Долгожданная тишина. Не слышно свиста снарядов, грохота пушек. Только стоны и крики раненых и подготовка оружия.
Я привалился спиной к сырой земле. Чувствовалось приближение зимы. Я почувствовал, что на нос упало что-то мокрое и холодное. Дождь… Только его не хватало. От дождевых капель ногу начало печью Я поморщился. Эх, вот бы сейчас готовить оружие, чувствовать запах пороха, щекочущего нос. Но нет, я вынужден лежать здесь, ждать помощи. Простреленная нога занемела, но жутко болела. Я закрыл глаза и запрокинул голову…
Не помню, сколько времени прошло. Чьи-то теплые руки коснулись раны. Я зашипел и открыл глаза. Маленькие ловкие пальчики перевязывали ногу, одновременно смывая грязь. Я поднял глаза на лицо маленького помощника. Мальчонка лет семнадцати с тонкими чертами лица, его зелёные глаза мечутся из стороны в сторону, будто он делает что-то запретное, постыдное. Русые волосы падали на лоб, касаясь широких светлых бровей. Он поднял голову, почувствовав мой взгляд.
– Всё в порядке? Не больно? – голос звучал неестественно низко, наверное, он только ломается.
– Терпимо. Как ты сюда попал, малец?
Тот разорвал штанину и продолжил перевязку. Молча.
– Как тебя зовут?
– Александр, Саша я, – задумавшись, он закусил губу. – А Вы?
– Я Иван.
Саша, обернувшись, взглянул на молодого паренька, державшего в руке кусок обеденного хлеба. Тот играл с друзьями в карты, иногда грустно посматривая в небо.
– Можно Вам вопрос задать? – Саша завязал тугой узелок и сел около меня. Его сухощавое тело сложилось пополам, локти уперлись в острые колени. – Как Вы думаете, война скоро закончится?
Зеленые глаза доверчиво вперились в меня. На удивление длинные ресницы постоянно хлопали, бросая едва заметную тень на щеки.
– Ну, Саша, ты спросил. Перед нами точка невозврата. Плевна – серьёзная угроза нашему тылу и правому флангу. А они, – я указал пальцем в сторону крепости, – наша главная проблема. Недавно я сам поймал турка, который вышел из крепости за провизией. Они умирают. Без еды им долго не прожить, – я усмехнулся. Мальчик, потрясенный моими словами, широко распахнул глаза, большие и зелёные. В них читался страх.
На секунду повисла тишина. Саша отвел глаза, смотря на перевязанную ногу, потом на того солдата.
– Ты спросил, скоро ли конец войны. Да, победа на носу, я уве…
Мои слова заглушил взрыв. Мальчик закричал и закрыл уши руками. Я не услышал крика, только громкий гул. Комья земли летали в воздухе, и всё на секунду потемнело …
Я очнулся на том же месте, только Саши не было. Голова гудела, словно в ней шевелились горячие ржавые шестерёнки. Я услышал всхлипы. Глаза были залеплены грязью, протер рукой. Оглянулся. Саша сидел над тем солдатом. Тот лежал без сознания. Он не дышал…
– Вася, Васенька! Посмотри на меня, милый, – голос Саши бы до предела высоким, слезы лились из глаз. – Вася, это Настя, твоя Настенька, ну посмотри на меня, прошу!
Настя приложила его холодную руку к своему лицу. По ладони потекли грязные струйки. Она повернулась ко мне.
– Помоги… – шепот одними губами, едва слышный, но кричащий горем. Мы долго смотрели друг на друга, солдат и сестра милосердия.
– Извини, – так же ответил я. Она опустила глаза и провела ладонью по щеке любимого.
Зачем она меня обманула? Сказала, что Саша… Я только сейчас заметил, насколько утончены её хрупкие запястья, плавное тело и… слёзы. Она хотела всего лишь быть ближе к нему. Знать, что он в порядке. Поэтому обманула всех…
Послышались воинственные крики. Человек в стальной кольчуге несся прямо на Настю. Она обернулась и вскрикнула, но крик не успел выйти наружу, он застрял где-то внутри, когда турок одним движением всадил саблю ей в живот. Нет, Настя! Я успел прикрыть глаза, и турок, внимательно посмотрев на меня, побежал дальше, разнося мужественный клич. Дарить смерь, чтобы потом встретить и свою с распростертыми объятьями.
Настя стояла на коленях и смотрела на меня. Осела вниз. Короткие волос упали на рассеченный морщиной лоб, слегка прикрывая глаза полные ужаса и непонимания. Она взглянула вниз и прикоснулась к ране. Потом увидела руки и посмотрела на меня. Она замотала головой и упала. Остекленевшие глаза остались распахнуты. Они смотрели на меня… Прямо в душу. Будто спрашивали: «Почему? Почему ты ничего не сделал?» Я зажмурился. Проклятая война…
Я приподнялся и увидел страшную картину. Стены укрепления прорваны, на помощь Осману-паше пришло подкрепление. Я посмотрел в другую сторону.
В отличие от жуткой картины у крепости, то, что я увидел, мне понравилось. Белый конь, на нем Скобелев, рядом едет Иван Ганецкий. За ними – армия, бойцы. Кто на конях, кто пешком, но всё равно настроены – крепость будет наша. Мне стало легче. Настя хотя бы не зря погибла…
Я услышал крик сзади. Обернулся. Я успел увидеть лишь своё испуганное грязное лицо в отражении турецкого шлема.
Эх, а так хотелось ещё хоть раз вдохнуть запах пороха…