Разделенная любовь.
(рассказ)
Анна Васильевна и сейчас не может простить себе, как она выгнала на дождь соседского паренька Петьку. Теперь он не Петька, а Петр Иванович Белозеров, ветеран Великой Отечественной войны, вся грудь в орденах и медалях. И вот надо же судьба разлучила их и сейчас свела на старости лет. А было это так давно.
Вспоминая тот случай, они оба улыбаются. Они помнят тот день.
Петр Иванович бережно держит руку Анны Васильевны, приглаживает приговаривая:
- Нюра, Нюра это было так давно, я всю жизнь любил тебя».
Белозеровы объединились покосами с Нечаевыми. В тот день родители повезли домой сено на лошадях. Возки были не большими, но их надо было до дождя убрать на сеновал. Детям - подросткам приказали собрать последнее сено в стожок. Установившаяся духота после полудня обещала дождь. Скорей, скорей. Нюра сгребает деревянными граблями сено в валки, не чисто, как при хорошей погоде все до былиночки. Иногда остается не большой пучок сена, она не возвращается за ним, а захватывает граблями основное: нужно быстрей сложить, чтобы не замочило, не пропало накошенное высохшее сено. Петька вилами, словно мужик, старается подцепить большой навильник, но силенок еще не хватает, и он упирает конец ручки вил в землю, пошатываясь, спешит к не сформировавшемуся стожку и бросает сено на самую верхушку.
« Скорей, скорей, Нюра, а то вот он, дождь – то», - указывая рукой на черную тучу, командует ей Петька. Черная туча уже приползла к ним на луг, страшный гром рядом и молнии близко ударяют, попадут в девичье тельце, и все почернеет оно, и нет больше человека, страшно. Укрыться бы куда, спрятаться. Закрыть глаза и не видеть этих ослепительных косм, которые с небес падают на землю, ищут для себя жертву. Петька кричит, командует: « Быстрей одергивай стожок, чтоб не замочило». « Он же мужик, пусть командует», - думает девчонка, орудуя граблями.
Успели до дождя сложить сено. Нюра спешит, одергивает стожок, а мальчишка сооружает в этом стожке нишу. Дождь уже бежит к стожку, к ребятам. Вот холодные капли падают девчонке на платок, на разгоряченный лоб. За ними бежит сплошная стена дождя с белесым туманом, и ребят, и стожок хочет измочить, забрать к себе в неведомую стихию. Страшна не сама стена, а ослепительные молнии в ней и раскаты грома, которые сотрясают все вокруг.
Петька кричит: « Нюрка, скорей лезь ко мне».
Она прыгает к нему в нишу: тут тепло и сухо, пахнет дурманящим свежим сеном, от такого запаха кружится голова, а может от усталости. Здесь можно расслабиться. В нише мало места: мальчишка дышит, обжигает своим горячим дыханием ей лицо, сейчас прикоснется губами. Девчонка стала замечать, что Петька не равнодушен к ней, и от мальчишек защищает.
Он сильный, только не красивый. Нос у него какой - то не совсем правильный, большой, и сам он белобрысый с веснушками на лице. И бровей почти нет. Они у него белые, и от этого на лице одни большие синие глаза с темными крапинками. Нюра замечает, как у него подрагивают коленки, и дышит сильно всей грудью. Мальчишка приблизился, закрыл глаза, хочет прикоснуться губами к ее щеке. Дрожащей рукой несмело дотронулся до выступающего бугорка под ситцевым платьем. Прикосновение легкое, незаметное, словно ненароком.
Ей хорошо. « Пусть потрогает, пусть поцелует», - думает Нюрка. Но Петька стесняется. Нюрка знает, что она нравиться ему, вот он и стесняется. Самой бы поцеловать его, но как это сделать, она тоже боится. Ведь ни с кем никогда не целовалась. Вдруг загремел страшный раскат грома так, что зазвенело в ушах. Девчонка испугалась, прижалась к нему, и слышно стало, как стучит его сердце. Он прижался губами к ее губам, они у него теплые и влажные. От такого прикосновения у нее защемило сердце, и она сама поцеловала его. И они несмело и неумело начали наделять друг друга поцелуями, словно припадали к материнской груди. Так стало хорошо и тепло на душе. Поцелуи были теплыми, нежными, ласковыми. Его теплые руки лелеют, гладят шею, лицо. « Какой он ласковый, чуткий. Ну и что некрасивый, не всем же быть красавцами». Она уже перестала бояться, совсем не страшен, стал близкий раскат грома, и молний она не видит. Глаза закрыты, и она вся во власти мальчишки. Вот рука скользнула, опять задержалась на бугорках, выступающих из - под платья». Пусть, пусть потрогает». Она чувствует, как дрожит его рука, но вот она скользнула вниз….
Ослепительной молнией пронзило девочку это прикосновение. Она ударила его в грудь, оттолкнула от себя и, забирая намокшее сено с поверхности стожка, выбежала наружу.
Дождь уже не шел сплошной стеной, раскаты грома грохотали далеко за деревней, и ослепительные молнии были далеко и казались не такими страшными, как несколько минут назад. Девочка бросилась было бежать, но потом спохватилась, вернулась, взяла грабли, стоящие у входа в нишу. Петька сидел в нише и не шевелился. Видна была его спина, чуть выступавшая наружу.
« Зачем я убежала? Просто надо было сделать так, чтобы он понял, что не нужно лезть, куда не надо. Надо было дать тумака хорошего. А за что»? - сама себе противоречила девчонка. « Ведь самой так хорошо было с ним. И он хороший мальчишка. Ласковый, нежный. Так было тепло с ним».
Хотя дождь уже не шел сплошной стеной, но все еще моросил, а при ветерке падал крупными редкими каплями. И девчонке после теплого уютного сиденья в стоге стало холодно. Она оглянулась назад в надежде увидеть идущего позади Петьку, но его не было. « Не надо было убегать мне, - опять начала ругать себя Нюрка. «Как теперь посмотреть ему в глаза? Да и он сам, наверно, никогда не будет заступаться за меня перед мальчишками. И что я сейчас скажу его родителям, если они спросят про него? Нет, нет. Я поступила не правильно». И тут же опять начала противоречить сама себе: « А что бы он обо мне подумал, если дать ему волю. Правильно сделала.Только бы нужно его за это вытолкать из стога». С этими мыслями она подходила к деревне.
Дождь закончился. Раскаты грома уже были не слышны, черные тучи уплыли за темнеющую полоску леса на северо - востоке. Вокруг сделалось свежо и сыро. Воздух стал теплым, ласковым, духота исчезла не давила. Дышать стало легко. Высоко в небе пели жаворонки. Летали чибисы над головой, спрашивая: « Чьи вы? Чьи вы»? Вот черный чибис перед девчонкой опустился на землю, на скошенную полоску травы и побежал впереди ее. Черный хохолок у него распушился, птица торопилась отвести девчонку от своего птенца подальше.
Нюра птенца не видела, она любовалась радугой, которая появилась неожиданно на небе, там, куда уползли черные тучи.
Все тело было натружено, руки побаливали в предплечьях, но девчонка не чувствовала никакой усталости, и, если только сейчас потребовалось сложить еще один стог, у нее бы хватило сил. Мокрое платье прилипало к телу, расхолаживало его. А внутри разгорался радостный огонь, он теплом обнимал сердце, согревал душу. Хотелось полететь, побежать к этой прекрасной радуге, приблизиться к ней, потрогать ее руками, посидеть на ее гибкой спине. Как хорошо! Как прекрасно все вокруг! Душа не только пела, но и от чего - то тревожилась. « Петька, наверно, сильно обиделся», - подумала Нюра о соседском мальчике. « Вернуться, попросить прощенья и дружить только с ним одним всю жизнь и никогда не обижать. Он такой хороший, и если я ему сказала, что давай побежим до радуги, он бы побежал со мной. Он бы побежал со мной хоть на край света. Он бы побежал куда я позвала его. Он такой добрый,сильный. Глянь, как кидал большущие навильники на стог. Да не один мужик так не сумел. Ведь, как он любит меня! А я! Ведь сама прижалась к нему. Как было с ним хорошо! Теперь он никогда не подойдет ко мне. А если подойдет, то я никогда с ним не расстанусь». Нюра не почувствовала, как на щеках оказались две хрустальные слезинки.
Судьба распорядилась по своему: им не суждено было прожить долгую жизнь вместе, но они всю жизнь любили друг друга.