Запись сороковая
Потянулись бессчётные дни. Нет, не будни. Именно дни. Да, часть из них была заполнена серостью жизни, но большинство дней несло с собой что-то новое, неизведанное. Я постепенно открывал для себя новый мир, не забывая, правда, возвращаться в старый. Всё-таки я был алкоголиком с приличным стажем, так что, как говорится, «положение обязывало» - я срывался, уходя в глухое пике, выпадая и из жизни и из вида отца Олега. Я ложился на дно, пропивая всё, что мог. Из алкоголика, пьющего постоянно, точно как мой отец, я стал запойным, напиваясь теперь до того, что снова вернуть меня в нормальное состояние могла только больница. В эти вот «рабочие визиты» на больничную койку я и подружился с Пал Иванычем. Так что, когда меня в очередной раз привозили в приёмный покой, весь медперсонал больницы знал, в какую палату меня определять на лечение.
Случалось, что когда меня привозили поздно вечером, и Пал Иваныча уже не было, он специально приходил, чтобы назначить мне лекарства. Хотя… только сейчас до меня дошло, что сегодня любая медсестра со стажем знает, что делать с такими пациентами. Но он всё равно приходил. Не важно, шёл на улице снег или дождь, был ли ветер, или у него болели ноги. Он приходил, чтобы осмотреть меня, удостовериться, что обычного курса в этот раз будет достаточно, а если нет, то назначить что-то новое.
Павел Иванович, спасибо Вам за всё. Вы знаете, я вот тут подумал, что именно из-за таких людей, как Вы, как отец Олег, Полина и многих других, таких же добрых и честных, я смог выкарабкаться из алкогольного угара. Именно ваша общая любовь ко мне стала той рукой, которую Господь протянул мне в помощь.
Даже не так: эта рука была протянута мне всегда, с самого начала, с Ольги Ивановны, поддержавшей меня в школе, с Лены и Тани, которые сколько могли, удерживали меня от пьянства своей любовью, всех добрых людей, кто был со мной рядом и одним своим существованием заставлял равняться на него.
Но случилось то, что случилось – медленно, но верно жизнь вводила в мою душу и тело смертельный яд. Я не оправдываю себя, но живи я в более спокойные времена, имей хорошую работу и зарплату, мне бы не пришлось работать на многих работах сразу, чтобы всё-таки столкнуться с алкоголем на разгрузке вагонов. Я виноват в другом: оказавшись бессильным перед обстоятельствами, я не разглядел протянутой мне руки…
Нет, всё-таки, какое интересное слово «бессильный»! Я - бессильный, значит, бес сильный. Да, бес оказался сильнее меня. Меня одного, подпёртого со спины любовью жены и дочери, моей любовью к ним. Но даже эту любовь он умудрился использовать против меня, подменив достаточное излишним: не замахнись мы тогда на трёхкомнатную квартиру, успели бы выплатить кредит до дефолта, и вся наша жизнь текла бы совсем по-другому. А теперь я коротаю часы до смерти записками о нелёгкой нашей судьбе.
Продолжение: http://www.proza.ru/2018/02/15/469