Мы с ребятами к осени привыкнуть не успели, а на улице уже зима полным ходом шла. И я всё чаще дома сидел, то есть ходил из угла в угол – скучал. Потом как-то замечтался, присел у окна и глянул, что там. А за окном настоящая стужа: на стёклах мороз и снегу по грудь намело. Вздохнул и подумал: «Зима – это хорошо. Зима – это здорово! Зиму я очень люблю. Зимой снег. Зимой санки и лыжи, а ещё хоккей». И тут меня идея осенила, будто по лбу треснула! Что же я тут размечтался, чего расселся, как фон барон. Пора же на коньках кататься! Лёд на пруду наверняка уже крепкий, его только от снега нужно расчистить – и каток считай готов.
Я, когда про коньки вспомнил и про то, как мы прошлый год всем двором катались, засуетился не на шутку. Оделся, как положено: двое штанов, валенки, пальто, варежки, а на голову шапку-ушанку нахлобучил. Правда, я так торопился, что по ошибке схватил шапку своего старшего брата Ваньки, а она оказалась мне немного велика. Но это пустяки, главное – на каток не опоздать! Затем я схватил снеговую лопату, перекинул связанные шнурками коньки через плечо – и бегом к Вовке. Прибегаю к нему в подъезд, стучу в дверь, он открывает. Я с порога кричу: «Привет, старик! Спишь, что ли?» Он говорит: «Кто? Я?» Я говорю: «Нет, я! Ты, конечно!» А он: «Нет. С чего ты взял?» Я говорю: «Ни с чего не взял. Одевайся скорее, пойдём каток расчищать». А он опять за своё: «Кто? Я?» И тут я уже просто кипеть начал, поправляю свою шапку, чтобы глазам не мешала, и говорю: «Ты на меня-то посмотри – я уже одет! Один ты в пижаме стоишь». Он говорит: «Точно, в пижаме. Ну, я сейчас – мигом!»
Вовка тогда быстро оделся, как пожарник на пожар, за сорок пять секунд. И тоже лопату взял. Я говорю: «Балда ты, Вовка! А коньки?» Он говорит: «Ага! Без коньков на катке – труба!» Подал мне свою лопату и полез в кладовую их искать. Вот только искал он свои коньки очень долго, целую вечность. И я думал, что всё, ещё чуть-чуть – и точно лопну от ожидания, а потом наподдам ему лопатой. Но ничего, через минуту он нашёл свои коньки. И мы побежали на пруд, а по пути решили позвать ещё и Лёшку.
А Лёшка как будто ждал нас: он уже возле своего крыльца гулял. Я ему кричу: «Лёшка, привет! Айда с нами! Будем каток расчищать». А Вовка добавил: «Да, и коньки не забудь!» И Лёшка быстро за коньками сбегал, а лопаты у него не было, и он большую метлу приволок. Вот так мы и отправились на пруд. Я и Вовка с лопатами, а у Лёшки метла.
Через минуту, мы уже стояли на берегу и пробовали лёд на прочность. Сначала мы били его лопатами. Затем топали по нему ногами. И вот мы топали, прыгали, как слоны, а ему хоть бы что! Лёд был прочный и ни разу не хрустнул. Окончательно осмелев, мы стали бегать по застывшему пруду и разгребать сугробы лопатами, а Лёшка разметал после нас оставшийся снежок. И так у нас очень быстро получился настоящий каток, только лёд оказался какой-то неровный. И когда мы напялили коньки, у нас никак не получалось кататься. Мы всё время спотыкались и падали, вставали, делали шаг и снова падали. Когда Вовка в очередной раз упал, он сказал: «Всё! Хватит! Это не каток, а футбольное поле какое-то». Лёшка его поддержал: «Ага! Не пройти, не проехать!» А Вовка опять за своё: «Мишка, чего молчишь? Ты же нас кататься позвал. А тут вон что – одни бугры!» Я подумал немного, поправил шапку, сползшую на глаза, и сказал: «Ребята, ведь я же не знал, что так получится. Давайте лучше не будем ссориться, а зальём наш каток водой, и он будет, как новый».
Мы решили натаскать воды и залить каток. Я притащил из дому санки, Лёшка приволок флягу, а Вовка ничего не принёс. Он сказал: «Если я забегу домой, то меня уже не выпустят на улицу, а вместо этого заставят есть макароны с тефтелями! И не видать мне тогда нашего катка, как своих ушей». А Лёшка сказал: «Угу, у меня так уже было. Я на минуточку домой забежал, водички попить. И меня тут же заставили суп есть. А в супе, между прочим, лук и морковка были ». А я опять шапку поправил и говорю: «Молодец, что не пошёл. Фляга с водой тяжёлая, и нам твоя помощь позарез нужна».
Потом мы начали заливать наш каток. И у нас это ловко получалось. Команда у нас вышла дружная, складная. Мы наберём флягу воды на колонке, затем прикатим её на санях к пруду, откроем крышку и опрокинем нашу флягу на лёд, а вода сама собой разливается. Разливается по льду и парит на морозе, как будто горячий чай. Правда, мы трогали её рукой: она никакая не горячая, а ледяная. И почему она парила, непонятно.
Так мы таскали, таскали и натаскали. Даже сами не заметили, как весь каток залили. А пока заливали, пока бегали туда-сюда и санки с флягой домой относили, вода у нас застыть успела. И каток у нас получился просто загляденье: ровный, блестящий, скользкий! И теперь, когда мы по нему катались, то не спотыкались, как раньше, а всё время поскальзывались. Поскальзывались и падали, вставали, делали шаг и снова падали. В общем, веселья было – хоть отбавляй! Я только и успевал шапку поправлять – она всё время на глаза сползала.