещё веселит тихий пердёж в закрытом помещении. Лиззи тоже посмеивается, наверное, смех — побочное явление вони.
пахнет сыростью, готовящейся едой и подвалами. Па высчитывает, сколько осталось денег, хватит ли этого до зарплаты Ма, удастся ли им отложить хоть что-то, что-то, до чего не доберётся Анни, Па быстро уходит на глубину от этих расчётов, звучат предпохоронные колокольчики, депрессивные гитарные переборы, Па размазывается по лавочке, строит проекции и предположения, топорик fiskars, Па не знает, что делать, чтобы быть таким же, как вот эти люди, им хватает малого — что есть то есть — и о большем они не думают. Не способны думать, не хотят, не считают нужным, канцелярский нож, спокойствие и работа, мелочи жизни, уе*анские поговорки, не оставляющие вариантов. Не вписываешься — сдохнешь от голода. Пойдёшь попрошайничать. Па допивает ред булл,
Ма смачивает бумажную салфетку водой и протирает лоб, высмаркивается, смотрится в зеркало и снова рискует, отправляясь обедать в кафе.
Анни и Лиззи на перемене идут в мак, в маке — в туалет (неудобно и тесно вдвоём в этой кабинке), они целуются, Лиззи наматывает себе на руку туалетную бумагу, Лиззи извиняется — очень хочется ссать, протирает седло, полосками укладывает на него сверху бумагу, задирает юбку и усаживается. Анни так интересно, так интригующе, она приподнимает юбку, чтобы видеть струю, Лиззи сдерживается, чтобы не засмеяться на весь этот тесный туалет,
..If you can come to me,
I give you a lot. I just give you a lot.
Анни закрывает ей рот рукой, смотреть не прекращает, Лиззи задирает юбку Анни, а Анни уже течёт, клей любви на ляжках, Лиззи вытирает пи*ду, разглядывая влажную бумагу — месячные вдруг или что там ещё случается, встаёт,
You will get on your knees
And you'll lick me until I'm hot.
Until I'm hot.*
*(unnamed song playing).
(странно, что композиции с такими словами крутят в маке. Или это только для туалета?) опускает крышку унитаза, дразнит Анни (времени у них нет), скользя пальцами по полоске лобковых волос и клитору, отматывает ещё бумаги и вытирает аннину слипшуюся пи*ду. Поцелуй в щёчку — и они выходят, офисным тёткам, наверное, насрать на них, хорошо, что кабинка освободилась.
закуривает и обходит вокруг дома, растягивая сигарету — слишком крупный мусор вместо подобия табака внутри, банка энергетика выпита, а губы ссохлись, Па отрывает половину сиги и прикуривает остаток. Время липнет к рукам, у него запах тоника швепс.
Ма выбирает столик подальше от входа и от стойки, сразу отсчитывает триста рублей и отдаёт их подошедшему официанту, пока готовится заказ, Ма успевает вымыть липкие от документального пота руки и вернуться за столик, достать айдроид, набрать Па,
<приятного аппетита! До встречи>
разговор короткий — еду приносят, когда Ма какделакает в микрофон, она не разговаривает, когда кушает. В супе плавает половинка луковицы, Ма её вылавливает и заворачивает в салфетку, театрально — двумя оскорбившимися пальцами. Остальное вкусное, придраться не к чему, Ма, уходя, кидает на стол десять рублей — на новую луковицу.
Анни и Лиззи забирают пакет с "едой" и идут в какие-то кусты, названные парком или сквером, а в очереди на кассу Лиззи дое*алась до какой-то пи*дюшки (минус год-полгода от лиззиных шестнадцати) — водила ей пальцами по заднице и говорила, что она ей нравится, может, она хочет пирожок с вишней, может, она хочет лиззин пирожок, правда, тогда придётся его помыть — чуть-чуть — и начинка из него сама по себе не вытекает, а, как предложение? Что скажешь? Лиззи крутилась и скакала вокруг неё, когда очередь стала плотнее, взяла её руку и прислонила к своей безлифчиковой груди, а стоило, наверное, к пирожку — пи*дюшка не дрогнула и не вырвалась, так же молча взяла свои большие с двумя котлетами — и Лиззи ведь тоже рассчитывала на сэндвич — и ушла. Голодный стресс, а? Теперь Анни и Лиззи стоят в листве и кушают эти самые пирожки вперемешку с картошкой фри, конечно, клишированно поедают один ломтик на двоих, сразу же встречаясь жирными губами — ломтик такой короткий, вишня капает из пирожка, вишня
Па разогревает в микроволновке бычьи яйца со спагетти, сверху всё посыпано твёрдым сыром и приправами, зелень и разные виды перцев, Па накрывает тарелку с едой специальной крышкой, чтобы бычьи яйца на разметало по печке от нагрева. Па садится за стол в комнате, перед ним солёное, сладкое, холодный кофе пармалат и монитор — Па обедает под ленты, новости и твиты. Покушав, Па выкуривает сигарету, обновляет и скроллит, потом выключает ноут и — цели не будет — выходит прогуляться (видео, насилие над ручкой, ключ).
Списки дел и финальные суммы и даты контрактов, календари висят повсюду, но чисел никто не помнит без подсказки и дни недели проходят неназванными, может, за исключением пятницы или понедельника, Ма спешит к своему столу, забивает нужные данные, поправляет то, от чего её отвлекли с утра, схема рабочая, Ма типа презрительно усмехается, перепроверяет ещё пару раз с реальными данными — великолепно — и паролит свой труд.
течёт по картонной упаковке, ягодки и сладкое слипнисьжопа-желе, Анни и Лиззи весело, ну конечно они не один раз обсудили эту — мой пирожок — с нюансами и подробностями, вишнёвая начинка удаляется с губ и щёк пальцами, Анни и Лиззи сосут пальцы друг друга глаза в глаза. Анни вскрывает влажные салфетки.
В Калитниках под третьим кольцом база рабочих, убирающих дороги, у них перерыв, они сидят как птички на проводах на заборчике, голые по пояс, курят, матерятся, обливаются водой, гыгыгы — плоские шуточки, чего не скажешь об их животах, все привычки и образ мыслей оттуда, привезённые с собой через триста, пятьсот, тысячу сто километров. В Москве можно быть мудаком. Не, ну а чё? Гыгыгы, б*я. Па переходит на другую сторону Нижегородской, по Подъёмной к Шоссе энтузиастов. Покупает в ашане холодный кофе пармалат, доходит до Лефортовского парка, ищет безлюдный кусок травы около пруда, расстилает пакет и садится, прилечь бы, Па проверяет траву на стёкла и пробки, снимает футболку и ложится. Солнце пропадает — сверху на него смотрит потрёпанная женщина в белом платье, она снимает с Па очки и примеряет на себя. <Привет..ээ..вы ошиблись, по ходу> — Па снова садится, женщина садится рядом и берёт Па под руку.
Срочные дела кончились, Ма наводит порядок в файлах под ненавязчивую музыку, сортирует и фильтрует, радуясь внезапно накатившему перфекционизму, и кажется, что даже сил прикладывать не нужно, всё получается само собой, руки лёгкие, а пальчики — одно целое с клавиатурой. Порядка становится больше, сколько же тут вообще документов, нужных и ненужных, такой разброс по дискам, но Ма справится, только бы не отвлекали, только бы не отключили электричество.
Анни отскакивает от Лиззи — а всего-то хотела взять за руку — синтетическая блузка или снова токопроводящие брекеты, Анни уауб*я, искорки, осматривает раненые пальчики, Лиззи предлагает засунуть их сама знаешь куда, но можно и в рот для разнообразия, неужели так больно, вфуу, вфуу — дует на руку, размахивает ей, неужели во мне столько всего, ух. Анни немножко козлит, местами выё*ывается, ну да, Лиззи же искрит осознанно, чтобы побольнее ужалить. Анни уже слов не находит, какая у Лиззи отвратная искусственная одежда, красивая, о*уенная, и так ей идёт, только сделана из х*еты, Лиззи подмигивает — моя любимая — так это же твой подарок. Анни пузырится — ага, говна подарила на спи*женные деньги и забыла, Лиззи хватает её за щеки обеими руками, гладит скулы большими пальцами, утешает и подлизывается — прекрати, хватит, моя любимая — Анни бывает такой истеричной.
Начинается монолог повидавшей женщины, и если Па рассчитывал побыть один или, если так сложилось, поучаствовать в разговоре, то..<не-не, вы точно что-то путаете, мы не знакомы>, <уймись, *б твою мать, закройся> — слуховые галлюцинации, женщина не отрицает, что не знакомы, разворачивает Па лицом к себе, оценивающе приглядывается — вот была б я моложе, я б тебя вые*ла так, так, огого — ухоженным ногтем полосует Па от брови до губы, <а сейчас что, не можете?> этот же ноготь прислоняет к своим губам, хмм — да ты на сиськи посмотри, кого ж они теперь привлекут (оттопыривает платье, демонстрирует), Па видит не самые плохие и ужасные сиськи в своей карьере и практике, пообвисли, да, но форму держат, соскИ некрупные — как они тебе, а, ну не встанет же. Па смотрит на пруд, пока женщина вслух что-то там о его потенции.
Ма отвлекается, прохаживается по офису, вода за окном, заваривает кофе, добавляет бумаги в принтер, читает заметки в своей ленте, только смысл прочитанного — был ли в тексте смысл? — или Ма отвыкла сосредотачиваться, пролистывая бесконечные ленты?
Лиззи собирает волосы в хвост и просит Анни завязать их оранжевой ленточкой, которую она сняла с какого-то стенда в школе — очередные поздравления или, может, стопнаркотикантитеррор, кто смотрит, что там пишут. Сейчас Лиззи вполне может поменяться местами с учительницей — хвост и строгая белая блузка, кто знает, Лиззи и её может чему-нибудь научить, чему-нибудь такому, ну ты поняла. Пару уроков там, пару уроков здесь, школа орального мастерства Лиззи. Анни смотрит на приоткрытые губы Лиззи — суховаты — и ставит перед ней гигиеническую помаду, яблоко с корицей.
Женщина вещает тише, помадится, чмокает на весь парк — ну, красавчик, что скажешь? — <по поводу?> — да ты без повода скажи, комплимент, заметка о том, как я выгляжу, тебе же не трудно, ну, меня один козззёл привёз сюда типа на природу и бросил, а знаешь почему.. Па осматривается. Что она хочет? Эй, эй, какие у тебя руки, ты меня слушаешь, ты меня не слушаешь (противно растягивает слова, играя в обиженную девочку), ТЫ меня не слушаешь, <почему вас бросили здесь?>, подыграл, да, повторил мои последние слова, <вас привёз в парк типа..> да знаю я сама, кто меня привёз, сейчас бы шампанского — внук у меня вчера появился, родился.. Па прикуривает, протягивает пачку женщине, она неуверенно вынимает сигарету, ждёт зажигалки — дожидается — только продолжает и продолжает стелить ковры слов, плотные,
Lead to the river
Midsummer, I waved
A "V" of black swans
On with hope to the grave.
обманчиво мягкие, женщина грузит, считая, что заигрывает и кокетничает, шампанского она уже явно влила в себя,
And though Red September
With skies fire-paved
I begged you appear
Like a thorn for the holy ones.
Па не против, что она говорит с ним — выговаривается — она даже может быть интересной, когда протрезвеет, когда..ты меня не слушаешь, родился, три с половиной,
Cold was my soul
Untold was the pain
I faced when you left me
A rose in the rain..
здоровый, румяный — мы все были такими — рост не помню, и вот я со своим, ээ, другом праздновала весь вечер и полночи, потом поспала, на работу не пошла — праздник же у меня, я риэлтор, кстати — этот, мм, друг привёз меня сюда, этот, сссууука, кобель,
So I swore to the razor
That never, enchained
Would your dark nails of faith
Be pushed through my veins again. (1)
1 - Cradle of filth - <Nymphetamine> is playing.
и знешь, остановились мы на парковке, тут недалеко.. Показывает, где недалеко, Па только кивать успевает, <ну да, а вы что?> слушает и подбешивается. <Сидите вы в машине — и что дальше?> — ага, красавчик, умеешь слушать женщин!, хорошо подстраиваешься, ух как бы я под тебя подстроилась, как бы
Ма угнездилась в кресле, надеясь поработать, а как-то расхотелось.
Анни и Лиззи смотрят вниз, уткнулись в промежности друг друга, держа в руках учебники.
ты меня..в общем, поворачивается он ко мне — взгляд колючий и похотливый — соси, говорит, достаёт свою х*ину и голову мою наклонить пытается, но я тоже сильная, сопротивляюсь, не хочу, говорю, твой х*й, а он сразу вспенился — а чей хочешь, кто он, пи*дюлей навешаю.. Па снова осматривается, <какой он у вас..> поправляет обувь — да вот в том и дело, что никакой, <ну а что вы тогда с ним это..трахаетесь?> — да мы, да мы, слушай, вот ни разу не потрахались, он бабки мне отваливает, как бы помогает, хотя этих денег у меня..сыну вот квартиру купила и ещё осталось..да, не стоит у него, или стоит, но я на такую вечеринку ещё не попадала, я.. Женщина бросает окурок в пруд, сжимает запястье Па и засовывает его руку в декольте, водит по сиськам — сожми, ну, как, а — видок у неё кончающий, экстатический (запрокидывание головы, открытый рот, ааа, закрытые глаза), Па не сопротивляется, а женщина распаляется — почему ж я такая старая, а — отпускает руку Па, вокруг запястья толстое красное кольцо, хорошо так пережала, Па наблюдает за ней — ну и как, а, как сиськи мои тебе, трахнул бы — <трахнуть сиськи?> Па подавляет смешок — а что, никогда так не делал — ну размер второй у неё, у Ма побольше — я так зажму, так.. Пора отваливать, Па скромный, не может встать и уйти, она ещё побежит следом, размахивая сиськами, размахивая
Ма крутит резинки для волос на пальце и проверяет код.
Анни болтает ногами под партой.
стремительно меняющимися желаниями, сколько у неё историй для меня осталось.. Па не успевает додумать, сколько историй осталось — женщина оголяет ноги до бедра и стягивает трусы. На чёрных трусах белые кляксы. Па
I have a dream and you be a miner,
отводит глаза, в пруду вальяжные утки, на берегах — вальяжные стареющие и постаревшие тётки, шлёп-шлёп отвисшим жиром по коленкам, ну так главное — шляпку надеть, а то солнышко припекает, а то
To quickly drill into my vagina.*
*(unnamed part of unnamed song playing).
парик выгорит, такие траты. Женщина сдвигает и раздвигает ноги, выпятив губы, мечтательно всматривается в профиль Па — ну загляни (растягивает слово), ну хоть одним глазком, а, красавчик, мурмурмур — Па резко поворачивается и так же резко отворачивается — ты ничего не видел, котик, ползи под платье, я тебя спрячу, никто и не заметит. Па закуривает, <ваш друг, наверное, где-нибудь уже ждёт вас, заждался и нервничает>, даёт сигарету женщине — ну что ты как маленький, я не буду здесь тебя трахать. Па ложится на живот. Женщина раздвигает ноги, прижимая стопу к стопе (туфли она принесла с собой в руках), откидывает голову назад,
Ма трёт вискИ — начала уставать от долгого зрительного контакта с монитором.
Лиззи протяжно зевает, прикрыв рот анниной рукой.
что-то говорит вверх — Па не расслышал — и еле заметно вращает задницей, перекатывает её по платью, которое осталось под ней. <Я насладился> — Па комплиментирует женщину и поднимается с травы, она не унимается, ставя ноги ему на плечи — давай ближе, котик, ну, я совсем не пахну — Па сбрасывает её ноги, <зачем, если трахаться не собираетесь?> сидит перед ней на одном колене — мне нравится, когда на меня смотрят, а слушай, дай-ка айдроид позвонить.. <Конечно> — Па протягивает ей разблокированный айдроид, особо не прислушивается — ой, красавчик, сейчас меня отвезут домой, мой, ээ, ещё один друг, проводишь? <Помочь с туфлями?> — и в нос — <ну неужели эта е*атура закончилась?>, Па застёгивает ей туфли, берётся за одну из верёвочек, которые держат трусы, и натягивает её, чтобы она заметила и прикрыла пи*ду — можешь оставить себе — снимает их, трусы застревают в застёжке туфли, дёргает с силой и стразы и жемчужины разлетаются по траве. Па помогает ей подняться,
Ма опускает трубочку в стаканчик с соком, помешивает его, задумавшись, промахивается трубочкой мимо рта.
Анни вгрызается в колпачок ручки, оставляя отметины от зубов, и отдаёт её Лиззи.
предлагает руку, чтобы она оперлась на неё — странновато она ходит на каблуках, ножки подворачиваются, ещё шампанского? — женщина обнимает Па за шею и манерно машет рукой с сигаретой, растягивая слова и восклицания — оооо, ну я сразу поняла, что ты коллекционируешь трусики, мои-то не самые плохие будут, только не стирай, какой ты, а! Па пластиково улыбается. Они доходят до выхода из парка на Красноказарменную, женщина держит Па за уши и показательно засасывает, Па передаёт женщину какому-то мужику, он сажает её в машину, женщина открывает окно — до встречи, котик! — и Па разворачивается в сторону набережной. Домой.
Маета давит, работа закончилась — удивительно — Ма скучает и хочет домой, но ещё рановато, Ма заходит в соседний кабинет и спрашивает, чем она может помочь. В силу своих знаний, конечно.
Анни проводит Лиззи до места, куда она ходит на курсы — нужно много знать, не хочется быть скучной — чтобы поступить в институт (литературный). Это не лиззино желание — курсы. Она так ненапряжно (для неё самой) угождает родителям, ведь они не против выбора дочери — полумёртвые специальности и специализации, "профессии" с непросматривающимся будущим, наверное, вообще без будущего, обычное явление — конфликт поколений, располюсованность интересов и ориентиров, конечно, если в принципе есть то или другое. Лиззи беспринципна, Анни рядом с ней (да или сама по себе) становится такой же. Цыгане на рояле не играют — Лиззи и не собирается делать сверх, делать то, что не нравится, Лиззи уверена в своих силах, а пределов не существует. Опаздывать нежелательно, Анни отлипнуть сама не может, они стоят перед входом в здание, спрятавшись за колонну (стереотип из Парижа или Рима), у Лиззи три этажа — около двух минут, если пешком и не торопясь,
Изменять Па не собирался — не то чтобы не то тело или не тот возраст — ему было интересно, как глубоко нырнёт женщина, один слой шампанского — и спешить уже некуда, второй слой — похоть — всё-таки заставляет двигаться, густо смазанные дырки тоже состариваются, е*ут их или нет, ну да, разговор и эксгибиционизм лучше секса, лучше послеобеденного отсоса в машине, ты такая красивая, ты такая сексуальная, сначала е*ёшь словами, тихонько подрачивая сквозь ткань штанов, а потом расстёгиваешь ширинку в общественном туалете — сука, сука, бл*дь, пи*да голимая — упираешь кулак в плитку с написанным на ней номером и пометкой "отсос парням", яростно дрочишь на её отказ, спускаешь прямо в бачок без крышки, бумаги нет, суёшь склизкий х*й в трусы и застёгиваешься. В парке над общественным туалетом много причин для яростной дрочки. Па не изменяет — ни разу этого не делал и начинать не будет. Это не о нём и не для него, Ма как-то высказывала идею о второй девушке, но в реальности ничего не произошло — только в её протекающих снах.
Ма нашла себе работу, буквально выпросила — ой как не по себе, когда кто-то работает, а Ма такая беспечная, такая бесцветная зимой и летом восседает своей небольшой задницей в уютном глубоком кресле, попивая кофе или простую воду без газа, подбивает столбцы и строчки — это же так легко, что там, работой и не кажется — так, слабое увлечение, проходящее со сменой дня. Ма обесценивает свою работу, только иногда, когда усталость блестит жирной кожей на лбу и голове, она может себе признаться, что чего-то стоит, что она не лишняя в команде. Ненужность убивает людей и покрепче Ма.
лифта нет, ступени широкие и слегка покатые от прошедшегося по ним времени, как бы Лиззи не хотела уйти уже, у неё есть потребность тоже быть нужной, как она нужна Анни. Лиззи проявляет это не так открыто, не так явно — Анни для понимания хватает деталей. Всего-то — до завтра, но значит это, что вечер пройдёт впустую, как будто раньше не было таких одиноких вечеров — у обеих. Анни удерживает коленку Лиззи между ног, трётся об неё сухой пи*дой, волосами по грубоватой коже, Лиззи нравится, ох как нравится, время теперь поджимает, зажимает покрепче анниных ног, Лиззи вырывается, шшшш и ччшш, целует Анни в клитор, в ухо, в губы, до вечера и до ночи — моя любимая — будем прилежными девочками, хихихи, девочками. Анни поправляет рюкзак, смущаясь и улыбаясь, у неё есть лиззины фото — где всей Лиззи не видно — до вечера достаточно, до ночи — моя любимая.
Яуза течёт как обычно, руки в карманах, так шаги медленнее, а быстрее и не нужно на набережной, из-под грязи сочится вода — какой-то видимый её слой, Па сгорбился, вытягивает нитки из швов, комкает, скатывает в шарики, выбрасывает и снова засовывает руку в карман. Пыль и выхлопы — Па не ощущает, но видит в воздухе, бегуны и велосипедисты дышат активнее, заниматься спортом в маске — ? Одрябшее тело женщины из парка, два валика на животе, обвисшие бицепсы, ей идёт её возраст — Па придирается, она была надоедлива — вот и всё, в другой жизни она ищет партнёров младше или консервативно отказывается от отсоса в машине? А от отсоса дома, после намайонезненных салатов, после вина из картонной упаковки, губы напомажены, жёсткий вечерний макияж, туфли со стеклянными украшениями — да всё как у многих других — платье с вырезом, она стирает с губ помаду, он расстёгивает брюки и достаёт немытый х*й, она знает, что делать, бьётся затылком об стол, опрокидывая бокалы с вином на скатерть, он отвлекается, отодвигает стол и эрекция пропадает. Он держит её голову и пытается вые*ать в рот, ей нечего сосать — как мокрой бумаги в рот положили, она вырывается, он даёт ей подзатыльник и идёт в туалет, громко матерясь и обвиняя её во всём. Она поправляет волосы и наливает ещё вина, растерянно осматривая комнату. Па сам себе кивает головой, именно так эту женщину и представляя.
Помогла и тем и этим, успела съездить на две станции метро от офиса и вернуться обратно — с новой работой, новой на сегодня — проект длится давно, согласования и взаимные вылизывания, увеличение сумм, уменьшение сумм, Ма занимается бумагами, не участвуя в переговорах и встречах, закатывание глаз и последующее запрокидывание головы с неизменным возвратом в прежнее положение, односторонняя дискредитация и уличение в чем-нибудь не очень явном. Ма не прослеживает связи в интригах — отслеживает испорченные репутации.
Анни покупает кофе и просит к нему трубочку, на ходу легко облиться, останавливаться каждый раз, когда хочешь сделать глоток, тоже опасно — тогда будешь и в кофе, и в крови, даже от лёгкого пинка можно оступиться и упасть, обе руки заняты — айдроид и кофе — нечем будет прикрыть лицо, останется только осматривать повреждения. Лиззи на связи — несерьёзно относится к занятиям, где нельзя сделать личных открытий, транслирует аудиторию в перископ — показывает подпартовое пространство, преподаватель не требует тишины и комментирующий голос Лиззи сливается с фоном других голосов. Анни всасывает картон, покусывая трубочку.
Па поднимается по лестнице, всё так же не вынимая рук из карманов, медленно, тягуче, как если было бы, о чём подумать, может, он и думает, открывает дверь, снимает рюкзак,
_
Она берёт меня за руку, гладит от плеча до ладони,
Говорит, что этим летом успела съездить в Японию.
_
<на улицу выходите вообще?> — Па разговаривает со стеной, надеясь быть услышанным в соседней квартире, моет руки и лицо, выдавливает свежие прыщи, пачкая зеркало,
_
Говорит — жаль, что не увидела цветущую сакуру,
Я молчу, слушаю и тоже беру её за руку.
_
подключается к вайфаю, садится на стул на кухне и подвисает на трещине в окне. Неопределённое время бездействия — ноги на полу, руки сцеплены и лежат на коленях, перспектива открывает город в дЫмке, айдроид уведомляет, накапливает в себе внимание и вибрирует, подскакивая на столе, оцепенение заканчивается,
_
Мы сидим, она плетёт байки, шутки, рассказики,
Я чё-то устал и местами не улавливаю связи.
_
Па запивает холодным кофе пармалат размороженные в микроволновке наггетсы, делится смешной (он уверен, что смешно — точно так же, как уверена Ма в своём чувстве юмора) шуткой с Ма, кусает овсяное печенье,
_
Она такая типа — успокойся и расслабься,
Прижимает мою руку к столу и ножом е*ашит по пальцам!*
*(unnamed hip-hop song playing).
_
<хорошо, что не по яйцам> — обновляет Па строчку, распёрдывая крошки печенья по кухне. Скоро должна появиться Анни, Па скажет всё так, как получится, подготовив разговор заранее, теряешь вариативность, легко сбиться и вообще перенервничать до события, злиться, когда не следуют сценарию, существующему в твоей голове.
Ма не вникает, что за праздник — ей говорят, чтобы бросала работу и подходила на кухню, Ма мысленно крутит табличку дней рождения и возможных профессиональных дней, подставляет и сопоставляет, собирали деньги на подарки или нет и где она могла быть, неожиданно. Ма ищет холлс, разговаривая с бардаком на столе.
Анни набирает код на домофоне,
F. U. C. K. I'm going to the U. K.
домофон противно булькает, размыкая магниты,
F. U. C. K. M. E. I'll do it with you for free. (2)
2 - Coockoo - <F.U.C.K.> is playing.
Анни накручивает наушники на айдроид и давит коленом в кнопку вызова лифта. Дверь закрыта на ключ, Анни лепит жвачку на звонок соседей и заходит домой. Сбрасывает обувь, спотыкается о кроссовки Па — ожидаемо, что он может быть дома в это время, но всё равно неприятно — и шумно падает на кровать в своей комнате, лежит и от нарастающей злости размахивает ногами. Во внешней квартире открывают и закрывают молнии на рюкзаке и шуршат пакетами. К Анни стучатся.
<Анни, можно к тебе?> — Па не стал откладывать, подходящее время никогда не наступит, нет других возможностей, чтобы за них цепляться, Анни молчит,
Анни притихла, пальцами ног гладит ворс ковра, молчание всегда работало, она молчала и к ней не приставали или отставали, если она случайно вступала в диалог. Анни молчит.
Па повторяет вопрос, <пожалуйста> слушает дверь, <Анни> надавливает пальцами — закрылась, <хочешь, зайду потом, когда освободишься> смотрит на ноги, подрагивает от предчувствия неудачи,
Анни сжимает кулаки — бл*дь, это что, весь оставшийся день продлится - и скалится, и поправляет волосы, смотрит в окно, пытаясь двигаться бесшумно, открывает замок,
<Анни, я..> — Па слышит щелчок, Па тошнит от страха, он уже хотел уйти, ну давай, открывай, входи, Па ждёт,
Анни ждёт — давай уже — сев на кровати и подложив под себя ноги. На подламывающихся ногах входит Па,
решается, заходит, спрятав руки за спину. <Привет. Как день проходит?> — плохой родитель, плохой! — <Анни, это тебе. Лишаться девственности больно и неприятно, ты лучше знаешь своё тело и свои желания, лучше, чем кто-либо другой, когда сама..это всё..проделаешь (голос Па срывается), потом будет легче и во многом проще.. Я за тебя переживаю> — Па кладёт перед Анни дилдо телесного цвета.
и тыжемоядочь как гарсон бутылку вина подаёт из-за спины дилдо, пронервничав сопроводительную речь. Анни подкатывает дилдо поближе и берёт в руку. Реалистичный — ну, почти такой же, как у Лиззи (Анни сравнивает один дилдо с другим — больше ей сравнивать не с чем, х*й в пи*де и х*й на нудистском пляже — это не одно и то же). Что на него смотреть — Анни откидывает дилдо на край кровати.
<Считаешь, это лишнее?>
Анни давит смех, а теперь им давится. Взрывается, и Па видится ей облитым голубиным дерьмом — вот себе и засунь, вот о себе и беспокойся — зачем он это сделал, он же умнее этого поступка, ну что ж, придётся быть последовательным.
Анни смеётся над ним. Забота — это стать посмешищем, забота — это осмеяние, забота и беспокойство — это унижение. Па слушает, что говорит Анни, Анни не прекращает смеяться, смеяться над ним — и засунь себе, и хочет ли он, чтобы она начала прямо сейчас или подождала Ма и устроила бесплатный перформанс, и есть ли у него ещё, только другого цвета, и есть ли у него х*й в трусах — настоящий, а не резиновый, хахаха, гыгыгы. Па растерян, плечи опущены, только растерянность быстро превращается в злость.
Анни улавливает перемену в настроении Па и ещё громче кричит — а х*й в трусах, а — и кричит ещё много обидных для Па слов. Анни восстанавливает дыхание, держит руками пальцы ног и констатирующим тоном в сторону Па — если он мужчина, то пусть использует свой х*й.
Па как током ё*нуло. Он уже не злой и не рассерженный, он где-то выше этих состояний, так разъярён, что снаружи этого не видно. <Абсолютная отцовская любовь. Исключительная отцовская любовь> — Па проговаривает в голове, <никакого насилия> — это уже Анни.
Анни так обидно, Анни так презирает себя сейчас, у Анни нет опыта секса с мужчинами, Анни первое пришедшее в голову выплёвывает — а чё так, не мужик что ли?
<Никакого насилия> — ломающимся голосом повторяет Па. Анни рывками раздевается — сначала верх,
Then you throw a glass in my leg,
This glass is shattered and disgustingly rings.
You shout at me and make me step back,
That I stumbled and fell on sharp memories.
следующей летит на пол юбка, больше снимать нечего, Анни опирается спиной о спинку кровати, подкладывает подушку, чтобы стало мягче,
I lie in shards and deceive myself,
That you are not you and someone will save me.
I'm stupid and trusting - so often I fell,
Every time I hoped it would finally.
рассуждает вслух, нравятся ли Па её сиськи, как ему форма, нет ли у Анни лишнего веса, как она ему вообще — типаж подходящий? — или есть предложения, есть, милый папа, условия, а как пи*да тебе — Анни раскрывается — аккуратная, а,
Did I endure so much time then,
To now be humiliated by you in the blood.
You will play enough quickly and you will regret,
When you cannot cope with your fucking mood.
или любишь бритых налысо, как там у Ма? Па не уходит и не отворачивается, Анни встаёт раком и смотрит на него из-за спины — где дилдо, пап, вставляй уже, пое*ём меня сейчас, чтобы другим потом легче было, придут к тебе с благодарностями за подготовленную дочь, а я буду тобой гордиться, буду знать, что ты меня любишь, что
How many more will you look,
How do the fragments merge with infinity?
I could fight and resist, but I'm on the hook,
I will not be the other and hide the naivety.*
*(unnamed song playing).
ты самый лучший родитель и самый нежный дефлоратор, мой папа. Анни снова прислоняется к спинке кровати — ну и чего ты ждёшь, пап — и кидает ему дилдо. Па даже пытаться ловить не стал — делай что хотел или уё*ывай, пап, если это проблема, могу уйти я.
Тортики и шампанское, и просекко, и пицца с суши — Ма щипает всего по чуть-чуть, переесть она не хочет, как приятно заканчивается рабочий день, особенно сейчас, когда все поздравления вымучены и можно покушать и пообщаться с тем, с кем тебе хочется. Люди вокруг расслабились и подобрели, о завтра думать рано.
Па лёгким (тяжёлым — дрожь не проходит) шагом подходит к кровати, хватает Анни за обе руки и валит на спину. Одна рука ему нужна, он держит руки Анни одной, а другой трогает её пи*ду. Она сухая. Па плюёт на пальцы и размазывает слюну по пи*де, спускает шорты до колен, плюёт ещё раз и увлажняет свой х*й и внутренности Анни. Двигается ближе к дочери, приподнимает бёдра и вставляет, и отпускает её руки, чувствуя, что она не вырывается.
Анни не будет сопротивляться. Анни не больно, Анни противно и отвратительно. Она смотрит только в глаза Па или в ту точку, где они должны быть — он не фокусируется на лице дочери. Анни не верила, не верила, что Па сможет такое, не верила и тогда, когда он трогал её пи*ду. Заплачешь — сделаешь только хуже, слёзы заново разожгут злость, а побитой Анни быть не хочет, пусть будет похоть и доказывание непонятной правоты, правоты сильного, наверное, но Анни тоже сильная, Анни
Кто-то включил музыку через портативную колонку, Ма не знает слов, Ма уууаааммм в такт, она обычно такое не слушает, она
_
Я прижмусь к тебе в вагоне метро,
Я прошепчу — ты такая секси,
_
просто под общим хорошим настроением, поймала эту волну, можно и повеселиться, Ма заслужила, а
_
Обнявшись будем разглядывать кровь
На той платформе, где мы выйдем вместе,
Вместе, оооууууооооооо..*
*(unnamed part of unnamed song playing).
_
сомнения всё равно есть и будут — и это хорошо, так результат будет лучше и ошибок меньше, Ма всё так же в работе, как ни старается выключиться.
запоминает ощущения, нет, нет, не надо, Лиззи — моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая — Па сдавливает Анни грудь, ещё сильнее — моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая — амплитуда падает, Анни понимает, что Па кончил в неё — моя любимая моя любимая Лиззи моя любимая моя любимая моя любимая — <извини, не хотел в тебя..> — моя любимая — он вытаскивает х*й и садится на колени, уперев руки в бёдра.
Па кончил в Анни, просто не смог остановиться в этой узкой пи*де, сидит напротив и готовит слова, <ну, бл*дь, именно этого ты хотела?> хотя готовить нечего, сперма липко вытекает из влагалища на покрывало, Анни осталась в точно такой же позе, как и четыре минуты назад, когда всё началось. <Ты ЭТОГО ждала? Ты ЭТОГО хотела, крутив передо мной..да просто крутившись голой здесь?>. Хватит. <Довольна? Так ты и не девственница уже. Могла бы и сказать, предотвратив это всё.. Наслаждайся теперь>. Па хлопает дверью, идёт сначала к холодильнику, отпивает тоника швепс, берёт журнал и закрывается в ванной.
Ма ещё тортика, Ма ещё суши, музыка и вкусная еда, хвастливые истории и показная преданность, проскакивают вымученные шутки и баяны, гыгыгы, ну так атмосферу создают люди, а не папки с отчётами.
Анни не идёт к воде, чтобы вымыть себя. Анни пробует сперму на вкус, дотянувшись пальцем до влагалища, Анни водит рукой по покрывалу и останавливается на каждой складочке, прощупывает её и расправляет, выплакаться — ну и что дальше? Всё равно слёз нет, всё равно эмоций нет, подушка скомкалась и голове неудобно, сперма затекла под задницу, остыла и застыла — всё равно, ноги затекли, губы пересохли — всё равно. Только Лиззи осталась, только — моя любимая — Лиззи, только Лиззи даже в воображении сейчас не помещается, Лиззи выталкивает пустота, Лиззи вытесняет пустота, Анни не может заместить пустоту лиззиной улыбкой или головой целиком — фрагменты не складываются, исчезают, голод по Лиззи, стремительный отказ от мысленного напряжения, иначе пи*дец. Анни закрывает глаза, удерживает их закрытыми усилием, только не открывать, предметы, обстановка, она сама, запахи и потоки воздуха, направление движения. На веках вспыхивают белые пятна, появляются белые вспышки — как бенгальские огоньки, как напрасная ху*ня, мешающая видеть темноту. Анни засыпает.
Па, зайдя в ванную и закрывшись, рвёт на кусочки журнал, глянец плохо поддаётся, пальцы скользят, Па рвёт журнал и его страницы уже в крови, топорик fiskars, нет, Па кидает в ведро с бельём обрывки и ошмётки, включает воду,
_
Никогда не подходи ко мне, если я занята,
Никогда не раздевай, если вне дома называешь своей тёлкой,
Своей сучкой, шкурой, если я для тебя всего лишь ****а,
Всё остальное вокруг — на*бка на*бка на*бка на*бка на*бка.
_
раздевается и ложится в ещё прохладную ванну.
Ма выходит в коридор, чтобы принять звонок — работа не отстаёт от неё, она не одинока в этом, а стоит закончить разговор и шарики и запах шампанского приведут обратно к камерному веселью для своих. Ма улыбается, пусть и стесняется своей улыбки, и подходит к столу.
Анни спит. Живот, измазанный спермой, руки, раскинутые по сторонам ладонями вверх, мелкая нерегулярная дрожь, пот испарился с кожи — воздух в комнате сухой, губы сомкнуты, на полу
_
Какого цвета сейчас твои страхи и сожаления,
Выбьешь окно или выбьешь меня из кровати как пробку
Из бутылки сухого красного, правда — самосожжение,
Всё остальное вокруг — на*бка на*бка на*бка на*бка на*бка.
_
лежат вещи, на полу капли спермы и отпечатки ступней.
Па с топориком fiskars в руке лежит в ненаполняющейся ванной, уперев ноги в бортик, душ включен на полную, поливает его живот.
Ма не любит надолго задерживаться, прощается со всеми, забирает вещи — рюкзак, деньги, карты — и пойдёт домой пешком, растягивая по улицам хорошее настроение.
Анни спит. Живот, измазанный спермой,
_
Подсыхает и заветривается рассечение на одной из морщинок лба,
Ты сбежишь раньше, чем появится твёрдая корка,
Я не подбираю одежду, ты, ****ь, не подбираешь слова,
Они, как и всё остальное вокруг, — на*бка на*бка на*бка на*бка на*бка.
_
руки, раскинутые по сторонам ладонями вверх. У Анни нет опыта секса через силу.
Па ищет айдроид, листает контакты в телеграме — ищет дилера, есть ли он у него в контактах — последний раз они встречались три года назад, ещё вместе с Пеликаном, находит, пишет ему 4, в ответном сообщении видит ценник, переводит деньги сразу на карту (из общей копилки) — это проверенный поставщик.
Ма в солнцезащитных очках выглядит нездешней — улыбка в конце рабочего дня и размеренный прогулочный шаг.
Анни спит. Голова, повёрнутая набок, практически незаметные белые волоски над верхней губой, битые колени,
_
Ты отыгрался на мне, наверное, я кого-то спасла
Ещё одной грубой ссадиной на носовой перегородке —
На память, чтобы только е*алась с тобой, а не спала,
Но меня больше не будет
И всё остальное вокруг — на*бка на*бка на*бка на*бка на*бка.*
*(women/girl recites).
_
синячки на груди от страстных пальцев Па, трещинки на грубой коже ступней. Анни моргает во сне — или дрожь никак не проходит. Или белые вспышки мешают рассмотреть темноту.
<Да когда ж, бл*дь, я для вас всех буду хорошим?!> — вода шумит громче голоса. Здесь слышно только воду.