Когда моя вселенная начала взрываться, я нёс службу на одной из её периферийных галактик. Взрыв, начавшийся в центре вселенной под действием детонационного излучения распространялся с такой скоростью, что только те, кто был на краю вселенной, по сине-зелёному зареву могли понять, что происходит. Могли, но не все. И тем более не у всех была возможность себя спасти. Я сам, по наитию уже входя в фазу фотония, успел почувствовать страшную боль выжигающую меня изнутри.
От края нашей вселенной до ближайшей соседней расстояние порядка в сотни вселенных. На границе одной из них патрулём элементарного фильтра я был возвращён в свой обычный вид. Первое, что я почувствовал - это была боль, которая жгла моё тело. Через закрытые веки холодный свет идентификатора дал мне понять, что теперь они со мной знакомы.
Я открыл глаза. "Патруль, как патруль. Только у половины из них в два раза больше глаз. Как будто это им чем-то может помочь: всё равно за них всю работу делает машина, а они сидят, телевизор смотрят." Но, надо признаться, они быстро меня поместили в барокамеру анализатора, а с неё уже с сочувствующим видом перевезли в покои ожидания.
Я лежал и примерял мысль, что самым главным моим занятием теперь станет - следить за болью в моём теле. Отворилась дверь, и вошла, как оказалось, малярвитянка Харьковиона.
-Здравстсвуйте, меня зовут Хирена. Я буду Вашим супервизором и помогу Вам добраться до Креоматры.
-Там у вас сжигают то, что не успело сгореть в другом месте?
-Не смешно.
Она была ростом примерно с меня, рук у неё было на две меньше, и хвост был заметно короче, но впечатление от неё оставалось весьма приятное. То ли из-за того, что её губы были сдержанно сжаты, то ли потому, что её глаза мне напомнили глаза моей матери, а может быть всё же от того, что её хвост был невероятно широк, на редкость широк.
-Гипкорстан с Кизилъяса, можете не представляться. Всю информацию о Вас мне уже передали. Как сами понимаете, нам надо торопиться.
-Меня больше устраивает Гип. Хира, покорми меня.
Малярвитянка резко взглянула на меня, наверное, желая укорить за фамильярность, но взгляд у неё дрогнул. Люблю такие моменты - когда в женщине просыпается материнское чувство - можно делать с ней, что хочешь.
-Для Вас я Хирена, Гипкорстан. Пойдёмте, я Вас покормлю.
Мы вышли на улицу, и Хира указала рукой на иксписет, который завёлся, как надёжные часы.
-Консервативно, - заметил я.
-Проверенно.
Через десять минут мы уже входили в какую-то кафешку. Хира вымыла свои четыре руки, я же только провёл две ладони под струёй воды и пошёл дальше.
-Что? - Спросил я у неё, заметив её недовольно-брезгливый взгляд. - Может быть мне ещё душ принять?
-Я об этом подумала, когда мы ехали в машине.
За столом Хира сидела ко мне в пол-оборота и больше смотрела, как я ем, чем ела сама. Я же не отрывался от еды, работая, разумеется, и руками, которые не мыл. И, лишь закончив есть, я откинулся на спинку и взглянул благодарно в глаза Хиры.
-Спасибо.
Мой взгляд стал спускаться и остановился на её хвосте.
-Поели? - вскочила она. - надо торопиться.
Я закрыл глаза, но не пошевелился.
-Гипкорстан.
-Хира, зачем тебе это? Что "ФОН" много платит?
-Я это делаю не ради денег. Гипкостан, вставайте.
С тяжёлым выдохом я встал и пошёл к выходу.
Иксписет снова взлетел.
-В баню? - спросил я.
-Была б моя воля - да.
Я закрыл глаза. А, когда открыл их, то понял, что почти сразу заснул, и, так как солнце встало на закат, значит мы ехали уже не менее восьми часов. Мне захотелось взглянуть на эту "железную" малярвитянку, и я повернул голову. Заметив моё движение, Хирена облегчённо вздохнула и остановила машину.
-Девочки - налево, мальчики - направо, - закончила она фразу уже выскакивая из машины.
Кто пил пиво, тот знает истинный смысл удовольствия. Пересилив боль, я встал и пошёл в кусты для мальчиков. На обратном пути боль стала такой сильной, что начала кружиться голова. Не допуская себя до падения, я сам присел, а затем лёг на спину. Я лежал на спине, повернув к небу все свои шесть ладоней и внимал, как боль царственно переливается в моём теле. Небольшую отраду приносил слегка накрапывающий дождь. Когда Хира стала меня звать, я даже не попытался ей ответить.
Наверное, у меня были сильно расширенны зрачки, потому что, когда Хира меня нашла и взглянула в мои глаза, то сразу убежала, а вернулась уже со шприцом в руках. Хира с такой легкостью перевернула меня на живот, что, думаю, если бы встала ей задача нести меня до Креоматры на руках, то она бы справилась. Она сделала укол и спросила:
-Теперь легче?
Но тут же с молниеносностью кошки укусила меня за левую икру и встала. Моя ладонь, которую я как многозначительный ответ положил ей на хвост, беспомощно упала на землю.
-Вижу, что легче. Гипкорстан, вставайте, нам надо ехать.
-Мне больше нравится Гип. Хира, а ты не хочешь спать?
-Не настолько, чтоб тут же лечь на землю.
Она развернулась и пошла к машине.
Через несколько минут иксписет опять летел. Я был благодарен Хирене, но не мог ей этого сказать. Когда не умеешь себя жалеть, то и жалость со стороны не можешь правильно принять. Боль в моём теле стала намного тише. А левая прокушенная икра почему-то вообще почти перестала болеть. Вот уж правда говорят - нет худа без добра.
-Нам ещё далеко?
-Часов шесть езды. Но колоть больше нельзя. Я думала, что, если это и случится, то намного позже.
Хира с озабоченностью посмотрела на меня, перевела взгляд на прокушенную икру и, взглянув в зеркало заднего вида, постаралась незаметным движением расправить наплывающие мешки под своими глазами.
-Хира, у тебя дети есть?
-Вам лучше не разговаривать, а поберечь силы.
Она была права. Силы меня покидали с удивительной быстротой. Часа через три, когда Хире показалось, что я могу отключиться, она стала рассказывать мне всякие истории. Мне было больно даже двигать глазами, переводя взгляд. И я был рад, что лежал, и моя голова была повёрнута в её сторону. И, даже когда от боли отказывал слух, я мог её видеть. От этого, почему-то, становилось легче. Так мы доехали до Креоматры. Креоматра - это искусственная чёрная дыра. И если пройти через неё, то избавляешься от любой болезни, какой бы кто не болел. Только пройти, а вернее пролететь её надо в фазе фотония, в состоянии, когда тело имеет волновую характеристику и не имеет массу.
Хира остановила машину, обошла её и, взяв меня на руки, пошла в коридор Креоматры. Сколько было коридоров и какой длины, я не помню. Помню, что, когда я сидел в кресле инициализатора, в который, видимо Хира меня посадила, а вернее положила, она как заведённая повторяла:
-Гипкорстан, нажмите на кнопку инициации. Гипкорстан, Вы должны сами нажать на кнопку инициации.
Хира то исчезала, то появлялась снова. В какой-то момент, когда мои глаза были закрыты, я услышал крик Хиры:
-Гип, Гип, ты меня слышишь? Гип, если ты нажмёшь на инициацию, я дам тебе подержать мой хвост. Гип.
Когда я открыл глаза, она плакала. И хотя в ту же секунду слух мне отказал, Хиру я продолжал видеть. Как мог я улыбнулся и нажал на инициализатор.
Пройти через чёрную дыру - это как заново родиться. И вот я родился. И во всей вселенной я знал только Хирену малярвитянку Харьковиона.
И у неё был ко мне долг...