Глава 1
Самолет пошел на снижение. Заходя на круг, он опустился на одно крыло и через иллюминатор были видны ровные кубики полей, река, аккуратные сверху кварталы домов.
«Ну здравствуй Родина!» - про себя сказала Маша. И Родина молча приветствовала ее свежим июньским утром, ярко встающим солнцем.
Маша автоматически прислушалась к гулу моторов. Она почему-то теперь всегда слушала, особенно высоко в воздухе. То ей казалось, что моторы работают тише, то, наоборот, как-то сильно ревут. Не то, чтобы она очень боялась летать, но насмотришься по ящику на эти авиакатастрофы... В воздухе ведь ты сама себе не принадлежишь. За твою жизнь отвечают другие люди. А они тоже всего лишь люди.
Маша вспомнила, как работала на севере, в Ханты-Мансийске, после техникума. Там она моталась в Тюмень в командировки почти каждый месяц. Летали на ЯК-40, АН-24. Даже тени страха тогда не было, наоборот, Маша с удовольствием летала. Особенно ей нравился взлет, когда самолет отрывался от земли и набирал высоту.
Только однажды,когда она летела из Тюмени в Ханты,что-то там случилось и самолет делал несколько кругов над городом. Маша сидела рядом с кабиной пилотов. Дверь была нараспашку. Тогда пилоты не запирались на бронированные двойные двери, о террористах даже не слышали. И когда они наконец сели, она услышала, как пилот говорит другому: «Надо же, сели, а я думал все, конец». Тогда Маша не то что бы испугалась, а просто очень сильно прониклась уважением к лётчикам.
Ну вот, шасси коснулись земли. В салоне раздались редкие хлопки. Маша тоже хлопнула два раза. Народ повскакивал с мест, хотя сказали, оставаться на своих местах.
Маша сидела, ей спешить было не куда. Её никто не встречает. Долго подавали трап, ещё дольше проходили паспортный контроль,ещё дольше ждали багаж. Хотя прибыл всего один рейс Дюссельдорф-Новосибирск. Маша подумала « Ну ничего не меняется, даже туалетное амбре неизменно». Как она всегда шутила «родной запах».
На привокзальной площади толпились машины. Рядом уже вовсю торговали шаурмой. Голодные водители, стоя у своих авто, с удовольствием завтракали и переговаривались между собой, громко смеялись. Площадь уже полили и остро пахло мокрым асфальтом.
Маша выкатилась из дверей вокзала с чемоданом и остановилась. Сразу подошло несколько водителей, но Маша сказала , что её должны забрать. Поискав глазами, она присмотрела приличного дядьку с бородкой, в клетчатой рубашке и жилетке. Подошла к нему. Он встрепенулся.
«Поедем до города», предложила Маша. Дядька засуетился «А как же, как же». Подхватив чемодан и уложив его в багажник, он распахнул дверцу старенького BMW.
«Прошу», торжественно сказал он. «Куда изволите?», шутливо спросил дядька. «А он ещё и с чувством юмора». Маша достала адрес: Отель Снежана, улица Челюскинцев 28.
«Домчимся за полчаса»
«Да так быстро не надо, заселяют после 11, а сейчас только пол десятого», успокоила его Маша.
Они ехали по новой автостраде, которую построили лет 10 назад. А можно было поехать по старой дороге, ведущей из аэропорта Толмачёво в город и поностальгировать. Там бы они проехали посёлок Геодезия, где они с мужем начинали семейную жизнь, там где до 5 лет росла их дочка и ходила в детский садик. Да много чего там происходило. Мимо унылого городка Обь, куда Маша ездила в женскую консультацию, мимо бесконечных складов с ужасными, неухоженными территориями, мимо её родного дома, пятиэтажки-хрущёвки. Дорога страшная, вся в ухабах и даже никому в голову не придет её ремонтировать. А ведь там тоже живут люди. «Так», сказала про себя Маша, « Вот это вообще не твоего ума дело. Живёшь там в сытой Германии с хорошими дорогами, вот и живи.
«Ну вот и приехали», сказал водитель. «Только где тут отель, надо искать, они сейчас настроились в жилых домах гостиницы оборудовать, так что ищите по подъездам.
«Ну что же будем искать, всё-равно время есть», ответила Маша, рассчитываясь. Действительно, табличка «отель Снежана», внизу ещё вывеска «Косметический кабинет», а ещё ниже «Медицинский гомеопатический центр» находились около двери второго подъезда дома 28 по улице Челюскинцев.
«Во попала», подумала Маша. А ведь они с мужем нашли этот отель в интернете, на сайте «Booking». Ещё ниже был звонок с домофоном. Маша позвонила. Дверь открыл охранник, невысокий лысый мужчина в форме защитного цвета. Увидев чемодан, он молча посторонился.
«Мне в отель «Снежана».
«Направо», односложно ответил охранник.
Лестничная клетка была оборудована под небольшой холл. Маша кивнула и толкнула правую дверь . Там находилась крошечная стойка и сидела девушка, озабоченно уставившаяся в компьютер. Ознакомившись с Машиными бумагами и документами, девушка выдала ключи.
«Третий этаж, квартира 12. На ключе код от входной двери», выдала она всю нужную информацию.
«А лифт у вас есть?» с надеждой спросила Маша.
«А как же! Выйдете и увидите», ответила девушка и опять уставилась в монитор.
«Ну что же, и на том спасибо!
Маша решила ничему не удивляться и не портить себе настроение от встречи с сибирским сервисом.
Квартира была двухкомнатная. Так, номер 12а, Маша уперлась глазами в нужную дверь. Налево была еще одна, 12б.
«Ну что же, не все так плохо, надеюсь, и горячая вода имеется». Заглянула на кухню,там было чисто, кофеварка, холодильник,микроволновка.
В комнате тоже всё прилично,стандартная гостиничная мебель,чистое бельё, даже мыло с шампунем на подушке. Маша прилегла на кровать и закрыла глаза.
«Вообще, конечно, я порядочная стерва. Раскрутила мужа на эту поездку, полмесяца ныла про свою депрессию, ностальгию, что ей надо могилы родителей проведать. Маша знала на какие мозоли надо давить мужа. Он знал, что депрессия Машуни может вылиться в истерику. А истерики артистка Машка устраивала мастерски. Наконец он не выдержал и купил ей билет в Россию, заказал этот, пусть даже беззвёздочный отель и сказал: «Езжай, проветри мозги». И вот она здесь. У неё неделя, неделя свободы тем более в родном городе, где она родилась, училась, работала, немного прожигала жизнь. Здесь, наконец, прошла половина её жизни и, наверное, лучшая. Потому что была молодость.
Надо принять душ, переодеться и сделать пробную вылазку. Тем более, я почти в центре города. Всё можно обойти пешком. И театр оперы и балета, и площадь Ленина и Красный проспект, и вокзальная магистраль, всё рядом.
В ванной комнате Маша обнаружила мужские туалетные принадлежности. «Значит мой сосед мужчина, еще не легче», весело подумала она. «Ну да все-равно, приставать к 50 летней женщине сейчас, я думаю, не актуально. Хотя в свои 50 лет Маша выглядела неплохо. По крайней мере, она так думала. Стильная прическа, лицо не усталое, глаза ещё иногда пронзительно голубые, а если набросить лёгкий макияж, так и вовсе выразительные. Одевалась Маша легко, не легкомысленно, а именно легко. Любила поделочную бижутерию, золото не носила, даже обручальное кольцо было из серебра.
Вот и сейчас. Легкие светлые брюки, бежевая блузка, балетки, чтобы удобно было много ходить.
В соседней комнате было тихо. В отсутствии сосед, стало быть.
Глава 2
Маша вышла на улицу. День был по настоящему летним. Таких дней в Германии по пальцам пересчитать, сплошные дожди. Солнце припекало, но не сильно. Маша одела темные очки и отправилась первым делом поменять валюту.
В парке, что перед театром оперы и балета было малолюдно. Лишь несколько скамеек занято мамашами с детьми, да сидела небольшая группа студентов. Девчата все в юбочках, босоножки на каблуках. Немецкая молодежь одевается совсем по другому. Аскетично, это Маша по своей дочери, в первую очередь видела.
Перед театром привычно возвышалась скульптурная группа и даже лежали живые цветы у подножия.
Маша посидела под густым клёном, в тени, смотрела то на театр, то на оживленную автостраду по Красному проспекту, то на здание краеведческого музея. Всё до боли знакомое, как будто и не было этих 18 лет, которые она прожила за границей.
Люди жили своей обычной жизнью. Они, наверное, не замечают никаких перемен. Для них это привычная картина, которую они видят каждый день.
И у Маши вдруг на душе стало так спокойно и даже радостно. Она только недавно перестала говорить про Россию, в частности про Новосибирск, «там, дома». Её дом теперь там в Германии.
Маша набрала на мобильном номер своей самой близкой подруги Ольги. Подружка недавно перенесла микроинфаркт. Маша решила Ольгу не напрягать, а то ведь побежала бы встречать её в аэропорт.
«Машка, ты прилетела? Когда?» Ольга почти кричала в трубку.
«Да сегодня утром, уже устроилась в гостинице»
«Приезжай давай!»
«Да нет Оль, давай лучше завтра. Я к тебе заеду и поедем к нашим на кладбище»
«Хорошо, во сколько?», Ольга тяжело дышала в трубку.
«Оль, ты успокойся, ты чего так расшумелась», Маша старалась говорить спокойно, хотя у самой тоже чуть ли ни слёзы на глазах выступили. Шутка ли, 6 лет не виделись. Маша всегда боялась встретить своих друзей, одноклассников. Она видела как все постарели. Значит и я так выгляжу. Маша поэтому себя из «Одноклассников» удалила. Не могла смотреть фотографии их нынешних.
«Давай в 10, пойдёт?»
«Ага, пойдёт, завтра суббота, я совершенно свободна, Лёнька на учёбу уйдет и всё, едем.
«Ну ладно, до завтра.»
Она побродила ещё по центру, пообедала в кафе, зашла в пару магазинов. Тряпок было море, но цены просто запредельные. И как они все так одеваются, где деньги берут. «Лично я себе тут ничего не могу купить, то есть могу, но только какую-нибудь одну вещь. Значит, не всё так плохо в нашем королевстве», думала Маша. В супермаркете, куда зашла Маша, было тоже полное изобилие. Выбор колбас, сыров, даже в глазах зарябило.
«А как же санкции?»,с усмешкой задала себе вопрос Маша.
Вернулась она к себе в отель уже под вечер. На кухне за столом сидел её сосед.
Маша поздоровалась, разглядывать подробно было как-то неудобно, и быстро вошла в свой номер 12а. Заметила только, что мужчина в летах, с большими залысинами на лбу.
«Ну на кухню-то всё-равно выйти надо, а чего я в самом деле, я такой-же проживающий», Маша взяла свои покупки и направилась к холодильнику. Мужчина привстав, протянул руку: «Василий». Маша ответила на рукопожатие: « Мария». Мужчина улыбнулся: «Надо же чисто русские имена у нас». Маша попыталась пошутить: «А ваша мама случайно не Зося из «Школьного вальса»?
«Нет, моя мама живет в Тобольске»
«Так, неумно пошутила», подумала Маша.
«Но «Школьный вальс», я думаю, смотрела», продолжал Василий.
Сосед пил кофе и что-то стучал по клавишам в ноутбуке.
«Конечно, было бы странно, если бы он читал книгу», с тоской подумала Маша, вспомнив своего мужа, а вернее его спину у вечно работающего компьютера.
«Может кофе»?предложил Василий.
«Нет, спасибо, на ночь кофе не пью, и так на новом месте вряд ли усну»,ответила Маша. Выгрузив продукты в холодильник, вернулась к себе в номер. «Устала»,Маша решила лечь и попробовать уснуть. И уснула, себе на удивление,спала без снов, только под утро, когда начали неметь колени, начала пристраивать их, то так, то сяк. Сквозь дрему слышала, как сосед ходит из ванны к себе, потом на кухню, потом раздался щелчок закрывающейся двери.
Глава 3
К Ольге Маша приехала ровно в 10. Подруга сильно сдала, лицо было неестественно бледным, голова вся седая. Они обнялись. Ольга сразу закурила.
«Ну тебе же нельзя», Маша села напротив неё на кухне.
«А, Машунь, мне сейчас ничего нельзя. А я без сигареты и кофе не человек»,но не докурив и половины, затушила сигарету в пепельнице.
«Доедем сейчас до площади Кирова, а там автобус останавливается прямо до «Клещихи», спланировала Ольга.
«Да ладно, попрёмся мы на автобусе! К вечеру только до кладбища доберёмся. Возьмём машину, там всех объедем и назад. Маше действительно не улыбалось тащиться на общественном транспорте, тем более, все,которых они хотели навестить лежали по разным кварталам, этого огромного последнего приюта под названием кладбище «Клещиха».
«Да ты что, дорого», Ольга округлила глаза.
«Ольчик, я приезжаю сюда раз в 6 лет, неизвестно когда будет следующий раз, мне время дорого», Маша встала. Собирайся, ещё надо цветочков купить, печенья, карамелек, ну всё как полагается.
Подруги вышли на остановку.
«Всё равно надо до площади ехать. Там стоянка такси», Ольга опять закурила.
Трамвайчик, на который они сели был старого образца, весь скрипучий, раздолбанный. Народу было немного. Улыбок на лицах и того меньше. Маша отметила, что люди какие-то все напряжённые, озабоченные что ли. Все в своих мыслях, думах.
Хотя и там, в Германии, улыбок было не больше. А если и были, то натянутые, фальшивые, заученные. Маша даже за собой замечала,что сама привыкла одевать на лицо приветливое выражение у врача, в магазине, с соседями.
На стоянке такси парковались всего две машины.
«Так, торговаться буду я», решительно сказала Ольга.
Маша пожала плечами: «Давай, ты у нас в этом деле профи».
В 80-е годы Ольга отчаянно фарцевала, неоднократно попадалась,но ей как-то везло, и она выходила сухой из воды. Тогда, в пору тотального дефицита, у Ольги были великолепные импортные шмотки, сапоги «Саламандра», дубленки. А пластинки, как тогда выражались пласты, АББА, БОНИ М, Смоки. Ведь даже Тухманова было не достать. А у подружки всё имелось. Как она вертелась, Маша не знала, хотя и была лучшей подругой.
У Маши была другая стезя, она была идейная. Комсомолка, правдолюбка, за что ей всегда доставалось от Ольги. Споры на идейные темы порой доводили их до серьёзной ссоры. Но при этом они не могли жить долго друг без друга, мирились, опять ссорились и опять мирились.
Ольга подошла к первой машине. Мужик в спортивных штанах и ветровке с небрежным видом выслушал Ольгино предложение и коротко сказал: «На пятёру тянет».
«Четыре и едем», ответила Ольга.
«Лады, только сейчас за водичкой сбегаю, дорога дальняя», водитель быстро направился к ближайшему киоску.
«Маша, ты садись вперед, будешь дорогу показывать, сначала к тёте Вале поедем»,распорядилась Ольга.
Маша подошла к правой двери. Водитель вернулся с бутылкой «Боржоми».
«Мадам, может всё-таки я за руль сяду?» с иронией спросил он.
Маша рассмеялась, ну, конечно, здесь машины, в основном, с правым рулем.
«Ну разумеется», Маша обошла машину слева.
На кладбище тихо-тихо. С фотографии куда-то вдаль смотрит мама Маши. Здесь ей всего 22 года. Это была копия портрета, который её отец художник написал, когда они только поженились. Слёз уже не было, да и тоски такой, какая была раньше тоже.
«Всё проходит, уходит боль, остаются лишь воспоминания», думала Маша.
Объехали Ольгиных, мать, отца, тётку, сестру, племянника. Последним остался Машин отец. Он был похоронен у самого входа. Могилу, конечно, давно никто не навещал. Если маму ещё проведывала тетка, мамина сестра, то к отцу никто не ходил. Родная Машина сестра, с которой у неё совсем испортились отношения, говорила, что не может найти могилу. А Маша могла, даже с закрытыми глазами. Отцовская могила, конечно, вся заросла. Немного убрав траву и очистив надгробие, Маша присела.
Семёнов Петр Петрович, художник, 1924-1976, погиб трагически, было выбито на мраморном обелиске. Ольга тронула Машу за плечо: «Поедем, машина ждет».
Когда подъезжали к Станиславскому жилмассиву, Ольга вдруг предложила: «Давай все-таки к Лизе заедем, сестра ведь. Ну нет у тебя другой, прощать надо уметь, она живет как может».
«Да я даже не знаю, где она теперь живет» ответила Маша.
«Я знаю, два дома от вашего, квартира на первом этаже, номер не помню, 2-й подъезд», тараторила Ольга.
«Ну давай», нехотя согласилась Маша.
Сестра её, вообще-то несчастный человек, всю жизнь жила с сыном-олигофреном. Но Машу возмутило, что она обменяла двушку, оставленную ей родителями, на однокомнатную с мизерной доплатой, которую они, разумеется спустили за пару месяцев, при этом её, Машу, даже не поставили в известность. Да много чего накипело в их отношениях. Но, как правильно, сказала Ольга, надо уметь прощать. И Маша прощала. Всю жизнь и всем. Только от других ей прощения не было.
Дверь открыла Лиза. Бог мой, ну и видок у ней. Какой-то затертый халат, беззубая, расплылась до безобразия.
«Маша, ты приехала!? Когда?» Лиза растерянно стояла в дверях.
«Ну пройти-то можно? Или в дверях будем разговаривать?», спросила Маша.
«Да да, проходите», засуетилась Лиза.
В квартире по прежнему пахло кошками. В прежней квартире этот запах был просто неистребим. Разговор начался не о чём. Маша решила не касаться темы обмена. Это теперь не мое дело. Как решила, так решила, думала Маша. Говорила, в основном, Ольга, рассказывала как съездили на кладбище, как Лёнька,сын,учится на повара. Маша молчала, осматривала квартиру. Довольно убого, но более-менее чисто. И опять подступило это липкое чувство вины, за которое она всегда себя ругала. Ну так получилось в жизни, кого винить, вечно только себя? Что я живу намного лучше, не могу же я прожить эту жизнь за них.
«Чаю, конечно, не предложит, да может и не чем угостить, надо было хоть тортик купить», запоздало подумала Маша. «Ну ладно, чего теперь».
«Ну хорошего помаленьку, поехали Оля», встала она. Достав из портмоне 100 евро, Маша положила их на стол.
«Спасибо Маша», елейным голосом произнесла Лиза.
«Надеюсь, хоть на месяц тебе хватит, а потом ведь опять поползёшь к тётке деньги занимать, так хоть бы отдавала», зло бросила Маша.
Лиза вдруг покраснела, на глаза налились слезы: «А что ты знаешь о нашей жизни? Живёшь там с мужем, как у Христа за пазухой, что ты можешь понимать!? Когда денег даже на хлеб нет, тебе знакомо это!?», уже почти кричала Лиза. Ольга примирительно ответила за Машу: «Ну другие ведь, Лиза, живут как-то, и с меньшими пенсиями». Маша уже шла к выходу. На улице тяжело выдохнула. Следом вышла Ольга.
«Нормально, все нормально, Маш,ну сорвалась, у ней ведь тоже жизнь не сахар».
«А я чем виновата? Я всю жизнь им помогала, посылки слала, деньги, а она даже не сказала, что меняться хочет», у Маши дрожал голос.
«Ну все, успокойся,100 евро неплохие деньги, тебе себя упрекнуть не в чем».
«А я и не упрекаю, только понимаешь, я там совсем одна, ни родни, ни друзей. Только муж и дочка».
«А это немало ,Маша, совсем не мало. Это может самое главное в жизни».
Подруги помолчали. Маша подумала: «А ведь действительно, чего я тут сироту казанскую из себя изображаю. У Ольги вот никогда не было полноценной семьи. Одна сына поднимает. Крутиться как может».
«Ну ладно, все проехали», сказала Маша уже твёрдым голосом. «А пошли сегодня куда-нибудь в ресторан, у меня день рождение кстати на прошлой неделе было,чего-нибудь вкусное съедим. Сейчас музыка-то живая где-нибудь есть?»
«Я не знаю, сто лет в ресторане не была, наверное только караоке», Ольга как-то загрустила.
«Давай сейчас к тебе заедем, переоденешься, потом ко мне и в Новосибирск, там совсем рядом», Маша загорелась идеей.
«Можно, наверное»,неуверенно ответила Ольга, «Только мне одеть совершенно нечего.
«Так уж и нечего», насмешливо спросила Маша.
Сейчас Ольга одевалась очень мрачно, вечно тёмные тона, почти чёрные. Маша все время ругала подругу за траурные наряды.
«У тебя и настроение такое пораженческое от этого», уверяла Маша.
Вот и сейчас: тёмные брюки, блузка тёмно-синяя, но, слава богу, хоть с небольшой блестящей вышивкой.
Глава 4
В квартире-номере Маши, на кухне, с неизменным кофе и ноутбуком сидел сосед Василий. Маша поздоровалась, и подруги юркнули в свой номер.
«У тебя что, сосед мужчина?» тревожно спросила Ольга.
«Ну и что? Он не кусается, по-моему приличный мужик», рассмеялась Маша. «Слушай, у меня идея, давай его с собой в ресторан позовем, всё-таки две немолодые дамы, одни без мужчин, это как-то смешно будет смотреться».
«Да ну, мы не знаем кто он такой, может аферист», подозрительно сказала Ольга.
«Ну и пусть аферист, что с нас взять, кроме анализов, и то плохих», Маша решительно пошла на кухню. Василия долго не пришлось уговаривать, согласился сразу. Сказал, что сам хотел куда-нибудь сходить поужинать, но одному как-то лень.
«Ну вот и хорошо», радостно объявила Маша. «Пойдем кутить».
В ресторане было почти пусто.
«Сейчас в рестораны мало кто ходит, молодежь в ночных клубах тусуется, а для среднего класса неактуально и дорого», прокомментировал ситуацию Василий.
Ольга с Машей начали вспоминать, как во времена их юности ни в один ресторан было не попасть. Подруги часто бывали в, тогда очень модном, молодёжном кафе «Арена». Там тоже всегда было битком народу. Собирались спортсмены, артисты цирка, студенты по-богаче. Веселились вовсю, Машка потом на лекциях в технаре спала, прикрывшись учебником.
Их посадили около окна, оттуда открывался вид на привокзальную площадь.
Подали меню.
«Ну цены не такие уж запредельные, можно чем-нибудь угоститься, чисто сибирская экзотика. Котлеты из щуки, пельмени с сёмгой, жаркое по-старорусски», читала Маша.
Остановились на пельменях с сёмгой, салате «Цезарь» и бутылке шампанского.
«Курить здесь конечно нельзя», огорченно сказала Ольга. «Буду бегать на улицу.
«Нет, там внизу, есть место для курения», Василий достал пачку сигарет и кивнул Ольге. «Мы вас ненадолго оставим, Маша».
«Давайте, идите, травитесь», Маша поудобнее устроилась в кресле.
Народ потихоньку подтягивался. День был субботний. Не все же на дачу рванули. Многие пришли небольшими компаниями, а кто парами, шумно усаживалась за стол группа мужчин кавказской национальности. На небольшой эстраде стоял синтезатор, стойка с микрофоном. Значит музыка всё-таки будет. Маше даже потанцевать захотелось, настроение было немного приподнятое, несмотря, на вообщем-то невеселый день.
Пельмени были отменные, салат тоже соответствовал своему названию. Разговор вертелся, в основном, о житейском. Василий рассказывал, как Тюмень, где он жил и работал, преобразилась за короткое время. Маша помнила этот город всегда каким-то неуютным, неухоженным, серым.
«Что вы,Маша, сейчас это современный город, много новостроек, но что особенно радует,сохранили в центре деревянные дома с уникальной резьбой, там теперь музеи, а есть даже и жилой», Василий говорил с горячностью и явной гордостью.
Маша это отметила, вообще этот мужчина начинал ей нравиться. Нет-нет, Маша была очень верной женой. У ней даже в мыслях никогда не было изменить мужу. Просто она любила людей неравнодушных, увлеченных. Серость она презирала. Когда с человеком можно было говорить только о бытовухе, Маша начинала скучать. Поэтому и друзей она в Германии так и не нашла. Все её знакомые были зациклены только на деньгах. О чём бы не зашёл разговор, он неизменно катился к материальному.
На эстраде появилась пара, уже немолодые мужчина и женщина в чёрном длинном платье.
«Ну вот и музыка», Ольга подняла бокал с шампанским. «Ну, подружка с прошедшим днём рождения тебя.
Василий вопросительно посмотрел на Машу: «У вас недавно был праздник?»
Маша улыбнулась: «Ну какой это праздник? Сейчас это скорей день скорби, годочки накидываются, от этого радости мало. Но всё-равно, как говориться, мои года- моё богатство». Василий тоже поднял бокал и чокнулся с Машей.
Дальше ели, пили, танцевали. Василий приглашал и Ольгу и Машу. Старался быть галантным кавалером. Но Маша чувствовала, что предпочтение он отдает ей. И это было приятно, чёрт возьми. Часто Маша замечала на себе его выразительный взгляд. Ну и у неё проснулось давно забытое искусство кокетства.
«Слушай, Машка, по-моему, ты ему нравишься», шепнула ей Ольга.
«Не говори ерунды,и, вообще, я верная жена», прошипела в ответ Маша.
Короче, вечер удался. Когда рассчитывались,Маша настояла, что заплатит за себя и за Ольгу и за шампанское. Василий не возражал, да оно и понятно, кто он такой, чтобы платить за всех, хоть и мужчина.
Вышли на воздух. Вечер был немного прохладным, но прохлада оказалась приятной после душного зала ресторана.
«Я поеду на метро, а там автобусы до Троллейного часто ходят», Ольга начала прощаться. «Я завтра позвоню, или ты звони лучше, как проснёшься». Подруги обнялись, и Ольга заспешила к спуску в метро.
Маша с Василием не спеша брели по ещё очень оживленной и освещённой улице.
«Знаете Василий, когда-то, еще лет 20 назад, мы только уехали в Германию, я страшно скучала по России и мы с дочкой решили поехать в Новосибирск, мама ещё жива была. Погостили, а когда летели обратно, уже в самолете, мне стало очень неуютно как-то. Я вдруг поняла, что повисла в пространстве, знаете, как на аттракционах, взлетаешь вверх, а под ногами бездна. Пришла мысль, что у меня теперь нет дома, ну дом, в полном понимании. Германия так и не стала мне второй родиной, а в России я тоже уже не могу жить. Семья моя там, на Западе. Ощущение было не из приятных», разоткровенничалась вдруг Маша.
Василий помолчал. «Я бы, наверное, не смог жить нигде кроме России, хотя, кто его знает, была бы возможность, тоже может быть рванул».
«А сейчас уже привыкла, но всё-равно смотрю только русское телевидение, читаю русские книги, готовлю наши традиционные борщи и пельмени», продолжала свою мысль Маша.
«Ну, я так думаю, вы там не бедствуете?» насмешливо спросил Василий.
«Ирония ваша мне понятна, да, не бедствуем, но за всё надо платить,кому-то здесь материальными трудностями, кому-то там дефицитом общения, моральными переживаниями», Маша говорила, а вообще-то сама не очень верила, везде можно жить, надо только знать для чего. Как говорил ее мудрый муж: «Надо ставить перед собой цели, тогда жизнь обретает смысл». Маша высоких целей перед собой не видела. Жила по инерции, самые большие её устремления относились к банальной домашней работе, ну ещё к планам предстоящего отпуска. Они с мужем много ездили по Европе, да и вообще по миру. Когда дочка была по-меньше, втроем, сейчас вдвоем, ещё собаку с собой иногда брали.
Вернувшись в отель, Василий предложил: «Может чай-ку?»
Но Маша почувствовала усталость и отказалась: «Вы один почаёвничайте, а я пойду лягу, устала».
«Может на ты перейдем,Маша», предложил сосед.
«Можно, только на брудершафт пить не будем», Маша уже открывала свою дверь.
«Ну это не обязательно», рассмеялся Василий, «Спокойной ночи».
Маша уснула не сразу. Перебирала в памяти прошедший день, решила позвонить мужу, но потом передумала и скинула СМС: «Привет, как дела? Я в постели, была на кладбище, виделась с Ольгой. Про ресторан писать не стала. Муж отозвался: «Привет, всё хорошо, огород полил, собаку выгулял, смотрю телевизор».
Маша улыбнулась: «Будем надеяться, что телевизор он смотрит один и у себя дома».
Поводов ревновать мужа у неё не было. Но 100 процентов гарантии тоже никто дать не может, что там у них, мужчин, на уме. Вот и Василий, с кольцом на безымянном пальце, а Маша какой-то женской интуицией понимала, что нравится ему, и если бы она захотела... Но она ведь верная жена, очень, очень верная, преданная, любящая.
Маша лежала с открытыми глазами. Конечно, после 25 лет брака, любовь начинает переходить в другое, качественное состояние. Нет бабочек в животе и не кружиться голова от поцелуя. А, как сказала одна её знакомая, в 50 лет заниматься сексом просто неприлично, вот дура-то, прости господи. Это уже нечто большое. Многие называют это привычкой. Но Маша упорно не хотела, чтобы это было именно так. И старалась убрать рутину из их отношений. Муж иногда со смехом говорил: «Машунь, мне с тобой иногда бывает тяжело, но скучно никогда»! Привыкнуть можно к дому, к ритму повседневной жизни, к собаке, наконец. К человеку привыкнуть нельзя. Она хотела и находила в муже новые черты, новые увлечения, новые взгляды. Жизнь идет, и человек меняется , иногда в лучшую сторону, иногда наоборот.
Вот когда ты уже наверняка знаешь, кто с тобой рядом, когда уже ничего нельзя открыть друг в друге, вот тогда конец браку. Это скука и действительно привычка.
Глава 5
На следующий день у Маши был запланирован поход в художественную галерею. Там она надеялась встретиться с искусствоведом, которую знала по прежним поездкам в Новосибирск. Когда погиб её отец, Маша была совсем ребенком. Его смерть была внезапной, да и кто её ожидает, смерть всегда не вовремя. Все картины отца таинственно исчезли из его мастерской. Но тогда никому до этого не было дела. Мама, беспомощная и доверчивая осталась совершенно одна и ей надо было выживать с двумя детьми.
В прошлый приезд Маша пыталась увидеть работы отца, что хранились в запасниках галереи. Но ей не разрешили. А недавно, в интернете она увидела на сайте союза художников Новосибирска картины отца, которые были ей совершенно незнакомы. Хотелось спросить, почему дочери нельзя видеть эти работы, а в интернете выставлять можно. Права качать Маша не хотела, но так, из интереса, хотелось спросить, как эти картины попали во всемирную сеть?
До галереи пошла пешком. Начинался жаркий, безветренный день. Машин на дорогах скопилось множество. Везде пробки, центр города. В воздухе чадил автомобильный выхлоп. У Маши даже голова немного закружилась. Вот что значит свежий воздух. Там у неё в Германии, их дом стоял у самого леса, далеко от больших автомагистралей.
Искусствовед Елена Михайловна была на месте. В прошлый раз она выглядела намного приветливей.
«Вы опять к нам?» сразу узнала она Машу.
«Да, не буду отнимать у вас много времени», Маша достала распечатку с картинами. «Один вопрос, как эти картины попадают в интернет?» Она положила листок перед Еленой Михайловной.
Та одела очки, взяла распечатку в руки.
«А что вас не устраивает?», удивленно спросила она.
«Нет, меня всё устраивает, но почему, мне родной дочери, даже показать не могут отцовские картины, и тут же выставляют их на общее обозрение?»,Маша говорила спокойно, стараясь прятать возмущение.
«Ну начнем с того, что эти работы принадлежат Новосибирской картинной галереи, отец ваш не оставил никакого завещания, а значит, вы к ним не имеете ни малейшего отношения», Елена Михайловна тоже говорила ровно, протирая очки.
«Конечно, сейчас уже очень поздно говорить, но у отца в мастерской было много его картин и после смерти они сразу куда-то исчезли».
«Мне об этом ничего неизвестно, к работе искусствоведа я приступила в 1985 году, уже прошло 10 лет со смерти вашего отца», Елена Михайловна крутила очки в руках, ей явно неприятен был этот разговор.
«Но может быть сейчас, раз эти картины смотрят все, мне можно взглянуть на те, которые хранятся еще в запасниках?», спросила Маша. «Только посмотреть, что за тайна? Я ведь не чужой человек, поймите, мне это очень важно».
«Хорошо, я позвоню», сказала искусствовед и набрала номер на мобильном.
«Утро доброе, Тамара Ивановна, тут у меня Мария Петровна Семёнова, дочь художника Петра Павловича Семёнова, хотела бы посмотреть его работы в запасниках».
На том конце что-то долго говорили.
«Ну может в порядке исключения, Тамара Ивановна? Да? Ну ладно, всего доброго». Елена Михайловна нажала на отбой.
«Должна вас огорчить, это невозможно, вот когда эти картины будут выставлены в галерее, вы можете прийти и посмотреть их, как все посетители».
«Ну что же, другого я, в принципе, и не ожидала», поднялась со стула Маша. «Отец мой при жизни сам себе не принадлежал, писал, в основном, по заказу, а не то что хотел, и сейчас, его картины принадлежат всем, кому угодно, а родной дочери даже взглянуть на них нельзя. Так что же изменилось в России?», у Маши в голосе звучала горечь.
«А на западе,что, другие порядки?» насмешливо спросила искусствовед.
«На западе можно нанять адвоката и найти концы, там существует хоть какая-та защита», отчеканила Маша. «Ну да что теперь, утешает то, что люди будут смотреть и читать подпись под картинами. И на том спасибо, будьте здоровы», Маша закрыла дверь с той стороны. Большой обиды не было, да и на кого и на что обижаться Они тоже делают своё дело, всё по закону и нечего тут толковать про западные порядки. Эти порядки там тоже не для всех, для адвокатов нужны большие деньги, время, нервы.
Маша отправилась в консерваторию, благо всё рядом, на соседней улице. Там, в органном зале уже лет 40 висели портреты русских композиторов отцовской работы. Но и там Машу не пустили. Строгий вахтер, уже немолодая женщина, даже и разговаривать не стала много. «Никого из начальства нет, студенты на каникулах», сообщила она равнодушно и ключа от органного зала у ней тоже нет.
Так что прикоснуться к творчеству и памяти своего отца не получилось.
Маша ,конечно, расстроилась. Но, разговаривая сама с собой, что с ней случалось довольно часто, пришла к решению, что от неё ничего не зависит, а против системы не попрешь.
«Ну что же, попробуем приобщиться к прекрасному за деньги», подумала Маша. В кассе театра оперы и балета было пустынно. Пробежав глазами репертуар, она с радостью отметила, в предпоследний день перед её отъездом давали «Аиду». Вот мы с Ольгой и сходим», обрадовалась Маша. Билеты, к её удивлению, остались только на балкон.
«Однако, как народ к культуре потянулся. В нашем школьном детстве нас чуть-ли не силком гоняли в театры». Правда Маша всегда с удовольствием ходила на спектакли. Сцена- это было её. Даже в 16 лет пыталась поступить в театральное училище. На предварительном прослушивании сказали, что темперамент есть, но похудеть до первого тура надо, как минимум килограмм на 10. У Маши не получилось.
«Значит, так хотела, не было, значит, у тебя такого дикого стремления стать актрисой», позже думала она.
«Да может оно и к лучшему. На первые роли выбивается не каждый, а вторые Машка не перенесла бы, со своим-то болезненным самолюбием. Спилась бы в худшем случае».!!!
Впереди было ещё полдня. Маша решила пойти к Оби. Может там на прогулочном кораблике покатаюсь, есть, наверняка, такое развлечение.
«Маша, вот так встреча!», окликнули ее. Маша обернулась: «Василий, вы как здесь?»
«Да по делам в банке был, гляжу ты идёшь», Василий уверенно говорил ей «ты». «Куда направляешься?»
«Пошла к реке, может небольшой круиз по Оби сделаю», Маша как-то даже обрадовалась их встрече.
«А ведь у меня тоже свободных полдня, может вместе?»
«Отлично, вместе даже лучше, плавать умеешь, если что?», улыбаясь, спросила Маша.
«Умею, умею и не только плавать», он взял Машу под руку, «И спасать могу и искусственное дыхание, я некоторое время на плавкране работал, на Иртыше».
«Да ладно!» удивилась Маша, «Значит и романтики в твоей жизни было предостаточно»?
«Была, была романтика, не всё же я по банкам бегал, да кредиты выбивал», в голосе Василия зазвучала легкая обида.
Круиз по реке получился отличный. Кораблик, весь увешанный разноцветными флажками, был не особенно перегружен. Маша с Василием устроились на передней палубе. Играла музыка, что-то из современной попсы. В основном молчали, смотрели на проплывающие мимо речные берега. Доплыли до Медвежьего острова, обогнули его и повернули обратно.
«Мысли не было обратно в Россию вернуться?» вдруг спросил Василий.
Маша помолчала, потом задумчиво сказала: «А что толку от этих мыслей, там уже всё, и работа у мужа хорошая, дом, и дочка,уже почти совсем немка, да и кто нас здесь ждет, всё заново начинать поздновато вроде».
«Да, конечно,быт такой как в Германии, здесь наладить трудно», согласился Василий, «Хотя всё в наших руках, было бы желание».
«Желание у меня сейчас одно, чего-нибудь куснуть», перевела разговор на другое Маша.
Около пристани они зашли в маленькое, уютное кафе, съели по шашлыку, запили зелёным чаем. Маша предложила, что рассчитается она, Василий не стал возражать. Это как-то неприятно царапнуло, она подумала, что он хотя бы для виду станет сопротивляться.
«Может он думает, что я богатая гостья с запада, ну что же, не буду его разочаровывать», немного грустно сказала про себя Маша.
Медленно они поднялись от реки к центру. Небо начало заволакивать серыми тучами. Запахло дождём, заметно похолодало.
«Ты сейчас куда»? спросил Василий.
«В гостиницу скорей всего, ну может по пути в пару магазинов заскочу, подарки своим посмотрю», Маша полезла в сумку и проверила наличие зонта.
«Мне тут надо к знакомым наведаться, так что до вечера», Василий как бы нечаянно коснулся руки Маши.
«До вечера».
Закапал дождь, сначала нехотя, потом припустил сильнее. Маша зашла в первый попавшийся магазинчик. Товары, как нельзя кстати, сувениры, ювелирные изделия. Из всего великолепия и разнообразия она выбрала тарелочку из бересты с изображением Новосибирского театра оперы и балета и золотое колечко с маленьким рубиновым камешком для дочки. Пока Маша бродила по магазину, дождь почти кончился, так, лишь запоздалые капли стучали по зонту.
В отеле она приняла душ, выпила чаю с её любимым белым зефиром и упала на кровать. Ноги немного гудели. Решила позвонить мужу. Домашний телефон не отвечал.
«Наверное, ещё на работе, у них еще 6 часов вечера, позвоню попозже», решила Маша.
Незаметно она задремала, проснулась от стука открываемой входной двери. За окном было уже совсем темно. В её дверь постучали: «Маша, ты дома, не спишь?» голос у Василия был какой-то чересчур громкий. «Выходи на кухню, меня тут черной икрой угостили, давай попробуем».
«Да там не только икрой угощали, а чем-то и по-серьезней», догадалась Маша.
Общаться с выпившим Василием не хотелось, но она встала, посмотрела в зеркало, поправила волосы и открыла дверь. Сосед действительно был хорош. Не так чтобы в пластилин, но принял на грудь изрядно.
«Может лучше в койку и отдыхать», предложила Маша.
«Нет, нет, желаю общнуться, тем более такой деликатес на столе», Василий поставил жестяную банку с икрой на стол, затем достал из холодильника початую бутылку коньяка.
«А вот коньячок, я думаю, будет уже лишним, лично я тебе компанию составлять не буду», Маша села на стул и взяла в руки банку.
«Чьего производства, почитаем, так, город Мурманск», щурясь читала Маша.
Василий покрутил в руке коньяк: «Ну может по грамульке, я как-то один пить не привык».
«Извиняй, но и грамульки не буду, тем более я таблетку от давления приняла», соврала с ходу Маша.
Василий достал рюмочку и налил себе, Маша нарезала хлеб, масло, намазала бутерброды.
«Ммм, икра очень вкусная, я вообще морские продукты люблю, могу одной рыбой питаться», откусывая бутерброд, сказала она.
Сосед залпом опрокинул рюмку, тоже откусил хлеб с икрой, налил ещё одну.
«Знаешь Маш, я ведь в этом бизнесе ни бум-бум, для меня вся эта возня с кредитами и прочими коммерческими операциями — просто тёмный лес», определенно Василия тянуло поговорить за жизнь.
«А зачем тогда? Всякий труд должен быть в радость, это моё твердое убеждение», вяло поддержала разговор Маша.
«История банальна и стара как мир, смотри, была у меня семья, поженились мы рано, родили двух детей, девочку и мальчика, жили небогато, но дружно, весело, собирались по праздникам с её родней, моей. Двадцать лет так прожили. А потом в нашей компании появилась знакомая моей двоюродной сестры и как-то так получилось, что меня к ней потянуло», Василий выпил еще рюмку.
«Так», горестно подумала Маша, «Ещё одна история про разлучницу», мужчины в такой ситуации вызывали у ней какое-то брезгливое ощущение. Но она молчала, слушала дальше.
«Начали встречаться, совесть меня мучила ужасно», продолжал Василий. Жена, когда поняла в чем дело, скандалить не стала, просто собрала мне чемодан и выставила за порог. И я ушел к ней, к Светлане. Ничего делить не хотел ни квартиру, ни машину ни прочее барахло. Но Светлана настояла, мол, половина всего твоя. Я ей говорю, там же дети. Детям помогать будешь. Вообщем развод, суд, раздел имущества. А потом начались со Светой разборки, упрекала, что я мало зарабатываю, что вот давай свой бизнес закрутим. Вот и кручусь, только плохо получается. Не бизнесмен я, а она молодая, ей одеваться хочется отпуск за границей, машину по круче.
«Слушай, Вася, у меня твой рассказ ни капли сочувствия не вызывает», раздраженно ответила Маша. «За что боролся, на то и напоролся. История, действительно, стара, как мир. Не ты первый у неё, не ты последний. А семью ты потерял, я бы лично, на месте твоей жены, обратно бы не пустила, если попросился»
«Да я и не прошусь», Василий опять потянулся к бутылке.
«Всё соседушка, я пошла спать, у меня всего два дня отпуска осталось, завтра большие планы», Маша решительно встала.
«Да, да», рассеянно ответил Василий, «Я еще посижу», и вдруг оживился, «Хочешь я тебе своих детей покажу?» Он полез в карман, достал мобильный.
«Егору 18, а Аннушке 15, совсем уже взрослые», Василий протянул телефон Маше.
Она пригляделась, симпатичные ребята, только уж очень серьёзные, ни тени улыбки на лицах.
«Хорошие дети у тебя, Вася, красивые и думаю, мама у них красавица и умница, спокойной ночи», резко сказала Маша.
Не спалось, слышала как Василий на кухне двигал стульями, открывал окно. Потом шаги, стук в дверь: «Маша, ты спишь? Можно, я только вопрос задам, очень важный», голос у соседа был уже окончательно хмельной. Маша промолчала, на душе было как-то гадостно, противно.
«Я, кажется, повода не давала ко мне стучать среди ночи, ну и что же, что выпил, иди и спи себе», раздраженно подумала она.
Василий потоптался ещё около двери, что-то буркнул себе под нос и, наконец, ушел к себе.
«Я так понимаю,что соседушка тот еще ходок, дома молодая прелестница, а он к даме в возрасте с ночными разговорами пристаёт», усмехнулась Маша.
Вся остальная ночь прошла в лёгкой дреме. Она даже валокордину себе накапала.
«Чего ты так растревожилась, ну пьяный мужик, ну потянуло его на откровения, а может он думал, что осчастливит тебя», ворочалась с боку на бок Маша. Крепко заснула только под утро. Разбудила сирена за окном. То ли пожарная, то ли скорая помощь, завывание резко ворвалось в открытую форточку.
Глава 6
«Так, сегодня визит к тёте, веселого мало, но надо, надо навестить. Тем более, что кроме неё и сестры, из родственников никого не было».
Тётя жила одна и, слава богу, была в здравой памяти и на своих ногах, несмотря на свои 84 года. Маша зашла в магазин, прикупила колбаски, сыра, соленой рыбки, пирожных к чаю.
Тётка, конечно, обрадовалась, всплакнула, обняла Машу.
«Ты же уже 4 дня, как прилетела, что так долго не приходила, Лизка звонила, говорила, ты у ней была», торопливо говорила тётя.
«У меня всего 6 дней, я ко всем по очереди, днём раньше, днём позже, ведь без разницы», Маша выгружала продукты.
«Ой, Маша, ну зачем ты столько накупила, попили бы чаю и довольно», приговаривала тётя и складывала колбасу, сыр в холодильник.
Посидели, разговор был обычным. Тётка жаловалась на болячки, рассказывала о детях, Машиных брате и сестре, внучках, правнучках. Маша говорила о своих тоже уже болячках, о дочке, муже. Вообщем, всё по-родственному. Но было как-то заметно, что тётку не очень радует, как у Маши всё хорошо и ладно. Почему, она не могла себе объяснить.
«Придумываю себе, бог знает что, ну пожилой человек, ну чего ей за тебя особо радоваться», думала про себя Маша.
Отношения её матери и тётки всегда были сложные. Бывало, лет по 10 не общались, что делили непонятно. Удивительно, что иногда между родными людьми могут быть такие разногласия, что порой с чужим человеком проще договориться. Может тётка немного завидовала маме, что у ней муж-художник, что она вращается среди творческих людей, что материально, пока отец был жив, жила Машина семья очень обеспеченно. А уж когда кормилец умер, и мама осталась одна с двумя детьми и частенько бегала к тётке занимать деньги, тогда между сёстрами началась просто определённая вражда.
Но все это уже в далеком прошлом. И мамы давно уже нет, и тётка совсем старая. У всех своя жизнь, судьба так далеко занесла Машу и так вот распорядилась. Но этот налёт недоверия всё-равно остался. Машины проблемы никого, по большому счёту, не интересовали. Всем, с кем встречалась она в России, казалось, что она прямо в шоколаде и роскоши купается. Объяснять про свои долги и кредиты никому не хотелось, да и не поймут. Легенда сытой западной жизни очень прочная.
«Ну и ладно», думала Маша, все твои душевные переживания и, порой тупое одиночество оставь при себе. Да она и сама уже привыкла к своему тесному кругу общения: муж, иногда дочка, собака, кошки, домашняя работа, ее дилетантские увлечения стихоплётством, рисованием. Маша жила в этом, наверное, ею придуманном мире и была по своему довольна и где- то даже счастлива.
Начали прощаться, тётка достала маленькую коробочку из шкафа: « Это для Даши, дорогих подарков не на что купить, так для памяти».
«Спасибо», Маша открыла коробку. Там была музыкальная шкатулка с крошечной балериной.
«Ой, какая прелесть, прямо ностальгическая штучка.
«Ты звони по-чаще», у тётки глаза были опять на мокром месте, «Когда теперь увидимся, я вот совсем состарилась, а ты так редко приезжаешь».
Глава 7
А город жил своей торопливой жизнью. Маша раньше очень скучала по городскому шуму, ей родившейся и выросшей в большом городе, очень долго пришлось привыкать к тишине немецких городков. По будничным дням люди как-то ещё появлялись на улицах, а вот в выходные, прямо могильная тишина. Все замирало, даже машины на дорогах-редкость.
А потом ничего, привыкла, человек ко всему привыкает.
Она неторопливо шла к станции метро. Впереди торговал небольшой рыночек, палатки с фруктами и овощами, турецкие и китайские наряды пестрели на многоэтажных вешалках. На одном прилавке Маша задержалась, торговали лечебной косметикой, травами. Продавец была женщина какого-то неопределённого возраста, она сидела, низко наклоня голову, и что-то жевала. Когда она поднялась, отряхнув крошки с груди, Маше показалось что-то до боли знакомое в её лице. У женщины тоже дрогнуло в глазах.
«Маша, Семёнова, ты что ли?!», хриплым голосом почти выкрикнула продавщица.
Маша пригляделась, ну так и есть, одноклассница, Вера Чистякова, боже, как она изменилась!
«Вера, еле тебя узнала», Маша невольно отметила опухшее лицо и красные глаза женщины.
«А я тебя сразу, нисколько не изменилась, ты, говорят, где-то за бугром живёшь?» Вера очень бурно реагировала на встречу.
«Ну да, ты только так не кричи, я и так всё слышу».
«Подожди, Машка, подожди», женщина кинулась к соседке по палатке, «Катюха, я на 10 минут отойду», прикрыла целлофаном товар и взяла Машу под руку.
«Пойдем, там вон посидим, почирикаем», кивнула она на ящики, стоявшие по-близости.
«У тебя гроши есть? Давай по пивку, а то после вчерашнего голова как тыква», тараторила Вера.
Маша достала деньги, протянула ей: «Купи себе, мне не надо».
«А чего? Не пьёшь совсем? Надо же, а в молодости, бывало, не отказывалась.»,Вера убежала к ближайшему киоску и вернулась с двумя бутылками «Балтики». Умело откупорив обе бутылки, Вера одну протянула Маше.
«Ну чуть-чуть, за встречу», Вера сделала большой глоток и прислушалась: «Ну вот и полегчало».
Маша послушно отхлебнула пива.
«Да», про себя думала она, «Было дело она не гнушалась выпить за компанию и даже был момент, когда Маша поняла, что спиртное начинает мешать ей жить, да и муж не одобрял, к тому же болячки полезли. Она сумела сказать себе: «Стоп!» А вот Вера, кажется тормозов не имела.
«Ну как ты там на Западе, в Германии ведь живёшь, так?» спрашивала, не переставая глотать пиво, Вера.
Маша нехотя отвечала, совсем не было желания что-то рассказывать.
Много раз убеждалась, что и родственников и друзей и бывших одноклассников интересовала одна сторона вопроса-материальная. А где была Маша, в каких странах, что видела, как вообще сложилась её жизнь, как правило, мало волновало кого-то.
Вера раскраснелась, глаза заволокло туманом: «Ну ладно, пойду торговать, хлебушек, так сказать, себе зарабатывать. А ты ничего, холёная, не изработанная, дом, говоришь, свой... А чего сюда, к нам, к нищете мотаешься, ностальгия что ли мучает?» голос у Веры начинал звенеть.
«Всё», Маша поняла что сейчас начнется поиск справедливости.
«Ладно, Вера, я тороплюсь, у тебя дети есть?»
«Да внуки уже в школу ходят», со смешком ответила Вера.
«Вот тут, немного, купишь им что-нибудь», Маша протянула Вере деньги.
«Да уж, спасибо, с барского плеча, мы не гордые, возьмём, а не боишься, что пропью?» Вера прищурила уже опьяневшие глаза.
«Твоё дело, давай, пока», Маша поставила недопитую бутылку на ящик и торопливо пошла к станции метро.
«Давай, давай, пока», уже вслед донеслось прощание Веры.
Эта встреча хорошего настроения не прибавила, вдобавок от пива заболела голова, и Маша решила вернуться в отель. В метро было прохладно и немноголюдно. Она присела на скамью, прислонилась к стене головой и закрыла глаза. Маша часто думала, как бы сложилась её жизнь, не приняв тогда она решения уехать из России. Если бы Маша сказала: «Нет», и муж никуда бы не поехал и всё было бы по другому, лучше или хуже,она не знала.
Но что сделано, то сделано. Время шло, менялось многое и в России и на Западе. И жизнь уже устаканилась, муж работает и работа ему нравится, дочка учится и кавалер у ней местный немец, и по русски она говорит с заметным акцентом.
И сама Маша, хоть и смотрит русское телевидение, читает русские книги и слушает русскую музыку живёт той, немецкой жизнью, с её правилами и законами. А как же иначе?
Глава 8
До отеля добралась быстро.
Хоть бы Василия не было, придется разговоры разговаривать, а желания не было, желание было одно, упасть на кровать и немного побыть одной.
Повезло, в номере никого...
Приняла душ, напилась чаю и прилегла. Но отключиться от мыслей не удалось. Она всем здесь чужая, из какой-то другой жизни. Маша вздохнула тяжело и глубоко и несколько раз коротко выдохнула. Всё прочь все сомнения и угрызения совести. Жизнь сложилась, как она сложилась. Ты можешь что-то изменить? Нет? Тогда и не думай, если бы да кабы.
Маша задремала.
Разбудил её стук в дверь: «Маша, ты дома, отдыхаешь?
Пришлось встать. В дверях стоял Василий, с букетом цветов.
«Это тебе, приношу извинения за вчерашний дебош».
«Ну какой же это был дебош, так дебошик мелкий», рассмеялась Маша, но цветам неожиданно обрадовалась.
«Вечер такой чудесный тёплый, может погуляем, где-нибудь в кафешке посидим», предложил Василий.
«Ну а почему нет?!» отдохнувшей немного Маше действительно хотелось пройтись. «Я быстро соберусь».
Накинув джинсы и пуловер с жилеткой, она вышла в коридор. У двери Василия стояли какие-то коробки.
«Вот, детям подарки набрал, только дорого всё, черт подери», пробурчал сосед.
Маша дипломатично промолчала.
Гуляли в центре. Город жил уже почти ночной жизнью. Магазины работали допоздна, на каждом углу то кафе, то ресторан, то аптека.
«Почему аптек-то так много?», спросила Маша, «Самый выгодный бизнес что ли?»
«Да, и даже не в лекарствах дело, а сопутствующих товарах», ответил Василий, и тут же предложил: «Вот кафе, зайдём?». Они вошли, приятное во всех отношениях помещение, чистенько, уютненько. Заказали чаю, по заварному пирожному.
«Интересно, платить я опять буду?», спросила себя Маша, «Василий ведь на подарки детям потратился, наверное, сильно разорился».
«Вы с мужем долго уже вместе?», вдруг спросил Василий.
«Да, уж серебряная свадьба будет, так быстро всё как-то пролетело», Машу удивил вопрос, но она не подала виду.
«И хорошо живёте, дружно?», продолжал допрос сосед.
«Ну всякое бывает, у меня характер не сахар, муж мне многое прощает, даже иногда удивляюсь его терпению».
«Любит он тебя, поэтому и прощает», как-то невесело сказал Василий.
«Ну знаешь, простить тоже не всё можно, вот тебя жена, я думаю, любила, а ты её предал, за молодой юбкой поскакал», отрезала Маша.
«Не надо по-живому, Маша, если бы ты знала, сколько раз я уже у ней прощения просил, ну не у ней, а у себя в мыслях».
«А может стоит прямо у ней? Вдруг простит», Маша вдруг не на шутку разозлилась.
«Не простит», вздохнул Василий, «Я её знаю, не простит», еще раз повторил он.
Они еще посидели, но разговор не клеился, у Василия было явно не лучшее настроение.
«Да и бизнес у меня не получается и новая моя жена недовольна, всё как-то зыбко сейчас в моей жизни», продолжал он.
«Знаешь, я вот теперь по-настоящему уверена, что надо заниматься тем, что тебе нравится, тем, в чём ты уверен. А так, лишь бы денег заработать и ублажить кого-нибудь - это пустая трата жизни. А если твоя женщина действительно любит, она должна понять, что это не твоё. Знаешь, у меня завтра последний день, послезавтра я улетаю, мне надо ещё пару звонков сделать, так что предлагаю закончить вечер как-то по-оптимистичней. Всё у тебя получится, если ты захочешь, не сомневайся».
Маша достала из сумки кошелёк.
«Нет, нет, Маша, я рассчитаюсь, на чай и пирожные у меня хватит», с горькой усмешкой, сказал Василий, «Я тоже послезавтра улетаю домой, рано утром.
«А у меня днём самолет, завтра ещё с подругой в театр хочу сходить, вот ей как раз позвонить надо», Маша поднялась, взяла сумочку, «Ну что, идем?»
На улице Василий как-то ловко взял Машу под руку, что отстраниться было неудобно.
«Ну ладно, я же не в постель с ним иду, и меня вокруг никто не знает», решила Маша.
В номере она набрала телефон Ольги. Ответил сын: «Мама плохо себя чувствует сейчас уснула».
«А что с ней, может надо врача вызвать?», встревожилась Маша.
«Да нет, она лекарство приняла, уже лучше, пусть отдыхает, я ей скажу, что вы звонили».
«Мы хотели с ней завтра в театр пойти, может ей лучше полежать», Маша окончательно расстроилась.
«Или мне приехать завтра к вам?»
«Вы позвоните завтра, я не знаю, сможет ли она пойти», сын отвечал усталым голосом.
«Хорошо, хорошо, я позвоню, спокойной ночи», Маша отключилась.
Набрала мужу. «Машунь, привет, уже соскучился, всё нормально? Как настроение?» голос у него был бодрым и даже весёлым.
«А чего ты такой весёлый?», подозрительно спросила Маша.
«Ну как же, ты послезавтра прилетаешь, вот мне и радостно, готовлюсь».
«Готовься, готовься, Ольга тут разболелась, хотела с ней завтра в театр сходить, теперь не знаю, сможет ли она»
«Ну сходи одна, Ольге привет от меня передавай, пусть там держится», как ни странно дежурные фразы мужа немного успокоили Машу.!!!
Утром, как проснулась, снова позвонила подруге. Ответил опять сын: «Маму увезли ночью в больницу, пришлось скорую вызывать».
«Господи, всё так плохо, сердце да?», у Маши самой в груди защемило, «Может к ней больницу съездить?»
«Не надо, к ней сейчас не пускают, я только с врачом говорил, пока состояние нестабильное, но что именно случилось, не говорят».
«А я завтра улетаю, так вот получилось».
«Ну из Германии позвоните, если что».
«Ты давай , Лёнь, держись».
Все валилось из рук, даже попить чаю не смогла, какой-то мандраж навалился на неё.
Разрывы снарядов все ближе, вот и подружка детства в больнице, что-то, наверное, серьёзное. А вот вроде и недавно совсем молодые были и думали, что юность бесшабашная это надолго, что возраст и болезни ещё так далеко. Ан нет, всё уже близко. Умываясь, Маша вглядывалась в своё отражение в зеркале. Ничего утешительного она там не увидела, особенно с утра.
Стряхнув невесёлые мысли, она начала перебирать дорожную сумку, думала, что ещё прикупить, что одеть сегодня в театр.
«Ну пойду одна, помочь Ольге сейчас могут только врачи», думала Маша.
На кухне послышался перезвон посуды, Василий наливал воду в чайник. Она тоже вышла на кухню.
«Доброе утро! Вместе позавтракаем?» приветливо сказал сосед.
«Доброе утро, да не совсем оно доброе, подружка моя в больнице, ночью на скорой увезли», Маша присела на краешек стула.
«А что такое, что случилось?».
«Не знаю, наверное, опять сердце, у ней недавно инфаркт был», Маша усиленно тёрла лоб.
«Сердце это нехорошо, ну да может всё обойдётся, чаю налить тебе, Маша?», Василий сочувственно смотрел на неё.
«Может и обойдётся, к ней не пускают, а я улетаю завтра».
«Она же не одна здесь, говоришь сын у нее и родственники есть», Василий тоже присел рядом.
«Слушай, Вася, у меня билет в оперный пропадает, может хочешь со мной сходить?», без особого желания спросила Маша.
«Да я с удовольствием, у меня сегодня совсем свободный день, хотел только к родственникам заскочить, попрощаться, может вместе пойдем, они люди хорошие».
«Ну уж нет, без меня», Маша невесело усмехнулась: «Как он меня представит? Как случайную знакомую? У него и так в личной жизни много женщин».
«Хорошо, во сколько начало?», Василий, наверное, тоже самое подумал, в качестве кого он Машу в гости приведет.
«В семь, я в шесть уже здесь буду, пойдем потихоньку пешком до театра».
Маша решила, так не торопясь, походить по центру, по близлежащим магазинам, тем более, что погода была отличная, ни жарко, ни ветрено. Мысли все время возвращались к Ольге. Она несколько раз звонила Лёне, но номер был недоступен. Наверное, он в больнице.
В кондитерском магазине набрала коробок с конфетами, зашла в книжный, побродила среди витрин с книгами. Как-то ничего в глаза не бросилось. Детективы, любовные романы, и еще в огромном многообразии эзотерика, магия, пособия, как быть счастливым и богатым. Если бы было так просто, прочитал книжечку, да вот же он короткий путь к счастью! Отнюдь, в жизни все гораздо сложнее. Купила красочный календарь с видами Новосибирска. Времени оставалось ещё много до вечера.
«Зайду-ка в парикмахерскую, сделаю прическу, всё-таки в театр иду, да ещё с кавалером», решила Маша.
По пути попался салон с изящным названием «Эвридика». Внутри интерьер немного не соответствовал пафосной вывеске. Вдобавок выяснилось, что нет горячей воды, и голову ей будут мыть в тазике.
Стерпев все неудобства, Маша уселась в кресло. Мастер, молодой парень, с явным неудовольствием, оглядел её короткую стрижку.
«Позвольте спросить, где вас стригли», то, что он увидел, ему не очень понравилось.
«Ну вообще-то в дамском салоне, где-то на Западе, а что, очень неудачно?» Маша пыталась острить, «Вы только мне дом на голове не делайте, так слегка уложите».
«А знаете, мы тут дома давно уже не делаем, попробуем что-нибудь изобразить из ваших волос», с обидой ответил парень. И начал пробовать. Мастерство парикмахера очень отставало от его гонора. То и дело названивал его мобильный, так что, работа продвигалась довольно медленно. Маше спешить было некуда, и она решила дотерпеть все до конца.
Конец был, мягко сказать, ошеломительный. Прическа старила её лет на 10.
«Вам самому нравится, что вы тут соорудили?», сказала Маша, обречённо посмотрев в зеркало
«А что вас не устраивает, дамочка?», хамовато ответил парень.
Спорить не хотелось, да и, кажется, было бесполезно.
«Ладно, сколько я вам должна?»
Мастер назвал несуразную цифру.
«Слава богу, в отеле вода горячая есть, если ещё не отключили», подумала Маша.
В номере, помыв голову, она сама немного уложила волосы
«Так-то лучше», отметила про себя Маша.
Время шло к шести. Ещё раз набрала Лёнин телефон, услышала, что абонент опять не доступен.
Решила напоследок позвонить сестре. Какая бы не была, а она единственная кровная родственница.
Лиза ответила: «Маша, привет, я тогда погорячилась, ты уж не сердись на меня, я какая-то последнее время вся на нервах».
«И ты прости меня, если что, знаешь, Ольга в больнице, Лёня не отвечает, ты уж потом узнай, как и что, может в больницу съездишь».
«Позвоню, конечно, у ней, что опять с сердцем?», Лизин голос звучал слишком подобострастно.
«Не знаю точно, наверное сердце, ну хорошо, я как прилечу, звякну тебе, деньги не трать на пустяки, положи на запас», ради проформы посоветовала Маша, хотя знала, деньги уйдут в момент, но, что она могла сделать.
А вот и Василий. Опять с коробками и даже бутылка шампанского из сумки выглядывает.
«Это мы после театра, отъезд отметим», сказал он, ставя бутылку на стол.
«Встречи, расставания», Маша задумчиво подняла шампанское, «Советское», полусухое, ну собираемся и идем, уже пора.
«Да, только рубашку сменю», заторопился Василий.
В театре был полный аншлаг. Народ очень нарядный, шумный.
«Да, что-то в культурной жизни явно сдвинулось, что на оперу публика валом валит», у Маши настроение немного поднялось.
Они посидели в буфете, попили чаю с бутербродами, причём платил опять Василий, что было особенно приятно.
«Не оскудела русская земля мужиками», с едкой иронией сказала про себя Маша.
Опера, на обновленной, с современными наворотами сцене, очень впечатляла. Солисты, все как на подбор молодые, голосистые. Маша помнила, как в уже угасающем театре, в конце 90-х, она была на постановке «Травиаты». Там влюбленная пара, которых играли довольно престарелые артисты, вызывала не сочувствие, а просто смех.
«Вот это славно, славно, что новые люди идут в театр и среди публики полно молодежи», подумала Маша, а вслух полушепотом сказала Василию: «По моему неплохо, тебе нравится?»
Василий кивнул, но Маше показалось, что ему просто скучно и классическая музыка для него, что-то вроде зубной боли.
«Ну ничего, потерпит, пусть приобщается», решила она.
Артистам долго хлопали, даже стоя, подносили букеты цветов.
На улице было ещё довольно светло
«Мне понравилось, постановка прямо на уровне, совсем по другому оперу воспринимаешь, когда такие сценические эффекты», умничала Маша.
Василий шел, как-то задумавшись: «Да, хорошо поют, только слов я почему-то не понял».
«Ну вообще-то они на итальянском пели», рассмеялась Маша.
Василий тоже улыбнулся, словно через силу.
Глава 9
Маша набрала Лёнин номер, он ответил сразу: « Теть Маш, я был у мамы, состояние стабильное, но плохая новость — это второй инфаркт».
Она даже растерялась и не сразу ответила: «Лёня, а что, что врачи говорят?»
«Скорей всего, операцию будут делать», Лёнин голос был бодрым и это немного обрадовало Машу.
«Ну что же, будем надеяться на лучшее, Лёня, я из Германии еще позвоню, как увидишь маму, передай, что я ее целую и желаю всего хорошего», она чуть ли не брякнула — здоровья, какое здоровье с двумя инфарктами.
В отеле Василий немного оживился: «Ты передохни немного, а я тут пошуршу на кухне, что-нибудь на стол набросаю».
«Хорошо, я ещё мужу и дочке хотела набрать», Маша ушла в свой номер, переоделась в джинсы и футболку, поговорила с мужем. Дочка не отвечала, Маша сбросила ей СМС.
Василий стукнул в дверь: «Всё готово, пойдем посидим немного».
Маша вышла на кухню. Стояло уже открытое шампанское и бутылка виски.
«Зачем крепкое, нам ведь завтра обоим в дорогу?»
«У меня от шампанского голова потом болит, я лучше рюмочку виски выпью», Василий достал из сумки еще коробку Новосибирских конфет.
«Лимончик, сервелат, оливки, молодец Вася, умеешь закуску организовать, небось молодая жена научила?»
«Почему, у меня и первая жена — отличная хозяйка, всегда умеет гостей принять», Василий налил Маше шампанского, себе рюмку виски.
«Ну вот и подошло к финалу наше случайное знакомство», нарочито торжественно сказала Маша, поднимая бокал за тонкую ножку.
Василий как-то натянуто улыбнулся и поднял свою рюмку: «Очень рад был такой интересной соседке, тем более, живущей за границей».
«А при чём здесь заграница?», Маша положила кусочек конфетки в рот.
«Я сам там ни разу не был, интересно, как люди живут, например, в Германии?»
«Да как и везде, Вася, как и везде, так же работают, отдыхают, растят детей», Маша отпила половину бокала.
«Кокетничаешь, Маша, конечно лучше, чем у нас, жизнь ваша», Василий залпом выпил свою рюмку.
«Ну не будем спорить, будем считать, что лучше», Маше действительно не хотелось развивать эту тему.
В открытое окно подуло дождевым ветром. Начиналась летняя гроза, метнулась яркая молния, потом как бы нехотя громыхнуло. Василий закрыл окно и на кухне стало тихо. Они посидели молча.
«Что-то в сон потянуло разом от шампанского», Маша почувствовала, что на неё навалилась странная усталость, ноги отяжелели, в голове шум: «Пойду -ка я на боковую, большой день сегодня был». Она встала и качнулась к косяку. Ноги не слушались. Василий подхватил её за талию: «Давай помогу».
«Нет, нет я сама», губы тоже были какие-то ватные, Маша попыталась высвободиться из рук Василия.
Но он уверенно потянул её к двери номера. Сопротивляться не было сил. Дальше всё было как в тумане, как в тяжелом сне, когда хочешь бежать, а не можешь. Василий раздевал её молча, она упала на кровать, он прилег рядом. Последнее, что Маша почувствовала, это его губы, торопливо целующие ее.
«Господи, какая гадость», успела подумать она и провалилась в бездонную яму.
Небольшое отступление: Никогда не пейте ничего из уже открытой без вас бутылки, тем более с малознакомыми людьми....
Маша очнулась и быстро открыла глаза. Смотреть было больно, голову ломило, да и всё тело, впрочем, тоже. Первой мыслью пролетело: «Самолёт, не проспала?!» Только потом поняла, что лежит под одеялом совершенно без ничего.
«Вот ведь подонок, что он мне в шампанское насыпал, дома молодая жена, а он трахает бесчувственную немолодую бабу, извращенец что ли?», Маше было так гадко на душе, что её физические страдания просто меркли на фоне всей этой мерзости.
Протянула руку к телефону, время было полвосьмого.
«Ну на самолёт я успею, слава богу», с трудом Маша доползла до душа. Василия, естественно, уже и след простыл. Он говорил, что самолёт у него рано утром.
Налив себе крепкого чая, она сидела, уставившись невидящим взглядом в окно. Утро было мрачное, небо провисало тёмными тучами. Погода соответствовала настроению.
«Цветочки ещё эти тут стоят», Маша со злостью швырнула букет в мусор.
И тут резкая мысль: «Документы, билеты!»
Она кинулась к сумочке. Билет, паспорт, всё на месте. Маша выдохнула. Открыла кошелёк: «Вот крохобор», 600 евро, которые оставались у ней исчезли.
«Это плата за сексуальные услуги что ли? Ну хоть банковскую карточку не взял, и на том спасибо. И российские деньги на месте, еще по благородному с ней поступил».
Мысли путались, голова была ещё как чумная. С трудом собравшись, она открыла входную дверь и только тогда заметила прикрепленную к зеркалу записку: «Извини, но эти деньги нужнее мне, чем тебе. Муж еще заработает».
«Твою мать», выругалась про себя Маша. «Вот влипла, сюжетик прямо, как в плохом сериале».
Садясь в самолёт, она прошептала: «Ну здравствуй Родина и прощай!»