Ставрогин никому не стал открывать тайну, поведанную ему Марией в минуту откровения, возможно и сама, не осознавая какую совершает ошибку, услышь всё это кто-то посторонний…
… Они приземлились на планету, когда светило успело коснуться краем своего диска линии горизонта. Звездолёт, вздрогнув от касания, замер. На борту возникла тишина, нарушаемая лишь затихающей работой приборов, но и они вскоре остановились. Можно было покидать борт корабля, ступая на породу вулканического происхождения, из некогда извергнувшегося из кратера. Проснувшийся вулкан выплёвывал из земли раскалённую лаву, неся погибель всему живому, что обитало в близлежащем районе, погребло под собою всё, что было. Когда они основали здесь базу, из кратера вулкана ещё продолжал выходить дымок, но тщательное геологическое и геофизическое обследование опровергло возможность нового извержения, как минимум лет на восемьсот. Но они не рассчитывали столь длительное время находиться здесь, хотя кто знает, планируем одно, на деле жизнь вносит свои существенные коррективы и, порою желая обосноваться на пару-тройку лет, задерживаешься на значительно длительное время.
Двое из группы космодесанта, с величайшими предосторожностями вынесли из чрева звездолёта контейнер – хранилище душ. И не останавливаясь, прошествовали в направлении анатомической лаборатории, святая святых профессора в области биокибернетики, науки занимающейся созданием самопрограммируемых биокибернетических организмов, которыми они населяли относительно обитаемые планеты. Данные биороботы, - как их именовали между собой десантники, - могли долгое время обходиться без пищи, обходясь подзарядкой от светила, не нуждались в тёплой одежде, поскольку скафандр, в который облачались в завершающую стадию, снабжался подогревающим элементом. Что немаловажно, они оставаясь биороботами, имели искусственный интеллект и возможность развития благодаря заложенной в них программе.
Но и в этом плане профессор Даркк, да, да, его фамилия писалась именно с двумя «к» в окончании и никто из экипажа звездолёта, как и космодесантников, не мог с уверенностью сказать, откуда он родом. Им оставалось принимать всё, как есть, не совершая необдуманных попыток, что-либо выяснять. Что могла повлечь подобная попытка, никто не спешил узнавать, поскольку это пресекалось и сводами правил поведения на борту звездолёта и лабораторий.
Космодесантники, несущие контейнер уже подходили к главному входу лаборатории, когда к ним навстречу вышел сам профессор.
- Рад приветствовать Вас, дорогие. Как прошёл полёт? – с довольной и жизнерадостной улыбкой он подошёл к ним, протягивая руку для пожатия.
- Здравствуйте, господин профессор, - ответил старший из них, после чего по очереди пожали руку профессора. – Вот, привезли Вам кое-кого.
- Очень рад, очень рад, - не смог скрыть своей радости тот, поглядывая поверх очков на контейнер. – Весьма Вам признателен за находку. Огромная благодарность от имени науки… Пожалуйста, проходите…
Все трое прошли внутрь здания и, как бы Мария не желала оказаться в эту минуту с ними, правила не допускали этого. И всё происходящее в здании лаборатории, осталось для неё тайной, как и для остальных членов экипажа, что конечно же, нисколько их не расстраивало. Степан был только для неё родственной душой и никому более, хотя об этом моменте мог знать лишь Ставрогин. И словно догадываясь разрывающих её на части чувствах, к ней подошёл он.
- Мария, да не переживайте Вы так глубоко. Возможно, что очень скоро встретите его в новом теле, кто знает…
- Ну, уж это определённо. Но, каким образом я могу узнать, что это именно он?
- Вот Вы Мария, молодца! Зададите, так зададите задачку. Хоть бы что-нибудь полегче спросили… Я сколько служу в экипаже, но даже мне ещё ни разу не довелось побывать в этом здании. А они, - он, несомненно, имел в виду космодесантников, прошедших в двери лаборатории, - никогда не открывают тайн…
- Но ведь, кто-то же знает? – всё же не теряя надежды, посмотрела в глаза Ставрогина Мария.