В дверь позвонили. Я открыл. На пороге стоял…. Стоп. Сначала.
Человек, который стоял на пороге, был из тех людей, у которых если и нет портфеля в правой руке, вам всё равно кажется, что он там есть. Человек этот, был не старым. Был ли он, не молодым? Нет, конечно же не был. Для того, чтобы быть не молодым, — молодым когда-то, надо всё-таки быть. А такие люди, молодыми никогда не бывают, — они сразу, рождаются не старыми. Хотя с другой стороны, — если рассуждать с точки зрения мозгов, — такие люди, всегда остаются молодыми.
Человек, предъявил корочку. Корочка была красного цвета и на ней было написано, что нарисована она, где-то в МВД. Поскольку у меня, — совсем ещё недавно, — такая корочка тоже была, я сразу понял: корочка нарисована теми людьми, которые собственно и должны, — согласно штатного расписания, — её были нарисовать.
Заходи, — сказал я, без лишних формальностей. В конце концов это он ко мне пришёл, а не я к нему. В конституции, на предмет того, как я к нему должен обращаться в такой ситуации, написать забыли. Раз те, кто её писал, забыли, значит я тоже, решил не вспоминать.
Мы, прошли на кухню. Чай, кофе? — предложил я. Он, сказал чай, — я, ничего не сказал. Я просто налил ему чай, а себе сделал кофе. Именно так, — ему налил, а себе сделал.
— Так о чём мы? — любезно спросил я.
— Я, хочу поднять дело.
Что-то знакомое, — подумалось мне, — То ли в книжке какой читал, то ли в кино где-то видел… ну да ладно.
— И что за дело? Если не секрет.
В этом месте, мой гость, напомнил мне о деле, за которое, буквально года три тому назад, один умный следователь, — глядя прямо в мои красивые глаза, — обещал, от восьми до пятнадцати. И это при том, что у меня на тот момент, в кармане лежала точно такая же красная корочка, как и у него.
Мне, стало страшно…. Я подумал, что человек сидящий на моей кухне, — псих, который сбежал из местной психбольницы, а красную корочку он просто украл. Но это, в лучшем случае. В худшем, это маньяк, который кого-то убил, а потом, забрал у него корочку.
Но тут, в моём мозгу прозвучало: «Стоп себе, — не дурак ли я?» И в том и в другом случае, подробностей дела он бы не знал. Я, успокоился.
Для того чтобы объяснить, что это за дело, — нам придётся начать из далека, а для этого, нам придётся отвлечься. Но, если рассудить разумно, — человек с дороги, устал; пусть отдохнёт, чаю попьёт. А мы пока, отвлечёмся.
Примерно, лет десять тому … я спускался по лестнице, одного скромного и неприметного административного здания, — с памятником Ленину, напротив. На пути мне встретился, Старший товарищ: «Сергей, пора собираться в Партию». Я понял, что действительно пора, и пошёл искать рюкзак. На другой день, когда я уже не один, а вместе с рюкзаком, поднимался по лестнице; тот же Старший товарищ, вновь встал на моём пути: «Сергей сейчас не время, — умер Брежнев. На его место, придёт “Тот”, — а это значит… скоро начнут, передвигать мебель».
Пока привыкали, передвигали мебель, «Тот» — взял и умер. Пришёл, — «Тот другой». Мебель пришлось, передвигать обратно. Не успели передвинуть, как «Тот другой», — тоже, решил умереть. Пришёл тот, который «Тот самый», и сказав: «Мы знаем, кто есть ху на самом деле», — начал задвигать, старую мебель на свалку.
Когда с экранов всех телевизоров страны прозвучало: «Лучше работать завтра, чем сегодня!», я решил, — игры с Партией, пора заканчивать. Партия, — так не решила. В один прекрасный день, Старший товарищ пригласил меня прогуляться, возле памятника Ленину...
— Запомни Серёжа. Партия, будет всегда. Не важно, как она будет называться… важно… что она будет. Пока название новой партии не придумали, мы познакомим тебя, с товарищами из Комсомола… а это те самые товарищи, которые со временем и будут, в новой Партии, занимать самые важные и ответственные посты.
Вскоре Старший товарищ открыл передо мной дверь, которая находилась в обкоме ВЛКСМ и на которой было написано — НТТМ. За дверью находилась пара, — назовём их, — Мучачос. Представив меня и зачитав несколько напутственных слов, — Старший товарищ, отбыл по своим делам.
— Сергей. — Обратился ко мне главный, — как я понял, — Мучачос. Мы сейчас занимаемся большим и серьёзным делом… Помогаем «Культурно-транспортному цеху»… транспортировать культуру в массы.
После этих слов, главный Мучачос привлёк моё внимание к афише висящей на стене.
На афише, крупным планом, был запечатлён один очень известный, певец и композитор. В руках он держал, некий, музыкальный инструмент. В кругу известных мне людей, инструмент этот, именовался, — «Расчёска». Инструмент был небольшим, у него были маленькие клавиши и его можно было повесить на шею — как гитару. Если нажать нужную кнопку, этот инструмент самостоятельно мог сыграть, — пару незамысловатых мелодий. «За Бугром», такой инструмент предназначался для детей дошкольного возраста, и продавался в тамошних магазинах, за 90 «американских рублей денег»
— Как тебе промоушен?
— Не хило
— Причём заметь. Совершенно за даром… Нам, нужно много таких штук. Так много, чтобы мы могли обеспечить ими, все самые захудалые дома культуры, нашей, пусть небольшой, но всё-таки республики. У тебя… как нам сказали… хорошие знакомства на улице Неглинной. Ты будешь привозить эти штуки, и сдавать в тот комиссионный магазин, который мы тебе укажем. Сдавать ты будешь за 5700. Магазин забирает 700… остальное твоё. За сколько, они будут доставаться тебе… «Каждый, должен есть свой хлеб». Твой хлеб, до комиссионного магазина, — наш… после.
Как любил говаривать «Тот самый», — « "главное начать..., а затем расширить и углубить..."»
Со всеми накладными и транспортными, вещь обходилась мне в 3000. В активе оставалось 2000, — годовой оклад инженера в те дни. Через три месяца напряжённой работы, — я также не напряжённо, — приобрёл новенький ВАЗ-2106… Цвет?.. Конечно «Рубин». А ещё через месяц, мне пришла повестка из ОБХСС.
Получив повестку, я начал с того, — что не стал никого беспокоить. В означенный день и час, я пришёл по означенному в повестке адресу, — как к себе на работу, — показав на входе свою красную корочку. Я поднялся на нужный мне этаж и открыл дверь, нужного мне кабинета.
— Добрый день, — обратился я к человеку сидящему за столом, и представился.
Судя по тому, что тупой фразы, — «Ещё не известно для кого он добрый», — в ответ не прозвучало, я понял — мне достался, умный следователь.
— Здравствуйте, проходите, присаживайтесь… давайте ваш пропуск.
— У меня нет пропуска.
— Как же вы прошли?
— Тот сержант, который на вахте… моей соседки любовника жены, троюрный брат.
— Минуту, — сказал умный следователь и вышел.
Я знал куда он пошёл, — наконец-то догадался, пробить меня, по отделу кадров. Вскоре он вернулся, — виду не подал. Мне, для того чтобы всё понять, подачки были не нужны.
— Пригласил я вас, Сергей Александрович, вот по какому делу, — и следователь подробно расписал ту схему, по которой транспортировалась, «культура в массы»…
Я не удивился. Схема, никаким секретом, ни для кого не была.
— И что вас не устраивает?
— Цена, Сергей Александрович… цена. А цена тянет, на спекуляцию в особо крупных… от восьми до пятнадцати.
— Какую бы цену предложили вы?
— Предлагать цену не входит в мои обязанности. Но я сравнил их с одним каталогом, который мне по случаю предоставили.
Следователь положил на стол, хорошо знакомый мне каталог. Написан он был, на вражеском языке, а цены в нём, номинированы в совершенно неприемлемой, — для нашего пролетарского сознания, — валюте.
— Я пересчитал цены по существующему курсу, — не без гордости сообщил умный следователь, — и вот что у меня получилось…
А получилось у него — 150 полновесных, советских рублей.
— Да вы колдун… Такие места знаете… Не подскажете как добраться. У меня есть пара знакомых японцев… Я их туда на экскурсию свожу.
— На сегодня мы закончим. Но я вас, ещё вызову.
— О чём речь. Всегда рад поболтать, с интересным человеком…
Алгоритм размышлений и действий умного следователя, был прост и понятен. Если бы вещь, которую я сдал в магазин, выкупило частное лицо, никто бы на это не обратил внимание. Но вещь выкупила организация, — как бы сейчас сказали, — аффилированная с обкомом ВЛКСМ. Это и был тот узелок, который заставил кого-то в системе — «возбудиться». Вариант, — для умного следователя, — в такой ситуации только один… Нужно посоветоваться… С кем?.. Партия.
Когда он придёт за советом, он услышит: «С точки зрения социалистической законности… товарища необходимо привлечь к ответственности но… Партия считает… что в свете новых ваяний, свежих ветров и прочих метеорологических осадков… не стоит».
Когда Партия, что-то считает, все остальные, должны записывать ответ.
Умный следователь, не только запишет ответ, но и выскажет в слух, умную мысль: «Я в общем-то, ничего и не хотел. Я только… посчитал своим долгом».
Партия, мысль оценит. Партии, всегда нужны те, — кто считает, «своим долгом».
Ни кто, никогда и ни куда, меня больше, не вызывал. Тем более, что тема к тому времени стала не актуальной, и мы искали — «Другие пути».
Пора возвращаться к нашему гостю. Пока весь чай не допил.
— Какое у вас образование?
— Высшее, — с чувством собственного достоинства ответил гость.
Ах-да. Совсем забыл. Тетрадка для четвёртого класса.
— Я имел в виду, что вы заканчивали?
— Это имеет значение?
— Для меня… никакого.
— А зачем вы спросили?
— Хотел уточнить, почём нынче обменный курс.
Гость не найдя в своей тетрадке совпадений, решился на ответ, —…ПГС.
Я знал что такое ПГС. Один мой друг, — вернее друг моего детства, — учился, на ПГС. Когда он его закончил, он начал, что-то строить. Поэтому я знал, что такое ПГС.
— А что... Вполне себе нормальный ЧЕНЧ. Поменять что-то про ПГС, на что-то про МВД… Но смею вам напомнить… на дворе весна 1992 года, и указ за номером 65, «О свободе торговли» давно подписан. При таком антураже, дело о котором вы говорите, поднять можно разве что этажом выше, но не более того.
— Прав тот, у кого больше прав, — парировал мой гость.
Ну что тут скажешь… для четвёртого класса вполне даже достойно… Но… только для четвёртого
— Вы, плохо учили историю в школе. В действительности, эта фраза звучит несколько иначе… «Королём будет тот, у кого завтра утром, окажется больше прав. Независимо от того, у кого этих прав больше, сегодня вечером»
Для осмысления, только что озвученной фразы, — тетрадка нужна была для шестого класса… Гость вежливо попрощался… и ушёл.