СЕМЕЙНАЯ ТАЙНА
Удобно расположившись на мягкой скамейке в вестибюле детской балетной школы (ДБШ) Иван Иванович с упоением читал сказку Леонида Филатова «О Федоте стрельце – удалом молодце». Настроение было прекрасное. Он ожидал внучку, репетирующую роль «часиков» к балетному спектаклю «Золушка». На этой же скамейке сидела пожилая женщина и, коротая время, вязала.
Вестибюль сверкал уютом, чистотой и убранством. Входная дверь постоянно была в работе – то раскрывалась, то закрывалась. В школу входили и выходили родители с детьми, ученики старших балетных классов, педагоги. Через стеклянную перегородку хорошо просматривался коридор, в котором по одной, а то и стайкой, появлялись балеринки. Как птички, легко порхая по этому пространству в нарядных костюмах, балетной обуви, или же в тренировочных костюмах, они бежали в другие классы и на другие занятия. Их радостные лица сверкали удовлетворенностью от полученных знаний и умений балетного искусства.
Неожиданно в вестибюль вошел высокий пожилой человек, ведя за ручку маленькую, миловидную девочку.
- Алиса, поторапливайся, мы опаздываем на собрание! – настойчиво говорил он ребенку.
Девочка, как и все дети в таком возрасте, не понимала значения слова «Опаздывать», не понимала, что это признак дурного тона, что это расхлябанность и, казалось, всем своим существом упорно сопротивлялась суете взрослого человека.
- Простите, - обратился мужчина к Ивану Ивановичу, - рядом с вами скамейка свободная?
- Да! Да! Свободная, занимайте!
- А, Вы, еще долго будете находиться здесь?
- Долго!.. Моя внучка на репетиции, а когда репетиция закончится, я не знаю.
- Вы не будете возражать, если я оставлю на скамейке свои вещи. Мы торопимся на родительское собрание, а в раздевалку спуститься уже нет времени.
- Оставляйте! Я присмотрю.
Мужчина поспешно сбросил на скамейку рюкзак, вытащил из него балетные тапочки, стал быстро стягивать с девочки верхнюю одежду: шарфик, шапочку и курточку, торопливо поглядывая на часы. Девочка стояла надув губки и была совершенно безучастной к действиям пожилого человека.
- Алиса, да не стой, пожалуйста, как истукан! Помогай мне! Ты, что не понимаешь – мы опаздываем на собрание!
- А сто, это так стлашно?
- Не страшно, но очень неприлично и стыдно, если опаздываешь!
Мужчина нервничал и с силой начал стягивать с ребенка курточку.
- Дедуська, ты делаешь мне больно! Не дёлгай!
- Да, я не дергаю! Чем рассуждать, лучше помоги мне, не сопротивляйся!
- А я сто, лазве не помогаю тебе? А сам говолил, сто я твоя помосница! – а чтобы дедушка не возражал, продолжала, - Говолил! Говолил! Я помню!
Было видно, что нервы у мужчины начали сдавать. Руки его дрожали, на лице появились капельки пота, но он терпеливо, вежливо продолжал общаться с ребенком.
- Ладно!.. Ладно!.. Говорил!.. Говорил!.. Помогаешь!.. Помогаешь! – ворчал мужчина и, стянув с девочки курточку, усадил её на скамейку.
- Давай твои ноженьки!
- На!.. На, дедуся, мои нозеньки, котолые бегают по доложеньки! А ты, дедуська – толопыска! Да, дедуска, - толопыска!
Мужчина снял с девочки сапожки, надел тапочки, и с облегчением выдавив из себя звук: «Ху-у-у!», снял пальто, шапку, вытер с лица пот и, ухватив внучку за руку, потащил её за стеклянную перегородку.
Иван Иванович с любопытством наблюдал эту сценку, которую так же испытал на себе всего лишь три года назад. Он, как будто, в зеркало увидел свое отражение, комическое и реальное в жизни.
- Вот детки!.. Они в этом возрасте, так похожи друг на друга – непосредственные, открытые, наивные, добродушные, впечатлительные. Одним словом – чудо природы! – подумал он и вновь углубился в чтение сказки о Федоте стрельце.
Вдруг, нарушая тишину и закон приличия, он весело засмеялся. Сидящая рядом пожилая женщина, оторвалась от своего занятия, подняла очки и вопросительно строго посмотрела на Ивана Ивановича.
- Простите, пожалуйста! что я нарушил тишину! – конфузливо обратился он к женщине. Но послушайте!..
Иван Иванович зачитал несколько строк из этой сказки:
«…Что ты, Федя, для меня
Мой народ, моя родня.
Я без мыслей об народе
Не могу прожить и дня.
Утром мажу бутерброд,
Сразу мысль – а как народ?
И икра не лезет в горло,
И компот не льется в рот!..»
Женщину эти строки несколько развеселили, её взгляд стал добрее.
- Кто написал эту сказку?
- Эту сказку: «О Федоте стрельце – удалом молодце» написал Леонид Филатов. А эти слова – обращение к народу, он вложил в уста царя.
- Вот бы эти строки прочитали депутаты и президенты, рвущиеся к власти! Перед выборами обещают золотые горы, а как дорвались до власти, забывают о своих обещаниях! Эх!.. Хе-хе! Хе-хе! Эти нелюди не имеют совести, ни чести! – с горечью высказав свои возмущения, женщина углубилась в своё занятие.
Иван Иванович продолжал чтение сказки и не заметил, как к соседней скамейке подошли хозяева вещей.
- Спасибо вам, что присмотрели за вещами.
- Да, не за что! Не стоит благодарности!
Девочка была в хорошем настроении и напевала:
«… Я танцую и пою,
Всем конфеты ласдаю:
Мишке, Вовке и Лалиське
Очень сладкие илиськи!..»
- Как тебя зовут, девочка? – задал вопрос Иван Иванович этой девчушке, хотя уже знал её имя. А для начала разговора этот вопрос был уместен.
- А засем вам знать моё имя? – прекратив пение и широко раскрыв глазки, спросила девочка.
- Ты очень хорошо поешь, и мне захотелось познакомиться с тобой!
Девочка молчала и вопросительно смотрела на Ивана Ивановича.
- Ты что, проглотила язык? Тебя спрашивают, так отвечай! – вмешался в разговор её дедушка.
- А, кто этот дядя?
- Да. такой же дедушка, как Я, и ожидает свою внучку.
- А-а-а! Понятно!.. – ответила девочка, широко раскрыв ротик и, взбодрившись, гордо назвала свое имя: «Меня зовут Алиса!».
- Какое замечательное, красивое имя! Наверное, в балетной школе ты единственная с таким именем?!
- А, как вас зовут?
- Меня зовут Иваном Ивановичем, а мою внучку Олей. Она уже занимается в первом хореографическом классе. Вот и ты подростешь и тоже будешь заниматься в таком же классе.
- Я знаю! Нам об этом говолила Анна Виктоловна.
- Тебя, наверное, на собрании хвалили?
- А, за сто меня хвалить?
- Да, ты такая красивая, смелая и стройная!
- Никто меня не хвалил, - сморщив носик и махнув ручкой, девочка продолжала, - а на соблании - говолили, говолили!
- А, о чем говорили?
- Да, обо всем! Говолили!.. Говолили!..
- Ты, наверное, хорошая ученица! Вырастешь, знаменитой балериной станешь!
- Ей ещё рано об этом думать! – вмешался в разговор дедушка.
Иван Иванович расположил девочку к себе, и та без устали рассказала ему о своих любимых игрушках, о подружках, друзьях и о том, что Колька не умеет садиться в шпагат, а Ира невнимательная девочка, и ей учительница сделала замечание.
Дедушка Алисы не вмешивался в разговор и не торопясь, собирал вещи и надевал на внучку ту, или иную вещичку. Торопиться было некуда, и он выполнял каждое движение с большой нежностью и аккуратностью.
Иван Иванович видел и понимал, что этот ребенок очень дорог пожилому человеку, которому тот отдает остаток своих сил и способностей, свою любовь, свою душу.
- Хороший у тебя дедушка!? – уловив паузу в рассказах Алисы, спросил Иван Иванович.
- Холосый! Я его осень люблю! Знаете, я с ним все влемя хозу в балетку, иглаю в «доски-матели», он ситает мне сказки! Я умею ситать до ста! Сплосите!.. Сплосите меня сто-нибудь! Сплосите, пожалуста!
Алиса так настойчиво просила Ивана Ивановича, что он не мог отказать этой просьбе. Её дедушка, слушая беседу, улыбался, но был настороже.
- Ну, скажем, к двум прибавить два, сколько будет?
- Фи-и!.. Будет четыле! – уверенно ответила Алиса, недоуменно, поглядев на собеседника, что такой пустяковый вопрос.
- Ну, а к десяти прибавить два?
- Фи-и!.. Будет двенацать!
- Ты, Алиса, меня убедила – арифметику знаешь хорошо! Ставлю тебе оценку пять! Молодец твой дедушка!.. Вижу!.. Вижу, любит тебя! Серьезно занимается тобой!
- Этот дедушка холосый, я его тоже люблю! А другой, дедуска Дима, плохой! Он все влемя сидит дома!
- Он, что приболел?
- Нет, он здолов! Он водку пёт, пёт!.. А бабушка, знай, бегает в магазинсик за водкой и лимонсиками! Это же осень плохо!
- Боже мой, - подумал Ивае Иванович, - ребенок еще не все буквы выговаривает, а рассуждает, как взрослый человек, познавший горечь этого явления!
- Алиса, - обратился к ней дедушка, - не выдавай, пожалуйста, семейную тайну!
- А, какая это тайна?! Дедуська Дима пёт! пёт! лимонсики сосет! сосет! и на бабуську клисит! Да-а, дедуська , клисит! Это же не холосо! А меня за ушко делнул и по попе лозкой удалил! Да-а, дедуська, удалил и за ушко делнул! Мне было больно, я плакала! Во-о-т, дедуська!
- Ну, хватит!.. Хватит, Алиса, замолчи! Прошу тебя! – взмолился пожилой человек.
Ему было стыдно перед Иваном Ивановичем, пожилой женщиной и другими людьми, сидящими в холе. Он ускорил одевание Алисы, второпях набросил на себя пальто, шапку, на плечо забросил рюкзак и потянул ребенка к выходу. Девочка не унималась.
- Дедуська Дима пёт! пёт!, а бабуська носит ему из магазина водку и лимонсики!
- Да, замолчи ты! – повысив голос, требовательно проговорил мужчина.
- Я плавду говолю!.. Дедуська Дима водку пёт пёт! Он плохой селовек! Плохой-й! – повторяла Алиса, пока входная дверь не захлопнулась за ними.
Иван Иванович и пожилая женщина были ошарашены этим откровением ребенка. Переглянувшись, они увидели в глазах друг друга искорки негодования от рассказа ребенка, познавшего зло, которое порождает пьянство.
- Вот такая-то семейная тайна! Услышал бы дедушка Дима, какое мнение о нём у Алисы! – покачав головой, прошептала женщина. – И откуда же взялось такое зло у людей!???
2013 год