Частный бизнес появился еще до распада СССР. Не знаю, что происходило в темных глубинах власти и кто уже готовил ошеломительную приватизацию. На поверхности первыми дельцами оказались комсомольцы, блатные и спортсмены. Я принадлежал к последней группе, но ничего такого мне и в голову не приходило. Я лишь хлопал глазами, получал зарплату физкультурника, около шести долларов в месяц, и жил за счет довольно высокопоставленных родственников. Коллега-физкультурник Витя был (или казался) более сообразительным. Щуплый блондин с рыжими усиками, бывший десятиборец и, как выяснилось в дальнейшем, большая сволочь. Что я всегда подозревал.
Витя уже чем-то приторговывал и однажды попросил меня убедить его должников расплатиться по-хорошему. Сразу скажу, никаких связей с блатным миром, с «деловыми», с «серьезными людьми» у меня не было и нет. Потом я стал их жертвой, это совсем другая история. Но у обывателя 1989 сложился образ бандита: тупая красная морда, крестик на шее, золотые перстни, сложение тяжелоатлета, костюм «Адидас», кожаная куртна и «Мерседес». По некоторым параметрам я подходил. На мне не было креста, конечно же лицо мое в высшей степени одухотворенное и вместо «Мерседеса» всего лишь «девятка». В остальном один в один, костюм и куртка не вопрос. План Вити был прост. В определенное время, к прибытию рейса 1124 я должен был подъехать к пассажирскому павильону аэропорта и просто показаться народу. Сказано – сделано. Скоро вышел Витек, с ним целых три человека – бороды, очки, джинсы. Не местные. Я помахал самозванному дону Корлеоне рукой, он слегка кивнул. Я изобразил зверскую морду и забрался назад в свою «девятку». Через пару минут Витя царственно махнул рукой, я помахал в ответ и уехал. Как потом выяснилось, он сказал интеллигентам: «Не хотите платить? Не надо. Я потеряю свои деньги. А вы будете должны вон тому» - и он указал на страшилище в спортивном костюме и кожаной куртке, на меня то есть.
На следующий день Витя со мной расплатился, правда отдал половину обещанного. Он так себе представлял бизнес. Я не возникал, все казалось полной комедией. Через пару дней Витя вновь предложил заработать – перевезти (перекинуть, как он говорил) кое-что из Вильнюса. В помощь я получил двух студентов. Тогда я увидел, что такое бедность. На улице продавали пирожки или мороженое, я предложил закусить. Ребята спросили за чей счет? Я их уверил, что за счет фирмы, они с удовольствием выпили бесплатный кофе или что там было. Мы получили товар, приехали на вокзал, до поезда часа два. Ах, зеленая неопытность! Мы устроились в тихом скверике у вокзала. Почти сразу подошла милиция, хмуро потребовала документы. Не накладные, наши паспорта. Паспорта в порядке, и менты так же хмуро сказали: «Ребята, брысь отсюда, здесь вас моментально ограбят». Были, значит, и в милиции честные люди. Проявили человеческое отношение к явным спекулянтам восточной внешности. Вся операция сошла гладко.
Заграничный паспорт у меня был, следующим моим пунктом оказался Дубай. Скоро я бросил работу физкультурника и вдвоем с Витей мы оформили, как тогда говорили, малое предприятие. Дело, то есть беззастенчивая и примитивная спекуляция, набирало обороты. На счету в банке у нас был ноль или рубля три, доходы официальные тоже ноль. Расчеты наличными долларами. Все казалось прекрасно, я был в восторге – ах, святая наивность! То, что Витя сволочь, я знал всегда. Но я не знал, что он подставное лицо, а за ним стоит Рустам, так, мелкий начальничек из местной комиссионной торговли. Как только доходы стали четырехзначными, Рустам и Витя меня вышвырнули. Самым подлым образом, через юриста, дескать, я совсем не работаю на фирму. Когда Витя за работу пугалом мне заплатил половину, я и не думал возникать. И сейчас, сделай они свое дело мягко, я бы ушел мирно. Но после их трюка я был в бешенстве, самое страшное – в бессильном бешенстве. Дело не в деньгах, в оскорблении. Сейчас я бы на всю эту историю плюнул да и только. Тогда я жаждал мести. Думал даже о настоящих бандитах, чтобы они Рустаму руки-ноги переломали. К счастью, к великому счастью, таких знакомых у меня не было.
К сожалению, к великому сожалению, были другие. У друга была девушка, Люся. Она вышла за другого, но у меня контакт с ней сохранился. Много в свое время «Юждага» и «Дербента» вместе было выпито. Люся работала преподавателем политэкономии в пожарном училище. На самом деле училище было крышей. Люся служила (как ее родители и деды) в этой самой конторе. Потомственная хищница. О службе Люси знать не полагалось, но я знал, и даже ее довольно высокое звание. И она знала, что я знаю. Никто ни гу-гу, разумеется.
Как в шпионском фильме, я поджидал Люсю на спортплощадке пожарного училища. В свое время она появилась, высокая яркая брюнетка, спортивного сложения, дорого одетая, с несколько лошадиным лицом. В целом очень привлекательная. Я окликнул, она удивилась. Сказал, что ждал специально, кажется, ее удивление исчезло. Она села рядом на скамейку, элегантно скрестила длинные загорелые ноги. Не отвлекаться, Алик охламон!!! Полушуточным тоном я рассказал свою историю. Люся все время смеялась (смешливая по природе), просила: «Привези мужу свитер из Турции или видик из Дубая». Я сказал: «Давай и тебе чего-нибудь привезу, размер не говори, не надо, сам определю, да мы потом примерим»! В общем, хиханьки да хаханьки, легкий флирт молодых людей без последствий. Зашли в кафе, по чашке кофе, привет семье и все такое. Как бы невзначай под конец Люся спросила: «Так на счет Рустама или как его там, это ты серьезно?» Я ответил утвердительно, о чем сейчас глубоко жалею.
Через пару недель в малоизвестной газетенке «Ленин ёлу» появилась заметка рабкора о спекулянтах видиками. Все факты были перепутаны, про Рустама ни слова, только фирма названа точно. Еще неделя – и Рустамчика потянула налоговая инспекция. Договорился, откупился чуть живой. Конец? Не тут-то было, пришла повестка от следователя, все чин чинарем, время, номер кабинета и по какому делу. Рустам в налоговую: «Мы же договорились»! А те: «Так мы не при чем! Милиция сама по себе, прокуратура тоже, при чем здесь налоговая»?
Не буду злоупотреблять вниманием читателя – Рустам умер от инфаркта, не дождавшись завершения дела.
Жалею ли я Рустамчика? Нет.
Жалею ли, что связался и отомстил? Да, жалею страшно. «Сволочь, ну и черт с ним» - в дальнейшем я такой максимы придерживался.
Витя в делах не преуспел, я тоже едва на плаву.
Люся за бугром, насколько мне известно. В свое время я смог оказать услугу ее сыну.