Жила-была девочка по имени Шестая дочь. Да, вот так её и звали. Если бы мама её не умерла сразу после рождения девочки, она бы, наверное, как-нибудь иначе назвала дочурку. А так вдовый отец, задавленный горем, нуждой и тем, что в семье постоянно рождаются девочки, через несколько лет заболевают и умирают, потому что не на что купить для них лекарств и еды, только хмыкнул, глянув на младенца: «Вот, шестая!» Никаких надежд по поводу нового ребёнка он не питал.
Однако зверем этот отец не был, за малышкой кое-как смотрел, а она всё росла, росла и даже переросла тот возраст, в котором умерли её старшие сёстры. Все вокруг звали её Шестая дочь, она не обижалась, что у родителей не нашлось для неё более красивого имени, лишь иногда, гуляя за деревней, говорила цветам и деревьям:
– Как хорошо было бы, если бы меня назвали каким-нибудь вашим именем: Ланьхуа, Мэйхуа, Молихуа… Ведь так приятно, когда тебе говорят: «Персиковый цвет» или «Кувшинка»! Совсем не то, что Шестая дочь, особенно, когда и Пятой, и Четвёртой, и всех остальных нет, и не с кем играть!
Однажды, когда Шестая дочь довольно далеко ушла от деревни, она случайно встретила мальчика примерно своих лет. Мальчик упражнялся, стреляя из лука. Шестая дочь сообразила, что это, должно быть, мальчик из господского дома, куда таким беднякам, как её отец, не позволено заходить и с чёрного хода. Ей строго-настрого было запрещено общаться даже с господскими слугами (отец говорил, что они коварные и подлые люди), так что мальчик с луком выглядел для Шестой дочери очень опасно. Но ведь смотреть на упражняющегося мальчика было так интересно! Шестая дочь не устояла.
Но и упражняться в стрельбе из лука, когда на тебя смотрит незнакомая девчонка, довольно трудно. В итоге, дети познакомились.
–Как тебя зовут? – спросил мальчик, опуская лук.
– Шестая дочь.
– Вот как? Правда? Представляешь, а меня – Шестой сын!
– Нет, такого быть не может. В богатых домах не могут быть такие простые имена.
– Как бы не так! Моему отцу ничего другого не пришло в голову!
– Но ведь ваш отец – богатый человек!
– И всё-таки меня так зовут. Слуги зовут меня Шестой господин. А мою мать зовут Третья госпожа. Я ушёл сейчас от них, потому что хотел побыть один. Ты же не скажешь им, где меня искать?
– Нет. Я тоже ухожу из дома, если хочу побыть одна.
– Вот видишь! Готов спорить, что тебе для этого даже не нужно спрашивать разрешения!
– А почему вы хотели побыть одни, молодой господин?
– Мой старший сводный брат, Четвёртый сын, живёт с отцом в столице. И он хорошо стреляет из лука. Я не хочу уступать ему, хочу, чтобы отец обратил на меня внимание. Я решил много тренироваться, но не хочу, чтобы все другие видели. Ты сохранишь это в тайне?
– Клянусь! – торжественно и серьёзно сказала Шестая дочь.
Прошло двенадцать лет. Молодой господин пришёл к самой дорогой куртизанке в столице; о красоте этой девушки ходили легенды, звали её Пион.
– Сбылась ли ваша мечта, молодой господин? – спросила его прекрасная куртизанка, похожая на утренний, только что раскрывшийся, в росе, цветок. Видя изумление молодого человека, она добавила: – Я – та самая Шестая дочь, чумазая крестьянка, которая пообещала сохранить вашу тайну. Эта тайна оказалась довольно тяжелым бременем для моего маленького сердца. Сейчас я спрашиваю, сбылась ли ваша мечта, чтобы понять, стоило ли хранить её так долго?
– Я добился уважения своего отца. Я отлично стреляю из лука. И уже не ревную к Четвёртому брату, потому что превосхожу его. А сегодня я беседую с одной из самых красивых женщин – стало быть, мои желания исполнились.
– Я тоже мечтала в детстве: хотела, чтобы моё имя напоминало цветок, и чтобы молодой господин произнёс его. И моя мечта исполнилась.
– Так что же, моя детская тайна оказалась достойной твоего сердца?
Куртизанка печально улыбнулась:
– Мы оба загадали похожие желания, и они сбылись: каждый из нас добился высокого положения в своём мире, и мы даже можем общаться, несмотря на разницу в происхождении. Но сейчас я поняла, что кое-что навсегда осталось несбыточным. Каждый из нас мог бы сказать: «Я люблю своего отца. Я уважаю и ценю других людей». А мы вместо того хвалимся, что добились уважения к самим себе. Вы, как я поняла, упорно добивались цели. Да, я помню, как в то лето, учась стрелять из лука, вы до крови стирали пальцы. И я также: нелегко стала той, которая сейчас перед вами. Но теперь мне кажется, что оба мы научились поражать неверные мишени. Оттого в моём маленьком сердце – грусть и сожаление.