Апрельский солнечный день плыл над деревней Козловка. Возле старого дома суетились люди. Они укладывали на тракторные сани свои вещи, готовясь к переезду на другое место жительства. Когда всё было сложено, увязано верёвками, бабушка Фёкла предложила присесть на дорожку на лавочке у палисадника. Наступила такая тишина, что было слышно, как качается куст старой черёмухи. Даже непоседливые воробьи, застыли на коньке крыши в ожидании какого-то важного события.
- Ну, всё, садитесь на сани, пора ехать, - сказал отец, заводя трактор.
Старшего сына Василия взял к себе в кабину. Дочь Екатерину посадила с собой впереди саней бабушка. Посреди саней, возле перевёрнутого стола, мама держала завёрнутого в одеяло младшего брата Егорку. Ему было чуть больше двух лет. Пятилетнего Колю посадили на старую доху, ближе к концу саней, чтобы наблюдать за вещами. На руках у него была черно-белая кошечка. Она, высунув свой нос из дохи, наблюдала за происходящим. Затем залезла в Колино пальтишко поближе к теплу его тела.
Отец тихонько тронул сани. Они, скрипнув полозьями, медленно поплыли за трактором. Бабушка, перекрестив покидаемый дом, сронила слезу в свою большую черно-красную клетчатую шаль. Здесь она появилась на свет. Вышла замуж. Родила детей. Пережила раскулачивание и войну. А теперь с сыном и внуками покидала родиной дом.
– Прощайте… родимые – грустно тихо проговорила, махнув рукой остающимся соседям, завернула край шали на внучку. Коля смотрел на удаляющийся дом, в котором родился, соседей пришедших проводить. Ему стало, немного жаль родного места. Больше не придётся ходить на пруд, полянки за домом, играть с соседскими ребятами. И, в тоже время впереди манящая неизвестность, хотя куда мы переезжали он уже бывал. Там в деревне Далай-Отрез жил дядя Вася, родной брат отца, там была центральная усадьба колхоза «22 съезда КПСС».
Полозья саней сглаживали след от гусениц трактора, оставляя за собой блестящие линии выступающей воды талого снега. Он смотрел на белые облака, едущие по небу вместе с нами, на отстающие берёзовые рощи, поля с большими чёрными проталинами, на убегающие вдаль следы от саней. Кошка, сначала присмиревшая, высунула свой нос из пальтишка, надетого на него. Ей видимо, стало так же любопытно, куда её везут. Затем вылезла наружу, пробежала на край саней, и, спрыгнула на дорогу. Коля, не ожидавший от неё такой прыти, слез вслед, пытаясь поймать. Пока она оказалась в его руках, сани уже уехали далеко.
- Мама! Мама, подождите меня, - бежал он по весенней дороге и кричал. Но крика никто не слышал. Вода, выступавшая из снега, хлюпала под подошвами сапог, мешала быстро идти. Вскоре он устал. Присел на клочок соломы, лежащий на обочине, передохнуть. Кошка сидела рядом, и, облизывала свои мокрые лапки. Здесь обида и страх набросились на него. «Как же так? Даже никто не заметил как он слез с саней. Теперь его не найдут, и, волки, которые выли зимой у деревни, разорвут».
Постепенно успокоился. Надо идти по следам саней или назад к старому дому.
– Нет, не догнать нам трактор, - сказал он кошке, взял её на руки и, посмотрел на исчезнувший за бугром трактор с санями. Развернулся и медленно пошёл назад к старому, только что покинувшему дому. – Ведь всё равно не обнаружат, что нет меня. А где искать? Только откуда уехали. Рассудил он своим детским умом.
Мать, поглядев назад саней, после очередной горки, не заметила сына. Отец оглянувшись, увидел машущих руками женщин, остановил трактор.
– Сына потеряли! Разворачивай трактор! Не дай бог придавили! – зарыдала мать.
Пройдя несколько сот метров, Коля услышал нарастающий рокот трактора. Он остановился. Это отец, отцепив сани, оставив старшего сына с женщинами, поехал искать его.
- Сынок! Сынок… живой, - выскочил из кабины отец.
– Нашлась потеря, – радовался он.
– Уж что мы только не передумали? Пойдём в кабину. Да ты и не один, - только теперь обратил внимание на кошку.
– Папа… папа, вот чуть не потеряли кошечку, …я и сошёл. Как же ей без нас?… Такая потеря? Кто будет ловить мышей в новом доме?
Возьми сначала Мурку, - сказал Коля, подавая кошку отцу, быстро севшему в работавший трактор и протянувшему к сыну руки.
Развернув трактор, быстро поехали к оставленным саням. Звенящие гусеницы, сверкали на солнце бесконечной змейкой. Маленькие лужицы, попадаясь под них, разлетались тысячами капелек - звёздочек, словно радовались находке. Кошечка от не привычного шума забилась под мышку в пальтишко к Коле.