СЛУЧАЙНАЯ ПЕРЕМЕННАЯ.
Колониальные войны.
Глава Первая.
Скверик оставался безлюдным, несмотря на полуденное солнце, щедро разливавшее свет и тепло на диковинные растения, собранные с отдаленных планет. Через час здесь будет не протолкнуться из-за праздных зевак и офисных бездельников, предпочитавших плотному обеду прогулку по живописным аллеям.
Старуха с бегающим в прищуре взглядом уверенно подошла к крепкому и хорошо одетому щеголю, который, ссутулившись, сидел на изящной скамье в тени гигантского папоротникового дерева. Она на секунду замешкалась, а потом встала прямо перед ним.
– Не дергайся, Бо,– процедила она сквозь зубы хрипловатым шепотом.– Это я: Лукас.
– Лукас?– во взгляде щеголя не было удивления. Скорее это было раздражение.– Ты притащился на встречу со мной, забравшись в эту куклу? Что происходит? Во что я вляпался?
– У меня осталось три минуты,– старуха уселась на скамью рядом.– На продление сеанса потребуется санкция. Сам знаешь. Поэтому слушай и запоминай, что делать…
– Нет,– резко оборвал старуху Бо.– Сначала расскажи, что произошло. Я не последний человек в корпорации, чтобы выгребать это…
– Теперь последний!– взвизгнула старуха и опасливо осмотрелась по сторонам.– Я рискую жизнью, чтобы дать тебе шанс выбраться. Времени нет…
– Сначала причина!
– Я мало что знаю,– скривилась старуха.– Это из-за твоего последнего дела. Вы вынесли лабораторию корпорации Ивера. А они работали над личным проектом Императора. Теперь это не какой-то промышленный шпионаж. Ты же знаешь, Империя не вмешивается в возню корпораций, пока это не затрагивает ее интересов.
– Ерунда!– глаза Бо сверкнули гневом.– У меня была санкция Совета директоров…
– Совет тебя и сдал! Все списали на твой произвол,– старуха вздохнула.– Всех уже зачистили, а твои данные в открытом доступе. По твоему следу идет Ивера, наемники, наши… и Сирена – секретная служба Императора. Я не поверил, когда увидел тебя на этой контрольной точке… живым. Твое счастье, что тебе до сих пор сохранили статус оперативника, и не поставили маркер.
Это было правдой: карьера Бо последние два года развивалась стремительно. Все началось с награды за удачную миссию, когда ему неожиданно подняли корпоративный рейтинг, и обычный парень с оружием получил возможность претендовать на карьеру в офисе. Тогда он и начал работать не за премиальные, а на грейды. Через полгода он уже планировал и организовывал миссии оперативников, а спустя еще год занял пост главы региональной службы безопасности.
Бо был жестким и изворотливым в боевых стычках, действовал быстро и уничтожал противников без колебаний. Как оказалось, для успешной карьеры требовались те же качества. Он стал настоящей занозой для Директора Безопасности корпорации, которому дышал в затылок своим успехом. А лучший способ избавиться от выскочки – пропустить его дальше, на повышение.
– Как ты меня вытащишь?– понизил он голос.
Старуха пожала плечами:
– Тебе не понравится, но это единственный вариант. Через полчаса ты должен быть в порту, если сможешь туда добраться…
Бо удивленно поднял брови: порт с его системой контроля был последним местом, куда стоило соваться затравленному беглецу.
– Что происходит?– взвизгнула старуха и удивленно уставилась на сидящего рядом с ней щеголя.– Как я здесь оказалась? Что со мной?
Бо широко улыбнулся и наполнил свои красивые зеленые глаза нежностью – он умел быть обаятельным и вызывать у людей доверие:
– Все в порядке. У Вас был приступ,– он заботливо положил теплую ладонь на ее дрожащее плечо.– Как Вы себя чувствуете?
Бо коснулся ее другого плеча рукой, несколько раз щелкнул пальцами возле уха, приложил ладонь ко лбу старухи и громко прокашлялся – создал череду отвлекающих раздражителей, способных дезориентировать человеческий мозг. Старуха растерянно потупилась:
– Не знаю,– неуверенно призналась она.
– У Вас есть машина?– вкрадчиво спросил Бо, продолжая едва легонько касаться старухи.– Я работаю в больнице порта. Покажу Вас хорошему доктору. Не хочу пугать, но стоит поспешить.
– Конечно,– старуха покорно поднялась со скамьи и, поддерживаемая внимательным Бо, неровной поступью направилась к лифту парковки.
Он продолжал ей что-то говорить, легко касаясь пальцами плеч и спины, чтобы удержать в растерянном состоянии. Со стороны могло показаться, что заботливый молодой человек помогает немощной старушке добраться до ее автомобиля.
– Как Вас зовут?– тихо прошептал он, когда они остановились у высокого универсала, столь почитаемого горожанами преклонного возраста.
– Марджи,– эхом отозвалась старуха.
Замки автомобиля щелкнули, узнав хозяйку, и Бо настойчиво подвинул ее к задней дверце:
– Мне надо, чтобы Вы разблокировали управление, Марджи. В таком состоянии Вам нельзя за руль. Я поведу.
Старуха покорно произнесла команду, и Бо открыл пассажирскую дверь:
– Осторожно голову,– шепнул он, помогая Марджи усесться.
Он придержал ей голову и, когда старуха оказалась на заднем сиденье, резким движением свернул ей шею. Марджи обмякла и потухла взглядом. Бо придал телу естественное положение и занял водительское сиденье. Даже если бы кто-то пристально наблюдал за этой парочкой на пустынной парковке, он не увидел бы ничего подозрительного.
Прежде чем тронуться с места, Бо набрал Лукаса с автомобильного телефона:
– Продолжай…
– Что с Марджи?– неуверенно спросил тот после короткой паузы.
– За кого ты меня принимаешь?– возмутился Бо.– Спит на заднем сиденье. Что дальше? Я на пути к порту.
– На тебя пришла ориентировка,– не унимался Лукас.– У тебя дома нашли шесть трупов, вооруженных до зубов.
– Так бывает, когда слишком много охотников снаряжают на одну добычу. Не поделили засаду,– солгал Бо.– Ты же не думаешь, что я голыми руками шестерых профессионалов завалил? Я уже два года на офисной работе. Что дальше? Буду в порту через десять минут.
– Если с Марджи что-то случится,– голос Лукаса выдавал беспокойство.– На меня сразу выйдут. Я подключался к ее сознанию без санкции, а теперь звонок с ее машины…
– Лукас,– Бо понизил голос, и приукрасил его нотками непринужденности.– У тебя все будет отлично. Мне можешь поверить. Это у меня неприятности… Это меня надо вытаскивать.
Это была ложь, потому что Лукас был обречен. Все сотрудники корпорации находились под непрерывным наблюдением – он это знал, потому что сам был частью механизма тотального контроля. Только теперь не ему, а приемнику в конце месяца на стол положат отчет о выявленных нарушениях Лукаса. Учитывая обстоятельства, тот все организует тихо.
– Ты едешь к служебному терминалу, у которого комплектуются колониальные модули.
Бо застонал и едва рефлекторно не вдавил тормоз:
– Колониальный корабль?!– закричал он в бешенстве.– Ты шутишь?
– Я говорил, что вариант тебе не понравится,– вздохнул Лукас.– Но это единственный способ убраться с планеты живым…
– Ты идиот?– негодовал Бо, чувствуя себя в ловушке.– Это билет в один конец!!! Колония – это каторга для неудачников и смертников!
– Это единственный корабль, на который ты сможешь попасть,– защищался Лукас.– Тебе повезло, что его миссия начинается через пятьдесят часов, а через час с планеты поднимут последний модуль с колонистами…
– А знаешь, почему на него так легко попасть?– процедил сквозь зубы Бо.
– Знаю! Можешь попробовать другие варианты, если они у тебя есть! Но найти для тебя место на нем было не так просто…
– Сколько лет он будет лететь?– Бо посуровел, всматриваясь в причальные мачты порта, у которых стояли гигантские туши орбитальных челноков.
– Сорок семь,– выдержав паузу, ответил Лукас.
Бо криво улыбнулся, но промолчал, щурясь и беззвучно шевеля губами. Еще вчера он праздновал очередную победу и не мог дождаться утра, чтобы испытать настоящий триумф. Успех миссии в лаборатории Иверы обещал пополнить рейтинг и поднять грейд до финального значения, которое открывало путь в Совет Директоров. Он даже знал, кого заменит, и понимал, что Директор Безопасности с представлением на эту замену долго тянуть не станет.
Но судьба посмеялась над ним, сбросив с вершины Олимпа ниже дна: теперь он боролся за право попасть в криокапсулу колониального корабля, чтобы через сорок семь лет сдохнуть на каторжных работах безымянной планеты. В отличие от неудачников, которые как убойный скот шли за мечтой о новой жизни и лживыми рекламными слоганами, он знал, как устроен ад первых поселенцев.
– Как я пройду регистрацию?– спросил Бо, перебирая альтернативные варианты в голове.
Даже затея ворваться в охраняемую штаб-квартиру корпорации и вырезать в отместку весь Совет директоров, а потом откупиться их секретными файлами от Сирены теперь не казалась ему такой уж безумной.
– Займешь место инженера Филоса Корневуса,– оживился Лукас.– Его биометрические данные я уже подменил твоими. Поэтому с идентификацией на процедуре криостазиса проблем не будет. Но к портовым службам у Кэйко доступа нет. Поэтому для прохождения регистрации тебе нужен магнитный ключ этого инженера. Там все очень строго.
– И как я его найду?– насторожился Бо.
– Придумай что-нибудь,– в голосе Лукаса сквозила ирония.– Это все что я смог сделать. Я сбросил его фотографию и данные на номер автомобильного телефона. В зале регистрации будет толчея и большой поток колонистов. Всех вызывают по номерам магнитных ключей. За час они должны загрузить в модуль полторы тысячи тел. Настоящий конвейер. Филоса вызовут через двенадцать минут. Как только твою капсулу поместят в модуль, ты будешь в безопасности.
Бо направил машину на подземную парковку и остановился прямо перед лифтом, игнорируя разметку и указатели.
– Удачи тебе в твоей новой жизни,– вздохнул Лукас, прощаясь.
Бо подумал было посоветовать ему и самому бежать с планеты, но промолчал. Лукас помогал не из милосердия, а отдавал долг за спасенную когда-то жизнь. Но как поведет себя этот простак перед смертельной угрозой, Бо не знал, а людям он не доверял.
Он достал капсулу с инъекцией, встряхнул ее, и вколол себе в скулу. Острая боль исказила лицо гримасой и заставила вздуться лицевые мышцы. Они ворочались и извивались под кожей как змеи, доставляя Бо страдания, и до неузнаваемости изменили его лицо. Эффект продлится не более десяти минут, но теперь ни одна камера наблюдения не сможет его опознать.
Пока судороги еще сотрясали его лицо, Бо бегло просмотрел фотографии Филоса Корневуса, и его личные данные. Что-то из этого должно подсказать, как найти инженера в многотысячной толпе будущих колонистов и зевак, их провожающих. Он уже забыл о Лукасе и теле мертвой старухи на заднем сиденье – Бо был сосредоточен на личности инженера.
Одинокий… Родился на ферме... Закончил университет… Увяз в корпоративных кредитах… Мягкий характер… Увлечения… Знакомые…
Когда Бо вошел в зал регистрации, у него осталось семь минут. Огромное помещение было до отказа забито взбудораженными людьми, которые толпились у электронных табло с чередой сменяющихся цифр и суетливо бросались к назначенным воротам регистрации.
Филос не будет толкаться у табло и не станет глазеть на сувенирные лавки – для него это слишком драматичный момент. Фонтан! Бо грубо расталкивал будущих колонистов, пробираясь к дальнему концу залы, где шумела вода в красочной инсталляции с низкорослыми деревьями и панорамой гор.
– Филос!– Бо окликнул увальня с опущенными плечами, который отрешенно уставился на журчащую воду.
Инженер вздрогнул и повернулся. Бо широко улыбнулся навстречу удивленному парню и широко развел руки для объятий. Его взгляд был светящимся и наполненным неподдельной радостью:
– Дружище, Филос!– Бо не дал опомниться парню и крепко его обнял.– И ты здесь?
Прежде, чем инженер успел что-то сообразить, прочная пятидюймовая игла легко вошла между ребер под лопаткой, пронзив его сердце. Игла была тонкой и незаметной – Бо вдавил ее до самого основания так, что лишь маленькая бусинка осталась на рубашке парня. И даже капля крови не просочилась из крохотной ранки.
Бо легко подхватил обмякшее тело инженера, заглянув ему в глаза, и усадил на край фонтана, прислонив спиной к декоративному ограждению:
– Погоди секунду,– он бодро похлопал парня по плечу.– Я нам что-нибудь принесу.
Говорили, что «булавка дьявола» дарует быструю и безболезненную смерть. Но Бо видел расширившиеся зрачки Филоса, видел, как вздулись вены на его висках – тот умирал с болью, и у него было достаточно времени, чтобы вкусить все ее оттенки.
Бо легко выдернул из рук инженера карточку с магнитным ключом и быстро смешался с толпой. Пройдут часы, прежде чем кто-то рассмотрит в неподвижном парне мертвеца.
Когда на табло загорелся его номер, фальшивое лицо Бо уже сплыло, вернув ему привычное обаяние. Он уверенно шагнул к рамке с детекторами, рядом с которой стоял портовый охранник с напускной суровостью. Толстяк, находившийся в очереди перед Бо, протянул карточку, и охранник внимательно начал сверять внешность того с изображением на магнитном ключе.
Проведя своей карточкой у считывателя, Бо незаметно подставил ногу толстяку, и тот всей массой рухнул в проход, намертво его перегородив. Бо не обращал внимания на напиравших позади колонистов, чьи номера ползли по табло, и бросился помогать охраннику поднять толстяка. Совместными усилиями они убрали препятствие, открыв плотину для людского потока.
Бо даже попытался протянуть охраннику магнитный ключ для сверки с фотографией, но тот лишь махнул рукой и едва заметно кивнул в знак благодарности за помощь.
Теперь Бо добрался до таможенной зоны корпорации и формально, он уже находился на колониальном корабле. Хрупкая девушка в оранжевом комбинезоне с деловитой угрюмостью на лице и планшетом в руках посмотрела на него исподлобья:
– Филос Корневус? Идите за мной.
Она завела его за ближайшую занавеску, где на медицинском столе стоял настоящий металлический гроб с невзрачными панелями управления.
– Раздевайтесь,– требовательно бросила девушка отвернувшись.– Сбоку у капсулы есть секция для личных вещей.
– Мне предстоит провести ближайшие полсотни лет голышом?– мрачно улыбнулся Бо.
– Вы не посещали занятия?– девушка заглянула в планшет.– У меня здесь отмечено…
– Вы последняя представительница прекрасного пола, которую я вижу перед тем, как меня усыпят,– отшутился Бо, сбросив рубашку с крепкого торса, украшенного развитой мускулатурой.
Девушка протянула ему пакет с запечатанным серым комбинезоном колониста:
– Наденьте это,– ее глаза с любопытством пробежались по его телу и сверкнули игривым огоньком. Она не удержалась от улыбки.– Забирайтесь в капсулу и расслабьтесь. Она автоматическая. Капсула введет в криостазис, и она же вернет к жизни… Вы приписаны ко второй колонне… Согласно программе Ваше пробуждение произойдет через четыреста дней после посадки на планету. Повезло… Не придется кормиться из генератора пищи. Будут уже действовать фермы…
– И все?– Бо вытянулся в криокапсуле.– Я проснусь уже в новом мире?
– И новым человеком,– улыбнулась девушка.– Планета относится к категории B-17, если помните. За время стазиса капсула проведет генетическую адаптацию под новые условия обитания и создаст проекцию необходимых знаний о планете в память.
Бо вздрогнул. Категория «B» означала, что планета является малопригодной для обитания, а по сути, ее атмосфера смертельна для человеческого организма:
– А как это скажется на тех генетических корректировках, которые у меня уже есть?
– У меня нет никаких данных,– нахмурилась девушка, заглядывая в планшет.
– В университете я мечтал о большом спорте,– соврал Бо.– Был хороший спонсор. Так, ничего серьезного, немного моторики, рефлексов…
– Но в спорте генетические корректировки запрещены,– нахмурилась девушка.
– Конечно! Поэтому в медицинской карте об этом нет упоминания.
– Хорошо,– она пожала плечами.– Добавлю в программу предварительную диагностику.
– А если во время полета что-то пойдет не так?– Бо заглянул девушке в глаза, когда она подошла, чтобы закрыть крышку криокапсулы над его головой.
Она расплылась в улыбке и склонилась к его уху:
– Если что-то пойдет не так, Вы ничего не почувствуете… Больно не будет.
*****
Было больно. Невыносимо больно.
Свет резал глаза, но слепота не проходила. Звуки глухими ударами били по ушам, оставаясь неразличимыми. Болело все – каждая клетка, каждый нерв. Это были совершенно новые ощущения мучительных страданий, с которыми Бо раньше не сталкивался, хотя опыта было в избытке, а тело хранило следы многих ран.
Он сосредоточился на том, как болела его кожа – вся, словно он горел в адском пламени, и… потерял сознание.
Бо очнулся от пощечины. Он открыл глаза и встретился взглядом с удивленной и уже немолодой женщиной. Она поморщилась, глядя на него:
– Руку мне сломаете,– нервно произнесла она.
Бо разжал пальцы ладони – он перехватил запястье женщины прежде, чем она успела ударить его второй раз.
– Неплохая реакция… для инженера,– буркнула она, опасливо отстраняясь.
– Мне обещали, что больно не будет,– признался тот.
– Люди редко держат обещания.
На женщине был некогда белый медицинский комбинезон со следами многих стирок и самодельных починок. Все в тесном помещении с повидавшим уже многое медицинским оборудованием свидетельствовало о запустении и изношенности. Стол под Бо угрожающе заскрипел, когда он резко сел, свесив ноги:
– А разве меня не криокапсула должна была разбудить?– Бо с любопытством осмотрелся, и в глаза бросился логотип корпорации Кэйко, небрежно закрашенный вместе со стеной. Он хорошо просматривался через новую краску. Кэйко никогда не допускала такого отношения к своим символам.
– Наверное,– пожала плечами женщина.– И произойти это должно было лет тридцать назад… Для тебя будет много новостей, но я не готова сейчас болтать об истории. Я провозилась с твоей реанимацией двенадцать часов, и здорово устала. Мне бы поспать.
– Тридцать лет назад?– Бо уверенно спрыгнул со стола, почувствовав силу в ногах.– А когда колониальный корабль сел?
– Тридцать лет назад!– женщина развела руки, демонстрируя удивление его недогадливости.
– Я проспал почти восемьдесят лет… Меня должны были разбудить через год после посадки,– он не скрывал досады.– Что пошло не так?
– Все… С самого начала. Корпорация перегнула палку,– женщина устало стянула одноразовые перчатки с ладоней, но не выбросила их, а заботливо уложила в коробочку с такими же, видимо, для повторного использования.– Власть Кэйко не продержалась и года. Сначала люди роптали, а потом взбунтовались. Тридцать лет назад произошла революция. Теперь мы свободная колония.
Бо застыл в лице, едва сдерживаясь – то, что он слышал, было невероятной глупостью. Корпорации умели защищать свои интересы, и были безупречны в манипулировании людьми. А еще, он знал это точно, существовали десятки протоколов безопасности, которые непрерывно совершенствовались и учитывали возможность противодействия любой угрозе, даже самой невероятной. Когда-то Бо был исполнителем таких протоколов, потом их экспертом, а позже и разработчиком. Он был специалистом по ситуациям, когда что-то идет не так.
Корпорации не умели проигрывать, и поэтому не проигрывали никогда. А теперь какая-то деревенщина убеждала его в том, что толпа неудачников и отбросов, которых сослали на задворки галактики, сумела отобрать у Кэйко целую планету… Революция.
– Как Вас зовут?– Бо широко и фальшиво улыбнулся, призвав тренированное обаяние.
– Друзья зовут меня Бета,– женщина повернулась к нему спиной и открыла дверь в плохо освещенный коридор. Она отступила в сторону, кивком головы пригласив Бо выйти из комнаты.– Но для тебя Альжбета. И пусть так и останется.
– Не любите заводить друзей?– он вышел в коридор и пробежал глазами по стенам: штатное освещение не работало, и его заменяли примитивные светильники, небрежно развешанные вдоль самодельной проводки, которая грубо крепилась прямо к пластиковым панелям потолка.– А что с кораблем? Он выглядит… уставшим.
– Очень любопытный инженер…– Альжбета уверенно направилась по плохо освещенному лабиринту коридоров, переступая горы коробок и ящиков, больше походивших на мусор.– Когда начались беспорядки, корабль перешел в защищенный режим. Доступ к его ресурсам заблокирован. Теперь он сам по себе, а мы сами по себе.
– Это как? Как же вы выживаете?
– Мы,– поправила его женщина, остановившись перед широкой дверью со следами изуверского взлома.– Теперь и ты колонист… Я плохо помню детство, потому что оно было тяжелым. Но, в итоге, мы научились выживать в этом мире. А позже научились отбирать у корабля его сокровища. Не так быстро, как хотелось бы, по крупицам. Тем не менее, вот тебя достали из небытия.
– Искренне признателен за пробуждение,– Бо поморщился от яркого света, который ударил по глазам через раскрытую дверь.– И многие еще ждут такого шанса?
– Это пятимиллионник,– голос Альжбеты удалялся от двери, а Бо не мог решиться ступить на шаткий натяжной мост, который отделял техническую террасу перед дверью и хлипкую вышку с подъемником в тридцати метрах от отвесной стены корабля.– После посадки успели поднять только первую колонну поселенцев. А это около миллиона. Потом началась революция, и корабль остановил программу. Все криокапсулы, как и реактор, склады, оборудование заблокированы. Вот и считай, сколько еще ожидающих.
– Помнится, я был приписан ко второй колонне,– наконец, он решился ступить на мост и, осторожно переставляя ноги, двинулся за женщиной. До поверхности было не менее трехсот метров, а махина корабля возвышалась за спиной как железная скала.– И как долго вы… мы будем освобождать остальных?
– Я этим занимаюсь одна и могу реанимировать только одного в день,– женщина остановилась, добравшись до вышки, и обернулась к Бо, чтобы поторопить его взглядом.– Моя мать разработала технологию реанимации… когда еще была жива.
– Но это менее четырех сот за год,– трагично произнес тот, поравнявшись с ней.
– Это около ста человек в год,– поправила его Альжбета.– Выживают не все. И такой хороший показатель только последние годы. Ты счастливчик.
– Никогда в этом не сомневался,– Бо хотел пошутить на тему везения, но вздрогнул от озарения, которое пряталось от него с момента пробуждения и преследовало внутренним беспокойством.– У Вас желтые глаза! В смысле радужная оболочка желтого цвета…
Женщина рассмеялась в голос, демонстрируя безупречно ровные зубы – в молодости она, очевидна, была красавицей, а этот цвет глаз только добавлял ей хищную притягательность:
– Ты себя не видел! У тебя такие же. Это же планета категории B-17. Ты бы ослеп здесь за неделю с родными глазами. Криокапсула модифицировала тебя, изменила генетический код. У тебя не только глаза другие… Но остальные изменения не имеют внешних проявлений. Ты их не заметишь.
Она указала рукой в зенит, где ярко горела слепящая оранжевым светом звезда:
– Сейчас ты видишь только одно солнце. А через месяц из-за него покажется второе, голубое. Это двойная звезда. Пара солнц вращается вокруг общего центра массы. Поэтому здесь мир меняется до неузнаваемости трижды в год, когда поочередно светят оранжевое солнце, голубое, и оба вместе. Скоро начнешь вспоминать это.
– Вспоминать?– Бо забрался следом за женщиной в пугающую своей простотой конструкцию подъемника, стараясь держаться середины платформы.
– Криокапсула хорошенько покопалась в твоих мозгах, пока ты летел сюда,– она дернула незамысловатый рычаг, заставив лифт с пугающей скоростью направиться вниз.– Слишком много информации, необходимой для выживания здесь, чтобы учить тебя традиционным способом. Поэтому знания о новом мире тебе загрузили прямо в голову. Они проявятся как воспоминания. Ты увидишь растение или зверя и вспомнишь не только, как его назовут, но и что он из себя представляет, стоит его бояться, или можно самому его съесть. Ты знаешь об этом месте все, что тебе надо: местность, рельеф, погоду, обитателей…
Бо почувствовал тошноту от движения лифта, и если бы в его желудке было хоть какое-то содержимое, он бы его не удержал. Поэтому ограничился дрожью и изменением цвета лица, хотя и не был уверен в местной палитре – подошел бы зеленый.
– Пока что-то не вспоминается,– признался он.
– Тебе на это потребуется не меньше месяца, а может и дольше,– кивнула Альжбета, внимательно всматриваясь в Бо: видимо, цвет его лица о чем-то ей сигнализировал.– Нейронные связи отдельных участков мозга перестроены принудительно, и теперь ему предстоит большая работа, чтобы разобраться с памятью и воспоминаниями, которых у него раньше не было…
Бо почувствовал головокружение и сел на пол, зажмурившись. Он опасался, что может оступиться и вывалиться из лифта, рискуя встретить поверхность планеты раньше положенного:
– Интересная перспектива,– выдохнул он ослабевшим голосом.– Что-то от этой заботы я ни видеть, ни соображать лучше не стал.
Альжбета уселась рядом с ним на пол подъемника и приложила руку к его лбу:
– Не видишь ничего дальше трехсот метров, потому что сейчас Пыльник… Весна,– ее голос стремительно удалялся, теряясь в шуме прибоя, который неистовствовал в его голове, вытесняя из нее реальность.– Это не пыль, а споры… Леса цветут… Воздух заполнен кашей из их пыльцы, семян и прочих половых проявлений… Для тебя они безвредны…
Бо растворился во тьме и морской качке, которая в такт прибою стала подбрасывать его хрупкое тело и безудержно кружить пол под ним. Он падал, проваливался в бездну, из которой продолжал доноситься голос женщины:
– А ты молодец… Держишься… Дольше остальных… И по мосту не пришлось тащить… и в подъемнике почти до конца продержался…
*****
Бо очнулся так же резко, как и впал в беспамятство.
Если это и был сон, то очень странный, заполненный невнятными фантасмагориями и ощущением, что его обманули. Память не удержала картинки сновидений, оставив только послевкусие беспокойства и образ Альжбеты, коварный и ироничный.
Бо ощущал под собой мягкую постель и не спешил открывать глаза. Беспокоиться о своей безопасности было поздно, а растерянность мыслей надо было побороть – слишком многое изменилось в его жизни, и вся она покатилась под откос. Он еще помнил запах дорогого вина и уют своей недешево обставленной квартиры, амбиции и вкус власти, которой обладал.
Слишком резко судьба окунула его в сточную канаву и перевернула мир с ног на голову. Он застрял в глубочайшей дыре, где царила полная бессмыслица и революционная анархия. Но мысли так и не сложились, и не потому, что Бо был человеком действия, а не мыслителем – он почувствовал присутствие рядом человека. Не услышал его дыхание, а именно почувствовал. Звериная интуиция помогала ему по жизни больше, чем тренированные рефлексы.
Бо наигранно закашлялся, и кто-то, сидящий рядом, немедленно проявился шевелением:
– Ты проснулся?– голос неизвестного шепелявил и, наверняка, принадлежал тощему и сутулому пареньку с мягким характером и неуверенной походкой.
Бо открыл глаза и неторопливо сел. Он не ошибся ни в единой детали – шаркая ногами, от табурета в углу комнаты к нему подошел именно тот персонаж, которого он и ожидал увидеть. Единственным, что резало взгляд, были его желтые глаза.
– Бета просила за тобой присмотреть,– паренек бесцеремонно уселся на кровать рядом с Бо, и от него повеяло незнакомыми запахами, которые нельзя было назвать ни приятными, ни противными.
– А ты кто такой?– Бо легко встал на ноги, чтобы восстановить дистанцию, и почувствовал заметную слабость в теле.
– Димитро,– улыбка паренька была искренней и дружелюбной.– Я сам две недели, как очнулся от стазиса, и хорошо понимаю каково тебе. Первое, что ты должен усвоить, это приступы сна. Ближайший месяц, а то и больше, будешь неожиданно вырубаться на ровном месте.
– Это со мной произошло в лифте?– Бо обвел комнату грустным взглядом, которому не за что было зацепиться: настоящая казарма, хотя и одноместная, с единственной кроватью, табуретом и матовым окном в чистое небо. Даже цвета этого интерьера были подобраны как оттенки серого и невзрачного.
– Да,– Димитро тоже встал и попытался приблизиться к Бо, но тот остановил его взглядом.– Твоему мозгу надо время, чтобы адаптироваться к изменениям, которые он вынес в криостазисе. Поэтому сейчас работает на пределе и потребляет много энергии. Из-за этого устает и непроизвольно проваливается в состояние глубокого сна. Но это скорее кома, чем сон.
– Разбираешься в этом?
– Не-е-ет,– парень даже засмущался.– До корабля я только школу успел закончить. Если бы сюда не попал, пришлось бы идти на рудники. Но я это плохо помню… Совсем не помню. Это из-за криостазиса. Бета говорит, память еще вернется. Пока я ей помогаю, а она очень образованная. Даже подумываю остаться с отшельниками.
– На руднике, наверное, тебе бы туговато пришлось,– глядя на хрупкую фигуру Димитро, Бо не мог его представить с инструментом рудокопа в руках.
Тот пожал плечами и снова невпопад улыбнулся:
– Я был бы оператором буровой станции. Нормальная работа, но перспективы никакой. А тут новый мир, новая жизнь… Приключения. Ты ведь тоже пошел в колонисты, чтобы начать новую жизнь?
– Что ты говорил об отшельниках?– подозревая в парне склонность к болтливости, Бо поторопился направить диалог в нужное русло.
– Мы сейчас в Поселке Отшельников у подножия корабля,– Димитро покорно сменил тему.– Здесь не больше сотни обитателей: Бета с небольшой группой помощников и диггеры, которые исследуют корабль и пытаются отыскать лазейки в его закрома. Без особых успехов. Половина колонии живет в городе на противоположной стороне долины, на севере. Километров сто отсюда. А остальные разбросаны по поселкам долины: в основном фермеры. Есть и другие кланы, по специализациям.
– Кланы?– Бо вздрогнул, представив себе архаичное общество с родовой иерархией.
– На юг от корабля начинается пустошь, километров двести, до самого побережья. Там есть большой рыбацкий поселок. Они приспособили исследовательскую станцию для добычи на мелководье ила и всякой живности. За городом в Пограничных горах еще есть шахты. А у края Тяжелого леса охотничьи поселки… И еще энергетики…
Бо поморщился, когда воображение нарисовало картину первобытной общины:
– И в каждом поселке свой вождь,– поторопился он оборвать перечисление парня уничтожающим выводом.
– Нет,– Димитро удивленно округлил глаза.– Всем управляет Президент и его администрация в городе. Денег нет, корпорации нет. Просто все делают, что умеют, а администрация все организует и распределяет. Я не очень в этом разбираюсь, но устроено здесь, вроде, все по уму. Свободный мир, и каждый сам по себе. Но, чтобы выжить придется делать что-то полезное для других…
– Очень знакомо,– перебил его Бо.– Что-то изменить невозможно. Насчет еды... Мне надо вступить в клан, чтобы ее получить? А то я лет восемьдесят ничего не ел.
– Совсем забыл,– встрепенулся парень и бросился к выходу.– Пойдем! Отведу тебя в столовую. Всем, кого разбудили, месяц разрешают жить с отшельниками на их довольствии, пока не определишься. Но только месяц, а потом ты сам по себе.
Дверь вела прямо на улицу – никаких коридоров и лишних удобств. Бо был уверен, что душевые и туалеты тоже без лишних прикрас организованы в отдельно стоящем здании и представляют собой совершенно примитивные конструкции.
Димитро продолжал что-то болтать о Поселке Отшельников, традициях диггеров и том, как устроена меновая торговля кланов, но Бо не слушал, всматриваясь в окружающий пейзаж.
Оранжевое солнце щедро заливало планету ярким светом, заставляя щуриться, а в воздухе сверкала колышущаяся пыль. Это было похоже на жаркую метель с сухим снегом, который неугомонно суетился, кружил в густом и неподвижном воздухе, стелился у ног поземкой. Вдали пыль сгущалась в белесый туман, за которым пряталась перспектива обзора, и от того складывалось впечатление, что находишься в центре призрачного круга, у границ которого проступали миражи неприглядных построек.
Зато яркое синее небо с отливом фиолетового на склонах купола было чистым и незамутненным облаками – видимо, пыль высоко не поднималась. При этом сухой воздух не потревожило ни единое дуновение ветра, превращая картину окружающего мира в очень красивую и трогательную фантазию. По своему, это место было прекрасным.
– Сейчас Пыльник,– прокомментировал Димитро, заметив задумчивость застывшего на пороге Бо.– Это длится всего месяц, пока на небе только оранжевое солнце. Его так и называют: Пыльник. Местная весна. Потом из-за него выглянет голубое солнце, и тогда начнется Ветряк. Будет лето на полгода.
Бо предупредительно поднял руку, заставив парня замолчать. Он, действительно, вспомнил это. В паре, оба светила окрасят планету буйством новых красок – и в это время планета ближе всего будет находиться к светилам. Голубая звезда встанет справа от оранжевой. А потом голубая затмит ее почти на месяц, и эта пора года заставит небеса неистовствовать дождями и ураганами, поднимет реки и застелет купол неба черными тучами. Как и голубую звезду, эту пору года называют Дождевик. Сменит ее Мокрель – голубая звезда встанет слева от оранжевой, а планета удалится от солнц на максимальное расстояние. Но настоящей зимы планета так и не узнает. Мокрель на полгода застелет небо облаками, которые будут заливать поверхность короткими, но ежедневными дождями. Снег и лед эта планета знала только на полюсах.
Столовая больше походила на кухню студенческого общежития – десяток столов с неудобными стульями, набор холодильников и бытовой техники для готовки. Одну из стен украшала тяжелая металлическая дверь, явно позаимствованная диггерами с корабля. За ней должен скрываться стратегический запас еды.
– У тебя диета,– заявил Димитро.– Систему пищеварения надо разбудить постепенно.
Он по-хозяйски собрал на широкое блюдо набор разноцветных плодов и стал подробно рассказывать, как их правильно чистить и есть. Бо слушал его в пол уха, предаваясь унынию окружающей обстановки, и старательно пережевывал сочные овощи и фрукты – гнал от себя главную мысль, которая не просто тревожила разум, а вопила на все голоса.
Бо не знал, что ему делать в этом мире…
Он привык бороться за себя, зубами вгрызаться в каждую возможность, которая открывалась, чтобы получить от жизни больше. Он умел завидовать чужому благополучию и забираться на вершины, которые видел, не стесняясь сбросить тех, кто там обосновался.
Но в этом мире не было вершин: это было настоящее дно, в котором копошились фермеры и диггеры. Перспектива стать вождем местного клана или даже президентом колонии его не прельщала – бедным народом правят ничтожные правители. Этот мирок сжимался вокруг Бо, душил его теснотой, отравлял провинциальностью. Еще тысячу лет эта планета не узнает, что такое роскошь, а самое ценное, что на ней есть – это недоступный колониальный корабль корпорации Кэйко.
– Смотри, что я тебе покажу,– Димитро торопливо начал нарезать фрукты и укладывать их в замысловатый салат.– Тебе это понравится!
Парень увлеченно собирал из еды пирамидку, сооружая фруктовый торт. Когда конструкция уже обрела какую-то форму, Димитро неожиданно замер над тарелкой и повалился в нее лицом.
– Мне это, определенно, нравится,– согласился Бо и поднял за волосы голову спящего парня, ставшего жертвой очередного припадка.– Очень убедительная демонстрация. Стоит пока воздержаться от острых предметов и опасных затей.
Пока Димитро мирно спал за столом, Бо продолжал изучать вкус плодов, названия которых уже проявлялись в памяти. Но не голод удерживал его в столовой – сразу после бестактного ухода парня в себя, за соседним столом устроилась группа диггеров в характерной амуниции, грязной и поношенной, но практичной. Они не обращали внимания на чужака и горячо обсуждали очередную вылазку на корабль.
Разобрать их специфический жаргон было сложно, но Бо понял, что пройдохи пытаются проникнуть в закрытые области колониального корабля. При этом они не пытались выламывать неприступные двери, а искали слабые места в конструкции, стенах и коммуникациях. Корабль, действительно, надежно защищал свои сокровища.
Корабль… Мысли о нем быстро обрели конкретную форму, и Бо понял, что на ближайшее время он себе занятие нашел.
После ухода диггеров еще он какое-то время размышлял над тем, куда пристроить спящего паренька, и решил оставить его в столовой, расположив на столе у стены. Самому Бо предстояло отправиться на поиски мастерской, о которой упоминали диггеры. Для его собственной вылазки к кораблю стоило разжиться кое-каким инструментом.
Найти единственную мастерскую в крошечном поселении и незаметно обзавестись снаряжением труда не составило. Но при возвращении в свою келью Бо наткнулся на Альжбету, которая сверкала на него глазами и задыхалась от гнева:
– Это ты с ним сделал?– зашипела она, вплотную приблизившись к парню.
– Нет,– улыбнулся Бо.– У него приступ глубокого сна…
– Ты усадил его на столе в позе лотоса и обложил овощами, как какой-то алтарь. Тебе это кажется забавным?
– Ну-у, я немного поэкспериментировал. Удивительное состояние этого сна… Мышцы не расслабляются, и тело прекрасно держит принятую позу…
– Димитро очень добрый мальчик,– задохнулась от возмущения Альжбета.– Такие люди большая редкость. Он не заслужил ни насмешек, ни такого отношения.
– Я все исправлю,– Бо не собирался ссориться с единственным интересным для него человеком в колонии.– Я бы отнес его в постель, если бы знал, где она.
Альжбета молча указала на одну из дверей общежития и, демонстративно отвернувшись, куда-то заторопилась
– Постой,– Бо быстро ее нагнал.– Хочу сделать вылазку в окрестности, обойти корабль, осмотреться.
– Я тебе не нянька,– вскинула подбородок женщина.– Но в твоем состоянии этого бы не делала: когда тебя сон свалит, поблизости никого не будет. Можешь упасть в канаву, или тебя найдут хищники. А чтобы обойти корабль, тебе не меньше двух дней понадобится…
– О том и речь,– Бо развел руки.– Хочу с собой на пикник прихватить Димитро. Присмотрим друг за другом…
– Не лезь к этому мальчику,– Альжбета прищурилась и с угрозой посмотрела на Бо.– От тебя воняет неприятностями. А он пережил очень тяжелое…
– Откуда у тебя это?!
Бо не удержался, выдав искреннее изумление. Он давно приметил в руках женщины небольшой чемоданчик, но только теперь его осенило, что с ним было не так.
– Что значит, откуда? Я медик, и держать при себе инструменты, это нормально…
– Не нормально!– Бо непроизвольно схватил женщину за плечи и встряхнул.– Откуда в колонии Кэйко взялось оборудование корпорации Ивера?
– Успокойся!– Альжбета подалась назад, пытаясь высвободиться из крепкого захвата, но Бо удержал хватку.– Их колония за хребтом Пограничных гор. Корабль Иверы приземлился за три месяца до нас.
– На этой планете есть вторая колония? Другой корпорации?– Бо разжал ладони и замер, демонстрируя крайнюю степень изумления.– Два колониальных корабля на одной планете…
Женщина быстро пришла в себя, но не попыталась скрыться от заносчивого Бо, который не на шутку ее напугал, а наоборот, застыла, с любопытством всматриваясь в его лицо:
– А что здесь странного?
Бо даже не услышал ее вопроса.
Первые корпорации появились в доисторические времена, когда люди только мечтали о космических полетах. Тогда власть еще удерживали многочисленные правительства и религии, устанавливая для людей законы и нормы морали – а корпорации уже консолидировали ресурсы. Реальная власть принадлежит тем, кто владеет ресурсами: земля, информация, капитал, технологии, производство… люди. Люди, в конечном итоге, тоже ресурс.
Считается, что Эра Колонизации началась с создания первого поселения на другой планете, но правильнее ее летоисчисление вести от Последней мировой войны. Когда кризис старой системы власти на Земле достиг дна, политические динозавры попытались по традиции усмирить растущее недовольство сограждан «внешним врагом». Военный конфликт последней планетарной войны был запутанным и бессмысленным – альянсы и союзы государств образовывались и распадались с такой скоростью, что армии не успевали к местам сражений.
Никто толком не знает, кто, с кем и за что воевал в той войне. Но это и не важно, если учесть, что в итоге победили корпорации, из-за которых конфликт начался, и которые остались в стороне. Окончание войны провозгласил уже Совет Корпораций. Он упразднил понятия государства, гражданства, налогов и еще целой тысячи архаичных достижений человечества. Люди смиренно приняли новый порядок, пожизненные трудовые контракты вместо свободы и корпоративное право вместо закона. Рабство было неизменным спутником человека со времен каменного века, меняя формы, обличие и названия, но не суть.
Историки утверждают, что именно власть корпораций и их ненасытная тяга к ресурсам позволила сконцентрировать усилия человечества на космической колонизации и достичь далеких звезд. Пока люди на Земле все глубже погружались в нищету, корпорации тянули алчные руки к новым, бескрайним просторам с их неограниченными ресурсами – они создавали колонии на отдаленных планетах.
Это были триста лет расцвета космических технологий и падения человеческой морали, которые закончились столетием корпоративных войн, циничных, безжалостных и неизменно выгодных для победителей. К моменту возникновения Империи остались лишь три десятка корпораций, владеющих миром, и не способных договориться о мире.
Восстание колоний разбудило Землю, и из кровавой смуты вышел Горлий, Великий император, жестокость которого не имела пределов и вселяла в людей благоговейный трепет – его любили за то, как он ненавидел корпорации. Он основал династию, которой было суждено править Империей вот уже более пяти веков.
Простаки верили в то, что воля Великого императора и его свирепость усмирили корпорации, и их не смущал тот факт, что на момент основания у Империи не было ни единого космического корабля. А флот любой из корпораций в то время уже начитывал сотни военных кораблей, и их частные армии могли выставить против бунтарей миллионы хорошо подготовленных и обученных головорезов.
Расчетливые корпорации приняли Империю, как выгодный полюс власти, балансирующий их интересы. Они позволили династии встать на ноги и исправно платили вмененный налог. И со временем восставшие колонии из протектората Империи вернулись в юрисдикцию корпораций, чья власть при Императоре стала только сильнее.
Земля, став императорской столицей, превратилась в символ роскоши и величия династии Горлия. И хотя военные корабли имперского флота, самого мощного за всю историю человечества, теперь присутствовали в каждом рукаве Галактики, истинные интересы Империи не выходили за пределы столицы.
В космосе господствовало корпоративное право.
Богатейшая династия купалась в столичной роскоши и владела могучей армией на деньги корпораций, но реальная власть оставалась у тех, кто владел ресурсами. Корпорации продолжили гонку за сокровищами галактики, развернув бесконечную колониальную экспансию, жестокую, агрессивную. Они делили пространство и сферы влияния, вели локальные войны, объединялись в союзы друг против друга и предавали союзников, подчиняясь зову выгоды.
Империя лишь изредка скалила зубы и играла мускулами, не пытаясь изменить сложившийся порядок – баланс интересов был не главным, а единственным приоритетом. Империя хорошо понимала свою роль независимого корпоративного арбитра.
Бо, как никто, понимал реальную расстановку сил и знал, что все корпорации находятся в состоянии перманентной войны друг с другом. Мир был разделен между ними, и границы эти они умели защищать – слабые не выживали. Единственной планетой, на которой корпорации могли встретиться и ужиться без вооруженного столкновения, была Земля. Для того она и нужна была, чтобы приютить штаб-квартиры корпораций и стать обителью высшего руководства, членов Советов директоров и их приближенных.
– Ты еще здесь?– Альжбета помахала рукой перед глазами Бо.– Или заснул?
– Вы установили с ними торговые связи,– машинально произнес тот, хотя в голове крутился единственный не заданный вопрос: «что могло заставить две корпорации направить свои колониальные корабли на одну планету?».
– Конечно,– фыркнула женщина.– Мы же независимая колония.
– Да ладно,– выдохнул Бо.– Мы же не дети, и понимаем, что Кэйко не смирится с потерей колониального корабля. Это ненадолго. Их флот с самыми отпетыми наемниками, наверное, уже лет тридцать в пути. Недолго ждать осталось.
– Тоже мне новость,– Альжбета казалась обиженной.– Два дня от роду, и уже такие откровения. Мы с первого дня революции готовимся к встрече гостей…
– Ну, конечно,– Бо едва не рассмеялся.– Тренируете деревенскую армию?
– Все продумано и распланировано. Сейчас стадия накопления ресурсов… Мы готовимся к тому, что ждет.
– Накопление ресурсов,– машинально повторил Бо.– Послушай, а ты можешь разбудить юриста с опытом корпоративного права? Соседство на планете корпораций Кэйко и Иверы…
– Нет!– перебила Альжбета, подняв руку в знак протеста.– У меня и без тебя заказчиков хватает. Стань в очередь.
– Заказчики? Тебе заказывают, кого будить? И кто меня заказал?
– Сивилон, староста рудника,– женщина неопределенно махнула рукой в сторону севера.– Две недели назад была авария, погибли семь инженеров. Он просил специалиста по безопасности горных разработок. Это как раз твоя специализация.
– И что они добывают?– насторожился Бо.
Альжбета пожала плечами:
– Сам у него и спроси. Он будет в поселке через два дня. Надеюсь, к его приходу, ты вернешься со своей прогулки вокруг корабля… живым.
Женщина отвернулась и направилась прочь.
Бо открыл было рот, чтобы остановить ее, но успел лишь выдохнуть бранное слово, почувствовав, как тьма разверзлась под ногами. Прежде чем забытье окончательно растворило сознание, вспомнилось предостережение Димитро и его рассказ о падении в сточную канаву – с такими приступами даже место для разговоров приходилось выбирать осмотрительно.
*****
Бо проснулся так же быстро, как и заснул.
Он грубо толкнул Димитро, который громко спал у его кровати прямо на полу рядом с поваленным табуретом. Подростковая манера парня бесцеремонно вторгаться в чужое жизненное пространство уже начинала раздражать, но Бо сохранял выдержку в ситуациях, когда ему что-то надо было от людей. А на Димитро у него были планы.
– Это ты меня сюда принес?– спросил он растерянного спросонья парня.
– Нет,– отмахнулся тот, поднимаясь на ноги.– Мир не без добрых людей… Я только вечером зашел присмотреть за тобой.
– И кто был этот добрый человек?– Бо потянулся к рюкзаку, в который он накануне сложил оборудование и палатку, позаимствованные у диггеров.– Не думаю, что Альжбета принесла меня на руках.
– Горди,– Димитро внимательно наблюдал за тем, как хозяин комнаты проверяет содержимое рюкзака.– Это староста диггеров, старший у них. Он и этот рюкзак принес. Сказал, что наперед лучше у него спрашивать. Ему не жалко, а так сможет подсказать, что из оборудования годное, а что нет. Говорит, ты палатку взял рваную. Он поменял. А ты собрался куда-то?
– Я?!– Бо привстал, заглянув в окно, даже матовый пластик которого не мог скрыть краски утренней зари.– Мы собрались! Мы с тобой отправляемся в маленькую экспедицию вокруг корабля.
Димитро застыл изваянием и долго не проявлял себя никаким движением.
– Ты серьезно?– наконец заговорил он, выдавая голосом волнение.
– Разумеется,– Бо запрокинул рюкзак на плечи.– Выходим сейчас, чтобы завтра к вечеру вернуться. А то у меня тут встреча намечается. Все необходимое для путешествия я припас. Будет весело. С тебя только еда и вода. Забеги сейчас на кухню и собери нам в дорогу.
– Не думаю, что это идея хорошая,– замямлили Димитро.– Мы припадочные… В любой момент можем… Бета не разрешит. Надо с ней обсудить…
– Конечно, припадочные,– перебил его Бо.– Потому и идем вдвоем, чтобы присмотреть друг за другом. С Бетой я уже договорился. Она уверена, что прогулка пойдет нам на пользу, ускорит адаптацию организма к новому миру. Не стой! Двигайся!
Он уверенно подтолкнул парня к выходу, не давая ему опомниться.
– Давай сначала позавтракаем, все обсудим,– попытался сопротивляться Димитро.
– Хочешь с полным брюхом отправиться в путь? Так не пойдет! Нам надо пройти двадцать километров, чтобы добраться до реки и поставить лагерь.
Через четверть часа они вышли из поселка по едва заметной тропе, оставив диск Пустынника по левую руку. Поклажа Димитро оказалась увесистой, и парень натужно пыхтел за спиной Бо, тяжело переставляя ноги. Это занятие отняло все его силы, сделав молчаливым, что невероятно радовало его попутчика, который с интересом осматривал окружающий мир.
Тропа широко огибала стену колониального корабля, петляя по холмистому пустырю, поросшему рыжеватым мхом, через который местами пробивались низкий кустарник и тонкие стебли травы. Изредка под ногами начинали суетиться потревоженные мелкие твари – преимущественно змеи и насекомые с огромным количеством лап. Планета выглядела сдержанной в жизненных формах, что выдавало раннюю стадию их эволюционного развития.
Замшелый пустырь тянулся до самого горизонта, и только с запада к ним подступал лес, с которым предстояло встретиться у реки. Лес не был похож ни на один, известный Бо – это было нагромождение замысловатых пузырей с многочисленными дырами, напоминавшими окна диковинных домиков.
Формально это даже не были растения – скорее родственники кораллов, окаменевшие останки колоний микроорганизмов. Находясь в основе пищевой цепочки, они питали разнообразную плесень, мхи и вьющиеся по поверхности пузырей лианы, многие из которых венчались яркими и разнообразными по форме плодами. Лианы покрывали пузыри паутиной темно синих вен, превращая лес в колоритное многоярусное биологическое сооружение.
А еще, Бо это раскопал в закоулках внедренной памяти, лес не был молчаливым. Когда следом за Пыльником наступит Ветряк, сквозняки, порожденные окнами в пузырях, начнут распевать, стонать и шептать на все голоса, разбудив поющий лес. И тогда он предстанет живым существом, сказочным и полным загадок.
Если бы Бо был романтичной натурой, то мог бы бесконечно любоваться новым миром, совершенно не похожим на все, что он видел до этой поры. Но мысли его занимал корабль, стена которого закрывала Оранжевое солнце, спрятав от него путников в своей тени.
Колониальные корабли были гигантскими сооружениями, венцом творения корпоративных инженеров. Эти монстры даже не имели маршевых двигателей – их туши могли разогнать только гравитационные генераторы, которые раскручивали корабль на орбите звезды, а потом выстреливали в космос, как пращу. Он так и летел камнем десятилетия, пока его генераторы не вцепятся в гравитационное поле другой звезды. И уже, покружив на ее орбите, он завершит торможение и подберется к планете, чтобы оседлать ее.
В полете колониальный корабль держал сферическую форму, но уже при посадке он начинал трансформацию, расправляя «сложенные крылья» и спрятанные в его корпусе модули и сооружения. Поверхности он касался уже в развернутом плоском виде, широко раскинув щупальца будущего поселения, которое с первого касания планеты представляло собой огромный город с высокими стенами по периметру, готовый сражаться с враждебным миром.
Никакого лукавства и двусмысленности – колониальный корабль был захватчиком, пришедшим покорить чужую планету, сломать ей хребет и подвинуть коренных обитателей в пользу детей человечества. Эта прямолинейность и простота стремлений всегда восхищала Бо.
По долгу службы он многое знал об этих кораблях, но впервые своими глазами смог оценить величие цивилизации, которое они несли в себе.
Пыльник встал высоко в небе и выглянул из-за башен корабля как раз в тот момент, когда путники подошли к реке. Мох отступил, и теперь под ноги лезли горбатые камни, покрытые зеленоватой слизью водорослей – в дождливые сезоны река поднимала берега, широко разливаясь.
Идти стало тяжело и, прежде чем запыхавшийся Димитро начал ворчать об усталости, Бо поспешил отвлечь его разговором:
– Как колонисты называют планету? Вряд ли ее поминают под регистрационным номером.
– Серая,– с усилием произнес парень за его спиной.
– Серая?– удивился Бо.– Она скорее пестрая, чем серая.
– Это повелось еще от исследовательской миссии,– Димитро остановился и сбросил рюкзак на землю, демонстрируя нежелание двигаться дальше. Он перевел дух, с надеждой поглядывая на попутчика, и повеселел, не встретив в его взгляде возражений.– Когда навигаторы выставили планету на продажу, на нее не было спроса. Слишком далеко. И она за бесценок досталась Императорской Академии астрофизики, которая снарядила экспедицию для изучения двойной звезды. Ученые не проходили генетической корректировки и жили здесь в скафандрах. У них были обычные человеческие глаза. А знаешь особенность человеческого глаза?
– Удиви меня,– Бо осмотрелся и указал на широкую каменную плиту поблизости, идеально подходящую для палатки.– Лагерь разобьем там. Хорошее место для ночлега. Безопасное.
Он повернулся к стене корабля, всматриваясь в едва заметный на ее поверхности контур технического шлюза. Он нашел его именно там, где и рассчитывал. Как и все окна и проходы корабля, шлюз был закрыт защитной плитой, но Бо знал много секретов.
– Человеческий глаз очень ограничен по восприятию цветов,– продолжал Димитро, перетаскивая свой рюкзак к указанной площадке.– Он воспринимает только ту часть электромагнитного спектра, который способен проникать через воду. И при этом рецепторы различают втрое больше оттенков зеленого, чем других цветов…
– Я понял,– поторопился завершить его мысль Бо, подозревая, что простой вопрос спровоцировал целую лекцию.– У них были обычные человеческие глаза. И в том спектре планета показалась им серой… Хотя это удивительно при наличии Голубого и Оранжевого светил.
– В целом, да,– согласился парень, принявшись за распаковку палатки.– Но человеческий глаз различает множество оттенков зеленого, потому что это основной спектр для него. Солнце на самом деле имеет зеленый цвет… Это особенность мозга и преломление атмосферы позволяет нам его видеть желтым, а оно зеленое. Пыльник и Дождевик тоже на самом деле не такие, какими мы их видим. Да и сама Серая по меркам Земли очень мрачная и тусклая. Для человеческого глаза здесь царит вечный полумрак при том, что сами светила слепяще яркие…
Бо подошел вплотную к парню, когда тот выпрямился, с явным удовольствием разглядывая установленную палатку, и прежде чем Димитро успел погрузиться в рассуждения о том, что все не такое, каким кажется, наотмашь ударил его камнем по затылку.
Парень упал лицом вниз, широко раскинув руки, а Бо неторопливо склонился над ним и уверенным движением вколол портативный шприц с успокоительным в шею – теперь Димитро гарантированно пробудет без сознания до темноты.
– Зануда,– прокомментировал Бо и без лишних церемоний затолкал тело парня в палатку.
Он включил охранную сигнализацию, ограничив радиус ее действия несколькими метрами, и без промедления направился к проему запертого шлюза. Несмотря на кажущуюся близость корабельной стены, Бо потребовалось не менее получаса, чтобы пробраться по каменным холмам и оврагам к цели.
Шлюз выглядел так, словно им никогда не пользовались, и потребовалось время, чтобы найти под коркой спрессованной годами пыли скрытную панель интерфейса.
– Назовитесь,– Бо, наконец, услышал голос корабля, который прозвучал вкрадчиво и требовательно одновременно.
С незапамятных времен корабельным компьютерам давали женские голоса и имитацию женской личности – считалось, что это имело психологические преимущества особенно для астронавтов-мужчин. Для Бо это было только дополнительным раздражающим фактором и источником беспокойства: женщины были для него воплощением коварства и непредсказуемости.
В ответ он не произнес ни слова – это была ловушка – и дождался, когда после тихого щелчка рядом с проемом шлюза открылось окошко с контуром человеческой ладони. Стоило прикоснуться к этому контуру, и разряд тока в лучшем случае оглушит, но, скорее, сожжет в считанные секунды.
Бо поднес указательный палец к краю окошка и осторожно нащупал острый шип, спрятанный за выступом. Он резко надавил его, почувствовав болезненный укол, и выждал, чтобы достаточно крови стекло в анализатор. «Доступ крови» был одним из величайших секретов Кэйко – любое помещение, оборудование и даже обычная офисная мебель корпорации обладали скрытыми функциями, о которых знали избранные. А он был не просто избранным, и он знал их все.
– Идентификация пройдена. Доступ разрешен.
С невообразимым грохотом, сбрасывая с себя пыль и наросты местной флоры, внешняя плита шлюза поднялась, пропустив Бо внутрь. Свет в просторном ангаре шлюза постепенно набирал яркость, проявляя из мрака шеренгу вездеходов, погрузчиков и прочего оборудования, выстроившегося за желтыми линиями вдоль стен.
Бо уверенно направился к противоположной двери, выводившей во внутренние коридоры корабля, но остановился, едва не налетев на нее. Против его ожидания, дверь не открылась перед ним автоматически, а за спиной закрылась внешняя плита шлюза.
– Что не так?– раздраженно выкрикнул Бо, застыв в нескольких сантиметрах от запертой двери.
– В доступе отказано,– казалось, в девичьем голосе корабля прозвучали игривые интонации.
– Ты правильно меня идентифицировала?
– Конечно, Штат-генерал.
– Категория доступа А1. Наивысшая,– Бо понимал, что напрасно тратит время на пререкания с кораблем, но был по-настоящему обескуражен отказом и на мгновение растерялся. Это было подобно тому, что сделав очередной шаг, он просто не почувствовал почву под ногами.
– Корабль заблокирован протоколом «Каин». Доступ строго по списку,– ему мерещилось злорадство в ее голосе.
– Так включи меня в этот список,– Бо ударил кулаком по запертой двери.
– Невозможно. Список закрыт для корректировки.
Только Совет директоров мог создать список, в который он со своим доступом не смог бы попасть. Бо лихорадочно вспоминал последние годы службы, и не мог поверить, что у Совета директоров Кэйко были секретные проекты, о которых он не знал. И ведь корабль строился как раз в то время.
– Что такое протокол «Каин»?– Бо резко развернулся и направился к дистанционному терминалу шлюза.– Выведи мне информацию…
– В доступе отказано,– перебил его женский голос, в котором уже явно прозвучала угроза.– Штат-генерал, если Вы продолжите попытки получения несанкционированного доступа, я буду расценивать это как угрозу.
Бо округлил глаза. Это было не просто предупреждение – это было сразу последнее предупреждение. Теперь любой неверный вопрос или действие могли привести к тому, что корабль уничтожит его без промедления.
– Суровый протокол,– выдохнул Бо.– Зачем тогда ты меня впустила?
– Это не противоречило протоколу «Каин»,– голос корабля смягчился.– Я предположила, что Ваша миссия может быть частью проекта. Мой доступ тоже ограничен. А Вы были включены корпорацией в состав колонистов под чужими биометрическими данными. Я не знаю Ваших целей и задач, чтобы препятствовать им.
– Логично,– выдохнул Бо, ощущая, что идет по краю пропасти.– Можешь вывести на терминал открытые данные для изучения? Я дезориентирован и мне нужна информация.
– Конечно. У Вас сорок две минуты.
Над панелью терминала загорелась трехмерная голограмма пользовательского интерфейса.
– Сорок две минуты?– Бо остановил руку, даже не прикоснувшись к меню.– Что это за ограничение?
– Наиболее безопасный период времени, в течение которого корпорация Ивера не обнаружит проникновения на корабль.
– За мной следят? Мои датчики не зафиксировали сканирования.
– Сканирование не требуется,– он готов был поклясться, что она снисходительно улыбается.– Все колонисты используют индивидуальные навигационные компьютеры для коммуникации и хранения личных данных. Все это в незащищенном режиме. Я и корабль Иверы имеем полный контроль информации о колонистах, включая их переговоры, хранимые данные и место нахождения в любой момент времени.
– У меня такого нет,– угрюмо возразил Бо.
– Ваш навигатор находится вместе с навигатором попутчика. Возможно, он не успел его передать.
– Они так запросто могут шпионить за нашей колонией? И имеют полный доступ,– Бо вздрогнул от возмущения: это было вопиющим нарушением базовых требований корпоративной безопасности.– Почему ты не заблокировала эти устройства? Почему не поставила помеху?!
– Это не предусмотрено протоколом «Каин»,– стальными нотками в голосе корабль указал на то, что Бо едва не пересек черту дозволенного.
– Я могу взять вездеход?– Бо повернулся к шеренге техники, выстроившейся вдоль стены.
– Все, что находится в шлюзе,– после заметной паузы ответил корабль, хотя компьютеру паузы на раздумья не нужны: это была демонстрация для него большого одолжения и невиданной щедрости.– Но я сотру идентификационные номера и заблокирую штатные средства коммуникаций. Происхождение этого оборудования не должно выдать Вашего присутствия здесь.
– Загрузи, если сможешь, на его борт открытую для моего доступа информацию о корабле, колонии… и колонии противника.
Бо выбрал одну из младших моделей легкого вездехода, вмещавшую от силы шестерых человек. Но у этой модели был очень богатый набор нерегламентированных функций, включив которые, посвященный мог превратить невзрачный вездеход в боевую машину.
– Разумеется.
Бо молча уселся за панель управления, которая мгновенно ожила, проводя процедуру активации. Он терпеливо ждал, пока корабль зарядит батареи, сконфигурирует операционную систему вездехода и запишет в его электронные хранилища необходимые данные. Процедура продлилась более десяти минут, и за это время Бо ни разу не пошевелился, не произнес ни слова, и даже ни один мускул не дрогнул на его лице.
Внешняя маска профессионально скрывала все, что он чувствовал. А Бо был в крайней степени бешенства. Он решился на эту вылазку в поиске ответов на свои вопросы, но вместо этого нашел много новых, которые еще раз перевернули его новый крошечный мир с ног на голову.
…Никчемная планета, удаленная от цивилизации втрое дальше, чем самая захолустная провинция, приютила сразу две колонии враждующих корпораций…
…Деревенщина из числа колонистов сумела свергнуть власть корпорации, протоколы безопасности которой предусматривали любую нештатную ситуацию и имели в запасе десятки вариантов решения любой из них…
…Колониальный корабль, закрывшийся каким-то протоколом «Каин», безучастно наблюдал за тем, как враждующая корпорация шпионила за колонией, хотя технической мощи хватило бы для того, чтобы развязать полномасштабную войну. Но при этом готов был стереть в порошок целого Штат-генерала за простое любопытство…
…Совет директоров корпорации еще в период его полномочий Штат-генерала и главы региональной службы безопасности ухитрился запустить тайный и загадочный проект «Каин»…
– Что за сокровища ты прячешь, Серая?– беззвучно прошептал Бо одними губами.– И как я вляпался в эту историю?
– Активирован,– произнес женский голос, и внешняя плита шлюза поднялась, недвусмысленно приглашая незваного гостя убраться.
Бо потянул штурвал вездехода, и тот, подпрыгнув на магнитной подушке, послушно рванулся с места. Машина сама выбирала оптимальную высоту с учетом рельефа местности и легко преодолевала овраги и крутые подъемы. Бо попробовал разные режимы пилотирования, привыкая к управлению, и направил вездеход мимо палатки к пузырям леса на западе. Он ехал быстро, агрессивно, бросая машину из стороны в сторону и заставляя генераторы поля истошно выть от напряжения, и та покорно принимала его безадресный гнев.
Через несколько минут вездеход добрался до окраины леса, который вблизи больше походил на заброшенный город. Полусферы его пузырей выстроились, как дома с пустыми окнами, вдоль лабиринта замшелых улиц. Как и положено пригороду, у края леса пузыри стояли отдельно, отличаясь друг от друга только размерами – какие-то не превышали и метра в диаметре, а иные поднимались на десятки метров. Но дальше лесной город превращался в настоящий мегаполис: многоэтажные пузыри громоздились друг на друга, срастаясь в настоящие башни и небоскребы, а тропинки рыжего мха терялись в его плотной застройке, где их скрадывали жгуты переплетенных лиан.
Бо не отвлекался на удивительный пейзаж, петляя по улочкам пригорода – он знал, что искал. И когда его взгляд выхватил полуразрушенную сферу подходящих размеров, он сразу запарковал вездеход под крышей нерукотворного гаража. Генераторы поля не успели замолкнуть, а Бо уже перебрался на заднее сиденье, нащупывая в боковой стене скрытую кнопку: окошко, острый шип и капля крови в анализатор. Боковая панель отскочила в сторону, обнажив скрытую полость, в которой на штатных креплениях его дожидались пистолет и аптечка с пронумерованными препаратами без названий.
Вооружившись, Бо распределил медикаменты по карманам, задержав на мгновение в ладони последнюю ампулу. Какое-то время он пребывал в нерешительности, но после резким движением сделал себе инъекцию. Прежде чем препарат начал действовать, разливая по телу тепло, а в мыслях спокойствие, он уселся перед терминалом и включил голограмму интерфейса, который рассыпался перед ним многочисленными меню.
В загруженных с корабля данных было много изъятий и блокировок, и Бо приходилось часто возвращаться к основным меню, чтобы хоть как-то собрать осколки информации в единое целое. Он часто хмурился и чертыхался, но препарат позволял ему удерживать сосредоточенность.
Бо так и не понял, что именно подкосило его в самый разгар работы: приступ, обычная усталость или побочное действие препарата – но заснул резко и незаметно. Он провалился в кашу из сновидений, воспоминаний и корабельных данных, продолжая читать меню, выслушивать насмешки корабля и непрекращающееся нытье Димитро.
Впервые в жизни Бо очнулся внутри сна, осознав, что это сон и иллюзия, непроизвольно созданная его разумом. А разоблачив обман, вспугнул воображаемых демонов и остался в полнейшей пустоте, за которой его дожидался собственный страх.
Ссылка на следующую главу http://www.proza.ru/2018/02/13/654