Рассказ:
«КИРПИЧ С ОСТРОВА ВАЛААМ»
С печниками до сего дня я дела не имел. Весь мой опыт базировался на почти забытом стихотворении из далекого детства о Ленине и мастере-печнике. Последний ладил у Ленина печи, а Владимир Ильич как-то уж очень рьяно его опекал, интересовался, так сказать, жизнью простого народа. Но однажды, мотивы нелегко установить, родилось и у меня на свет стихотворение под названием «Ленин и печник». Возможно, а вероятнее всего, так и было, тема навеяна сложенной печью на даче моих друзей Люды и Юры Макаровых. Но все это лирика, так сказать, лёгкая игра ума.
ЛЕНИН И ПЕЧНИК
В Кремле адский холод и фикус поник…
В печах нету тяги, им нужен печник.
Колчак наступает и вождь приуныл,
Бороться с буржуями нет больше сил…
Немеет, декреты писавши рука…
Найдите! Найдите быстрей печника!
И Феликс Дзержинский, всесильна ЧеКа,
Нашёл и доставил в Москву печника.
Мужик как мужик: борода, две руки…
Какие в России еще печники?
«Я сызмальства батей приставлен к печи.
Для нас всё возможно, давай кирпичи».
Проходит неделя, пылится кирпич,
Но полон задора Владимир Ильич.
А рядом, с утра уже весел и пьян,
Печник кареглазый Захаров Демьян.
Но время идёт, и настал славный миг,
Когда печи сладил весёлый печник.
И в небо над крышами тянется дым...
Как жить хорошо с печником молодым...
Жизнь устроена так, что «всё, что ни делается, делается к лучшему». Эта народная мудрость не требует обсуждения, она должна восприниматься как аксиома. Да и, пристально заглянув в своё прошлое, каждый из нас с высказыванием этим непременно согласится. Неприятности надо только уметь пережить, а далее всё наладится, жизнь войдёт в новую колею, которая непременно выведет человека к счастливому будущему. Надо, по крайней мере, на это настраиваться и в это верить. Тогда так и будет.
Баня сгорела в ночь нашего отъезда в Карелию на сплав. Дочки с компанией друзей парились, что-то задымилось, а отсутствие должного опыта привело к печальному результату. Но, ничего не зная о происшествии (итоги пожара держались от путешественников в секрете), мы с лёгким сердцем плыли на байдарках по шхерам Ладожского озера. Поход, доложу я вам, действительно удался, и вряд ли возможно его повторить, ибо сложилось в одно целое хорошая погода, отсутствие комаров, дружная компания и, главное, великолепные виды северной природы. Я много где бывал, видел и моря и горы, но на Ладоге было не столько красиво, сколько душе комфортно. Прикосновение к Вечности для путешественника всегда праздник, вот в такой праздник на две недели попали и мы.
КОЛОКОЛЬЧИК
Среди мха и пожухлой травы
На скале колокольчик синеет.
Наклонившись, услышите вы,
Что хоть мал, но звонить он умеет –
Если день будет тихий, спокойный/
Хорошо слышен звон колокольный.
Но как трудно порою ему,
Под рычание злое прибоя,
Среди скал и воды одному,
Под ветрами холодными стоя,
В мир нести благодатную весть:
Звонари на Руси еще есть!
ОСТРОВ. ЛАДОГА
Из туманных глубин воды,
Словно кит, выплывает остров –
В скалах серых следы слюды,
Лодки старой разбитый остов.
Всё здесь слажено на века,
Сизых мхов говорят седины,
И качаются облака,
Отражаясь в озёрной сини.
Ветерок набежал и стих –
Чайка жалобно в небе плачет...
Наша жизнь на земле – лишь миг,
Но прожить этот миг – удача.
Вечер... Грустно… Чего таить,
Расставаться всегда не просто.
Я уйду… Но сквозь время плыть
Будет вечно скалистый остров.
Нужно сказать, что написать подобное, не испытывая чувства единения с природой, со скалами и водой, невозможно. Подделку и вымысел не прикрыть мастерством, огрехи все равно будут видны.
Идут дни за днями, байдарки бороздят воды Ладоги, а в это время мои дочки пребывают в унынии и страхе за содеянное. Как родителям сообщить о пожаре?
Но все дороги рано или поздно кончаются. Вот мы и вернулись на родную землю Беларуси. Дочки, успев посвятить в тайну мать, предложили мне присесть для разговора на диван. Я, не предвидя никаких неприятностей, приготовился слушать.
– Папа, у нас беда… Сгорела баня.
Повисла тишина.
«Сгорела моя баня, сгорела… Уже сгорела... Но баня – это не дом… Дети целы. Мы на месте. Значит…» – эти мысли за считанные секунды промелькнули в моей голове.
– Сгорела, так сгорела… – вздохнул я. – Неприятности – это ещё не значит беда... Будем строить следующую…
Минуло не полных два года, и в новой бане (моя гордость и краса) дело дошло до печки в комнате отдыха. Вот здесь мы и познакомились, согласно рекомендациям приятелей, с печником Сашей. К этому времени он уже сложил две печки семейству Макаровых и ещё одну нашему уважаемому барду Серёже Павлову. Печами все, включая критически настроенного Сережу, остались довольны.
А что печник? Худощавый, жилистый, лет под пятьдесят. Поговорить не против, а вот с выпивкой завязал – три года, как бросил. А до этого?
– Скажу честно, пил как не в себя. Много пил…
– А сколько это – много?– спрашиваю у Саши.
– Сами не знаете? С утра бутылочку вина примешь, а дальше уже всё само собой идёт. К вечеру бутылок пять и уговоришь…
– А как бросил? Закодировался?
– Не-а… – улыбается печник Саша. – Захотел и бросил. А что хорошего в этой выпивке? Денег никогда нет, а есть, так с кем пьёшь, так тот потом из кармана и вытащит. Настал день такой, я думаю: надо прекращать это занятие. Говорю Николаевичу, это наш главврач, мол, всё, сегодня ещё выпью, бутылочку взял, а завтра уже пить больше не буду.
– Не верю! – это Николаевич мне так говорит. – Сколько раз собирался.
– Собирался, это вы правильно заметили, а теперь решил основательно. Сами увидите.
– И что? – это уже я спрашиваю.
– С того дня ни капли в рот: ни вина, ни пива.
Саша рассказывает о своей жизни, а сам ловко орудует мастерком – уже на фундаменте третий ряд кирпичей вырос. Я на подсобных работах: глину размешать, чего надо поднести. Радует одно: дело сдвинулось с мертвой точки. Скоро, совсем уж скоро опробуем мы парок в новой баньке...
А Саша продолжает рассказывать свои истории:
– Денег заработал – спутниковую антенну купил. Семьдесят два канала.
Каждый день – фильм. Интересно жить на свете оказывается.
– А семья есть у тебя, Саша?
– Один живу. С женой развёлся, а детей не было. Жена – проститутка, с ментами спуталась. А оно и к лучшему. Одному как-то спокойнее. Ужин приготовил, поел, фильм посмотрел... Живу, как человек. Кофе утром стал пить. Вкусно… Телефон карманный купил. Десять тысяч за связь заплатил. Я никому не звоню, мне никто не звонит... Месяц проходит, мне по телефону этому чертовому говорят: надо за сотовую связь платить. Что делать? Заплатил… А потом опять… Я же, говорю им, никуда не звоню. А они своё твердят, мол, платить надо, раз телефон имеешь. Так зачем мне такая связь?
Я таскаю кирпичи и между делом думаю: зачем, действительно, такой телефон? Зачем такая связь? Непонятно...
Но день не резиновый, дошло дело и до ужина.
– Дружище, – говорю печнику, – ты сильно не расстроишься, если мы с женой по рюмке за печку выпьем?
Сами понимаете, если человек с этим делом завязал, не хотелось бы его с правильной дороги сбивать.
– Я что? Выпивайте себе на здоровье. При мне потребляют, а я не волнуюсь... Ведь бросил…
А Саша, как оказалось, поговорить любит. Узнали мы многое о его житье-бытье.
– Улица у нас в деревне такая: с нашей стороны выпить любят, а та сторона, что напротив, и пьёт, и ворует. На что глаз положат, того, считай, у тебя больше нет. В моём дворе хоть шаром покати – всё вытащили. Из сарая даже сварочный аппарат своровали. Жорка Крот, наверное, и спёр. А что сделаешь? Не пойман – не вор. И сестра с мужем, они рядом со мной живут, пьют как ни в себя. С утра до вечера в загуле. Вот такие в нашем Калинино дела.
К ночи поднялись на второй этаж, где обитал я, и где для Саши было приготовлено спальное место. А он, не останавливаясь, рассказывает свои жизненные истории, которым, как оказалось, нет ни конца, ни начала. Сидит Саша в кресле-качалке, и спать вроде бы совсем не хочет.
– Ты сильно не раскачивайся, – говорю я веселому печнику, – кресло сломано, ещё перевернёшься…
– Хорошо у вас тут... Я вот жизнь прожил, а на качалке никогда не сидел.
Слушаю я истории о Сашином земном существовании и думаю: как всё у людей не просто устроено. Живёшь себе, как получается, да и живёшь… Общаешься с людьми своего круга, что знаешь о жизни, то и знаешь, каким окружающий мир представляешь, такой он вроде бы и есть… А чем живут другие люди? Что их радует и что огорчает? И, вообще, интересно ли нам это? И стоит ли человеку обо всем этом думать? Ведь своих забот у каждого по горло, так стоит ли в чужие перипетии вникать?
Вот смотрите, так уж получается, что все мы на жизнь сетуем, всем недовольны. То не получилось, это не удалось, там недополучил... Всё нам мало... А человеку-то по большому счёту надо не так уж и много. Спокойствие души требует, конечно, некоторого комфорта, но и он должен опираться на разум. По крайней мере хотелось, чтобы именно так строилась жизнь… Одним словом, есть над чем на досуге поразмышлять,
РЫБКА ЗОЛОТАЯ
Как хорошо, когда приносишь радость!
О, если б стал я Рыбкой Золотой,
То сделал так, что б каждому досталось
Корыто, печка, домик расписной...
Я дал бы денег, бедным дал бы платье,
Я всё б отдал, что ты ни попросил.
Но я не дам одно: не дам вам счастья,
Такой подарок свыше моих сил.
И не проси того, что невозможно.
Я отказал бы, даже если б мог,
Не потому, что сделать это сложно,
А оттого, что счастье дарит Бог.
Стишок незамысловатый, но здесь наивно зарифмована формула простой жизни: корыто предполагает собой наличие определённого уровня зажиточности, достатка в доме. Печка говорит нам об уюте, о тепле в твоем жилище. А то, что домик должен быть «расписным», радующим душу, тут и говорить не надо. Ф. Достоевский сказал: «В тесной комнате и мыслям тесно». Как верно! Меня мой дом, который я построил из купленной «коробки», очень и очень радует. То же утверждает и жена, а ей уж, вы сами понимаете, не доверять, смысла никакого нет. Кому же тогда верить?
Дошло наше строительство и до момента, которого я с нетерпением ожидал: в печь на видном месте мы должны вмонтировать кирпич, привезённый со святого острова Валаам. На кирпиче, размером он превышает обычный раза в полтора, чётко видна дата: 1898 год.
А история этого кирпича не совсем простая.
ВАЛААМ
По размерным метровым волнам
Пароходик, рыча, что есть силы,
Нас везёт на святой Валаам —
Допетровское чудо России,
Остров в волнах, как призрачный сон,
Величав и державно спокоен.
И чем ближе, тем явственней он
Громоздит яруса колоколен.
Валаам… Среди сосен скиты...
Мох на скалах, как времени иней,
И летят, будто птицы, кресты
В облаках по безудержной сини.
Хорошо у скита постоять.
Просто так. Никуда не спеша.
И слетает на мир благодать,
И светлеет от веры душа.
Архипелаг, основой которого является Валаам, включает в себя до пятидесяти островов и островков. На них расположены четырнадцать монастырских скитов. Церкви, подсобные помещения, ограды – всё построено из красного кирпича, который делали на острове сами монахи. Кирпич, как я уже упомянул, больше нашего общеизвестного. И, не в пример, намного прочнее, как это ни грустно,
Так вот, осматривал очередной скит, я заметил, что в общей массе кладки встречаются кирпичи датированные, их немного, но они есть. И если внимательно присмотреться к стене той или иной церквушки, можно заметить на некоторых кирпичах чётко выбитый год производства и две буквы – В и М. Что, очевидно, означает Валаам.
Повсеместно на острове идёт реставрация и восстановление памятников старины, потому часто можно видеть тут и там остатки строительного мусора. Я, как любитель всяческих древностей, поднял не один обломок кирпича, надеясь найти датированный, но надеждам не суждено было сбыться, День клонился к вечеру, и вот наша маленькая компания уже на берегу, ждёт катер. Серёжа, сын нашего приятеля, у которого мы на несколько дней остановились на форелевой ферме, отогнал своё судно в залив на один из островков. Вот его мы согласно уговору и ждём.
Место, где к берегу пристают катера, включая огромный «Метеор» на подводных крыльях, выглядит грязно: наполовину затопленная баржа, ломаные бочки и ящики, брошенные за ненадобностью ржавые конструкции. Верю, что со временем берег будет облагорожен, но пока... вид не из лучших. И это печалит душу, переполненную видимыми чудесами монастыря.
Прохаживаясь вдоль берега, я заметил в воде два утопленных кирпича. Как можно пропустить такой случай? Пытаюсь любым способом выцарапать хоть бы один из них. Но кирпич согласно своей величине будто врос в песок. В конце концов я сумел всё же один достать. И что? На обратной стороне бурого кирпича чётко были обозначены цифры и буквы – «ВМ 1898». Это ли не удача? Кирпич, насыщенный водой, весил килограммов семь-восемь. Находка тут же была продемонстрирована нашей компании, у которой вызвала неподдельный интерес.
В Сортавале, куда мы добрались к вечеру, пьём пиво на набережной и ждём согласно генеральному плану микроавтобус из Гомеля. Но тут в результате долгих телефонных переговоров выясняется, что водитель наш слегка выпил, а потому решил заночевать у брата в Питере. Сие означает, что забрать нас нынешним вечером он не сможет, а прибудет на ферму только завтра утром.
Сортавала – городок захолустный, грязный... и уже порядком нам приелся. Как же выбраться из этой ловушки? А ночь, не глядя на наши проблемы, уже укрывает мглой окрестности. Но здесь в ликвидацию сложившейся ситуации включился капитан нашего катера Серёжа: он куда-то звонил, кого-то вызывал, и вот мы уже на трёх машинах пробираемся сквозь ночь не совсем хорошими дорогами на рыбную ферму.
Утром нас наконец-то разыскал проспавшийся «бусик». Мы быстро грузимся и отбываем в Калааму, где живут наши приятели – Наташа и Вася Чалей. Всё хорошо, только одно плохо – пакет с кирпичом Валаама пропал в сутолоке вчерашних перемещений. По-видимому, я забыл его в машине. А вы ещё не верите, что алкоголь, даже в малых количествах, блокирует память. На моём примере это отчётливо видно.
Семейство Чалей живёт в старинном финском доме, который стоит прямо на скале. Вся земля вокруг привозная. Небольшой садик радует обилием зелени и цветов.
– Сережка ночью заезжая. Твой камень он возле отцовского дома оставит, – докладывает мне домовладелец Вася. – Там у крыльца еще белые битые «жигули» стоять будут. Найдёшь…
Трудно понять, почему нельзя было оставить кирпич просто у Васи? Но времени у меня совсем мало, рассуждать некогда, и я с трудом пытаюсь ориентироваться в малознакомом посёлке. Где эта улица, где этот дом? Всё похоже друг на друга, и всё непонятно. Видимо, придётся возвращаться мне домой без ставшего родным кирпича. Не вижу я ни нужного дома, ни белой машины. Но чудеса ещё бывают на белом свете: нахожу я согласно выданным ориентирам нужный дом. Кирпич, буро-красный кирпич со святого острова Валаам, возвращается в мои руки.
– Минуло время, и, как символ вечности и непотопляемости, мы с печником Сашей монтируем Валаамскую реликвию в печь, которая будет обогревать комнату в будущей бане. Но поправлюсь... С некоторого времени перестал любить я эти бани… Горят они уж слишком часто. А это не только неприятно, но довольно накладно. Чтобы себя немного обезопасить, давайте будем называть возведённое строение хотя бы домиком охотника. А уже при нём, при домике, пусть будет сауна. С такими названиями и мне и вам, надеюсь, будет спокойнее жить.
Одна очень уж умная знакомая, выслушав историю про сгоревшую баню, сказала просто: «Если бы Москва не сгорела, вряд ли отстроилась». Вероятно, в этом высказывании некая истина и запрятана, но скажу вам честно: домик построить сегодня не просто.
Камень на камень, кирпич на кирпич... Мы с Сашей уже трубу у печки ладим. Дело мастера боится.
– Давайте, – говорит мне Саша, – первый дым пустим.
Я, вы же понимаете, не против, я всем сердцем –за. И в небо, хотя и с некоторым трудом, потянулся сизый хвост.
– Сырой дымоход спервоначалу, завсегда плохо дым пропускает, – так прокомментировал происходящее Саша.
Бежали дни за днями... Печь я больше не топил, хотя, согласно рекомендациям, надо было... Суета дел мирских закрутила, всё было как-то недосуг. Но настал день, и я решил наконец-то по-настоящему испытать грубку (так у нас в деревне называют печи такого типа), ведь прошло уже не меньше месяца, как Саша сдал мне её, как говорится, под ключ.
Печь дымила, но повозившись, я всё-таки добился того, что к облакам, как и должно, потянулся из трубы дымок. Я вспомнил добрым словом печника Сашу, вспомнил строчки своего стишка:
И в небо над крышами тянется дым...
Как жить хорошо с печником молодым!
Но, как выяснилось, печник-то живёт один-одинёшенек. Жизнь от литературы, и это не моё открытие, сильно отличается.
Вот такая незамысловатая история о мастере-печнике, о Ленине, о кирпиче с острова Валаам, где сейчас, а на дворе июнь, стоят белые ночи. Ладогу, признаюсь вам, я вспоминаю часто. Скалы, волны, острова... Незабываемый дивный мир...
Много ли надо человеку в жизни? Каждый найдёт ответ, сверяясь со своим житейским опытом, согласно пониманию смысла земного существования. Да, бесспорно, есть над чем подумать... От себя скажу только одно: было бы в семье всё нормально, друзья б не забывали, да печь грела бы и не дымила… А большего и желать грех.
2008 г.