ПЗаконченной своей повестью "Новая жизнь" я сам остался доволен. Почти до самого конца её мне удалось сохранить интригу, красиво закончить все сюжетные линии. И дёрнул же меня чёрт похвастаться законченным произведением на своей странице в Фейсбуке. Старая одна моя знакомая, поблагодарив сквозь зубы за сноску, написала откровенно, что в ближайший год она прочесть моё произведение не сумеет, так как много у неё есть других забот, хотя читала она много и гордилась этим.
Мне даже немного обидело плохо скрытое её высокомерие, типа:"Что ты там такое написать можешь?". Но недолго я с этой обидой ходил, потому, что вспомнил сорокалетней давности случай из моей собственной жизни. Дело было так: принимая дела третьего механика РТМ "Пролив" у Саши Баранова, я уже подписывал приёмо-сдаточный акт в каюте, когда Саша сказал: "Там, в ногах, под матрасом, "Роман-Газета" лежит. Почитай, хорошая повесть".
Читать я всегда любил. И несмотря на то, что в первом своём рыбацком рейсе загружен я был работой по горло, хватало времени и на преферанс с друзьями, и на бульварное чтиво, переходящее из каюты в каюту. "Роман-Газету" же я раскопал только в конце рейса, когда вытащил на палубу матрас, чтобы его проветрить.
Прочитал её от корки до корки, и сразу же принялся за повторное чтение. Эта был роман Владимира Богомолова "В августе сорок четвёртого", одна из лучших книг о Великой Отечественной войне.
Ну, вы поняли. Богомолов - тот даже и не знал ни о моём небрежении его книгой, ни даже о моём существовании. И хуже ему от того, что я его книгу не читал, не стало. Ему было на это глубоко плевать.