Российская делегация в ПАСЕ инициировала обсуждение вопроса о создании парламентской контактной рабочей группы по восстановлению для Беларуси «статуса приглашенного» в Совете Европы.
Во, дела!» – прокричали оппоненты «рэжыму». Нет, мол, оснований, так как в Синеокой полно политзаключенных.
Не хочу говорить о страхах, которые в этой связи наполнили души беснующейся оппозиции, и не буду будоражить тему наличия мифических «политзаключенных», так как все это порядком поднадоело, и даже не впрягусь в дискуссию по поводу необходимости присутствия Беларуси в Совете Европы. Но все же хочу высказаться по вопросу привлекательности Европы как эталона того, к чему нам, «лапотникам», следует, по мнению Лебедек, Радиных, Санниковых и прочих «проевропейских политиков, стремиться.
С точки зрения целесообразности возвращения нашей страны на такую площадку, как Совет Европы, даже в статусе приглашенного, возможно, и имеет смысл, но лишь в плане престижности и не более. Чтобы серьезно как-то влиять на общеевропейские процессы с позиций указанной площадки, у Беларуси вряд ли получится. «Ну да и ладно, – сказал бы классик. – Мы и сами с усами».
Почему? Потому что развитие Европы, на мой взгляд, сегодня остановилось. Туда, как говорится, хорошо на уик-энд прошвырнуться, по музеям походить, душой отдохнуть. Но развиваться экономически и политически, ориентируясь на европейский уклад и европейские ценности с ярко выраженной гомосятиной и лесбиянством, нам, белорусам, не нужно и даже опасно. Опять же почему? Да потому, что Европа закончила свое историческое существование. Тот цивилизационный багаж, который приобрела Европа в процессе исторического развития, остался на задворках истории, так как в европейской жизни сегодня не происходит ничего качественно нового. И в этом отношении Европа все более превращается в музей. Многие возразят мне: «Ну и хорошо. Музей так музей. Уютно, комфортно, как в Эдемском саду. Следовательно, можно жить там припеваючи». Конечно, можно, если осторожно. Но, к сожалению, как мы видим, тихой жизни у Европы не получается. В то кажущееся умиротворение вторглась другая жизнь в виде огромной волны мигрантов из Африки, Азии и Ближнего Востока, которые резко отличаются от европейского человека по многим показателям вплоть до цвета кожи. «И это факт. И отрицать его нельзя», – сказал бы О.Бендер. С одной стороны – пресыщенные европейцы, с другой стороны – беднота арабская, претендующая на место под солнцем.
Единственная функция, которую сохраняет за собой современная Европа, – это музей. Музеезация Европы означает конец ее исторического развития.
Когда мы, например, восхищаемся европейской архитектурой, то невольно можем понять, что ничего более величественного и прекрасного европейцы уже не создадут. Они проехали это. Сейчас они едут с «ярмарки истории». На мой взгляд, в этом нет ничего трагического. Так работают законы общественного развития: всякая цивилизация, достигая своего пика, уходит, и на ее смену приходит другая. Какая, скажем, придет через пятьдесят лет в Европу? Ясный перец – арабо-африканская, а европейцы, если согласиться с английским писателем-фантастом Эдвардсом, превратятся в одну из общин. Почему? Потому что европейцы стали нетрудовой цивилизацией, превратившись в потребителей. Трудовые навыки у них теряются, на них и за них работают люди из Азии и Африки.
Теперь с точки зрения политической. Не знаю, как вам, а мне непонятно, как можно позволять себе учить нас соблюдению прав человека и демократии представителям той цивилизации, которая уже «едет с ярмарки истории»? Тем, чье общество провалило все три модели интеграции и сегодня сотрясается в «предсмертной лихорадке»?
Нужна ли нам, белорусам, площадка в Совете Европы, где управляют и учат, как строить «светлое будущее», полные исторические лузеры? Лузеры, которые, можно сказать, живут «после истории», «после своей культуры», которые являются протекторатом Америки. В этой связи я вообще не уверен, что «возвращение в Эдем», т.е. в Совет Европы, необходимо белорусам. Мы, слава богу, не едем с «ярмарки истории», у нас есть впереди некое будущее, потенциал, которого пока не израсходован.