Горожанин Аким давно мечтал о домике в деревне, о садике, огородике и большом лохматом пёсике во дворе. И пытался копить деньги на избушку. Но попытки всегда были неудачными. Ведь у Акима была семья, в которой подрастали скромный сын и наглая дочь. А они, дармоеды эдакие, требовали всё больше и больше денег. И в один прекрасный день Аким решил, что без кредита не обойтись. Но брать кругленькую сумму в банке было страшновато. Он боялся кровопролитной стычки со своей женой Василисой, властной скопидомкой с вредной привычкой горланить на весь дом.
Ещё Аким с упоением читал газеты. И в издании «Тупой нож» увидел объявление: «Известная ясновидящая и целительница Ульяна, выпускница академии паранормальных наук, проводит сеансы всего за триста рублей! Услугами Ульяны воспользовались многие знаменитые люди. И они все дали о ней восторженные отзывы. Ведь предсказания сбылись, а все недуги исчезли навсегда!»
Аким недоверчиво пожевал губами и ещё раз прочёл объявление. Всего триста рублей. Пустяки какие. Супруга не обратит внимания на такую мелочь и не будет его пилить. А он скажет, что с приятелем Федулом попил пивка в баре за углом. Зато Аким узнает, чем грозит в будущем взятие кредита на хижину в деревне.
Аким был в отпуске, поэтому пойти на сеанс к ворожее, принимающей с десяти утра до пяти вечера, проблемы не представляло.
В половине десятого утра Аким прибыл к кабинету Ульяны в торгово-офисном центре «Бабадук» и был поражён очередью из сорока человек. Он печально подумал: «Ишь, болезные, скопились тут! Тоже, видно, ситуация безвыходная, кредит брать надо».
Наконец, подошла его очередь. Аким вступил в полутёмный кабинет, сел за стол напротив круглолицей и густобровой женщины в чёрном платье и в красном платке и положил триста рублей на скатерть. Во взгляде ясновидящей было так много магнетизма, что очень трудно было отвести взор от её хитрых глаз.
«Меня зовут Аким», – робко пролепетал Аким.
«Работаете?» - прищурилась Ульяна.
«А как же! Надо же семью обеспечивать», - уже смелее ответил Аким.
«Вам хорошо платят, милый?» - душевно спросила Ульяна.
«Прилично. Будет, чем кредит выплачивать. Хочу купить избушку в деревне. И на жизнь хватит. Ну, и жена ведь зарабатывает» - почему-то разоткровенничался Аким.
«Понятно», – Ульяна встала, зашла за спину клиента, поводила ладонями над его головой, пошептала, села, внимательно посмотрела на Акима и, сделав удивлённые глаза, покачала крупной головой с толстыми щеками.
«Что такое?» - всполошился Аким.
«Да на Вас же порча! Вон какая дыра в ауре над затылком! У Вас есть враги?» - с тревогой в голосе вскричала ворожея.
«Нет, вроде. Разве только Эдик, сосед и алкоголик. Я ему денег на зелье не даю, когда просит. Так он страшно ругается и грозится меня убить как-нибудь», – похолодев, произнёс Аким.
«Алкоголик вряд ли может навести порчу. Значит, Ваша порча – внутриутробная. Испортили Вашу мать, а с неё на Вас перешло, пока Вы пуповину сосали в её животе. Ну, дела! Ну, проблема!» – гадалка сокрушённо покачала головой и всхлипнула.
«Знаете, меня порча не беспокоит. А вот камешек в пузыре колет иногда, шалит, так сказать. И гайморит…» - Аким от страха едва ворочал языком.
«Да от порчи все болезни! Порча для того и наводится, чтобы человек болел, чах, страдал. И пока не залатать дыру в ауре, никакие болезни не вылечить! Вы понимаете, тёмный Вы человек? – сурово изрекла Ульяна и потрогала лоб Акима. Затем внимательно рассмотрела ладонь, побывавшую на челе Акима, взяла карты Таро, перемешала их, бросила на них взор и закричала: – Аким! Что же это делается? Вам жить осталось всего три месяца! Вот Вам и будущее! Как хорошо, что Вы ко мне пришли!»
«А от чего я умру?» – Аким так перепугался, что начал заикаться.
«Инфаркт! Ваши сосуды – Ваша проблема! Они полны холестериновых бляшек. Вот Вам и будущее! – гадалка с жалостью на него посмотрела и шмыгнула длинным и горбатым носом. – Видно, любите мясо, яичницу, бутерброды со сливочным маслом?»
«А кто же их не любит? Кушаю, раз живу», – холод внутри Акима становился всё сильнее и сильнее.
«То-то и оно, что кушаете. Ну, проблема! Вас надо срочно спасать! Вы хотите этого?» - Ульяна шлёпнула Акима по руке.
«Но я только хотел узнать про кредит», - еле слышно промямлил Аким и облизал губы.
«Слушайте внимательно. Сейчас вприпрыжку побежите домой, возьмёте три горсти соли, три горсти крупы и бутылку минеральной воды. Это для снятия порчи. А для профилактики инфаркта у меня есть специальное снадобье по рецептам тибетской медицины. Но оно приготовлено из редчайшего сырья и дорогое. Двадцать тысяч рублей. Но это не всё. Нужна специальная гимнастика для дыхания. Делать её легко, читая молитву с плаката шамана Убайгула: «Убайгул! Хох духу шаман горлан! Кип гаман шаман горлан! Туп литуп шаман горлан! Хох тебе, Убайгул!» Вот этот плакат, – ворожея достала из-под стола большой снимок узкоглазого старика в отрепьях и строчками текста. – Этот плакат напечатан на дорогой бумаге, заряжен самим шаманом Убайгулом из тунгусской тайги и стоит пять тысяч рублей. Ещё требуется носить талисман из африканской глины, перемешанной с серебром. Он стоит десять тысяч рублей. Но что такое деньги по сравнению с жизнью? Спешите же, Аким! Несите соль, крупу, воду и тридцать пять тысяч рублей! Как принесёте, зайдёте ко мне без очереди! И если не трудно, купите на обратном пути гамбургер и лимонад».
Аким стремительно вылетел из кабинета и помчался домой. Ледяной ужас сковал его сердце. Господи! Три месяца! Всего три месяца! А он-то рассчитывал ещё на сорок лет жизни как минимум. Хибара в деревне, спокойная и довольная жизнь, лохматый пёсик Бобик и сирень под окном – эх, наивный мечтатель! Какой уж тут кредит! А сосуды запустил. И они вот-вот нанесут губительный удар! И прощай тогда солнце и звёздочки в небе, река, дома, деревья, цветы, жена и дети. Перед взором Акима люди в чёрных одеждах пронесли гроб с его телом, горько плача: «Аким! Ты покинул нас в расцвете сил, так и не купив хижину в селе. Спи спокойно, невинная жертва инфаркта!» Слёзы закапали из глаз несчастного смертного, и он ускорил шаг.
Дома Аким наполнил два пакетика гречневой крупой и солью. И со слезами на глазах подступил к своей пышной и румяной Василисе, жующей пирог с грибами: «Милая моя жёнушка! Умоляю тебя, дай мне тридцать пять тысяч рублей! А если не дашь, то через три месяца потеряешь меня! И опухнут глазоньки твои от слёз горючих. А дети наши сиротами останутся».
Василиса подавилась куском пирога и закашлялась. Поборов кашель, она сурово спросила: «Ах ты, мучитель мой! Зачем тебе такая большая сумма, горе ты моё?»
Аким заплакал: «Лебёдушка моя! Мать мою, наивную женщину, мной беременную, испортил кто-то. А порча на меня перешла, на дитя невинное. От этого сосуды мои пришли в негодность. И через девяносто дней сердце моё потрёпанное остановится!»
Аким упал на колени и зарыдал.
Василиса в изумлении уронила пирог: «Кто тебе сказал такое, ирод ты доверчивый? И причём тут деньги?»
Аким воздел руки кверху: «Ясновидящая и целительница Ульяна предсказала мне такое! Умнейшая женщина! Она и будет порчу снимать с меня. И лекарство эффективное даст для сосудов моих, бляшками забитых!»
Василиса подняла пирог, обдула его со всех сторон и откусила. А когда прожевала, важно, как профессор студенту, произнесла: «Послушай-ка, муж мой безмозглый! Все гадалки – мошенницы знатные! Нет у тебя никакой порчи. И сосуды твои в порядке. И не умрёшь ты спустя девяносто дней! О, муж мой, питекантроп доверчивый! Как можно в век научно-технического прогресса верить словам колдуний?»
Василиса положила пирог на стол, встала, упёрла руки в бока и в течение часа прочла Акиму лекцию о вреде гадалок.
За это время Аким успокоился и признал правоту своей второй половины. Он вышел на улицу и встретил плачущую соседку.
Аким встревожился: «Что случилось с тобою, Ася Прокловна?»
Ася Прокловна, худая и желчная старуха, протянула Акиму мешочек с каким-то порошком и завыла: «Гадалка Ульяна обманула меня! Дескать, средство целебное от инфаркта дала. А ведь это махорка с чаем! А я ей тридцать пять тысяч своими руками отдала! Чтобы спасла она меня от смерти через три месяца!»
Пуще прежнего завыла Ася Прокловна и ушла в дом.
Акиму стало легко и радостно. Он отбил чечётку и громко закричал: «Тридцать пять тысяч рублей! Целёхоньки, милые мои! Целёхоньки!»