я лежу на двухметровой высоте в своей комнате и смотрю, как плывут фары машин по потолку.
меня тошнит от табачного дыма, но я курю третью подряд, потому что именно это чувство невыносимой тошноты заставляет меня хоть как-то отвлечься от своих мыслей.
я молода, но нерешительна, несамостоятельна, не амбициозна, и все, что может заинтересовать меня в жизни, это пары по английской поэзии, потому что их ведет единственный человек, который запомнил мое имя.
и фары снова плывут по потолку, а я мечтаю, чтобы он немедленно, молниеносно, именно в эту секунду рухнул мне на голову, потому что ничего лучшего вообразить себе не могу.
я кормлю свою собаку, единственное живое существо, которому плевать, где мы живем, где я учусь, есть ли у меня стипендия, помятая ли на мне рубашка и какого цвета у меня волосы.
я снова смотрю на потолок и замечаю длинную трещину, которая была там всегда, но я делаю вид, что вижу ее впервые и жутко пугаюсь - а вдруг потолок действительно рухнет-а потом успокаиваю себя: все в России держится на таких вот потолках со столетней трещиной, значит, и я тоже как-нибудь продержусь.
я живу в коммунальной квартире, поэтому слышу, как старый сосед в два часа ночи заваривает себе вторую кружку чая, которую он никогда не выпьет и которая будет стоять у него неделями в общем коридоре. Странно, что каждый раз здороваясь с ним, я называю его по имени, а он кидает в ответ сухое –здравствуйте, хотя мы делим с ним одну стенку уже как год.
я слышу, как снова перегорает гирлянда у меня на стене, как лопается нить накаливания в лампочке, будто линии сосудов в моем мозгу, так как у меня мигрень, с которой я просыпаюсь и с которой я засыпаю, но об этом никто не знает, ведь меня сразу пошлют к врачам.
а врачи не лечат то, чем болею я, потому что даже если мое имя в медкарте напишут на всю страницу, они все равно ни разу не назовут его вслух.
я слышу, как разбиваются лица в кровь на улице, как очередная мамаша кричит о том, как ненавидит своего ребенка, как парень делает своей девушке предложение на первом этаже дома через дорогу, как смеется пьяная молодежь в баре за углом, как врезаются машины горячими лбами друг в друга.
я тушу окурки в тарелку,где час назад находился мой ужин,потому что у меня нет сил искать пепельницу.
кутаюсь в прожженный плед,но мне все равно чертовски холодно.
не вкручиваю третью перегоревшую лампочку в комнате, потому что в темноте не виден тот бардак, который я собственноручно устроила и меня тоже от него тошнит, но так хотя бы создается иллюзия того, что я передвигаюсь в пространстве и совершаю какие-то действия.
я лежу в темноте и затылком чувствую, что от меня ничего не зависит. Кто-то вставил палки в мое колесо Сансары –мол знаешь, трудности делают человека сильнее. Извини,дорогой Господь, но мои палки в колесах –алмазные пруты толщенной с ладонь. У тебя ужасное чувство юмора, если ты думаешь, что именно в таком виде можно преподносить женщинам дорогие подарки –алмазные пруты толщенной с ладонь.
Чёрт,Этот самый господь тоже не помнит, как меня зовут. Даю гарантию, я записана у него порядковым номером, какой-то чертовой цифрой в его небесном блокноте хронических неудачников. Неправильно как-то чертыхаться и употреблять имя Господа, но и неправильно жить в коммуналке на нищенскую стипендию и думать о возвышенных личностях вроде Джона Дона или Блейка.
я спускаюсь в магазин за очередной пачкой «Camel» в одной пижаме и тапочках, и мне плевать, что я иду в таком виде по центральной улице города.
продавщица знает меня в лицо, поэтому уже не просит паспорт, но ,несмотря на то, что она видела его не меньше пятнадцати раз, она не помнит моего имени.
я возвращаюсь к своему любимому потолку, включаю песни Наутилус
и пытаюсь разучиться дышать.
Автор : Романова Кристина