- Разумеется. И этого кто-то, зовут Даркк, - вполне серьёзно ответил он.
- Вам бы только шутить, - отмахнулась Мария от Ставрогина…
- Жаль, что ничем не смог посодействовать Вам… А так хотелось, развеять Ваше тоскливое настроение…
- Не всегда желаемое совпадает с возможностями, такова тактика жизни. – Последние слова он произнёс, уже на ходу, догоняя командира экипажа звездолёта, идущего в сторону жилого комплекса космодесантников, состоящий из двухэтажного корпуса, где на первом этаже располагалась столовая, спортивный зал и сопутствующие всему этому комнаты, а на втором отдельные номера со всеми удобствами.
Мария тоже не стала задерживаться, и сняв с головы шлем, пошла вслед за ними и, поднявшись на второй этаж, прошла в свой номер. Здесь всё оставалось также, как оно оставалось при её уходе в последнюю экспедицию. Даже бумажный ежедневник, раскрытый посередине, также лежал на столике не тронутым. Наверное, она была единственной из всего экипажа, кто питал особую любовь к подобным раритетам, да и к самой привычке вести дневники.
«Сегодня вылетаем в экспедицию. Цель экспедиции известна только командиру…», - гласила последняя запись, сделанная наверху страницы. Она решила дописать сейчас о том, что происходило, но по некоторому раздумью, передумала и отложила на потом: «после, как-нибудь напишу. Сейчас надо восстановиться после всех этих происшествий». С этими мыслями она скинула с себя всё и прошла в душевую кабину, расположенную тут же, в номере. Полившаяся из лейки вода, смывала все неприятности, недоговорённости и, лишающие покоя, мысли. Оттуда она вышла минут через пятнадцать, заметно посвежевшая, и, напевающая лёгкую мелодию, укутавшись полотенцем.
В здании лаборатории же профессор колдовал над последними приготовлениями, стоя у операционного стола с лежащим на нём биокибернетическим материалом. Но в отличие от всех предыдущих образцов, в этот экземпляр он решил вложить душу, создав новое поколение людей, способных менять своё устаревшее тело на новое по мере необходимости, одним словом вечных в прямом смысле слова. Лежащий на столе биокибернетический организм, как раз и являл из себя первый пробный образец. Буквально несколько, а точнее девять, часов назад, он завершил все предшествующие работы и наносил последние штрихи, ещё раз досконально проверяя все параметры, чтобы быть уверенным, что ничего не упустил из виду. Даркк не был посвящён, куда конкретно направят его детище, и сможет ли он насладиться результатом своего труда. Важнее всего он считал для себя, что он сделал всё зависящее от него. И в этом плане, он уж точно ничего не забыл. Была одна деталь, существенная причём, над которой сколько он ни размышлял, но так ни к чему не пришёл. Это касалось функции размножения. Если образцы с заложенным самопрограммирующимся интеллектом, по мере надобности были способны на определённом этапе создавать роботов, в отличие от самих себя, несколько примитивного устройства, здесь всё обстояло иначе. Но как решить этот вопрос, не дающий покоя с самого начала проекта, он не мог дать ответа.
Может быть, эти новые люди сами смогут как-то дойти до этого? Но и в этом случае, первый опытный экземпляр представляет в данный момент недвижимое тело на операционном столе и душу-сгусток в контейнере. Профессор Даркк будет первым в истории человечества, создавшим человека руками, опытными руками, но и всё же руками. Почему-то посмотрел на кисти своих рук, пальцы, словно они в ожидании свершения могли в чём-то видоизмениться. Но нет: кисти были те же, как и пальцы, каждый на своём месте. Он испытывал некоторую гордость от всего этого, но восторги оставил на потом. Вскоре должен был подойти ассистент, с кем они воссоединят две разрозненные части, дабы получить одно целое.
-Ну, вот и я, - раздался голос ассистента за спиной профессора. Как не любил Даркк эту его привычку, приходить незаметно и своим появлением ломать его размышления. И даже многократные замечания, не могли возыметь в его отношении никакого действия. Жэнгрэ же, похоже, забавляло возмущение профессора из-за его поведения. И лишь только отсутствие подходящей кандидатуры заставляло профессора мириться с этим.
- Что ж, приступим в таком случае, - в ответ, не оборачиваясь, произнёс профессор и натянул на кисти рук перчатки. В деле, что предстояло им совершить буквально через несколько секунд, они были пионерами. Профессор, перелопатив информацию во всех доступных ему источниках информации, собранных за тысячелетнюю историю человечества, мифологических или научных, так и не смог отыскать вопроса на свой единственный вопрос. Следуя своему инстинкту, который никогда ему не подводил, он решился идти по нему. Кто знает, может статься, это единственно правильный шаг, тем более ни в одном научном труде не описывалось то, что ему предстояло сделать. И разве не таким образом совершались все величайшие открытия? Кто из первооткрывателей спрашивал разрешения на открытие?
Он неоднократно пробовал математическим путём вычислить вариант исхода, но ни один результат его не удовлетворил. Расчёты каждый раз показывали различные цифры, но не тот результат, на который он хотел выйти. Но бывает ведь так, что результат в теории получается один, а на практике другой, в чём ему приходилось убеждаться и при этом не единожды. Именно на это он рассчитывал в эту минуту. Операция началась. Даркк следил за образцом на столе. Ему на пятой минуте операции показалось, что образец пошевелился, но это могло быть и действие снаружи и могло просто-напросто померещиться. Такое происходит, когда долго и неотрывно наблюдать за чем-нибудь и Даркк не придал этому особого значения.
На тридцать пятой минуте эксперимента образец уже реально согнул пальцы и разогнул. Даркк и ассистент переглянулись между собой. Сей факт уже был неопровержимым доказательством, что они на верном пути. Следовало только не спешить, но и не пускать процесс на самотёк.
- Профессор, Вы видели? – не скрывая радости, посмотрел ассистент.
- Да. Но для полноценного восторга ещё рано, - осадил Даркк. Образец на всякий непредвиденный исход был пристёгнут к столу посередине линии бёдер и в районе щиколоток. В этом, возможно, и не было необходимости, но кто может об этом уверенно заявлять. Ведь то, что они делали сейчас никто и никогда не делал из земных существ, и едва ли осмелится после них. Даркк только теории этой операции отдал добрых тридцать лет своей жизни и ещё двадцать пять практическим работам, но всё это были биороботы и самопрограммируемые организмы на биологической основе и все обладали одним существенным недостатком: у всех был ограниченный ресурс, после которого их утилизировали. Сей же образец во всех своих проявлениях отличается от них и именно к этому он шёл все предыдущие годы, иной раз, забывая о еде и сне. Прошло около полутора часов, образец никак не проявлял себя, и профессор уже призадумался было, что где-то что-то пошло не так, но все его сомнения развеялись в секунду, когда он медленно, но верно присел на столе. Под кожей стали явственно проступать вены, артерии и на уровне локтевого сгиба они могли видеть, как пульсирует кровь. Но только всё равно это ещё не финал, не ожидаемый финал.
Финал, он будет, когда образец сможет произнести хотя бы одно слово членораздельно и прожить от силы пару дней, подтверждая правильность выбранного пути. На лице образца наметилась улыбка или нечто похожее на улыбку и сомкнутые веки, вздрогнув, раскрылись. Даркк увидел осмысленный взгляд глаз. Правда глаза лишь относительно можно было именовать так, поскольку в основе была та же кибернетическая технология, доведённая до совершенства, но даже и в этом случае, остающаяся техникой, но не живым органом.
Они оба, ассистент и профессор, неотрывно смотрели на первенца. Первенца, который перевернёт науку о человеке, о бессмертном человеке, способном жить сотни лет. Правда лишь в том случае, если этот эксперимент завершится полным успехом, в чём ни один из них уже не сомневался. До этого мгновения оставались считанные часы. Проявляя первые признаки сознательности, экземпляр поднёс руку к ремню, которым был закреплён.
- Профессор, наш человечек, похоже, начинает разумную жизнь? – вопрос риторический, но прозвучал как-то буднично.
- Да, результат обнадёживает, Жэнгрэ.