Периодически приходится слышать в разговорах или читать в соцсетях такое: почему, мол, украинцы не восстанут, не свергнут свою хунту; почему, мол, в 2014 г. Россия не воспользовалась «шансом» и не ввела на Украину войска и т.п.
Легко быть «диванным воином» - труднее понять, что мы на своём месте, а украинцы – на своём. Если мы вживёмся всей кожей в их нынешнее состояние, если реально ощутим, что наши слова и поступки могут стоить нам и нашим близким свободы, здоровья, а то и жизни – будем ли мы так же смелы в речах?
Готовы ли мы разделить ответственность за последствия тех действий, которых мы желаем? Потому что слова не должны быть пустыми, за словами должна стоять внутренняя готовность к испытаниям и даже к смерти.
В 1380 г. преподобный Сергий Радонежский благословил князя Дмитрия Донского на битву с Мамаем. Физически преподобный не был на Куликовом поле – но он так же сражался, непрерывно молясь без еды и без сна всё то время, пока шёл бой. Это была его духовная брань.
Другой пример – из более близкой к нам по времени истории. Когда Индия в 1947 г. обрела независимость от британской короны, в стране вспыхнул конфликт между индусами и мусульманами, начавший фактически перерастать в гражданскую войну. Духовный лидер индийской нации Махатма Ганди после нескольких безуспешных попыток примирить враждующих объявил, что будет голодать до тех пор, пока братоубийство не прекратится. Он готов был принести себя в жертву во имя мира в стране, и когда он практически уже умирал, это наконец-то отрезвило озверевшее индийское общество. Бойня прекратилась.
Мы, конечно же, люди не того масштаба и на такие подвиги не способны. И то, что у нас есть боль за свой народ и за другие народы – хорошо, но пусть наша боль не выплёскивается в пустое сотрясение воздуха. Пусть она выльется в молитву, и она обязательно будет услышана. «Человекам… невозможно, Богу же всё возможно» (Мф, 19, 16-26). И в молитве нам обязательно откроется, что можно сделать конкретно – каждому из нас на своём месте.