Из сочинения Откровения трипера, отнюдь не психоделические
Начало: http://www.proza.ru/2018/01/31/499
Предыдущее: http://www.proza.ru/2018/02/08/1165
Иллюстрация 4
«Изображает местность, обезображенную следами созидательной деятельности строителей светлого будущего. Природа сама не смогла бы так сформировать равнину, чтобы ямы, рытвины, причудливые конструкции ржавого металла и обломки железобетонных изделий живописно засоряли ландшафт до горизонта, от края до края сопряжённого изящной дугой железнодорожного полотна с изумительными параллелями блестящих рельсов путей сообщения. На этих линейных совершенствах мы видим ещё более совершенный локомотив с цепочкой – по тогдашней моде - голубых вагонов. Но, прежде чем пойдет речь о вагонных здесь подробностях, нужно упомянуть о том, что справа от насыпи протянулись нерукотворные образования в виде пологих холмов с остатками леса; направо же израненную долину омывает река; а вдали, у туманного горизонта замечается посёлок населения, привыкшего воспринимать происходящее обыденным, не заслуживающим пристального внимания к деталям происходящего в округе.»
В начале пути замысловатость движения воинского нашего эшелона по железной дороге вызывала некоторое недоумение: то мы мчались вперёд, едва ли не выпрыгивая из колеи, то вдруг останавливались в чистом поле и стояли там часами, как вкопанные; то, наконец, начинали двигаться, но в направлении противоположном генеральному; и все гадали – что же это всё значит, потому что в самом факте движения мнились нам туманные очертания перспектив солдатской своей судьбинушки. Командиры, купившие нас в загоне известного вам километра Транссиба на наши вопросы относительно: - « Куда?» – никак не реагировали, так что лучше всего было ни о чём не думать, да и занять себя сообразно традициям массовых перевозок безмозглых контингентов, не нами придуманных, не на нас и заканчивающихся. Таким образом, обстановка внутри вагонов складывалась такая, что не приходила в голову примитивно когнитивная задача – а что же там, за вагонным стеклом.
А между тем за окном шло бесплатное кино. Не нашлось бы кинематографического специалиста, сумевшего отснять эти заоконные картины динамичными, а потому сцены тамошней жизни были однообразны и статичны как фото неискушенного в этом деле любителя.
Но, оказывается, в отаре баранов на закланье высокой целесообразности в борьбе за мир во всём мире, был и именно кинематографический специалист по имени Борька. Об этом мы узнаем позднее совершенно равнодушно – ну режиссёр и режиссёр, а этот – директор, а это вот тракторист, а я вот техник-разведчик горный. Был. А сейчас все мы призывное чмо. И на что нас употребят - знают только наши покупатели. Но они многозначительно молчат.
Так что, парни, не берём в голову – на миру, говорят, и смерть красна. Не умерщвлять же нас везут мимо пустырей земли родной и деревень, утопающих в разрухе.
Иллюстрация 5
«Первым планом выступает здесь трава: где травушкой-муравушкой стелется, а где кустится бурьяном – полог зелени и здесь изрезан ранами земли: тропинки и колеи колёсной техники так оставляют свой след.
Далее начинаются постройки. Наверняка в своё время, берясь за работу, строитель усадьбы как-то планировал - что да как. Он брал материалы, их обрабатывал тяжким трудом, подгонял, выверял, да монтировал. Отходил не раз в сторону поглядеть: ладно ли будет, приятно ли взору – своему, соседскому, да хоть и человека прохожего, проезжего по воле случая. Теперь материал постройки постарел, пережив, однако, может быть и не одного хозяина. Похоже, что дети тех хозяев бросили родные места, да, перебравшись в поселения случайных людей, стали чужими для всех, когда не надо заботиться о чести и достоинстве, а можно просто прожигать жизнь по мере способности. А постройки те обветшали, посерели под снегом, дождями и ветром. Теперь они кособоки и нелепы – на кровле приземистой баньки укоренились заросли кустарников, колодезный журавель задран вверх кажется что вот уже многие года; всё это показалось бы невнимательному взору не жилым, но нет, за жердевым пряслом, укреплённом подпорками, куститься картошка, да и избёнка ещё щеголяет непобитым шифером, да целые стёкла подслеповатого оконца скрывают бытовые тайны поселенца. Здесь есть жизнь.
А сразу же за усадьбой привольно зеленеет луговина; за ней ельник топорщится; а там уж – кулисы облесенных холмов открывают виды на острые пики горной страны; белоснежные облака клубятся там над вершинами, не решаясь совсем уж оторваться от земли в беспредельную голубизну неба. Родная земля – ты не изменяешь своей красоте!
Ну, разумеется, за стеклом вагонного окна струилась жизнь, обычная, заполненная такими пустяками, как чьё-то рождение или похороны, или вспышками других событий на фоне повседневности, в виде получки или покупки без очереди мебельного гарнитура, а то и мотоцикла с коляской. Но, кроме всех этих благоглупостей экзальтированного существования живых существ, жили ещё и ландшафты. Они были прекрасны всегда, при всякой погоде и на всех режимах управления сообществами людей, буде они своевольны или же подневольны – для ландшафтов этих, иноземным словом названных, значения не имеет.
Они, ландшафты, не требуют усилий для раскрытия своей чудесной сущности, не требуя и от местным насельцев объяснительных: что да как в их так нелицеприятно устроенном быте; отчего и почему. Раз вы сами-то люди хорошие, тогда вот что уж так-то?…
…Дык..!
… За этим многоточием – ясно же - скрывается бесконечный ряд причин, не дающих насельцу раскрыться полным хозяином себя, а прозябать засранцем в окрестностях и рабом обстоятельств, в лучшем случае – беглым.
А ландшафты – вот они, остаются за окном на всём пути следования новообращённых невольников судьбы, сменяя один другого не резкими переходами, оставаясь при этом отнюдь не супротивными, а плавно перетекая из одного состояния в другое воплощения бесконечной красоты земли. Не меняется только сущность рукотворного. Ещё сохранившиеся постройки старых времён, когда, казалось не мечтали о прекрасном будущем, а просто жили здесь и сейчас устраивая жизнь согласно своим предпочтениям. Вот они и привлекательны своими особенностями: водовзводная ли башня, станционное ли здание, какой-то цейхгауз старинный - притягивают утомленный долгой дорогой взор транссибирского путешественника; да опять огорчают его полуразвалины века великих строек. Где, кстати, они, сами-то комсомольские ударные новостройки, чтой-то не видать их. Может быть они укрыты от досужих глаз в тщательно обдуманных сугубыми специалистами складках местности? Чтобы не только ни неприятельское любопытство, но и нездоровый интерес соотечественника отдыхал ли бестрепетно, нервно ли курил бы в сторонке.
Всё же как-то не вполне пристойно так категорично выражаться по поводу результатов деятельности нескольких поколений наших людей, всё-таки что-то же сделавших для этого края. Надо же быть сколько-нибудь объективным да упомянуть факты деяний, оставивших свой след в истории пространств, соединённых великой железнодорожной магистралью. Только вот злокозненными наши измышления нет оснований называть, потому что они есть продукт тайн, сокрытых от народа едва ли не везде, куда бы ни бросили мы свой взгляд естественного любопытства.
Будем стараться быть при этом добропорядочными!
Потому прежде что главной ценностью наших исследований является простой человек, житель этих пространств и, стало быть всё созданное людьми должно прежде всего должно приносить конкретное благо каждому конкретному человеку без всяких там ссылок на высшую целесообразность и всеобщее благо. Когда эти две высокие цели упоминаются в качестве обоснования некоторых временных неудобств, это всего лишь значит, что нашего брата дурят. Хотелось бы ошибиться в этом определении, но, увы, жизнь вновь и вновь подтверждает такой обескураживающий вывод.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2018/02/11/1517