Подарок для моей возлюбленной Бэйли Джей
Курт Воннегут, выползая из - под развалин снесенной авиацией союзников дрезденской скотобойни, долго виляя кротовьими червоточинами академика Петрика, видимо, в конце концов повернул не в тот лаз, в середине которого и наткнулся на фельдмаршала фон Паулюса, бодро маршировавшего по подвалу с какой - то всклокоченной девкой, носастой и лохматой, будто молодая Трейси Лордс, с ног до головы поросшая какими - то перьями и диким волосом. Ремни портупеи поскрипывали в такт щелканью коленных суставов девицы, Паулюс же, четко собранный и строгий, как чупа - чупс, вышагивал, отсчитывая среди своего ума должные метры и ярды, накручиваемые им подвально, в чем не было никакой разницы : если уж поганые псы бегают по самодвижущимся беговым дорожкам фитнесс - залов ублюдочных спортсменок, то главнокомандующему Шестой армией сам бог, который мит унс, велел соблюдать распорядок и правила физической культуры, пусть даже и в полном п...деце, а это был именно полнейший п...дец, Курт сразу смекнул, что шоркаться по подвалу в ситуации - муветон и этот форменный, не иначе, как еще один мизерабль.
- Ты мизерабль ? - спросил Курт, примеривая зажатый рукояткой молоток к фуражке фельдмаршала. - Или просто гнида ? Военный или фашист ? Воинский преступник или несущий свободу и демократию атомной бомбой ублюдок, прошедший денацификацию Верховным Судом Ларри Флинта ? Ответствуй, сука, и можешь умереть.
Вонегут, утратив тута сдвоенность во имя силы и славы, что есть дури врезал молотком шагающему по голове и, не дожидаясь ответа, довольно реготнул. Надо сказать, что никакой ответ ему не требовался.
- Сдается мне, парень, что ты сошел с ума.
Курт открыл глаза, мотая гудящей от кислородного голодания головой, как лошадь, насмешив внимательного крота, с независимым видом закуривавшего сигарету у правого локтя лежащего в руинах скотобойни немца ; ловко чиркая выпиленной из гильзы зенитного снаряда зажигалкой он с наслаждением выпустил клуб сизого дыма в нос Курта и прикрикнул :
- По цыгански кури !
Курт послушно вздохнул широко открытым ртом и закашлялся, а крот захохотал, довольно щуря веселые глаза и вытирая мужественным кулаком густые усы, на которых капельками повисли испарения подземелья, там еще виднелись какие - то ордена и сноровистые силуэты спешащих матросов, осторожно перебиравшихся клешастыми ногами через волосинки усов. Воннегут моргнул, пытаясь избавиться от наваждения, но видение матросов не пропало, наоборот, плотную шеренгу морячков растолкал самый основной, свесился с уса и зашептал, пристально глядя в глаза Курта :
- Это полный п...дец, немец. Это реально ахуй.
Воннегут вскрикнул и проснулся. Он лежал на левом боку на груде красных кирпичей, полузаваленный какой - то дрянью, обрушившейся с потолка скотобойни. В отдалении виднелся полосатый матрас, ржавые пружины Панцерягера, сорванные прямым попаданием стотонной авиационной бомбы, оторванные ноги гитлерюгендовцев и парочка бурундуков, шелушащих луковые перья возле цинкового ведра, освещенные " летучей мышью ", раскачивавшейся под продолжающимися и продолжающимися бомбардировками воздушного флота союзников.
- Не ссы, - смешным голосом сказал один из бурундуков, бросив в Курта скорлупкой от арахиса, - тебя не глючит и ты не сошел с ума. Ты попал в мультфильм, парень.
Воннегут охнул и недоуменно ...
- Надоело.
Я глянул на часы и засмеялся. Действительно, будто какое - то кем - то строго отмеренное время требуется мне для написания сказочки, от получаса до часа, а потом становится скучно и поток как - то сам собой иссякает, начинаешь задумываться о сюжете, чего делать ни в коем разе нельзя, обращаешь внимание на знаки - препинаки и правописание, что отвлекает и злит, перечитываешь абзацы, чего тоже делать неможно, ибо тогда исчезает непонятность писания и начинается стремная литература, этот долбанный писательский труд, ненавидимый мною, обдумывание и прочая хрень, пристойная говноедам Лимонову или Пелевину, я же выше этой байды, нехай Готфрик дрочит консервной банкой свое ненасытное пузо, а я не желаю. Мне просто не хер делать и я хочу порадовать воскресившую меня Бэйли произведением без смысла, без цели и сути, просто напросто выплеснувшееся из меня русскими словами прямо вот сейчас. Кукла в коробочке и открыла краник, из которого, как ни странно, полился Воннегут, колыбельные песни из мурлычащих голосов кошек и - сам не знаю, зачем и откуда - крот с бурундуками.