Кролики

1.

По заснеженным крышам сельских домов лениво забирались оранжевые лучи морозного февральского солнца. Под подошвой моих ботинок хрустел свежий настил поблескивавшей на свету белизны, а резкие порывы холодного ветра изредка поднимали с земли большие снежные вихри, хищно бросавшиеся в мою сторону, запорашивая лицо и въедаясь в покрой дубленки.
- Чегось в такую рань поднялся, Андрюша? – озабоченно поинтересовалась неожиданно возникшая рядом со мной Настасья Петровна.
Старушка шла удивительно быстро, ничуть не уступая мне в скорости, одновременно играючи управляясь двумя руками с тремя пакетами продуктов.
- Никак в школу?
- В школу и иду, - кивнул я, отчаянно пытаясь зарыться в дебри короткого воротника куртки.
- А разве ж не каникулы?
- Каникулы, Настасья Петровна.
- А чего тогда идешь?
- Кроликов смотреть.
- Каких еще кроликов? – несказанно удивилась пенсионерка.
- Маленьких и пушистых, Настасья Петровна, - вдруг весело прощебетал голос справа от меня. – И очень, очень красивых. Правда, Андрей?
Повернувшись к голосу, я обнаружил рядом с собой его обладательницу – школьную учительницу, Екатерину Андреевну, изящно плывущую по сугробам с сумочкой наперевес. Молодая и жизнерадостная, любимица учеников и их родителей, «Катюша» сохраняла на лице теплоту взора и доброжелательную улыбку даже под ударами утренней стужи.
- Я же еще их не видел, Екатерина Андреевна. Я не знаю.
- Ничего, придешь и увидишь, - пообещала моя классная руководительница, смахнув снег с моей шапки. – Они сейчас в кабинете естествознания, ждут вас всех. Очень милые.
- Даже милее, чем вы?
- Андрюша! – покраснела она.
- Ох, и резвый пацан, - засмеялась Настасья Петровна. – Но так уж интересно, Кать – откуда кролики в школе?
- Сергей Васильевич, фермер наш, расширяется ведь, - начала объяснять «Катюша», посматривая на меня слегка укоризненным, но по-прежнему добрым взглядом. – Помещения новые поставил – крольчатник устраивает. Я выпросила у него пару зверюшек, чтобы детям показать, покуда учебы нет.
- Ой, то дело хорошее, - закивала старушка. – Молодец ты, Андреевна, думаешь о питомцах своих. Вот не дай бог уедешь – как мы поколение молодое без тебя подымать будем?
- Не уеду, Настасья Петровна, - рассмеялась Екатерина Андреевна. – У вас хорошее село, хорошие люди. Мне тут очень нравится – и жить и работать.
- Да было бы все так гладко здесь… - махнула рукой Настасья Петровна. – Но все же у нас лучше, чем у других – то да. Доча моя с соседней деревни примчалась – так говорит, там у Свиридовых загорелось в сарае - и огонь как перекинулся на соседние! Тушили вон, всю ночь аж. Скотины потеряли – тьму, а еще ведь и пострадавшие люди есть… - тут она спохватилась. – Чего ж я при пацаненке-то несу! Не слушай бабку, - обратилась она ко мне. – Рано тебе еще это все… Ладно, вон поворот мой, домой лучше пойду. Бывайте.
- До свидания, - попрощался я.
- До свидания, Настасья Петровна, – помахала углубившейся в боковую улочку старушке «Катюша».
Нежно шмыгнув носом, она вновь перевела взгляд на меня, улыбнулась и участливо поинтересовалась:
- Не замерз?
- Нет, Екатерина Андреевна, - соврал я, стараясь не стучать зубами. – Совсем не холодно.
- Правда? – хитро мигнула она.
- Правда. Хотите, я вашу сумку понесу?
- Спасибо, Андрей, - её рука легко погладила меня по шапке. – Я сама смогу её донести.
- Как хотите, - пожал плечами я. – Просто предложил.
- Ну, не обижайся. Читаешь книжки, которые я задала?
- Читаю, Екатерина Андреевна… время от времени.
Доселе медленно растущее на горизонте двухэтажное здание школы приблизилось к нам на расстояние двух-трех дворов. Обычно людное крыльцо, на котором перед уроками собирались ребята, на сей раз пустовало – видимо, безжалостный мороз загнал остальных желающих поглядеть на кроликов внутрь.
- Ой! – спохватилась вдруг «Катюша», остановившись посреди дороги. – Я же совсем забыла!
- Что-то случилось, Екатерина Андреевна? – спросил я, замерев рядом с ней.
- Можно и так сказать, - она отдернула рукав своего пальто и посмотрела на миниатюрный циферблат золотистых часиков. – Настасья Петровна вот напомнила со своими пожарами… На втором этаже что-то не так с тревогой, по проводке сигнал не идет. Школьный слесарь вчера случайно кнопку задел и… - она развела руками. – Ничего не произошло.
- Зато вам штраф выплачивать не пришлось, правда?
- Я очень рада, Андрей, что ты помнишь о последствиях недобросовестного применения пожарной тревоги, - похвалила Екатерина Андреевна. – Однако если настоящая беда приключится, не дай бог, конечно – нам нужно будет, чтобы эта кнопка работала, понимаешь?
- Понимаю.
- Молодец. Я сегодня с утра должна была быть в администрации, просить у них электрика или еще кого… - она вновь обеспокоенно глянула на часы. – И совсем забыла…
- Так вы идите, - сказал я. – Я ребят предупрежу, мы вас подождем.
- Точно? – подмигнула «Катюша». – Не разбежитесь?
- Мы же кроликов пришли посмотреть, - напомнил я. – Чего нам разбегаться?
- И то правда. Тогда, беги, скажи ребятам, что я скоро приду – и будем смотреть. Хорошо?
- Хорошо.
Развернувшись, Екатерина Андреевна быстро, но по-прежнему изящно засеменила в противоположную от школы сторону. Словно зачарованный, я смотрел ей вслед, не двигаясь с места.
- Э, Андрюха! Але!
Беспардонный оклик прервал приятное созерцание моей учительницы. Оглянувшись, я увидел спешащего ко мне одноклассника Женьку и раздраженно выдохнул:
- Чего тебе?
- Того. Здорово, - он пожал мне руку. – Мне – до школы одному скучно. Айда?
- Школа вот она уже… - неопределенно ответил я.
- И что? Пошли, хорош ерепениться, - потянул он меня за рукав. – Поболтаем заодно, давно не общались…
Я бросил последний взгляд на удаляющуюся «Катюшу», вновь демонстративно вздохнул, махнул рукой и, не имея большого выбора, зашагал к школе. Довольный Женька пристроился рядом и первым делом ехидно поинтересовался:
- Все таешь?
- Пошел ты.
- Да ладно, не злись, - он хлопнул меня по плечу. – Ты сам за кроликами или предки погнали?
- Сам. Интересно глянуть. Ты из-за родителей?
- Неа, - отрицательно помотал головой Женька. – Тоже сам. Но только я не к кроликам иду.
Я закатил глаза и вздохнул в третий раз.
- Вы опять с братом занялись этой дрянью? Женек, хорош, реально.
- Да я ж не заставляю никого! – воскликнул Женька. А затем, резко снизив тон, почти прошептал. – Я только предлагаю, Андрюх. Не больше.
Протиснувшись в узкую калитку, мы зашагали по асфальтированной дороже, ведущей к крыльцу.
- Ну и на кой? – вопросил я. – Ты все равно все деньги потом брату отдаешь. Ты даже ничего не имеешь с этой ерунды.
- А вот и не все! – обиделся мой одноклассник. – Он мне иногда часть оставляет! Смотри! – он вытянул из кармана мятую сторублевую купюру и помахал ей перед моим носом. – Видишь?
- В том-то и дело, что иногда, - пробурчал я. – Я уже не говорю о том, что он там мужиков на работе к этой гадости приучает, а ты в школе пацанов травишь…
- И еще девчонок некоторых, - хитро ухмыльнулся Женька. – Это заработок, Дрюнька! Я ж говорю – я не заставляю…
- …Ты предлагаешь, да-да. За Дрюню я твою башку промеж перил забью, понял?
- Ну, ты как всегда – слова не скажи… А я, между прочим, сегодня продавать ничего и не собираюсь. Легче тебе?
Я смерил его подозрительным взглядом.
- Допустим. Тогда зачем ты вообще идешь в школу-то?
Опасливо осмотревшись, Женька немного расстегнул молнию куртки и многозначительно постучал пальцем по туго набитому внутреннему карману.
- Заначку я делаю, Андрюха. Заначку.
- В школе? Зачем?
- Штука популярная, - он застегнул куртку обратно. – Брат сказал, что на точке сбыта надо запас некоторый иметь. Я вот уже месяц как над этим работаю. К «Катюше» подмазываюсь, помогаю на каникулах с оборудованием, чтобы доступ к тайничку был… – он вдруг злобно хихикнул. – Кто знает, Андрюх, может, я и ей предложу – а она и согласится?
- Держись от неё подальше! – вырвалось у меня.
Кажется, я произнес это слишком громко. Шедшие навстречу девчонки из нашего класса, Аринка и Машка, остановились, со страхом и любопытством смотря за тем, как моя облеченная в перчатку рука охватывает горло негодяя Женьки.
- Я пошутил, Андрюх, правда, пошутил! – захрипел он, замахав руками. – Пусти!
Я пустил. Отшатнувшись, Женька тяжело задышал и принялся поправлять воротник.
- Что ты… псих… Что Серега… Оба психи… Ну вас…
Закончив прихорашиваться, он взбежал на крыльцо, взялся рукой за ручку входной двери и слегка приоткрыл её. Оглянувшись, он крикнул мне:
- А я все же подумаю, Дрюня! Вдруг согласится! – с этими словами он быстро нырнул внутрь, продолжая гадко хохотать.
- Не обращай внимания, Андрюш, - сказала Аринка, пытаясь меня успокоить. – Ты же знаешь, что ты ей больше всех нравишься.
- Точно, - подхватила Машка, слегка подпрыгивая в попытках согреться. – А Женька просто дурак. Не слушай его.
- Да, так будет лучше, - ответил я, стараясь унять дрожь. – А вы чего не внутри? Мороз же.
- Мы в окно видели тебя и «Катюшу», выбежали её встретить, - доложила Аринка.
- А затем она вдруг исчезла, а ты уже шел с Женей, - добавила Машка.
- Она сбегает сейчас до администрации и вернется, - сказал я. – Пойдемте в класс.
Втроем мы поднялись по ступенькам крыльца, прошли через двери, за которыми несколько мгновений назад испарился Женька, и, миновав предбанник, оказались в общем коридоре, где мирно спал завхоз и трудились на отработке старшеклассники. Один из них лениво повернул голову в нашу сторону, заметил меня в окружении двух девчонок, ухмыльнулся и показал большой палец вверх.
- Мы не с ним, - обиделась Аринка.
- Он не с нами, - возмутилась Машка.
- Не шумите, девочки, - сквозь сон пробормотал завхоз.
Старшеклассник лишь пожал плечами и вернулся к работе. В другой его руке я заметил молоток; под ногами же у парня стояла консервная банка с гвоздями. Кажется, он прибивал новую декоративную панель поверх старой.
- Пошли в класс, - сказал я и направился к нашему кабинету. Девчата послушно последовали за мной.
Шаги вкупе со скрипом дверных петель насторожили моих одноклассников, притихших в ожидании «Катюши». Шум вернулся на прежний уровень, едва до ребят дошло, что это всего лишь мы.
- Андрюха, здорово! Пришел, баб привел – красавчик!
- Уж чем могу.
- А Серега Женьку морду бить хочет!
- Серега свободный человек.
- Андрюх, пойдешь Женьку морду бить с Серегой?
- Вполне возможно.
- Я короче снимать буду, пацаны!
- Не заливай в интернет только.
- А любовь твоя где, Андрюх?
- Она в администрации, скоро будет.
- Красавчик, Андрюх!
- Спасибо.
Перебрасываясь короткими репликами с мальчишками и девчонками из моего класса, я, наконец, прорвался к последним партам, где меня и поджидал мой друг Серега – стриженный под ноль пацанишка, одетый нарочито небрежно. Он считал, что ему это идет, а я старался не спорить. Все равно без толку.
- Здорово, - он поднялся, дабы поприветствовать меня. – Видел в окно. Он не решился пока сюда зайти.
- Черт с ним, - отмахнулся я, усаживаясь за парту и пожимая Сереге руку. – Я просто не сдержался.
- Андрюха, не парься, - мой друг упал рядом и поддерживающее ткнул меня локтем в плечо. – Она твоя. Ты же знаешь. А этот чушок-наркоша с тобой и рядом не стоял.
- Я знаю. Говорю же – не сдержался.
Я поднял глаза, дабы убедиться в отсутствии свидетелей. Ребята вернулись к своим делам и потеряли к нам всякий интерес. Пошарив рукой в кармане, я извлек из него небольшой сверток и протянул Сереге.
- Смотри.
Смерив меня недоуменным взглядом, он принялся было разворачивать усеянную блестяшками бумагу, но вдруг просветлел лицом и быстро сложил обратно потревоженные слои.
- Да ладно?!
- Я нашел, - кивнул я с легкой улыбкой.
- Андрюха! – Серега отвесил мне поздравительный хлопок по спине. – Ты же сказал, что она не успеет доехать до четырнадцатого!
- Мамка вчера с почты принесла.
- Допытываться не стала? – осведомился друг.
- Я все честно выложил. Деньги с трех месяцев на заводе с отцом, это подарок… ну и так далее.
- А она?
- А она вздохнула и говорит: «Лучше бы ты в девочку из класса влюбился, сынок», - усмехнулся я.
- Ха! – Серега торжествующе долбанул кулаком по парте. – Сердцу не прикажешь! Да, кстати…
Он вдруг посерьезнел.
- Я с тобой обсудить хотел кое-что.
Мой приятель вытянул из-под парты портфель, расстегнул заднее отделение и достал оттуда прозрачный пакетик, наполненный до середины. Прикрываясь портфелем, Серега передал мне мой сверток и свой пакетик.
- Это же…
- Это оно, Андрюх. То самое, - мрачно подтвердил он.
- Откуда это у тебя? –  с беспокойством посмотрел я на него.
- У сестры отобрал, - ответил Серега. – Леську из параллели помнишь? Клеилась к тебе в походе.
- Помню.
- Сеструха с ней гоняет в последнее время. Ну и я такой – ладно, не беда. А вчера она приходит, из сумки своей пытается достать русский – и всю сумку на хрен вываливает на пол.
- И там – вот это? – я помахал пакетиком.
- Ну. Полчаса рыдала, уговаривала мамке не говорить. Клянется, что сама – ни-ни. Леська дала на хранение, типа её уже дома шмонают из-за запаха.
- Думаешь, врет?
- Не знаю, Андрюх, - Серега взял пакетик из моих пальцев и загрузил его обратно в портфель. – Хочу ей верить, но боюсь уже. Женьку брательник его давно ведь подрядил барыжить в школе, так что где правда, где треп – непонятно.
Он понизил голос и придвинулся поближе.
- Я думаю, нам надо с тобой мутить что-то, - быстро зашептал он. – Ладно, эти придурки играются, они все равно дальше сраных алкашей не пойдут – как и папашки их, что у Гришки покупают, брата Женьки. Леська тоже девка пропащая, её с двумя городскими пацанами в машине видели на прошлой неделе – а это сам знаешь, все, край. Но моя сеструха, она нормальная, умная, понимаешь? Я тут комбайн наверно водить буду в нашей дыре, пока не сдохну, а она-то в городе может учиться... Она соображает, сам знаешь.
- Поэтому она тебе математику и делает, - кивнул я.
- Вот. А прикинь, если она начнет баловаться этой херней?
- Математику она тебе делать уже сможет.
- То-то и оно, - горько усмехнулся Серега. – Начнет тоже городских объезжать, будущее себе загубит к чертям собачьим. А там ведь еще, помимо неё нормальные девки есть. Да и пацаны, чего уж там, не все полные дебилы…
- Короче, ты считаешь, что с Женьком пора разбираться.
- Ага. Только вот я не знаю как. Надеялся, у тебя есть идеи.
Немного подумав, я усмехнулся.
- Что? – Серега заерзал в нетерпении. – Есть что?
- До того, как он меня вывел… - медленно проговорил я. – Наш делец поведал мне кое-что интересное.
- Ну?
- Пошли, - я потянул друга за куртку. – Надо кое-что проверить.

2.

- Месяц?! – Серега примерялся к старому амбарному замку. – Сколько же там товара?
- Надеюсь, достаточно для того, чтобы Гришка перестал ему доверять и приток этой дряни в школу остановился, - ответил я. - Надо только открыть эту дверь и найти заначку.
Редко пользуемая кладовая располагалась за последней дверью коридора второго этажа, не слишком богатого на помещения – соседствовал интересующему нас школьному «чулану» лишь кабинет естествознания, который мы посещали исключительно на уроках биологии.
- А ты уверен, что он именно здесь прячет? – приподнял бровь Серега.
- Он сказал, что подмазывается к Екатерине Андреевне, помогая с оборудованием, дабы у него был доступ к тайничку.
- Так вот чем он тебя довел, - усмехнулся Серега. – Ладно. Но здесь ведь не вся школьная техника. Часть её лежит в новом помещении на первом этаже. Почему мы сюда ломимся?
- Там лежат аудиоколонки и стойки для микрофона. Они часто нужны. Здесь старые мониторы, системные блоки, еще какая-то древняя рухлядь. Они уже давно на хрен никому не сдались, кроме завхоза…
- …А завхоз слепой как крот и тупой как пробка, - подхватил Серега, кивая головой. – Точно, точно. И знаешь что? Я, кажется, знаю, как нам попасть внутрь.
- Как?
- Жди здесь. Сейчас буду.
В считанные секунды Серега умчался в коридорную даль, слетел вниз по лестнице и скрылся из виду. Потомив меня несколькими минутами ожидания, он вернулся, звеня ключом от замка.
- Стащил? – спросил я.
- Стащил, - подтвердил Серега. – Я же говорю – слепой и тупой. Открывай, - он подбросил ключ и я перехватил его в воздухе.
- Так… Готово.
Отпертый замок опустился в мой карман. Распахнув дверь, мы прошли внутрь. Нас встретила просторная и пыльная комната, под завязку забитая устаревшими технологиями, железяками неизвестного назначения и обшарпанными досками.
- Ну и вонь здесь стоит… Бензин?
- Бензин, - я указал рукой на пару канистр, стоящих в углу. – Завхоз здесь держит добычу, судя по всему. Кроме него сюда никто не заглядывает.
- Помнишь, перед тем как пойти в поход пешком, мы хотели на автобусе поехать – а он вдруг не завелся? – Серега перешагнул через груду сваленных досок и углубился в помещение. – Нам тогда сказали, что водитель забыл заправиться.
- Да. Завхоз выживает как может, видимо.
Мое внимание привлекла стопка ящиков высотой до пояса, обложенная зеленой тканью и перевязанная толстыми веревками. Неизвестной природы и непонятного назначения груз примостился прямо у стены.
- Эту мы не вскроем, - сказал Серега. – Думаю, впрочем, что и Женек не стал бы её вскрывать.
- Да, - согласился я. – Давай посмотрим, что к чему – и быстро. Пока Екатерина Андреевна не пришла.
- Давай. Вон тот огромный шкаф – за тобой. Я посмотрю вон на тех полках.
Протиснувшись между двумя пыльными партами, державшими на себе несколько громоздких компьютерных мониторов прошлого века, я переместился к указанному шкафу и распахнул створки.
- Серега.
- Не говори мне. Просто сокровищница.
За кипами картона виднелась испещренная трещинами задняя панель шкафа, наспех оббитая досками, из которых торчали обернутые в черную бумагу брикеты. Я покачал головой и пошел посмотреть на Серегин улов.
- Вот оно как, - Серега раздвинул покоящуюся на деревянных полках утварь, за которой неприметно притаились несколько все тех же брикетов, на сей раз завернутых в коричневую бумагу. – Моей мамке так бы в лотерейные билеты везло. Охренеть можно.
- Я не знаю, насколько слепым надо быть, чтобы этого не заметить, Серый.
- Да ладно. Завхоз, может и вороватый, но уж точно не прозорливый. Давай еще поищем…
- Вы чего здесь забыли?!
Мы резко обернулись. В дверном проеме стоял ошалевший при виде нас Женька. На то, чтобы все понять, ему потребовалась ровно секунда.
- Допрыгались, уроды, - процедил он.
- Надо было принять в расчет, что еще вернется сюда сегодня, - злобно пробормотал Серега и сделал шаг навстречу Женьке. Тот быстро отступил назад, едва не споткнулся об собственную ногу и, совершив небольшой пируэт, ретировался прочь. Гнаться за ним было бесполезно. Мой разгневанный дружище театрально сплюнул и пнул близлежащую доску.
- Твою же мать, Андрюха…
- Спокойно, Серый.
- Ага, спокойно. Он сейчас доложит кому-нибудь. Опять предков будут вызывать. Да и вообще… - он окинул взглядом помещение. – Мы теперь товар вынести наружу не сумеем. Пропало все.
Блуждая глазами по комнате, я вдруг вперился зрачками в канистры бензина.
- Серега.
- О нет, Андрюха, - он мгновенно понял мою мысль, увидев, куда я смотрю. – Тут датчики на потолке, Женек нас сейчас заложит – вычислят в секунды.
- Пожарная тревога не работает. Потому Екатерина Андреевна в администрацию и пошла.
- Даже если так, - возразил Серега. – Завхоз сейчас сюда вернется и поднимет шум. Сгореть толком ничего не успеет. Если только…
Он подбежал к единственному в помещении окну, раскрыл его и высунулся наружу. Его лицо озарила улыбка.
- Снег хороший, - сказал он. – Если я сигану – об землю не размажет.
- Ты имеешь в виду…
- Слушай сюда, - он подошел ко мне. – Сейчас ты отсюда выйдешь. Закроешь меня внутри. Я залью здесь все бензином – вдруг мы чего где не нашли. Спички у меня есть. Потом выпрыгну из окна и встречу тебя внизу. А дальше – будь, что будет.
- Ущерба нанесем школе… - проговорил я, доставая замок. – Этот бензин заполыхает по-божески.
- Зато ровесников сбережем, - проворчал в ответ Серега, хватаясь за канистру. – Наплети что-нибудь завхозу. Дави против Женька. Накинь на себя невинность – ты это умеешь.
- Да? – удивленно вопросил я.
- Да. Представь, что она рядом – и получится. Все, давай.
Размышляя о своей способности накидывать невинность, я вышел из кладовой, закрыл за собой дверь и защелкнул замок в петле. Сунув ключ в карман брюк, я быстро в несколько шагов покрыл расстояние до лестницы и принялся спускаться по ступенькам. Преодолев пролет и оказавшись на первом этаже, я отправился прямиком к выходу из школы.
- Вот он! Вот один идет! – из-за угла показался Женька, тянущий за рукав сонного завхоза. – Я же вам говорил.
- Ты говорил, что их двое и они в кладовой, - флегматично уточнил завхоз, позевывая.
- Да он сбежал! – закричал Женька. – Бросил подельника своего и сбежал! Кладовая там нараспашку, они там копошились, воровали, я сам видел!
- Андрей, ты в кладовой был? – лениво осведомился завхоз. – Копошился? Воровал?
- Я Екатерину Андреевну ходил искать, - ответил я. – Она позвала нас на кроликов посмотреть, но её что-то нет и нет. А о чем Женя говорит – толк не возьму.
От мыслей о моей учительнице мне вдруг потеплело. Чистейшим взглядом я смотрел на изучающего меня мутным взглядом завхоза и негодующего Женьку, готового взорваться от ненависти.
- М-м… Ну, хорошо, - сказал завхоз, по-видимому, удовлетворившись моим ответом. – Пойдем, посмотрим, на всякий случай, открыто там или нет – и если там закрыто, Евгений, то у нас с вами будет серьезный разговор.
- Там открыто, - мрачно ответил Женька. – И все перевернуто вверх дном. Вы увидите.
- Сейчас мы это проверим. А ты, Андрей, не шатайся по школе – иди в кабинет и жди учительницу там. Скоро она придет.
- Хорошо, - кивнул я.
Женька прошел мимо, не удостоив меня взглядом, полный решимости изобличить нас с Серегой. Завхоз же напротив дружелюбно мне улыбнулся и неодобрительно покачал головой, скосив глаза на горе-доносителя. Судя по всему, он не верил Женьке ни на грамм.
- Только бы Серега поторопился… - пробормотал я. – Или наоборот – не торопился бы…
- Эй, пацан.
Старшеклассник, показывавший мне на входе большой палец, поманил меня рукой. Я послушно подошел.
- Ты это… - начал он. – Не видел коробки?
- Коробки?
- Ага. Видел, панели прибивал?
- Ну.
- Во. Директор на инструменты денег дал. И на материалы денег дал. А на рабочих средства – в карман сунул. Мы работаем…
Он тяжело вздохнул. На всякий случай я не стал сострадать бедняге вслух и посочувствовал ему мысленно.
- Но это ладно. Короче, коробки сегодня прислали. Там всякие уголки, гвозди, еще какая-то хрень… Пена там тоже монтажная, в баллонах. Дорого это все. И вот, пропало все это короче, прикинь?
- Да ну?
Позади себя, откуда-то сверху я услышал приглушенные крики:
- Я клянусь – было открыто! Они что-то сделали, схитрили!
- Меня не волнует! Выйдешь с каникул – пойдешь к директору! Все!
- Слушай… - задумчиво произнес я, обращаясь к своему собеседнику. – А как эти коробки выглядели?
- Груда ящиков просто, в ткань зеленую замотаны. В веревках больших все.
- Да ну? – повторил я. – И там, говоришь, была монтажная пена?
- В баллонах. Видел что ль?
- Не, - я отрицательно покачал головой. – Увижу – крикну тебе, если что.
- Благодарен буду. Бывай.
- Пока.
Парень заковылял обратно к стене, у которой так усердно трудился. Я же лихорадочно обернулся, стремясь было вернуться в кладовую. Однако в ту же секунду я услышал, как перебранка завхоза и Женьки переместилась на лестничный пролет. Обратный путь был мне отрезан.
В панике я бросился к выходу. Обогнув болтавшего со мной старшеклассника я свернул налево, и миновав стол завхоза, нырнул в предбанник. Рывком распахнув входные двери я вылетел на улицу и зажмурился от ослепившего меня солнца.
Слева раздался хлопок. Что-то упало в снег.
- Андрюха! – мои глаза постепенно начали привыкать к свету, и я увидел мчащегося ко мне Серегу. Кроме него и меня на всей улице не было ни души.
- Получилось?
- Да, - он замедлил ход, остановился около меня и махнул рукой в сторону окна. – Горит, как Москва деревянная… или как там историк говорил… Короче! Сработало все.
- Серый…
- Да что? – он посмотрел на меня. – У тебя лицо такое, как будто кто-то «Катюшу» угнал, а ты ничего сделать не смог…
- Те ящики, перетянутые веревками. Там баллоны со монтажной пеной.
Глаза Сереги широко раскрылись.
- Что?..
Громкий взрыв накрыл округу и опрокинул нас на землю. Мне заложило уши. С трудом перевернувшись на спину, я увидел огромные клубы дыма, выходящие из остатков стен и крыши, некогда представлявших собой часть второго этажа.

3.

- Хорошо, что каникулы – в том крыле даже персонала не было, - заметил участковый, стряхивая снег с погон. - Без жертв на этот раз.
- Андрюша, вас не задело с Сережей? – озабоченно спросила Екатерина Андреевна.
- Нет, мы в порядке, - ответил я, ошарашено разглядывая развороченное помещение. – А точно никто не пострадал?
- Да, никто не пострадал? – эхом вторил мне Серега, стоявший рядом. Он был бледным, но держался твердо. – Такой взрыв…
- Не боись, парни, - попытался приободрить нас участковый. – Все ваши друзья в порядке. Они в другом конце здания находились. Их сейчас скорая проверяет. А вон и пожарные идут…
С крыльца навстречу к нам спустились два здоровенных мужика в металлических касках и почерневших униформах, некогда отдававших бежевым.
- Ну как там? – обратился к ним участковый.
- Все что могло рвануть – уже рвануло, - сообщил один из пожарных. – В соседнее помещение пробило стену, огонь на тамошний хлам перекинется в любую секунду… Пройти туда не можем – обломками загородило дверной проем. По причинам – бензин, плюс еще что-то взрывчатое. Баллоны с аэрозолем в кладовой, быть может, или пена монтажная... Кто все это учудил – бог его знает.
- А вы тушить-то огонь будете? – обеспокоенно спросила Екатерина Андреевна.
- У нас вода вышла вся на машине, - ответил второй пожарный. – В соседней деревне сараи с ночи до утра горели – там несколько расчетов с райцентра трудилось. Ну и мы тоже. Только закончили – от вас звонок. Почти пустые приехали.
- И что же делать?..
- Вызвали еще один расчет. Через минут пять будет здесь. За это время ничего важного там уже не сгорит, так что…
- Там кролики, - упавшим голосом произнесла Екатерина Андреевна.
- Какие кролики? – удивился пожарный.
- В кабинете естествознания, куда стену проломило, - дрожащим голосом пояснила моя учительница. – Я взяла их на ферме, деткам показать…
- Ну, уж извините, Екатерина Андреевна, - развел руками пожарный. – Я все понимаю, но туда слишком рискованно пробираться – угарный газ, да и вообще сплошные риски. Так что животинку вашу жалко, но людей жальче – сами понимаете.
- Да… - Екатерина Андреевна опустила голову. – Конечно. Простите. Самое главное, что дети в порядке.
Я отвел глаза от её миловидного, но грустного лица и посмотрел на окна кабинета естествознания, расположившиеся рядом с дырой в фасаде, некогда бывшей окном кладовой. В кабинете стояли клубы дыма, но все еще не было огня. Я разглядел стол, а на нем – две клетки, в каждой из которых сидело по длинноухому зверьку. Бедняги были обречены на страшную участь.
- Не могу на это смотреть… - пробормотала Екатерина Андреевна. – Ребята, пойдемте лучше…
- Пойдемте, Екатерина Андреевна, - согласился Серега.
Участковый с пожарными уже ушли. «Катюша» медленно развернулась и побрела прочь от школы. Я хотел последовать за ней, но почувствовал руку на своем плече.
- Андрюха.
- Серый? – я обернулся и посмотрел на него. Он был по-прежнему бледен… и по-прежнему полон твердости и решимости.
- Это все на нас, - сказал он. – Понимаешь? На нас.
- Я понимаю.
- Мы хотели сделать хорошее дело, - продолжил Серега. – Мы сделали. И облажались в процессе. Нам и исправлять последствия.
- Что? Ты про кроликов?
Он утвердительно кивнул.
- Серый… - я указал на школу. – Ты глянь. Мы не пройдем туда. Да даже если пройдем - там и умереть можно, если ты не заметил.
- Слушай… - он вздохнул. – Там скоро все сгорит к чертям. По нашей вине. И эти бедные кролики сгорят. Снова по нашей вине. Да, этот мужик сказал, что людей жальче, но какой у него-то интерес?
- Он сказал, что расчет через пять минут здесь будет…
- Эти кролики, - Серега махнул в сторону окон. – Они сейчас там в своих клетках изжарятся или как минимум – задохнутся от дыма. Потому что ты и я вообразили себя борцами за справедливость. Героями. Это будут утерянные жизни, понимаешь? По нашей с тобой вине утерянные.
- Но… Это ведь не людские жизни… - возразил я уже менее уверенно.
- А есть ли разница, Андрюх? – вопросил мой друг с горечью. – Есть ли? Ты на свою «Катюшу» посмотри. Она не рыпается, а знаешь почему? Она благодарна, что хоть ты уцелел, что я уцелел. Утешается этим. А сама при этом внутри знаешь, что переживает? Порыв, Андрюха. Вот этот порыв, который они тут все чувствуют. Смотрят на этих животинок и чувствуют. Порыв броситься на помощь. Но они тоже утешаются, что, мол, вот как хорошо, что дети уцелели, а кролики эти – ну что поделать? Хрен с ними, жизнь такая. А кто-то и не утешается ничем, даже не пытается себя оправдать. Безучастность в себе разогревают с детства, чтобы рискованное благородство подавить. Всюду так, везде – никто не готов на себя сверху наложить и нести. Потому что боится. Потому что риски.
Он взял меня за плечи и как следует потряс.
- Мы с тобой, Андрюха… Мы, может, тоже так смогли бы. Может, ты сейчас так бы смог… Да что смог, ты почти сделал. Но я… - по его щекам побежали слезы. – Я не могу. Я наворотил дел – я пойду исправлять... Люди, кролики, сраные тараканы, Андрюх – я пойду. А ты – как хочешь. Может, тебе даже и не нужно. Не ты ведь, в конце концов, кладовую поджег. Я поджег…
- Серега, - остановил я его. – Не надо. Никуда ты один не пойдешь.
Преодолевая последние моменты колебаний, я все же сумел выдавить из себя:
- Вместе пойдем.
Серега улыбнулся, шмыгнул и вытер слезы.
- Андрюха…
- На заднем дворе есть пожарная лестница. Я тебя подброшу, а потом ты меня подцепишь. Крыша в том месте все равно пробита – доберемся, спрыгнем вниз. Оттуда в кабинет естествознания, хватаем крольчатых – и валим.
- Хороший план, - Серега быстро успокаивался и уже был готов действовать. – Служаки на нас вроде как не смотрят. Айда потихоньку…
- Ребята, вы чего стоите?
Екатерина Андреевна, пройдя значительное расстояние, заметила, наконец, что мы вовсе за ней не следуем. Помахав нам рукой, она пошла обратно в нашу сторону.
- Надо бежать, Андрюх, - сказал Серега.
- Да, надо… - безо всякого энтузиазма ответил я, не решаясь двинуться с места.
- Ты не струсил опять случаем? – он заглянул мне в глаза. – О, нет… Тут другое… Андрюха, - он вновь тряхнул меня. – Она не обидится. Она поймет. Он все-все поймет. Поймет, что ты хотел быть смелым для неё. Хотел быть сильным для неё. Ты ведь хочешь быть смелым и сильным для неё? Так ведь?
На мгновение помявшись, я глубоко вздохнул и кивнул:
- Так. Все так. Бежим.
И мы побежали. Поначалу, когда мы только достигли торца школы, мне казалось, что погони и не предвидится – никто из присутствующих не сообразил, по какой причине мы вдруг набрали скорость. Однако стоило нам забежать на задний двор – и за нашими спинами поднялась страшная шумиха. Тяжело затопали ноги, часто захрустел снег, послышались добротные мужицкие угрозы, пророчащие мне и Сереге всевозможные ужасные последствия принятых нами решений. Кажется, это ругался участковый.
- Прыгай, - я подставил сложенные вместе ладони и Серега прыгнул. Зацепив его за ногу, я с усилием подбросил руки кверху, запустив своего друга в воздух подобно космическое ракете.
- Есть! – Серега поймал нижнюю перекладину. – Хватай меня за ноги!
Я ухватился за его лодыжки и Серега, поднатужившись, потянул нас обоих вверх. Не знаю, удалось ли бы ему сделать это в любое другое время, но на сей раз у него получилось – преодолев еще пару верхних перекладин, он утвердил ноги на крайней нижней ступеньке, за которую я и зацепился.
- Эй, вы что делаете?! А ну стойте!
Участковый бросился ко мне. Крутанувшись, насколько было возможно, я махнул ему ногой в лицо. Полицейский охнул и отшатнулся от неожиданности. Пользуясь неровностями в кирпичной кладке, я быстро переместился к более устойчивой позиции на лестнице и принялся резво забираться наверх, следуя за Серегой, который уже приближался к вершине. Достигнув крыши, он обеспокоенно посмотрел вниз и с облегчением для себя увидел, что я все еще следую за ним.
- Давай, - он подал мне руку. – Давай, Андрюх. Еще чуть-чуть.
Из дыры, образовавшейся над кладовой, валил дым. Подбежав к ней, Серега без единого сомнения прыгнул вниз, умело проскользнув между торчащими из бетона металлическими корягами. Набрав в грудь побольше воздуха, я и разогнался и сиганул следом.
- А, блин!
Один из металлических прутьев расцарапал мне лицо. Боль, впрочем, быстро уступила густому, тягучему, тяжелому жару. Поднявшись на ноги с Серегиной помощью, я обнаружил, что мы стоим в комнате, охваченной огнем и дымом. Как ни странно, сюрпризом это для меня не стало.
- Ты на Рэмбо похож, - рассмеялся Серый сквозь непрестанный кашель, разглядывая мое лицо. – Весь в крови… Ей точно понравится.
- Думаешь? – я тронул разодранную щеку, поморщился и тоже закашлялся.
- Девчонки такое любят. Пойдем. Дыши помаленьку.
Стены, у которой некогда стояли ящики со монтажной пеной, более не существовало – на её месте лежало лишь несколько обломков кирпичей. Пламя же, в свою очередь, уже успело перекинуться в кабинет естествознания – полыхавшие вовсю информационные листы и старые деревянные макеты животных заволакивали дымом все помещение. Быстро, но аккуратно перешагивая через горящие куски дерева и обрывки бумаги, мы перешли из кладовой в кабинет – и сразу набрели на цель нашей не самой здоровой авантюры.
- Вот они, красавцы! – воскликнул Серега и тут же страшно закашлялся. – Я беру. Всех!
Он смахнул со стола обе клетки и едва их не выронил, как следует выругавшись. Кролики внутри сходили с ума от страха и паники.
- Горячие, - сообщил он. – Терпимо пока… Но горячие.
- Давай к окну, - скомандовал я. – Прыгай нежно.
- И ты следом… Слушай, - Серега скривил гримасу в усмешке. – Тут работы-то на одного. Не нужно тебе было за мной лезть. Я…
- Погоди.
Из угла комнаты, особенно сильно заболоченного дымом, до меня донесся шорох. Быстро пройдя туда, прикрываясь рукавом куртки, я обнаружил третью клетку. Кролик в ней был не такой резвый, как остальные – видимо, на его долю выпало куда больше угара.
- Не на одного, все же, - заметил я, не прекращая кашлять. – Прыгай. Я возьму этого.
- Понял, - кивнул Серый. – За наш с тобой братский союз, Андрюха! – он разбежался, на максимальной скорости вошел в кладовую и перелетел через остатки подоконника, крепко сжимая клетки подмышками.
- Не сгореть бы за наш братский союз-то… - Я дотронулся до прутьев клетки и тут же отдернул руку. Не знаю, насколько они были горячими у Сереги, но на доставшейся мне железяке можно было бы без особых проблем опалить кролика, находящегося внутри. – Ладно. Поступим иначе…
Нащупав защелку, я выдернул её из гнезда и распахнул металлическую дверцу. Резвости у зверюшки заметно отбыло – она даже не попыталась устремиться навстречу свободе. Без особых проблем обхватив ушастого двумя руками, я крепко прижал его к себе, и направился было обратно к кладовой, но при первом же сделанном шаге к моему ботинку прицепился обгоревший плакат. В раздражении я заболтал ногой, пытаясь его стряхнуть. От приставучего информационного листа отлетел медленно обугливающийся и скручивающийся баллон со монтажной пеной, приземлившийся прямо у прохода в кладовую.
- Рэмбо, так Рэмбо… - со страхом пробормотал я и машинально погладил кролика.
Выход у меня оставался только один. Безо всякой грации скользнув по столу, на котором некогда покоились унесенные Серегой клетки я швырнул в окно горячую как лава подставку для макета, оказавшуюся под рукой, а затем следом швырнул туда же самого себя, раня осколками все открытые участки кожи. Кролика же я предусмотрительно прикрыл курткой – ему не досталось ни пореза. Через долю секунды после прыжка за моей спиной прогремел взрыв, напоследок обдавший меня хлестким всплеском тлеющей пены.
Отличие окон кабинета естествознания от окон кладовой заключалось в том, что первые выходили на красивое высокое дерево с мощным стволом и прочными ветками. Врезавшись головой в тот самый мощный ствол, я полетел вниз, отхватывая по синяку или ссадине от каждой из тех самых прочных веток. Скрестив руки на груди, дабы защитить беднягу кролика от возможных травм, я, наконец, достиг земли и мягко погрузился в сугроб.
- Андрей!..
Мне казалось, что я целую вечность лежал с закрытыми глазами, боясь распахнуть веки. Затем, набравшись решимости, я разъединил слипшиеся от крови ресницы и яркий солнечный свет в который раз за день ослепил меня.
- Андрюша-а!..
Под курткой заерзало. Охнув, я расстегнул молнию и теплое тельце целого и невредимого кролика, стукнув по мне лапками, вырвалось на свободу и умчалось в неизвестном направлении. Я попытался выдохнуть, но вместо этого мое горло лишь захрипело и странно забулькало. Не в силах размышлять об этом слишком долго, равно как и не в силах сделать хоть еще одно движение, я отвалил голову на мягкий сугроб и преспокойно отключился.

4.

- Я хотела навестить тебя со всем классом, но после звонка врача так обрадовалась, что совершенно забыла сама всех обзвонить, - смущенно улыбнулась Екатерина Андреевна. – Сережа был у тебя сегодня?
- Он ушел всего за пару минут назад до того, как вы пришли, - я кашлянул. – Я рад, что вы пришли.
- Ну не могла же я оставить тебя без внимания, - она погладила меня по голове. Боль тут же пошла на спад и мне стало теплее. – Держишься еще, герой?
- Да, я… - я запнулся. – Екатерина Андреевна?
- Да, Андрей?
- Вы знаете, какой сегодня день?
- Сегодня четырнадцатое февраля, - кивнула она с улыбкой. В её красивых глазах играли смешинки.
- Видите тумбочку?
- Да.
Откройте верхний ящик.
- Там что-то важное? – она поднялась со стула и потянула за ручку верхнего отдела тумбочки. – Ой!
Екатерина Андреевна извлекла из ящика маленький сверток и белый листок формата А4. Она принялась торопливо разворачивать усеянную блестяшками бумагу и ахнула от удивления, добравшись до самой сути.
- Андрюша! Это мне?
- Это вам, да, - со смущением ответил я, наблюдая за тем, как «Катюша» изучает свой подарок – переливающийся цветами кулон в форме распустившихся цветочных лепестков, висящий на золотой цепочке, что так подходила часикам Екатерины Андреевны.
- Андрей… Спасибо тебе большое, - она мотнула головой, пытаясь управиться с волосами, обвела цепочку вокруг шеи и застегнула её. – Она ведь не очень дорогая?
- Нет, - соврал я. – На дорогую мне пришлось бы месяца три на заводе с отцом работать… А так – что сумел.
- Вот и хорошо. Я не хочу, чтобы ты из-за меня убивался на тяжелой работе, понял? Главное – внимание, - она вновь села на стул и подмигнула мне. – Мне идет?
- Вам очень идет, - на сей раз честно ответил я, стараясь прикрыть нотки восхищения в голосе. Ей и правда очень шел этот кулон.
- А что ты написал? – Екатерина Андреевна взяла в руки лист. – Можно мне вслух прочесть?
- Конечно.
- «Дорогая Екатерина Андреевна», - начала она. – «День изо дня желаю вам лишь счастья и благополучия в этой жизни, однако я строго воздерживаюсь от пожелания вам крепкой любви... Но не торопитесь обижаться. Я делаю это не потому что я питаю к вам какие-то недобрые чувства – вы прекрасно знаете, что все обстоит как раз наоборот. Подобным образом я поступаю потому что с первого класса и с самой первой подаренной мною вам валентинки я уяснил для себя, что любовь – чувство наиболее прекрасное из всех, и поэтому заслуживает особого отношения и особого дня. День этот – день сегодняшний. Четырнадцатое февраля. Именно в этот день я искренне, от всей души желаю вам крепкой любви. Я желаю вам счастливой семейной жизни с вашим замечательным мужем и прекрасной дочуркой. Я желаю вам любить и быть любимой – в этот знаменательный день и во все дни, за ним последующие. Всегда ваш – Андрей».
- Андрюша… - Екатерина Андреевна смахнула набежавшую слезу и взяла меня за руку. – Это… это прекрасно. Спасибо… спасибо тебе за подарок, спасибо за теплые слова. Ты даже не представляешь как я рада… рада тому, что ты у меня есть.
- А я рад, что вы есть у меня, Екатерина Андреевна, - ответил я, перебарывая желание нежно сжать её пальцы своими. Я понимал, что уж этого я точно не могу себе позволить. – Это хорошо… хорошо, что вы есть.