Лиза жива

Лауреаты Фонда Всм
НИКА ЛАВИНИНА - http://www.proza.ru/avtor/natanetta684 - ВТОРОЕ МЕСТО В 8-М КОНКУРСЕ НА СВОБОДНУЮ ТЕМУ МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ

   В тяжёлые минуты жизни, когда всё валится из рук, я вспоминаю доктора Лизу – моего друга. Пример этой маленькой самоотверженной женщины не позволяет мне падать духом. Но лишь теперь, когда её не стало, я осознаю, кем она была и как много для меня значила. И тогда невольные слёзы подступают к горлу, и хочется воскликнуть: «Господи, почему?!»

   Мы познакомились, когда учились в мединституте. Время было бурное, интересное – эпоха Перестройки. Казалось, вот она – долгожданная свобода! Но, конечно, всё было немного иначе. Вскоре после окончания учёбы Лиза уехала с мужем в США.

   Наши дороги разошлись – и казалось, навсегда. Но Лиза вернулась. За границей она познакомилась с работой хосписов и хотела открыть что-то подобное у нас. В Москве уже был хоспис. Тогда Лиза с мужем отправилась в Киев и организовала там помощь неизлечимо больным. Открытие первого бесплатного украинского хосписа стало её личной победой. Лиза была неравнодушным человеком, не могла пройти мимо чужого горя. Такие люди всегда вызывают удивление. Я знаю, многие осуждали доктора Лизу, обвиняли в корысти, в политических играх, в саморекламе.

– Как ты относишься к этому? – однажды спросила я её.
– Пусть говорят. Это часть моей жизни. Кто-то будет поливать грязью – ну и ладно. Я не вправе никого осуждать.
– Но ведь обидно же – слушать такое! Я бы не смогла.
– Тогда мне придётся бросить людей в беде. Сделать вид, что страданий не существует. А я не могу. Понимаешь?

   Я пыталась понять. Как-то мы с Лизой вспоминали Чехова. Это был её любимый писатель. И однажды она призналась – почему…
– Помнишь, у него «Невидимые миру слёзы»? – спросила Лиза. – Ещё в юности я не могла спокойно читать об этом. Тогда и решила стать врачом, как Чехов. Конечно, было полно иллюзий, я не до конца понимала, с чем придётся столкнуться. Но решение было принято.
– Не жалеешь?
– Нет. Это мой путь.

   Лиза вернулась в Москву, когда заболела её мама. Основала фонд «Справедливая помощь». Помогала бродягам.
– Как ты справляешься, Лиза?
– У меня хорошие помощники. Каждую среду ездим на Павелецкий вокзал, кормим бездомных, привозим одежду, подлечиваем.
– Но ведь многие бомжи серьёзно больны. Разве реально оказать им помощь амбулаторно?
– Мы все тяжело больны, – вздохнула Лиза. – Общество нездорово. Но наши волонтёры пытаются сделать хоть что-то, когда остальные молчат и притворяются, будто всё в порядке.
– С бомжами, наверное, трудно, ведь от них все отвернулись. На вокзале не жизнь, а выживание.
– Они тоже люди. Кстати, очень смиренные. Почти ничего не просят. Только поесть и… чтобы их похоронили по-человечески.
– Удивительно!
– Да, представляешь? Им важно, что с ними будет после смерти.
– А раковым больным, наверно, умереть бы поскорее? Такие боли…
– Трудно поверить, но у них тоже есть потребности и желания. Когда у человека хорошее обезболивание, он продолжает жить и надеяться. Один такой неизлечимый попросил меня перевести последние деньги на счёт заболевшего сына бывшей однокурсницы. Ребёнка можно было спасти за рубежом. Как же мужчина радовался, когда узнал, что операция прошла успешно!

   Надо было видеть Лизу, когда она рассказывала об этом! Её глаза сияли. Само лицо её вдруг стало красивым, одухотворённым. Хотя святошей Лиза не была. Упрямой, жёсткой, острой на язык – да. Могла так приложить, что мало не покажется. Чего стоит хотя бы одно её высказывание:
– Импотенция – это когда женщина ездит на войну спасать детей, а мужчины поливают её за это дерьмом.
   Доктор Лиза не могла молчать, когда на её глазах творилось зло. Не выбирала выражений. И честно призналась, что её могут за это убить.
– Разве ты не боишься смерти?
– Боюсь. Неизвестно, что нас ждёт. Но надеюсь, что там лучше.
– Откуда ты знаешь?
– Не знаю. Просто верю. Потому что без веры невозможно.
   На глазах Лизы блеснули слёзы, и она отвернулась. Мне хотелось как-то её утешить – ту, что сама всех утешала. Но что я могла сказать?
– Ничего, Лиза, ты справишься!

   А потом началась война с Украиной. Это ужасно, когда два братских народа, которые вместе победили фашизм, сталкиваются в рукопашной! И всё самое лучшее, светлое, прекрасное в человеке оказывается раздавлено сапогом насилия.
   Лиза переживала эту войну, как личную трагедию. Особенно её возмущали страдания детей. Поэтому она и решилась отправиться в самое пекло бомбёжек, чтобы спасти хоть кого-то. А её за это травили – как, мол, она смеет вывозить чужих ребятишек? Жалкие люди! Надо было знать Лизу – для неё не существовало чужих детей. Недаром она сама усыновила мальчика – Илюшу – и любила его, как родного.
– Потоки оскорблений и лжи, с которыми я сталкиваюсь, спасая детей, – это цена, которую необходимо заплатить за их жизни. Каждая спасённая, выхваченная из ада войны жизнь, – это перелом хода вещей, предотвращение уже почти свершившегося зла. Существует цена, которую я должна заплатить – пройти через публичное унижение.

   Если надо было кого-то спасти, кому-то помочь, выступить в защиту обездоленных – человека сильнее Лизы не существовало. Но наедине с собой или с друзьями она становилась просто маленькой женщиной, нуждавшейся в поддержке и утешении. Когда мы виделись в последний раз, Лиза выглядела грустной и растерянной. Я обняла её – и она расплакалась. Храбрая женщина исчезла – передо мной сидела беззащитная девочка. В её огромных глазах отразилась такая боль, что я сама чуть не разрыдалась.
– Что с тобой, родная? – спросила я.
– Прости, это слабость, наверно.
– Нет! Я знаю, какая ты сильная. Что-то случилось, да?
– Случилась война, – прошептала Лиза. – И люди, которые попали в этот ад, никогда уже не будут прежними. И я тоже.
– Ты же сама говорила, помнишь? Надо верить, Лиза!
– Я пытаюсь, но… понимаешь, я видела такое, что не могу верить по-прежнему. И ещё мне кажется, что я… скоро умру.
– Не говори ерунду! Ты так нужна людям! Нужна мужу, детям, внучке. Скоро Новый год. Представь, что наряжаешь ёлку.
– Ёлку? Хорошо бы. Но сначала надо лететь в Сирию. Меня просили привезти медикаменты.
– Почему всё должна делать ты? Отдохни, побудь с семьёй.
– Не могу. Людям необходима помощь.

   Через неделю я узнала, что Лиза разбилась в самолёте над Чёрным морем. Я долго не верила в случившееся. Казалось, это какая-то чудовищная ошибка. Лиза не могла умереть – в ней было столько жизни! Я всё ждала, что она позвонит, но телефон молчал. Пришлось принять неизбежное.

   На сороковой день после смерти Лизы я возвращалась домой. Шёл снег. Меня окликнула какая-то женщина. Я обернулась – и вскрикнула от радости. На меня из-под платка смотрела Лиза. Её глаза, улыбка, голос…
– Помоги, милая! Ребёнку на лечение!
   И протянула руку. Я не поверила женщине и уже хотела уходить, как вдруг вспомнила Лизу и её милосердие. Если бы она могла говорить…
– Вот, возьмите!
   Женщина поблагодарила и растворилась в снежной пелене. Почему-то мне показалась, что это была сама Лиза. Добрые дела не могут умереть. Всегда хочется верить в лучшее. Ночью мне приснились море и облака – туда ушла моя подруга. Для меня Лиза навсегда останется живой.