Слово
В этом мире каждый человек, начиная с 5 лет имел в своем запасе одну тысячу четыреста слов, которые мог сказать вслух. Те, кто был воспитан в традиционной манере, составляли списки, когда и кому они захотят что-то сказать. Такие слова, как правило, имели шаблонный смысл. Например признания в любви, клятвы во время бракосочетания, просьба о помощи или благодарность. Другие могли за раз исчерпать этот лимит в порыве отчаяния или гнева, и до конца своих дней оставались безмолвными. Такой участи подвергались и молодые люди, не достигшие совершеннолетия в период самовыражения и протеста ко всем существующим правилам. Их непонимание важности своего запаса в редких случаях доводило до предела. Понятие «предел» принималось за полное израсходование лимита, но это слово чаще всего применяли к пожилым. И самая малая часть людей оставалась преданной немоте, за всю свою жизнь не издав и звука. Зачастую, произнесенные на публике слова или предложения становились знаковыми для всех, кто их услышал, потому как люди старались выражать свои чувства наедине с кем-то. К тому же высказывания на улице, в кафетерии или что еще хуже в концертном зале имели риск оказаться не услышанными.
Изобретения. Язык жестов перестал быть основным способом общения, когда три десятка ученых гениев воплотили свои идеи в создании нескольких полезных технологий. Самыми востребованными считались браслеты, ведущие отсчет слов и отдельных букв, синтезатор речи, с помощью которого родители обучали своих детей и специальные пробки, имплантируемые в голосовые связки для тех, кто действительно желал сберечь каждое свое слово. Не беря в расчет язык жестов, ставший частью одной лишь истории и сложные манипуляции при его применении, почти всё общение передавалось в письменном виде. Потому от начала времен здесь господствовало бессчетное количество рукописей и прочих печатных изданий. Таким образом, люди научились передавать не только свои слова, но и эмоции даже в прописном стиле, подражая интонациям в манере написания и шрифта. Обучение интерфейса алфавиту оказалось недостаточным, поэтому позднее изобретение снабдили индикатором эмоций, в котором выбранные слова и предложения целиком произносились либо с веселой ноткой в голосе бота, либо с грустью и недовольством. Вариаций на эту тему было достаточно, как вопросов и домыслов, почему приложение умело разговаривать, как человек. Одни считали, что несколько ученых, работавших над программой, пожертвовали своим лимитом, вторые предпочитали верить, что звуки были записаны путем манипуляций с музыкальными инструментами. А третьим вообще ни о чем не хотелось думать, и те просто пользовались этим даром, как должным. С появлением синтезатора речи то, что ранее требовало усилий и затрат лимита перестало беспокоить людей и со временем он стал неотъемлемой частью браслетов-счетчиков. Однажды по этому поводу зародилась еще одна легенда, будто у некоторых людей, подключивших интерфейс к браслету, выбранные слова стали засчитываться в лимит. Легенда оставалась таковой, не найдя своего подтверждения. Бутики, рестораны и супермаркеты с самообслуживанием смогли наконец предоставить рабочие места, заменив мониторы с прайсом покупок на настоящих людей. Не говоря уже о школах и университетах, в которых учителям предоставился шанс не только следить за порядком, но и самим пообщаться с детьми. Некоторые образовательные учреждения до сих пор остались верными культуре языка жестов и программе удаленного обучение, где вместо преподавателя ученикам давал информацию экран со списком заданий. И когда огромное внимание стало уделяться зрительному контакту, особенно с использованием планшетов для чтения и вышеуказанных мониторов поход к окулисту превратился в обязательное требование для поступления в учебные заведения. Специальные линзы для чтения были созданы на ряду с прочими изобретениями и входили в предэкзаменационную плату, но для тех, кто не собирался проходить обучение дальше школьной программы возможность получения линз отсутствовала.
Звуки тоже являлись частью лимита слов от того, когда кто-то причинял или был подвержен физической боли и до удовлетворенных вздохов или смеха. Напевы, зевки и хрип, издаваемый при кашле с длительностью более 3-х секунд учитывался за целую букву. Люди привыкли жить осторожно, сдерживая смех от веселой шутки или крик от испуга. Редкое использование голосовых связок с каждым новым поколением развило безупречную внимательность к зрительным и слуховым ощущениям, чтобы уберечь и без того хрупкий организм от болезней и травм. Разумеется, не без исключений. Насильники, воры и убийцы, хоть и в редких случаях, но все же появлялись в этом мире, и стоило какому-нибудь маньяку найти себе жертву, та сразу же достигала своего Предела. Если, конечно, помощь не поспевала раньше. Так, однажды, одна юная девушка стала примером для ее сверстниц в нескольких близлежащих городах. Учитывая кризисное положение в стране и скудные «чаевые» иногородних студентов, ей пришлось искать соседа, с которым она смогла бы разделить плату за жилье. В качестве примерного соседа и друга, одобренный кандидат на сожительство прожил в этой в квартире несколько месяцев и за все это время она ни разу не заподозрила в нем истинную сущность. В один не из самых радостных дней ее сосед решил, что отныне его соседка должна стать его прислугой и женой, ибо его безответная любовь к ней требовала определенной платы. По прописным словам потерпевшей, это был первый и единственный раз, когда ее обесчестили, но при всей несдержанности насильника и причиняемую им боль, она сумела сберечь лимит, оставив силы для того, чтобы вскоре позвать на помощь. Когда ей удалось выбраться из плена, она потратила на свое спасение только 4 слова: «Помогите! Он меня изнасиловал!». Свидетелей того, как эта история превратилась в кошмарную легенду не было, кроме психиатра, с которым ей предстояло пройти курс терапии. Для человека, жаждущего славы, он не постеснялся рассказать об этом случае в своей книге. О том, какой волей может обладать человек при искреннем желании остаться в живых.
Музыкальные инструменты, как и книги стали еще одним способом скрасить глухие будни, в отличии от кинематографа. Немые фильмы существовали, но ценителей подобной анимации было так же мало, как людей, оберегающих свой лимит до самой смерти. Речевой интерфейс подарил новые возможности как в театральной сфере, так и для кинематографа. Актерам оставалось только шевелить губами на больших экранах или на сцене в такт говорящему боту. Для актеров и их зрителей эта новинка не сыграла на руку. Первым было сложно держать роль, отдавая все внимание правильной подстройке речи. Вторые сошлись в схожем мнении, что в этих спектаклях и фильмах актерская игра сводится к минимуму, лишая духовности сценарий или сюжет. Касательно музыкальной сферы на все многомиллиардное население нашлось всего 5 смельчаков, выпустивших по паре своих песен. Их пение и отдельные фразы из куплетов превратились в гимны некоторых народов, но прослушивание хотя бы одной песни для простого гражданина стоило баснословных денег, в отличии от посещения концертного зала с выступлением симфонического оркестра.
Для тех, кто решил продолжить свой род предстояло пережить не мало трудностей при воспитании детей. Преданные материнскому инстинкту, не жалея отдавали половину своего лимита, хотя бы для того, чтобы их ребенок знал голоса родителей. Так воспитывалось старое поколение и не все желали растрачивать свой лимит даже на собственного ребенка, потому чуть меньше половины населения не имело способность использовать свои голосовые связки вообще. Пусть они и слышали редкие разговоры других людей: страх, навязанный с детства о «святом молчании», препятствовал желанию что-нибудь сказать. В пик технологического прогресса многие родители стали выбирать иной путь обучения собственных детей, полагаясь на речевой интерфейс.
«Святое молчание» являлось отдельной религией и ряды приверженцев, верующих в то, что произносимые слова были проклятыми и нечистыми, скудели с каждым новым годом. Их стали считать фанатиками, которые, подобно секте блуждали по домам и квартирам, предъявляя брошюры с призывом опомниться и стать частью «Святого молчания». Понятно, что их главной задачей было не сказать за свою жизнь ни единого слова, а за тех, кто ранее что-нибудь говорил - молиться и требовать искупить сей тяжкий грех.
Не удивительно, что животных эта кара не настигла, а мода на содержание домашних любимцев только-только набирала обороты. Ранее средств для дрессировки собак или кошек никто не имел, зато птицы и грызуны всех видов считались самыми одомашненными питомцами на планете.
Никто до сих пор не смог узнать об истоках немой болезни человечества, но благодаря этому все научились ценить каждое свое слово. Сказки о том, почему именно столько слов мог сказать человек, были написаны для детей, но и некоторые взрослые хотели в них верить, как в единственное объяснение, которое существовало в этом мире. Самая известная повесть гласила о старом шамане, что жил на пороге новой эры. Два враждующих племени постоянно задирали друг друга и в конце концов, во время самой страшной войны в одном из них смог выжить только старый шаман. Он то и проклял напавший на них клан, пообещав, что за каждого погибшего соплеменника они сами и род их сможет сказать только 1400 слов. Ровно столько в его племени было людей, истребленных за несколько поколений. Лишь молодых он пожалел ведая, что ни один ребенок до пяти лет не имел права участвовать в этой вражде, как и в войнах. Таков был обычай и по сей день его проклятие неоспоримо и останется вечным.