Бог весть, какими необыкновенными, потайными путями пришло к ней исполнение самого заветного желания?! Всю жизнь мечтала об уединенном уголке. Но до совершеннолетия у нее не было отдельной комнаты. А в восемнадцать лет она вдруг стала обладательницей отдельной, лучшей в мире 12-метровки с потайной комнатой-кладовкой и с балконом... на котором не вставала даже раскладушка. Но который она с помощью своих стариков превратила в райский уголок, разведя там вьюнки, цветущие красными грамофончиками. Вьюнки прихотливо расползались по оригинальной конструкции из тонких реек. Конструкцию они сочинила вместе с дедом. С стороны это сооружение могло показаться металлическим и вполне непоколебимым. Очень изящная, в модном в 60-70-е годы конструктивистском стиле решётка была собрана из тонких деревянных реек. Она продержалась 27 лет. Удивительно, правда? Вьюнки, естественно, выращивала бабушка. В свободное время наша героиня часами просиживала в этом раю на низеньком детском шезлонге, не обращая внимания на адское пекло: балкон с полудня и до заката прожаривало солнце. Но именно там она обрела, как говорится, "вожделенный покой", особенно вдохновенно читала, писала, готовилась к экзаменам, шила, вязала. И – конечно же – загорала. Поскольку солнцепёк на балконе начинался уже в апреле, к маю она являла собой вполне ухоженную особу с загорелыми руками и ногами. Тогда это было почти уникально и, пожалуй, престижно.
А вот теперь у нее появился целый дом. Правда, не совсем свой. Точнее - совсем не свой. Пятое лето арендуют они дачку недалеко от своей городской квартиры. В первое лето она по полной программе расплатилась за это счастье здоровьем. Выяснилось, что крапива может наградить бешеной аллергией. Не слишком хороша реакция оранизма и на травку сныть. А именно этого добра здесь особенно много. Сныть при первом знакомстве показалась просто живописной травкой. К тому же в Интернете они с подругой вычитали, что из сныти полезно делать салаты и зелёные щи. Сныти, может, и полезно: хоть какое-то практическое применение. А вот саду не очень. И человеку - тоже. Ну и что, что кальций содержит? Зато после снытевых салатиков нападает насморк и слезятся глаза! Приятельница Наташа, которая, собственно, её на эту чудесную дачку и вывела, сразу попыталась объяснить, что не за горами время, когда она этой травкой насытится. В плане эстетическом, разумеется. Но она не верила. Однако Наташино пророчество очень быстро сбылось. Да еще как! Урывая несколько часов для «дачного отдыха», подружки косили узорчатолистую, сочную сныть, пололи, секли, а она и вовсе остервенело (простите за выражение) драла её охапками в перчатках, и без. Скошенную траву они выбрасывали в импровизированную «мусорку» мешками. Но сноровистая сныть не унывала ("разве можеть сныть... уныть"). И росла мощно, радостно и звонко, норовя цвести - в любом состоянии: придавленном, обломленном, скошенном. В дождливую погоду на участок невозможно было выйти, не нагрузив подошвы щедрыми килограммами жирной,вероятно, - плодородной земли. Поэтому звбегать она сюда пыталась только не в дождливые дни. Два лета истово истребляла сорняки. В первое лето приключилось воспаление вен на ногах, которое осложнилось какой-то адской болевой шишкой. Шишку с особым научным азартом резали хирурги… Она совсем было пропустила первое своё дачное лето, маясь жуткими пульсирующими болями в ноге, взлётами температуры и горьким унынием-потрясением при виде своей красно-фиолетовой отёчной голени. В отпуске около трех недель пролежала в хирургическом отделении Больницы скорой помощи, где ежедневно подвергалась адским пыткам извлечения из рассеченного кратера окровавленных марлевых "шариков", безжалостного прочищения его тампоном на шпатыле и запихивания новой порции марли с лекарствами. Казалось, этой муке не будет конца! Между тем, в любой просвет меж пытками она неслась на заветную дачку, чтобы вновь и вновь драть, полоть, косить и грести распостылую сныть и коварную крапиву; мыть стирать, восстанавливать интерьеры милого домика. Попутно они всей семьей наслаждались шашлыками, по неопытности до черноты поджаренными на старом хозяйском, проржавевшем мангале-развалюхе, ожидавшем своего часа целых четыре года, и восхищались цветением извлеченных из-под сныти кустов пионов, клематисов, роз и лилий… С годами (вернее, с каждым новым летом) она – как археолог, вычленяла из толпы сорняков культурно-садовые чудеса-многолетники, действительно много лет назад посаженные настоящими хозяевами дачки. Ухаживала за ними истово. Сад обретал свои неповторимые черты, которые ей еще с первого взгляда показались неотразимо прекрасными.
И вот сейчас, на пятое лето, она вдруг поняла, что не стоит огорчаться, что ни муж с сыном, ни дочь с зятем на дачу не рвутся. Что этот большой, недостроенный, но всё равно прекрасный дом с поэтическим садом – ЕЁ и только ЕЁ Царство! И не надо сюда никого тащить! Наоборот. Надо наслаждаться самой. И на сто процентов использовать этот невероятный дар судьбы.
Вот даже сейчас — она использует. Видите? Сидит на крытой веранде с ноутом, вентилятором и даже с умильно журчащим и переливающимся тремя разноцветными лучиками электрическим фонтанчиком, в предельном ощущении уюта... И пишет всю эту галиматью.
Спрашивается – зачем? Почему ей не работается? Ведь у нее такая серьезная и вполне благодарная должность. Нет. Пишет ересь с ахинеей. И всё тут.
Вообще она, похоже, дикая капризуля? Пашет, как идиотка. В принципе пока две трети семейного дохода – её! Муж, бедный, очевидно, как сказочником родился – так и... «не на шутку рассердился». Деньги и успех его избегают, несмотря на несомненный, явный, оригинальный писательский талант. У нас признание, как известно, порой приходит слишком поздно. А сын... О, эта тема... Подальше от неё, а то недалеко и до «кондрата».
Вот сейчас сваяла гигантский мешок мусора, увенчанный старой железобетонной хозяйской клеёнкой. Взгромоздила на тележку. А как везти – один Бог знает! Причем, именно сегодня по плану вывоз мусора с территории дачного товарищества.
Пометавшись какое-то время в отчаянии, решила всё-таки проверить исполнительность властей: побежала коротким путём к воротам дачного хозяйства – посмотреть, не появился ли контейнер. Появился. Уже набитый мусорными пакетами доверху («горкой»), и подпёртый с боков множеством разноцветных целлофановых даров. В радостной суматохе, боясь, что долгожданный контейнер вспорхнёт и улетит, помчалась к своему участку. Рассупонила с таким трудом упакованный на тележке грандиозный мешок и потащила его волоком к воротам. Красиво пристроила к контейнеру, выбрав самую удобную позицию сзади… и тут – откуда ни возьмись – по центральной дорожке приближается к ней сторож-шатун и говорит явно угрожающе, словно специально именно её и поджидал: «А куда я его дену?» На что она отвечает неожиданно лирично и легкомысленно: «Увезут...» Он сомневается, мол, контейнер увезут, а куда остальной мусор? Но она с тем же легкомысленным оптимизмом и поэтичностью: «Но ведь раньше увозили?» - и весело ретируется в дремучие глубины сада. Прилетает, счастливая, на свой участок, причёсывается, наскоро приводит себя в порядок, любуется напоследок СВОИМ райским уголком – и налегке, в юном, приподнятом настроении отправляется домой!
А дома эти две мрачные личности... Каждый по-своему выматывает душу. Сын хамит и не выполняет обещания. Больше двух лет почему-то не может устроиться на работу. Муж занудливо рассуждает, что бы он предпринял по поводу ЕЁ сына. Естественно — на ЕЁ месте. Всю жизнь мечтала о таком семейном счастье. Да. Куда как милее был рай на девичьем балкончике в тени алеющих вьюнков.