Что читатели должны думать об администрации сайта, которая удаляет вот такие мои стихотворения.
Резолюция о борьбе с героизацией нацизма была одобрена на заседании 69-й сессии Генеральной ассамблеи ООН 21 ноября 2014 года. «За» проголосовали 115 стран из 193. Среди противников документа оказались США, Канада и Украина, а страны Евросоюза вошли в число 55 воздержавшихся от голосования. Отныне для меня США, Канада, Украина и и эти 55 воздержавшихся, среди которых почти все европейские страны — наследники нацизма. И неважно, что это сделали политики. Но они уполномочены совершить это преступление своими народами. В конце концов, и Гитлер был всенародно избранным рейхсканцлером.
Неонацизм: Политики и народы
Я перечислю поимённо
Членистоногих блох и вшей,
Так зародившихся законно
На демократии своей.
Вот впереди ползёт Обама,
Беспозвоночных кукловод.
Как он витийствует упрямо
И миру лжёт всё наперёд.
Ещё один, чьё имя стёрто,
Канадой клёново рулит
(Нет, вспомнил-таки: Харпер Стёпа),
Обаме в рот, скуля, глядит.
Об Украине умолкаю,
На каждом там стоит печать
«Бандера, хайль!» — и точно знаю,
Кому-то с ними воевать.
Для них, что лях, москаль иль Jude,
Что грек, что немец иль француз:
«Украйна выше всех пребудет!» —
У них лишь с Гитлером союз.
А из Британии педрастой
(Прости, Оскар Уайльд, поэт!)
Бежит и бойко и брыкасто
Без скотланд-шерсти — гол и гнед,
Их Кэмерон, болтун превратный:
За гонор, выданный в аванс,
Он исполняет аккуратно
Команды «пиль», «ату» и «фас».
В каком колене от нацизма
Проснулась в Меркель эта муть?
От бошей взятая харизма
Играет злую шутку... Жуть!
С остекленевшими мозгами
Шуршит бульварами Олланд,
Играет, как мячом, словами,
А нос — по ветру... Коммерсант!
А скандинавы... вас так много,
И королев и королей:
Когда забыли вы про Бога,
Воруя педикам детей?
Где времена, как все датчане
Вшивали в сердце жёлтых звёзд,
А ныне же: в каком дурмане
Вы замолчали Холокост?
А вот с забытыми грехами
Антисемиты чередой
Своими тощими задами
К нам повернулися, как в стой-
ле: Польша, чехи и прибалты,
(Орущие в парадах «Хайль!»)
Румыны, венгры и болгары...
И ох как павших наших жаль!
Не немцы — ваши батальоны
Евреев били наповал,
Не немцы, а вполне «законно»
Ваш обыватель их сдавал.
Кто жил под властью оккупантов,
Тот помнит: злее нет румын,
В мундирах чёрных, в белых кантах,
Убийц людей на свой аршин.
Я не забыл, как под сурдину
Бомбили «братья» т о т Белград,
Теперь — Донбасс: наполовину
И х бомбы на детей летят.
Нацизм шагает по Европе,
Под ним распластанный Брюссель,
И превращаясь в мизантропа,
Мозгами движет еле-ель.
За океаном же — народом
Создали рейх на тыщи лет,
Сбылась мечта былых уродов:
О н и — цари, для н и х — весь свет.
11-12.01.2015
Закат Европы
Под улюлюканье чертей
И аплодирующих бесов
Европа мчится всё быстрей
Дорогой дел и интересов,
Мостя последние км
Пред преисподними вратами,
Блюдя свой шик и реномэ
Под человечьими правами.
Закон от Бога позабыт.
Над всеми — лишь закон брюссельский.
Христос? Избит, распят, убит,
Как неудачник иудейский.
Вот нынешние — о-го-го!
Язык усопший возродили,
На нём в своей Синаго-го
Христову жертву отменили.
Европа им кричит «Ура!»
И каяться Европе не в чем:
Пришла прекрасная пора,
Жить стало веселей и легче.
И можно всё: грабёж, обман,
Убийства именем Брюсселя,
И содомит от счастья пьян,
И сатанисты осмелели.
Как двух гарантов след простыл:
Ну, вероломство, но — законно!
И чернозём в «немецкий тыл»
Везут лихие эшелоны...
Бомбить Белград, Донбасс — распять,
Вживую Косово оттяпать...
И убивать, и убивать
В себе же совесть, честь и память.
25-26.02.2018
Англосаксы
«Умом» бодрея и гордясь,
От радости в зобу немея,
Живут заботой, не стыдясь,
Как сделать мир вокруг подлее.
Канадец, англичанин — в раж,
Американосы — туда же:
Забыта совесть, как багаж,
И с каждым днём все люди гаже.
Все. Кроме них. Они — причём?
Их подлость списана в архивы.
Узнают? — Это всё потом.
Пока же — англосаксы живы,
Чтоб каждый день наполнить злом
По наглому или втихую:
Клянутся «богом» как козлом,
Столбя дорогу в ад лихую.
А в арьергарде — Евро-сад,
И клоуны, и кукловоды, —
Христа распяли на парад,
Грехом содомским хороводя.
25.02.2018
Народная история (Кому на Руси жить хорошо)
I
Разбудите меня послезавтра,
Разбудите, вперёд забежав,
Когда будете знать, кто же автор,
Что готовил нам новый устав.
Разбудите меня, разбудите,
Чтобы снова не спать по ночам,
Когда вспять неизвестный кондитер
Сладкой пудрою бьёт по мозгам.
Сколько было их! Лысый, с прищуром,
Всё отняв, поделил на своих,
Кто страну покорёжили сдуру,
Чтоб народ наконец-то притих.
Чтоб шагали, вождям в глаза глядя,
Прикрываясь от них кумачом,
А усатый грузин на параде
На трибуне стоял с палачом.
Поделили на чистых-нечистых
Слишком умный советский народ:
Коммунисты казнят коммунистов,
Ну, и прочих, как щепок — в расход.
А другие — те, что уцелели,
Положили себя за страну,
Чтобы дальше идти мимо цели,
Но с Победой, одной на кону.
Но не понял Победы усатый,
И народ ему — пыль и песок,
Сам не жил, и других виноватил,
Власть тащил, как их лагерный срок.
Чтоб её подхватил оттепельный
С бородавкою лысый дурак,
Всех наук корифей беспредельный,
Кукурузно-ракетный мастак.
Обещал языком, как метлою
(Что у всех болтунов — без костей):
Мы за партией — как за спиною,
Будем жить веселей и бодрей.
Не успел. Только всё перепортил
И заставил народ голодать —
Бровеносец уже телепортил:
Сам живу, и другим дам пожрать.
Нефтяные доходы затычкой
Прикрывают партийных хапуг,
И летит под откос электричка
В коммунизм, как железный утюг.
Перестройкой отмеченный бредит,
Где бы вожжи ещё отпустить,
Вот беда: с ним никто же не едет,
И времён обрывается нить.
Впереди уже Ельцин маячит,
Горизонты собой заслоня...
Братцы, братцы, да что ж это значит:
Всех провёл, и тебя и меня.
Продал всё. И народ без работы
На обочинах жизни лежит,
Чтобы кучка воров без заботы
Упражнялась с трибуны во лжи.
А ведь клялся Аника, как воин:
Потерпите, мол, годик иль два,
И о завтрашнем дне, будь спокоен,
Да не будет болеть голова.
Обещают, кругом обещают,
А чиновник, как был, так он — есть,
Власти делают вид, что не знают:
Он — один, а народу — не счесть.
Ну, не выпасть никак из обоймы,
А колонна его — номер пять,
И ему, наконец-то, на кой мы:
Не мешайте работать, как спать.
Вот опять: обновили кабмины
Наверху, в голове, на местах,
А чиновник расставит в них мины:
Только сунься, народ — тарарах!
Разбудите меня послезавтра,
Разбудите, вперёд забежав,
Когда будете знать, кто же автор,
Что готовил нам новый устав.
Разбудите меня, разбудите,
Чтобы снова не спать по ночам,
Когда вспять неизвестный кондитер
Сладкой пудрой забьёт по мозгам.
II
И настал наконец день позора
И чиновничьего торжества,
Президенту задуматься впору,
Кто в команде его голова.
Президент наш хорош... Ну так что же,
Когда рядом маячит другой,
Сытый, наглый, с лоснящейся рожей,
По всем пунктам — и вор и герой.
Он любую идею подпортит
Нужной ссылкой на тот же закон,
Схлопотать без боязни по морде:
Сам себе — генерал без погон.
Н у, н е в ы п а с т ь н и к а к и з о б о й м ы,
А к о л о н н а е г о — н о м е р п я т ь,
И е м у, н а к о н е ц - т о, н а к о й м ы:
Н е м е ш а й т е р а б о т а т ь, к а к с п а т ь.
Он живёт без боязни быть сбитым,
Как наш новый ракетный Сармат:
Что хочу, то творю, у корыта
Своей власти — и чёрт ему брат.
И вопросы, что за год копились —
Наш народ терпелив до поры —
В ожиданьи ответа прокисли,
Как в рожках молоко от жары.
Наша Дума никак не созреет
До признанья: в стране — саботаж,
И что нужен закон, чтоб умерить
Через меру чиновничий раж.
По другому назвать, что творится,
Не могу: ведь который уж год,
Невзирая на ранги и лица,
Все они презирают народ.
Не освоят никак миллиарды:
Это сколько же лишних забот! —
И живут старики как бастарды
В аварийных халупах в расход.
Половине страны не добраться
До обещанных свыше доплат,
Ну, а кто вдруг захочет ругаться...
Нахамят и уволят под зад.
Мне плевать, что везде ещё хуже,
Пусть грызутся, и Бог им судья,
Но валяться в чиновничьей луже:
Это — жизнь и твоя и моя.
И прошёл он, раз в год день позора
И чиновничьего торжества,
Президенту задуматься впору,
Кто в команде его голова.
Прозвучали вопросы, похоже,
Но не те, что волнуют народ:
Он и здесь постарался, тот, с рожей,
Отобрал. И так каждый «раз в год».
23.01.2020, 17.12.2020
Плач по Украине
Я молился ночами, и Бог мне судья
И всем людям последний заступник на свете,
И светлела на небо мольбами стезя,
И что я ещё здесь — в ожиданьи Ответа.
Я молитвой страдал, не хватало мне слов,
О любимой земле, где родился и вырос,
О солдатах живых и за будущих вдов,
И в душе возводил свой амвон и свой клирос.
Как случилось, что рядом взошёл сатана
В ореоле, как факел, языческих свастик:
Разделилась когда-то единая наша страна
Под хапок либерало-нацистов во власти.
И росли поколенья вроссЫпь и поврозь,
Только тех, кто пожиже, приманивал Запад,
Да и нам донесло его приторный запах
(Для украинцев русский стал в горле как кость).
Как забыли Христа? Да и был ли он там,
В провонявшей вовсю католической луже?
И кресты на их флагах — НЕ от Христа.
Протестанты? По мне, так они ещё хуже.
Да — увы! — там давно сатана правит бал,
Его шёпот народам так сладостно манок,
Вслед за ними украинец тоже пропал
Под нацистские гимны с утра спозаранок.
И пошла Украина детей убивать
По указке по западной, подлой и низкой,
Бабий Яр позабыв, и где Родина-мать,
Душу высмердив за поцелуй сатанинский.
И балдеют хохлы от бесовской игры,
Направляя орудия в нашу Россию,
И без Бога живут у заветной дыры
Прямо в ад, где их ждут — ох, как ждут! — черти злые.
Боже, Боже! — молился я вновь, —
Окропи Украину святою водою,
Ведь в их жилах и наших течёт одна кровь,
И сильны мы лишь вместе, и всюду — с Тобою.
12.11-25.12.2022
Вероятность того, что нацистская и пятоколонная администрация сайта удалит мои материалы, велика, поэтому заранее приглашаю читателей на мою страницу на фабула точка ру, где размещены все мои произведения и материалы проекта «Москва и москвичи Александра Тимофеичева (Александрова)».
«Несваренный» юбилей
(из старых рецензий)
Нет, что бы там ни говорили, а юбилейный концерт - это юбилейный концерт! Юбилярам прощается всё, даже балансирование на вершине своего величия, как это было на 50-летии Ю.А. Башмета: приятно было всем участникам действа и их поклонникам, но только не сторонним наблюдателям, частично покинувшим игровое поле у телевизионных экранов до наступления апофеоза пошлости, в котором, к сожалению, был замешан великолепный коллектив в лице Квартета имени А.П. Бородина.
Ныне другой юбиляр, самоё Alma mater, моя любимая Консерватория, а экскурс в историю юбилейных торжеств я сделал только потому, что одним из главных участников юбилейного концерта 6 октября 2006 года в Большом зале Консерватории и был маэстро Ю.А. Башмет.
Программу открывал 1-й Бранденбургский концерт И.С. Баха. Господа! Для того чтобы ваши валторнисты справились с заданным темпом, то и дело срывающимся в ускорение, маэстро надо изобрести такие валторны, для которых не нужно набирать воздух в лёгкие. А на современных валторнах музыка концерта стала похожей на Деревенскую симфонию В.А. Моцарта. Я не думаю, что великий кантор задумывал такую же шутку, как венский классик. Хотя не скрою, что после исполнения во втором отделении Струнной серенады я подумал: чем чёрт не шутит, а И.С. Бах был шутник от Бога, может быть, он так и задумывал свои шесть концертов для исполнения уличными музыкантами. Тогда я Вас поздравляю, маэстро! Ну, а если нет, и такое лихое исполнение, порой напоминавшее музыку из оперетт Зуппе, Легара и всех Штраусов кроме Рихарда, ничего общего с И.С. Бахом не имело, тогда я Вас НЕ поздравляю, маэстро! Это "уличное" исполнение прекрасно дополнило сентиментальное, почти слезливое, звучание медленной второй части: музыканты с дирижёром будто забыли, когда творил И.С. Бах. (Когда я пришёл домой, поставил свою любимую запись английского камерного оркестра Бенджамена Бриттена, успокоился и остановился на своём втором не-поздравлении. Так что займитесь лучше изобретением других валторн).
С исполнением последовавшего за Бахом 1-го концерта для фортепиано с оркестром Д.Д. Шостаковича с солирующим ректором Консерватории Т.А. Алихановым немного сложнее. Приученный "докапываться до самой сути", я пришёл однажды к выводу, что к 1933 году, когда был написан концерт, композитор лишь два раза "получил по носу": в ранней юности - когда после окончания консерватории как пианиста он не был рекомендован в аспирантуру, и самое болезненное - непризнание его прочтения музыки Ф. Шопена (исполнительство Д. Шостаковича отличала отчётливая, рельефная, внешне суховатая игра), на конкурсе которого он был отмечен лишь почётным дипломом. И, будучи к 1933 году уже автором гениальных сочинений: Первой симфонии, балета "Болт", в разгаре работа над "Леди Макбет Мценского уезда", - у себя в стране он был любим и признан всеми.
Но, перефразируя А.П. Чехова, одно, только одно томило его душу - то самое непризнание. Поэтому я воспринимаю 1-ю часть как иронический перепев 1-й части 1-го фортепианного концерта Ф. Шопена, и иронию отношу именно к имени великого поляка, а не к романтизму вообще, которым полны 2-я и 3-я части концерта (а 2-я часть даже предвосхищает своими блюзовыми интонациями "Порги и Бесс" Дж. Гершвина, тогда ещё ненаписанные). Такой подход к этому концерту подсказывает и скрытое цитирование в финале рондо Л. ван Бетховена "Ярость по поводу утерянного гроша" (ехал в Варшаву побеждать, а приехал домой лишь с дипломом). Обиду Д.Д. Шостаковича на международное жюри можно заметить хотя бы по тому, что после сольного концерта в Варшаве из произведений Ф. Шопена впоследствии Д.Д. Шостакович играл в основном только свои сочинения, а других композиторов - редко и неохотно (например, участвуя в гастрольных поездках певицы Л. Липковской в 1927-29 гг.).
Поэтому несколько утяжелённая манера исполнения Т.А. Алиханова лишила этот концерт юношеской лёгкости как в обидчивости, так и в любви (к этому времени относится ухаживание автора за своей будущей первой женой). В трактовке Т. Алиханова концерт кажется сочинённым не 27-летним, а по крайней мере человеком лет за сорок. Смягчение акцентов в 1-й и 4-й частях привели к исчезновению иронии, а вкупе с замедлением 2-й и 3-й частей придали концерту драматический (иногда даже трагический) характер. Стушевавшийся трубач тоже способствовал такой трактовке, в слабо акцентированной игре которого вместе с пианистом уже трудно стало услышать фразировку 1-го концерта Ф. Шопена (1-я часть, главная тема) и рондо Л. ван Бетховена. Сдержанные темпы, мне кажется, объясняются пиететом бывшего студента (Ю. Башмет) к нынешнему ректору (Т. Алиханов). Поэтому оркестр в целом был на высоте и поддержал солиста в такой трактовке, которая тоже имеет право на жизнь.
Всё-таки это было относительно светлое пятно в программе. Мой же краткий анализ содержания необходим здесь хотя бы потому, что есть пианисты, придерживающиеся близкой мне концепции (Дмитрий Алексеев, например) и, в отличие от прочих пианистов, знающие, чтО они играют в 1-й части и финале, от чего и весь концерт становится осмысленнее. (Я вывожу за скобки авторское исполнение концерта: там гениальный пианист играл гениального композитора.) Единственная ложка дёгтя - излишняя скромность солиста-трубача Владислава Лаврика, слишком уж уходящего на второй план за пианистом: пиетет здесь точно был излишен, ибо концерт даже сочинялся вначале как концерт для трубы с оркестром, затем как двойной, для фортепиано и трубы с оркестром, и только в окончательной редакции стал концертом для фортепиано с оркестром.
Второе отделение открывало Концертино для альта с оркестром Н. Паганини, о котором я смог узнать только то, что это некая реконструкция по неопубликованным рукописям великого скрипача, сделанная учениками Ю.А. Башмета (и музыкантами его оркестра) - пусть меня поправят, если я не точен, - поэтому не мешало бы в программке что-нибудь об этом написать: вот и приходится строить догадки и напрягать память. Нет ли тут мистификации в духе Ф. Крейслера, не знаю, но Концертино явно не носит исключительного сверхвиртуозного характера, свойственного великому итальянцу в любых инструментах, где он сам был мастер, разве что Ю.А. Башмет, никогда не скрывавший своей нелюбви к виртуозным каприсам Н. Паганини (в смысле играть их), теперь вправе сказать, что он может "сыграть ещё что-нибудь из Паганини с оркестром" (маленькая "Соната для большого альта и оркестра", исполняемая чаще с фортепиано, если не ошибаюсь, уже есть в его репертуаре). Честь ему и хвала даже за такое нестандартное расширение репертуара для сольного альта!
Небольшое отступление в прошлое. Когда-то, в советские времена, когда наша страна ещё не подписала международную конвенцию по авторским и смежным правам (всё решалось на уровне двусторонних соглашений), нашему замечательному скрипачу, профессору Киевской консерватории А.Н. Горохову очень захотелось сыграть один из скрипичных концертов любимого им Н. Паганини, да не тут-то было. Владельцами многих неопубликованных рукописей гениального скрипача к тому времени оказалось много богатых людей, делавших на этом деньги, в том числе и американский скрипач итальянского происхождения Р. Риччи, который не разрешал бесплатно играть неизданные концерты Н. Паганини, рукописями которых он обладал (сам он, конечно, их играл и выпустил альбом из всех скрипичных концертов - кроме одного, рукописью которого обладал другой богатый человек, не скрипач). А.Н. Горохов "снял" партитуру с записи и успешно исполнял свой любимый концерт в родной Стране Советов, даже записав его на пластинку. Как обстоит дело сейчас со "скупердяйством" владельцев рукописей Н. Паганини, не знаю, но любопытно было бы узнать подробнее об истории "реконструкции" сыгранного Ю. Башметом Концертино.
Завершала концерт Серенада для струнного оркестра композитора, имя которого носит наша Консерватория (догадайтесь с одного раза кого). Поздравляю Вас, маэстро Юрий Абрамович! Вы вернули этому произведению то предназначение, которым оно обладало в силу своего названия в века отдалённые: ТАК исполнять его надо на улицах, можно на Большой Никитской перед памятником автору. И не надо для этого больших залов: улица, только улица! Ибо только она, её осенний воздух, наполненный звуками всякого транспорта, пригасили бы это несбалансированное по группам струнных звучание, это порой (и зачастую) неточное интонирование, которые обратили на себя внимание ещё в Бахе. Оркестр в сто человек, как правило, играет слаженнее и точнее, чем двадцать башметовцев. А если вы перестанете картинно умирать в конце фраз на ppp, то, может быть, вас услышат на Тверской, в Мэрии (и даже наградят за такое исполнение). Какая там возвышенность и одухотворённость, которые отличают произведения, написанные автором под звездой его любви к музыке В.А. Моцарта! "Неповторимое" сочетание приземлённости и "смачности" - вот что отличало в этот вечер сыгранную Серенаду. Дирижёру впору было бы, раскланиваясь, оттопырить большой, указательный и мизинец в знак приветствия той невзыскательной публике, для которой предназначалось такое исполнение. Позднее я узнал, что даже радиостанция "Орфей" не выдержала такой интерпретации и прервала трансляцию, продолжив её после исполнения необъявленного в программе фортепианного произведения (впрочем, может быть, просто техника подвела: пример подали музыканты). Теперь вы понимаете, почему я не назвал имя автора (а всё намёками, намёками): он не имел никакого отношения к тому безвкусному сочинению, которое я услышал в тот вечер. Даже исполненный на бис финал Маленькой ночной серенады В.А. Моцарта, к которому нельзя придраться хотя бы потому, что это наиболее часто исполняемый бис ансамбля, и, очевидно, им труднее исполнить его плохо, чем хорошо, - даже это исполнение не подняло моего настроения.
Я ещё раз прослушал на следующий день запись трансляции этого концерта и ещё больше убедился в своей оценке. Не знаю, слушают ли башметовцы такие записи, но я краснел за всех их. Может быть, на других, не-юбилейных концертах, они играют по другому, - не знаю: цены в Большой зал на такие концерты "кусаются". Да теперь я и сам не пойду: у Ю.А. Башмета такой запас прочности как у альтиста сложился за последние двадцать лет, что неискушённая публика, заполняющая Большой зал, простит ему и неточное интонирование в ансамблевой игре, и безвкусие и непрофессионализм в одном из высших искусств - дирижировании. И моё мнение останется фактом моей биографии - и только.
Когда-то, очень давно, Софья Андреевна пригласила молодого тогда Сергея Васильевича поиграть свои произведения (и поаккомпанировать в их исполнении Фёдору Ивановичу) перед ликом Льва Николаевича. Знакомство это кончилось полным конфузом: писатель обругал последними словами как певца, так и автора. Обожавший классика Сергей Васильевич этого никогда не забывал и больше не бывал там (как его ни звали и при всём его почтении). Антон Павлович, тоже обожавший графа и прекрасно относившийся к Сергею Васильевичу, успокоил расстроенного композитора: мол, всё это произошло от несварения желудка, мучившего графа в тот день. Если моя рецензия покажется кому-то обидной, считайте, что она - от несварения юбилеев и неполучения ожидаемого гастрономического - простите, эстетического! - наслаждения.
P.S. Прошло целых 12 лет с того юбилея. После рецензируемого концерта состоялось ещё три юбилейных, уже башметовских. Изменилось ли что-нибудь: в игре самого альтиста, в игре его оркестра, в выборе репертуара? Ни-че-го! Хотя нет: «священная корова» стала ещё «священней». И не будем говорить об общественной деятельности музыканта: к собственно Музыке она имеет очень опосредованное отношение. Но влияние на возможность какой-то объективной и беспристрастной оценки его деятельности оказывает: она выводит альтиста из-под всякой возможной критики, какие бы глупости не «морозил» альтист и на своих мастер-классах, и на своих концертах. Неточное интонирование в ансамблевой игре уже давно говорит об утрате у музыканта абсолютного слуха, столь важного для любого струнника. Музыкальная память настолько часто стала подводить Башмета, что зрители уже привыкли видеть его уткнувшимся по уши в партитуру при дирижировании, лишь изредка отрывающим свой взгляд в сторону музыкантов оркестра.
Можно было бы ещё многое сказать о талантливом когда-то альтисте, присвоившем себе и со своих слов заслугу вывода альта в солирующие и концертирующие инструменты (как будто не было до него ни Гектора Берлиоза, ни Иоганнеса Брамса, ни Макса Регера, ни Дмитрия Шостаковича, ни Вадима Борисовского, ни Фёдора Дружинина). Бог ему судья. А пока - можно в лаврах жить до следующего юбилея, проживая проценты от своего «золотого» периода 1978-1993 гг.
Москва, 2006-2018 гг.