Тут у нас была недавно дискуссия. С друзьями. За пивом, само собой.
И мы втроем совершили очередное открытие. Уже которое по счету.
Им могут воспользоваться руководители. Разных высот. Но – особенно мелкое начальство. С целью поднять себя на новые высоты в борьбе с подчиненными массами.
Мы чего-то подняли тему того самого мелкого начальства. Так как все трое работаем и прозябаем под ним. В качестве рядовых.
Один из нас, бывший строитель Михалыч, после второй кружки сказал так:
- Вот мы являемся самыми простыми работниками. Ниже нас никого нет. А вот выше – несколько слоев менеджеров. Таким это мудреным словом вроде сейчас называются наши командиры производства. Раньше были десятники, приказчики. Потом стали мастера, бригадиры и прорабы. Теперь вот менеджеры. Черт ногу сломит. Раньше, к примеру – человек был завхозом. От этого слова веяло таким, знаете ли, теплом. Сразу в голове - образ такого доброго полного дядьки с небольшой одышкой. Со связкой ключей. К нему с квитанцией придешь, он пойдет, откроет дверь склада и выдаст вам, к примеру, ящик гвоздей. Или женщина-завхоз. Тоже теплый женский образ. Более шустрый, с семенящей походкой и с шалью на плечах. В галошах. Слышится ее добродушное для порядка ворчанье на тему « ходят тут всякие…». Или « на вас не напасешься». Она на вас поворчит, да все таки за пять минут выдаст те же гвозди.
Он вздохнул и продолжил:
- Да, теперь такая должность переродилась. Жаль. Ушла эпоха. Теперь – менеджер. Тут на кривой кобыле не подъедешь. Спросит – какие такие тебе гвозди? Покажи годовую смету. Проект работ. Расчет по гвоздям. Ну и прочий пакет документов с подписями да печатями. Даже если бумаги в порядке – помурыжит. В склад не сразу пойдет. Куча дел у нее в компьютере. Срочный отчет. Телефонные звонки. А ты пока ждешь у склада. Топчешься. Выдержку тебе дают. Чтобы знал свое место. А почему? Должность потому, что по-новому звучит. Менеджер. Новая высота над массами. Слово тяжелое и важное…
Другой друг, работяга на свежем воздухе Палыч, скрипнул зубами;
- Да, слово нехорошее. Противное. Душу рвет русскому человеку. Тошнота жмет… Действительно, взял бы президент и приказал вернуть старое доброе название – завхоз. Или даже десятник… Приказчик.
Тут мы налили по третьей кружке. Выпили. Пожевали рыбки.
Покачали головами. Хм. Менеджеры вместо завхозов. Небось, галстуки нацепили. Женщины – на каблуках стали передвигаться по складу и лазать по тем стремянкам на верхние полки. В белых блузочках.
Тут Палыч вспомнили недавний случай на службе. На тему менеджеров. Который ему рассказала коллега. Коллега женского рода. Тоже рядовой сотрудник. Работник офиса. Офисный планктон, как говорится.
Он с той коллегой трудится под одним крылом. Только на разных участках. Он на свежем воздухе крутиться и прохлаждается. А она, значит, в офисе вертится.
И вот та коллега давай ему как-то со смехом жаловаться:
- Одну нашу мелкую начальницу переименовали. Она долгие годы была Старшим Сотрудником. Вполне ничего себе работала. Своя в доску. Себя простецки вела. А пару лет назад, помнишь, у нас прошла очередная реорганизация. В духе времени. По части то ли укрупнить, то ли уменьшить некоторые структуры. В результате чего нашу Старшую Сотрудницу переименовали в Менеджера. Причем – практически оставив ее не у дел. Она пенсионерка новоиспеченная и ей плавно готовили почетную отставку. Дали новое звание, а делов самую малость оставили. Остальные забрали. Их передали молодым сотрудницам, пусть, мол, развиваются. А ей дали передых. Это у нас в стране часто бывает. Гуманизм к уходящему поколению и все такое прочее. Скорее, однако, это кумовство. У нее подруга является супругой генерального директора. Ну и опекает товарку…
Тут мы прервались. На паузу. Налили пива. На самом деле – мы все трое не можем долго говорить без перерыва про всякую мелкую философию. У нас в горле пересыхает. Еще нам с нашими мозгами надо начинать рисовать картину предстоящей истории. Поскольку – история намечалась хоть и не длинная, но, чувствовалось по всему - действительно философская.
Из области изучения человечества. Своим здешними доморощенными силами. На здешнем, в основном, материале.
Словом, такая у нашей компании привычка. Мы так привыкли. Посмаковать материал. Вместе с пивом. С рыбкой.
Через это получить неспешное удовольствие. Ироничное. С улыбочками. А то и с мелким смешком.
А то молодые были - шум, гам. Перебивали друг друга. Руками махали. Кто кого перекричит. Наоремся до хрипоты и по домам. Молодые дурни…
Еще часть застолья могли потратить на анекдоты. Немалую часть. Какая глупость.
А сейчас – ну чисто мелкофилософский греческий кружок. Где в тихой обстановке в белых одеждах мы совершаем свои мелкие открытия. Правда, те философы греки вино употребляли. А мы – пиво…
Еще мы, в отличие от греков, вполглаза футбол по телевизору смотрим.
Тут как раз был гол забит. Ну, в той телевизионной трансляции. В телевизоре с выключенным звуком.
Наша троица его, этот гол, пообсуждала с точки зрения знатоков и теоретиков футбола. По этой части мы большие доки. Знаем – играли. Все трое.
Дальше снова принялись за тот случай. Палыч уже с небольшим пивным блеском в глазах продолжил развивать тему:
- Значит, стала она Менеджером. Сначала – ничего. Но вскоре видит – ей как вроде делать нечего на работе. Она тут как пятое колесо в телеге. Хотя чего? Сиди себе, гляди в компьютер. Но – авторитет. Падает по всем признакам. Тоска. Жизнь кончается. Так полгода прошло. И вот – бац, часть бумажного оборота ей поручили просматривать и контролировать. Слухи поползли – сходила она к своей генеральной подружке, а та поговорила с руководством офиса на правах крыши. Чтобы тот поднял товарке авторитет. Вот руководитель и сделал такой ход конем. Теперь давай весь этот офисный планктон через ту барыню ходить. Посмеиваясь, само собой. Сделает та же моя коллега изо всех сил серьезную рожу и несет ей документ просмотреть. Так шла жизнь на всех порах некоторое время…
Тут мы снова прервались. Покачали своими полухмельными головами. Осмыслили ход событий. И за очередными кружками стали ждать финала истории. Потирая руки в небольшом нетерпении. Потому как Палыч только что-то заковыристое рассказывает. Даром воздух не сотрясает.
Паузу в пять мину выдержали. И давай слушать дальше.
- Постепенно мадам Менеджер вошла в роль. Что все несут ей бумажки. Она буквально вошла в раж. Она заметила, что на старости лет ей понравилось говорить слово « нет». С первого раза не стала одобрять ни одного документа. Давай их заворачивать. На доработку. Переставить слова местами, к примеру. Поменять абзацы местами. Где-то убрать скобки в договоре. Пустячные придирки. Она буквально впивалась в бумаги и своими мелкотрясущимися руками карандашом все черкала те документы. Которые и так были хороши, потому что весь этот офисный персонал в бумагах был вполне себе силен. И все предыдущие годы начальство было им довольно. А тут такая аномалия. Все внезапно разучились работать. Вся рота пошла не в ногу. Зато теперь мадам соответствует своему иностранному прозванию. Такую вот историю рассказала мне моя знакомая барышня…
Наша троица посмеялась. Еще не зная, что находится на полпути к сегодняшнему открытию. Налили еще.
Тут мы лично вдруг вспомнили отдаленный случай. Про то, что есть любители часто говорить слово « нет»:
- Дело было в институте. Студенческий случай. Мы там заочно учились и смело шагали с курса на курс. Нам учеба всегда легко давалась. Все сдавали с первого раза и на хорошие отметки.
Вот мы уже на четвертом курсе этого московского института физкультуры и спорта. Тут окружающие студенты и преподаватели нас давай пугать. Мол, впереди у вас один такой малозначительный предмет. На котором, по статистике, сгорает треть студентов. Не сдает его. Не получает зачет ни с первого, ни со второго, ни с третьего разов… И покидает институт, не получив диплома. А называется этот предмет просто – « Массаж». Там завкафедрой служит такой профессор с фамилией Бирюк. И он режет всех подряд. Зверь. Руководство института, сожалея о таком большом отсеве студенчества, даже радо бы его выставить за дверь. Или призвать его к гуманности. Но не может. Нет на него никакой управы. У него – крыша. Он ходит в баню с какими-то столичными вождями из центрального комитета. Там делает массаж тем старческим телам, благодаря чему те тела лучше себя чувствуют. Поэтому эти вожди разрешают Бирюку быть легендой, самодуром и сатрапом в институте.
Мы сначала не придали этому особого значения.
Но на первой же его лекции нам стало волнительно. Дядька-шкаф. Походка тяжеленная. В белом халате. Рожа кирпичем. Красная. Глаза холодные и пустые. Смотрит сквозь нас. Ручищи размером с грабли. Улыбаться не умеет. Размер обуви – сорок седьмой. Голос генеральский:
- Значит так, голуби. Думаете, что массаж – штука второсортная. Посмеиваетесь. Но я вам покажу, что это не так. Слушайте сюда. Я являюсь автором всех учебников в стране по спортивному массажу. Также являюсь основоположником советской школы массажа, ее вы должны знать назубок. Еще есть финская, шведская, европейская и американская школы. Вы их все тоже должны знать. И, самое главное – на зачете сначала теоретически доказать, что советская школа, то есть моя школа – лучше всех. С блеском в глазах. И на примере каждой массируемой мышцы бодро работать ручками и по моей и по этим западным системам. И тоже на практике доказать полное совершенство и превосходство моей системы. Не сумеете - я вам всем покажу кузькину мать.
После чего он удалился. А его аспиранты стали с нами возиться. Целый месяц мы трепали друг друга ручонками. Кое-каких верхушек нахватались. По ночам учили теорию. Думали – хватит этого. Чего там. Предмет не такой уж важный.
Тут мы прервали наш рассказ. Заметили, что начинаем волноваться. Давление пошло вверх. До того распереживались, окунувшись в тот студенческий семестр.
Срочно приняли внутрь себя пива и пожевали рыбки. Частично успокоились. И мы и наша аудитория из двух человек. Мы вздохнули в этой гробовой тишине и пошли дальше:
- После – зачет. Помню – стоял такой синий апрель месяц. Стоим у дверей на той кафедре. Дверь приоткрыли. Подсматриваем. Подслушиваем. Там на массажных столах студенты поочередно мнут друг друга. Большая часть вылетает оттуда с красными постными лицами. Часто слышим одно только громкое и уверенное бирюковское слово « Нет!»… Страшно.
Нас лично тоже постигла неудача. У нас не очень развитыми оказались пальцы. Мы в детстве не играли на рояле. Или, на худой конец, на гармошке. Мы больше кололи дрова да косили сено. Поэтому пластика наших пальцев оказалась негодной для массажа. Бирюк определил это за пять секунд. Не дав нам и пискнуть. И моментально выставил нас за дверь как последнего двоечника. Что было нам втройне досадно, как вечному отличнику. Непривычно и обидно для нашего организма…
Может он торопился куда. Может в баню к своим вождям. Мы не знаем.
Две трети нашей группы не прошли с первого раза.
Староста было пошел к нему назавтра узнать насчет пересдачи. Мол, через неделю мы все будем в форме. На что Бирюк ответил:
– Нет. Всех жду пятнадцатого августа. Ну и что, что вы с разных концов страны. Мне на это наплевать…
Наша бабушка куратор нашего четвертого курса к нему ходила. Просила. Умоляла.
Но он и ей сказал:
- Нет!
Представляете. Весь институт трясется из-за одного негодяя.
Половина нашей группы сразу забрала документы и перевелась в другие подобные институты. А мы до августа развивали свои руки. Мучили друзей, супругу. Массировали их безбожно. Вдоль и поперек. По бирюковской, финской, шведской, европейской и американской системах
Нам всю весну и все лето снился профессор Бирюк в белом халате. Поскольку мы на сон грядущий читали его учебники.
В августе мы в тоске поплелись на самолете в Москву.
Но там нам повезло. Зачет принимали аспиранты с той кафедры. Рядом с ними стояла наша бабушка куратор и рыдала от счастья. Появился шанс сохранить наш курс.
А Бирюк отдыхал в отпуске в Ялте.
И это была неслыханная удача для всех нас. Кто притащился сюда с маленькой надеждой сдать массаж и потом завершить столичное образование по полной программе. Почти все бодро сдали зачет. Лишь нескольких человек те аспиранты зарезали. Для отчета перед Бирюком.
После все мы однокурсники тем же вечером обмыли завершение массажной эпопеи и разлетелись по всем концам страны. Путь и диплому был открыт.
Мы лично, как вернулись домой – сожгли все бирюковские учебники в печке.
Все до одного. Принципиально…
Мы с товарищами отхлебнули по хорошему глотку. Помолчали. А нам еще пришлось добавить:
- Пару лет назад показывали этого Бирюка по телевидению. В какой-то полуспортивной передаче про здоровье. Жив кровопивец…
Тут Михалыч тоже рассказал историю со своей нынешней работы. Про своего мелкого директора.
Тот, как возглавил учреждение, делал так. Его перекинули сюда из полиции из-за дружбы с одним господином из городской власти. Он в новом для себя деле ни бельмеса не понимал. Такое бывает. Во все времена.
Собирал планерки. То да се пообсуждали, а в конце директор говорил дежурную фразу:
- У кого какие предложения по улучшению работы?
Он, видимо, эту фразу говорил на прежней работе. Так привык.
Ну, тут сыплются разные предложения. Народ там неравнодушный подобрался. Педагоги. Горы готов свернуть. Знамя высоко нести.
Но директор на все предложения отвечает одним словом:
- Нет.
Он просто не знал, что сказать. Сфера деятельности новой была. Поэтому – ему было проще так ответить.
Его, как говорилось уже, сюда из полиции передвинули как раннего пенсионера, полного сил. Передвинули получать денежное довольствие дополнительно к ранней полицейской пенсии. Это у нас сплошь и рядом, с этими полицейскими чинами. Они все рано выходят на пенсию. И их кидают налево и направо во все подвернувшиеся под руку учреждения разного профиля. Вроде как для укрепления порядка. Народ приструнивать. Говорят, так президент приказал.
На следующей планерке та же картина. Так он постепенно становился недоступным и загадочным.
Прошел месяц, другой. Плюс его тяжелый взгляд. Квадратный подбородок.
Теперь все молчат. Предложений нет. Ни одного.
Народишко в учреждении начал кумекать так:
- Видимо, нам недоступны какие-то высшие материи. Мы тут предлагаем всякую ерунду, скорее всего. Не зная тенденций, обстановки и откуда ветер дует. А он знает. Заседает где надо. И с высоты положения осаживает, останавливает нас. Голова!..
Через это на него стали глядеть с некоторым непонятным волнением. Близким к небольшому страху. Особенно слабохарактерные женщины.
Так человек приподнял себя над подчиненными кадрами.
Тут наша компания разом зашумела. Мы все трое одновременно открыли секрет. Подытожили. Подбили бабки. Обобщили материал.
Как тем мелким директорам и менеджерам марку свою держать. Ну, и преподавателям некоторых второстепенных предметов.
Десятникам, короче говоря.
Надо просто говорить подчиненной публике, рядовому сословию, слово « нет». Часто. Или даже всегда.
В самом деле. Вот ты приходишь к нему по делу. С предложением. Или чего там попросить с производственной целью. Или еще по какому пустяковому вопросу…
Если он тебе скажет « да», то ты ему и ровня вроде. А это нехорошо. Вольнодумство может возникнуть в коллективе. Он ведь выше. Ему никак нельзя терять дистанции.
А если « нет» - то другой коленкор. Тут все на своих местах. Ты стал чуть ниже. А он – чуть выше.
Все по-современному. Как надо.
Конечно, хорошо бы им всем еще крышу иметь. Это будет вообще вровень с краями.
Тут мы еще налили и выпили. За нас, за наш греческий кружок, в очередной раз отрывший некоторую истину нынешней жизни. Погрызли рыбки.
Отряхнули от этой самой рыбьей чешуи свои белые одежды и пошли по домам.